Девушка-тайфун

      Впервые в жизни Пенелопа Фезерингтон поступила на эмоциях, досконально не обдумав свои действия. Когда дело касается Колина, думать становится в разы сложнее. Написание той статьи на самом деле было в её планах чем-то вроде толчком и вместе с тем местью, что пошла в ущерб только её семье. «Пока любишь — надеешься», так и внутри неё тогда и сейчас в душе всё ещё теплится слабая надежда…       Когда Бриджертон появился на пороге её дома, она от обиды не могла посмотреть в глаза парню. Боялась простить или, наоборот, заплакать. Она хотела, чтобы он поднял тему, чтобы, быть может, хотя бы осознал свои чувства, за которые, как ей кажется она борется, но нет. Встретившись взглядами, она в очередной раз убедилась, что в них нет ничего: он смотрит как прежде, будто сквозь неё.       Тогда… Быть может однажды она сможет добиться его любви, если не станет торопиться и продолжит всё то же, но с новыми оборотами? Именно такие мысли её посещали всё то время, после того, как было получено письмо и во время его визита.       Главной проблемой оставалась матушка, что просто так ситуацию не оставит. «Она может и вовсе запретить наше общение» — подумала логически Пенелопа. Всё время, сидя перед Колином, она сжимала и разжимала подол платья, не осмеливаясь поднять напуганные глаза и ожидая слов матери.       Услышав её слова, Пен на секунду почувствовала облегчение. Секунду после пришло озарение и подозрения что она скажет что-то ещё, но нет. Вероятно, это случится с уходом Бриджертона.       О своей обиде Пен осознанно в последнюю секунду его допроса решила не говорить. Она сомневалась, хотела сказать, как есть, но это было бы началом и концом одновременно. Началом серьёзного и так неизбежного разговора и конец всему.       Пенелопа Фезерингтон понимала, что подними она эту тему прямо сейчас, она рискует получить отказ.       Подозрения на счёт матери были оправданы и верны. Когда Пен вернулась, сёстры смотрели на неё со злостной улыбкой. Матушка заявила, что им нужно поговорить наедине, поэтому другим двоим дочерям нужно оставить их вдвоём. — Ты же не думала, что я оставлю этот позор просто так? — начала женщина. — К-конечно нет… — присела и уже сжалась та. — Зная, как ты дорожишь обществом той семьи, я не стала делать простое и запрещать ваше общение, но я отказываюсь оставлять всё как оно есть. — Что Вы… — Я приняла решение. До зимы я выдам тебя замуж.       От этих слов всё внутри Пен содрогнулось. Бросило в жар, затем в холод, руки вспотели, а глаза замерли. Язык не поворачивался что-то возразить. Баронесса сделал вид, будто не обратила внимание на состояние дочери и продолжила. — Из слов ЭТОГО юноши я сделала вывод, что его в качестве кандидата мы не рассматриваем. Сердце Пен пропустило удар. — На том плачевном мероприятии на тебя обратило внимание пару перспективных молодых людей. Я собираюсь присмотреться к ним и устроить парочку свиданий для вас. — Н-но я… — было хотела что-то сказать в свою защиту Пенелопа. — Полгода. До зимы полгода. Мы уладим это дело. В конце концов твоей задачей будет понравиться одному из них. — Я ведь… — До зимы на пороге этого дома должен появиться достойный моей дочери зять. Это моё окончательное решение как главы дома. Всё! — махнула рукой. — На этом можешь идти к себе.       Следующий день в школе выдался не таким уж и простым по сравнению с предыдущими: подготовка мероприятий к концу четверти, уроки и прочее. Для Энтони сие день был тяжёлым потому, что Александра без какой-либо ссоры вела себя обиженно: игнорировала, грубила и избегала.       Не растерявшись, как к общей подруге, молодой мужчина обратился за советом к Рут, которая, как оказалась, была в том же положении. Проведя собственный анализ, Энтони пришёл к выводу, что Александра ревнует и в конце трудового дня пригласил её на разговор в беседку за школой. После этого Саша смягчилась и даже перестала дуться на Рут. Вечер       Возвращаясь к себе, Рут решила прогуляться. Было немного холодно и влажно, но настолько свежо, что уходить не хотелось. Так она дошла до пруда. Только она поймала себя на мысли о том, что Энтони и Александра должны поговорить сегодня и всё уладить, как навстречу ей уже шагал он. Бриджертон выглядел подавленно, из чего можно было сделать вывод о том, что разговор прошёл плохо.       Пару минут и вот они сидят на скамейке плечо к плечу. Разговор на удивление начал он: — Почему ты здесь одна? Уже довольно поздно… — Да я просто хотела подышать воздухом. — беззаботно ответила она. — Ммм. — У тебя что-то случилось? Выглядишь не очень. — Не то чтобы… Она было хотела спросить, но он сам продолжил рассказ: — Ты же видела, какой Саша была сегодня. — Ну да. — Я поговорил с ней. И дело всё в том, что она сердится, ревнует меня ко всем, когда я с самого начала не давал никаких обещаний! — То есть как? Не поняла. — Я не обещал на ней жениться. Это всё с самого начала в моей голове было временно. Она знала, поэтому я думал, что она понимает всё. — То есть… Ты с самого начала делал всё это только ради забавы? — Что-то вроде того… — признался он виновато. — Я знаю, что я — подлый человек, что так делаю, но по отношению к той, кто, возможно, когда-то появится в моей жизни и станет моей спутницей это несправедливо. Рут осознавала всю поганость ситуации, но по прежнему не чувствовала отвращения. — Тогда это всё с самого начала было неправильным. — Да я знаю! Но я поддался искушению и в итоге в таком плачевном состоянии сейчас… — Ты… любишь Александру? — аккуратно спросила она. — Не думаю… — Тогда ты был влюблён в неё, когда вы начали всё это? — Нет. — Что планируешь делать? — Расстаться с Сашей. — Оно и правильно. Расскажешь ей, что с самого начала… — Нет, ни в коем случае. — перебил. — Понятно. — Это уничтожит её. Уже и так достаточно того, что я сделал. — Всё будет хорошо. — погладила она его по спине. Спустя пару минут молчания: — Спасибо, что выслушала меня. — встал и собрался уходить. — Всё в порядке. — Мне стало легче после того, как я сказал то, что не мог никому сказать. — Я рада. Обращайся, если потребуется выслушать. — также собиралась уходить. Сама не веря в банальность сказанных слов, нежно улыбалась она. — Вы вдвоём тут что? — появилась враждебно и обиженно настроенная Александра. — Я вам, смотрю, помешала. — Всё не так. — продолжила шаг Рут. — Я как раз собиралась уходить. — Не нужно. Я уйду. — ушла первая. — Да что же это… — Энтони. — Вот об этом я и говорю…       В комнате Рут поняла, что та обида и злость была направлена не на неё, а на парня. Александра рассказала всё со своей стороны. Она сама в курсе всей ситуации, просто, во-первых, ничего со своей ревностью поделать не может, а во-вторых, сама она не рассматривает эти отношения в серьёзном отношении. Точная такая же для неё это возможность привлечь внимание более подходящей партии. — Так что ты хочешь, чтобы он сделал? Заставить его попросить прощение? — уже приготовилась заступиться за подругу Рут. — Мне ничего не надо. Ничего не хочу. — Я поняла. — она и правда поняла, что единственное, что сейчас нужно, это его внимание. — Что ты поняла? — Я просто пойду сейчас и уничтожу его. — подорвалась с места и собралась вот вот уйти. — Аххаха, куда ты, ну серьёзно? — приятно удивилась и посмеялась та. — Вот увидишь! — Не нужно. — Тогда сама давай! Не мучай парня или просто выскажи всё. Рут открыла дверь. Улыбка на лице Александры, что в тот момент смотрела именно туда сменилась открытым от удивления ртом. У дверей стоял Энтони. Вслед за подругой и Рут повернула голову — Как вовремя! — сказла и силой за плечо затащила она его в их комнату. — Ч-то? — растерялся тот. — Поговорите уже! — сказала устало от всего и вышла, закрыв за собой дверь.       Рут решительно всё и быстро так сделала, но так медленно пошла от двери в холл. «Да, я всё сделала верно. Именно так и должны поступать друзья.» — сказала она самой себе. Она могла не поступать так, всё бы и без неё уладилось, возможно. Возможно, они бы и так помирились, но до тех пор пока она этого не сделала, существовала маленькая возможность, что этого не случиться, и может быть тогда… От мыслей оторвала Елена, что сидела и пила чай в холле: — Что там у них? — Энтони и Александра поговорят немного, оставь их. — Двое молодых людей в комнате… Рискованно… — Они не станут. Далее девушка присела к коллеге и они стали обсуждать прошедший вот так день. Прошло минут 10 и Энтони вышел.       Бриджертон выглядел бодрее и радостнее, чем ранее. Увидев его таким, Рут осознала, что всё прошло, как и планировалось хорошо. Было уже, достаточно, поздно, поэтому, если бы он сразу пошёл к себе никто бы ни удивился, но… Ркт уже решительно направлялась к Александре, чтобы послушать эту увлекательную историю примирения, когда Энтони остановил её и отвёл за локоть в сторону: — Что ты сделала? — Что, ты о чём? — Ты заколдовала её? Ты… Ведьма какая-то? — на полном серьёзе, но не грубо начал он. — Да о чём ты вообще? — не понимая до сих пор, вырвалась она. — Я только хотел ещё раз извиниться и вообще ждал разноса какого-то, а она вот так взяла и просто обняла меня. — Обняла значит? — переспросила, сама слабо веря в это. — Я сам в шоке! Что ты ей сказала? Она готова была меня разорвать, а после того как ты поговорила с ней она вдруг простила меня и приняла вновь. Это точно колдовство какое-то. — Ахаха. Не преувеличивай. — Я серьёзно хочу знать, что ты такого ей сказала или сделала, я не знаю. — Ну… Это секрет. — подмигнула и поспешила уйти.       На самом деле Рут Беннет и сама не знала ответ на этот вопрос. Она не сделала, как ей казалось, ничего необычного: ну грозилась поругать Энтони, ну сказала ей самой с ним поговорить и только то. Только вот это просто так не хотелось ему рассказывать вот так под давлением в коридоре. «Хотя бы здесь останусь особенной (той, которой удалось так легко их помирить)» — оправдывала она в своей голове такое поведение.       Далее она зашла в комнату и увидела это счастливое лицо Александры. Она спросила подробности, но их не было. Девушка просто кратко сказала о том, что они помирились это и всё. Следующий день — Как дела, Элоиза? — спросил по приходу Колин. — Всё также Смотрю в потолок и думаю о вечности бытия, пока наша матушка меня не настигла. — Ахах. К слову, как там Пенелопа? — Емли бы я только знала… — грустно. — Как это? Я думал, вы — подруги. — Так и есть, просто… — Что такое? Так увлеклась своими размышлениями в последнее время, что совсем позабыла её? — пошутил, присев рядом в гостиной. — Я не знала, как к ней относится после случившегося, да и она со мной не связывалась, а после твоего визита к ним, всё очень странно… — Странно? — Я думаю об этом весь день. Мы после того дня списывались, но её ответы были короткими и сухими. Мы виделись… Ну как. Я видела её пару раз в сопровождении матери сестёр в городе и парке… — Так так… — Она выглядела… Я не знаю, как объяснить, но её вид меня забеспокоил. — Ммм? — Её глаза… Они были стеклянные. Она будто кукла без чувств и эмоций, что только и делает, что кивает. — Странно… Она, конечно, была расстроена в тот день, когда я приходил… — Правда? Наверное, это из-за её мамы. Она могла ей что-то сказать. — Я уже рассказывал, что… — Да, что она не запрещала нам с тобой с ней общаться, но… — Но всё это очень странно. — Она могла как-то обидеть Пен, но… Но ведь тогда она бы мне рассказала! Она мне всё рассказывает. Брат, я волнуюсь. — Что будешь делать? — Я пойду к ним завтра. Нанесу визит и поговорю с Пен. — Хорошая идея. Мне пойти с тобой? — Не нужно. Если дело в тебе или она не станет говорить со мной об этом, я осведомлю тебя. — Хорошо. Следующий день. Утро       Озадаченный вчерашним разговором, Колин не мог сосредоточиться на порученной Бенедиктом работе, поэтому бесцельно бродил по улице города. «Спасибо, до свидания.» — послышался знаковый голос впереди. Он поднял оживлённо голову и увидел Пенелопу, что отходила от лавки с овощами м сумкой продуктов.       Пока он шёл до неё, он не мог не заметить этот самый вид, который описывала сестра: стеклянные, будто бесчувственные глаза, отстранённые движения и общая вялость. Такой он её ещё не видел. Что-то, что её потрясло, определённо случилось… Он всерьёз забеспокоился. — Пенелопа! — окликнул он её. Он замерла на месте, приоткрыла рот и повернула голову на звук. Потом он уже подошёл: — Как ты? Есть минутка? — Я-я в порядке. — начала она максимально тихо и сдержанно. — У меня много дел, поэтому мне нужно… — Стой. — преградил ей путь. — - Это важно, поэтому я настаиваю на том, чтобы ты выделила мне времени. — Л-ладно, но не долго. — Вот и отлично. Идём, выпьём чаю. Через какое-то время они уже сидели в уютном кафе друг напротив друга с чашками чая. — Что с тобой? — расскажи мне, что случилось. — он. — Ничего не случилось, с чего Вы взяли…? — Ах вот как? Теперь мы на «вы»… И всё-таки. — Колин, я… — застряли слова в горле. — Ммм? Говори, я весь во внимании. — Нет. Ничего. — не решилась. — Не лги. То, что ты мне в лицо не смотришь, по-твоему не говорит о том, что что-то… — Нет. То есть… — Я что-то сделал? Сделал что-то, чем сильно обидел тебя? Скажи, ведь я вижу, что что-то не даёт тебе покоя. От этих слов всё внутри девушки сжалось вновь. «Нет, это не ты, а я во всём виновата…» — думала она в тот момент. Она сжала запястье, чтобы сдержать слёзы, что могли вот вот выдать себя. «Бежать. Нужно бежать.» — сказала она себе. — Нет, Вы не сделали ничего. — Вот именно… — грустно. — Что? — прояснился её взгляд, когда она подняла, наконец, на него свой взгляд. — Я до сих пор не сделал для тебя ничего, хотя когда возвращался, обещал, что стану такой же поддержкой, какой ты была для меня. Выходит, я, действительно, такой плой друг… — В-всё не так! — Не напрягайся так. Не кори себя, это моя вина, прости. — Не извиняйся! — крикнула, — Прошу. — тише. — Хорошо, хорошо, только не волнуйся, ладно? — зажестикулировал, беспокоясь. — Угу… — Похоже, это что-то серьёзное… Она испугалась, что он продолжит спрашивать, поэтому открыла было рот, чтобы остановить его. — Ты хорошо кушаешь? — вдруг он. — Что? А. Д-да… — А со здоровьем всё нормально? — Д-да… — смущённо. — Хорошо. — Вам более не стоит обо мне волноваться, Колин. Со мной… Всё будет хорошо. Это же я. — говорила она, максимально натягивая улыбку, в душе убеждая себя в этих словах. — Тогда почему я не могу быть в этом уверен? Послушайте. Я в действительности волнуюсь о Вас. — Послушайте. — встала с места. — С этого момента я п-попрошу Вас волноваться обо мне немного меньше, чем оно есть, б-быть осторожным в своих словах и действиях в отношении меня и… И… — Сейчас ты говоришь как своя мать. — встал следом. — Это… — Но я понял смысл. Нет нужды повторяться. Я был настроен узнать причину, но вместо этого ты оттолкнула меня. Что ж… Если таково твоё решение, а я вижу, что ты в нём уверена, я более не стану настаивать. — Я-я не хотела… — испугалась, осознав, что обидела его. — Нет. Именно этого ВЫ и хотели. Говоришь мне не спрашивать даже. И это тяжело, знаешь? Что-то определённо случилось, а ты… — раздражённо. — Я здесь говорю, я рядом, готов выслушать, что там случилось, потому что… А ты отталкиваешь. Опять. — Колин, я… — ему вслед. одном переулке и стала горько плакать       Он ушёл первым. Пенелопа не подала виду, взяла сумки и побрела домой, хлюпая носом. Зайдя в переулок, когда до дома оставалась ещё дорога, она вдруг остановилась, отпустила эти сумки и заплакала. Пенелопа упала она колени в безлюдном переулке и стала плакать.       После разговора с Колином без эмоциональная маска ушла прочь. Она держалась из последних сил, но это было последней каплей. Девушка остановилась, отпустила сумки, упала на колени и просто начала горько плакать. Она даже не услышала, как её окликнула Элоиза, что как раз была в нескольких шагах от неё. — Что с тобой? Что случилось? — подорвалась брюнетка. Пен просто продолжала плакать, отчего Элоиза не на шутку напугалась. Спустя какое-то время подруги уже сидели в комнате рыжей: — Я-я не хотела. Я обидела Колина плак плак… — Так это ты из-за него? — И из-за него и потому… Уаа Уааа. — Ну тише тише, Пен, дорогая. Ты сама не своя. Что такое случилось, что т… — Матушка намеревается выдать меня замуж, Элоиза! — наконец сказала. — Ч-что… Что?! — не веря, переспросила. — То есть как? Погоди… — Этот способ матушка избрала, чтобы смыть тот позор, поэтому… — Но ведь твои сёстры ещё не замужем, да и… — Это неважно! — Т-ты не хочешь потому… — Потому что. Ах. — не решилась. — И так горько плачешь… Я поняла. — Что? — Я не хотела в это верить, но, похоже, это правда… — А? Элоиза собралась уходить. — Ты же любишь… — обернулась в пол-оборота. — Мм? — Любишь моего брата, поэтому. — Н-нет, я… — Не нужно. Я не против этого. Как камень с души Пен, но она всё ещё ошарашена. — Я собираюсь решить это дело. Моя подруга должна быть счастлива, правда ведь? — Лиз… — растроганная. — Ещё не поздно, ведь так? — Не уверена… Матушка твёрдо намерена сделать это. Она уже назначила даже свидание мне в эту пятницу плак… — Вот ведь… Поговорим позже. — стала уходить. — Уже уходишь? — встала с места. — Это дела сложное, поэтому мне нужно всё обдумать. Я свяжусь с тобой, а до тех пор, прошу держись. Я свяжусь с тобой, будь готова. — решительно. — Хорошо. — решительно. Вечер. Дом Бриджертонов       Колин Бриджертон и Элоиза Бриджертон вновь встретились на том же месте — гостиная. Элоиза тщательно изучала какие-то документы и что-то писала, в общем, была занята. Колин был без настроение весь день, но держал у себя в голове планы младшей сестры. Он от силы был обижен, но всё ещё волновался и ему было любопытно. — Ты… говорила с Пенелопой? — Я ходила к ней, да. — И что? — Колин… Она… — отвлеклась от своих дел. — Точно что-то! Я так и знал. Её маман наказала или быть может… — Её заставляют выйти замуж. — перебила и ответила. ожидая реакции.       Для Колина это прозвучало шокирующе. Он вначале не поверил в правдивость этих слов, подумал, что шутка, поэтому заулыбался, но встретившись с серьёзным взором сестры он понял, что нет. С этим фактом пришла стадия отрицания. Он мотнул головой, будто бы искал, за что ухватиться: — То есть как? — В ближайшем времени баронесса Фезерингтон планирует выдать замуж мою дрожащую подругу. Мне самой с трудом вериться в это, но… Колин пошатнулся. — Этого следовало ожидать. — пришла Дафна. — Сестра! — окликнула её младшая. — Пенелопа уже дебютировала, её возраст подходит для замужества, а скандал лишь стал поводом для спешки. Не вижу проблемы. — развела руками и сложила их на груди. — Зато я вижу! — Колин и Элоиза одновременно и возмущённо. — Колин? — Дафна, приподняв бровь осуждения и любопытства.