Звезда, которой не было.

Камлеш благосклонно наблюдал, как Шакти ловкими, намекающими на опыт в этом деле движениями, разливает по стаканам свежеоткупоренный виски, но стоило его другу поставить бутылку на стол и потянуться за своей порцией, Камлеш решительно отодвинул от него напиток. — Подожди. Ты так сейчас надерешься, а мне нужно с тобой серьезно поговорить. — Что-то мне это не нравится, — устало растянувшись в кресле, пробормотал Шакти. — Эти твои серьезные разговоры. — И потом, — не обратив внимания на его недовольство, продолжал Камлеш, —ты же не собираешься так просто пить? Еда у тебя какая-нибудь найдется? — Не знаю, — Шакти равнодушно пожал плечами. — Я же только что вернулся из Дели. Недовольно хмыкнув, Камлеш вышел из претенциозно обставленной гостиной; было слышно как он открывает дверцу холодильника и безнадежно вздыхает. — Ничего… — вернувшийся в комнату Камлеш грузно опустился в кресло напротив Шакти. — Ну, хочешь, закажем что-нибудь? Я думал, позже вернусь, зачем мне дома еда? — Ничего я не хочу! — Что-то ты не в настроении… — Шакти все-таки придвинул к себе стакан и сделал большой глоток. — Прикажешь радоваться? — Камлеш последовал его примеру, но отпил совсем немного. — Тому, что ты очень сильно усложняешь мне мою работу? — Да что я сделал-то? — Шакти изумленно уставился на друга. — Я — твой адвокат, и работаю с делом по твоему разводу. — Ну и работай, кто тебе мешает? — Ты! Ты мне мешаешь! — возмущенный Камлеш, несмотря на изрядный лишний вес, даже подскочил в кресле. — Ты же хочешь развестись на своих условиях, так? — Ну… хочу, — не стал отрицать Шакти, все еще не понимая, куда клонит Камлеш. — И при этом ввязываешься в очередной грандиозный скандал? По всем каналам показывают, как ты наорал на этого ребенка. Как ты думаешь, на чьей стороне будет судья — на стороне того, кто позволяет себе такие выходки, или на стороне женщины с безупречной репутацией? — Может, ему следует быть на стороне фактов? — Факты, дорогой мой, тоже не в твою пользу. Шакти, ничего не ответив, мрачно переключился на виски. — Нет, ты мне скажи… объясни мне, потому что я уже ничего не понимаю. Ты же вроде бы нормально ладишь с детьми — со своими, с чужими… Ну чего ты привязался к этому мальчишке? Раскрой тайну! — А ты его выступление видел? Раз уж по всем каналам показывают, как ты говоришь. — Видел, и что? Из-за этого стоило так на него срываться? — А есть кое-что, чего ты не видел. — Шакти, с удивлением обнаружив, что его стакан уже пуст, налил себе еще. — А я, в отличие от тебя, сидел на отборочных, и там была одна девочка с чудесным голосом, которая, тем не менее в эфир не попала. И, знаешь, почему? Потому что она носит очки с толстыми стеклами, а ее фигура... как мне там сказали… “внешность этой участницы не вызовет у зрителей необходимых для рейтингов эмоций”. Внешность, Камлеш! На музыкальном конкурсе — каково, а? Но я все-таки настоял, и они вроде бы согласились, но когда мы уже были в эфире, оказалось, что они все равно выбрали этого мальчика — очаровательного ребенка, и неважно, что петь-то он и не умеет! — Понимаю… допустим, — Камлеш перевел дух. — Но ребенок-то тут при чем? Разбирался бы с организаторами этого нелепого конкурса! — Да пошли они… — Шакти допил второй стакан. — И, кстати, не волнуйся, я с тем мальчиком потом встретился. Поговорил с ним за кулисами, там еще гитара нашлась, исполнил ему пару его любимых болливудских песен. Так что… можно сказать, мы с ним теперь лучшие друзья. — Что ж ты журналистам об этом не рассказал? Что уладил дело и все такое. — Зачем? — удивился Шакти. — Кому это интересно? Вот скандал — другое дело!Камлеш вздохнул и безнадежно покачал головой. — Кстати, я еще его родителям пару слов сказал, — признался Шакти. — Нечего пихать своего ребенка туда, где ему не место. Думаю, это тоже потянет на скандал. Или на иск. Заметив, как при этих словах начал меняться в лице Камлеш, очевидно, в красках представив себе этот разговор, Шакти неожиданно рассмеялся и похлопал его по плечу. — Не беспокойся, мне это не повредит! Правда, Амита дала мне от ворот поворот, сказав, какой я ужасный человек, раз так обращаюсь с детьми, и в Дели контракт со мной подписывать не стали, но контрактов, как и девушек, много, а Шакти Кумар — всего один. Да ты наливай, наливай, а то у меня уже третий, а ты так и сидишь еще. Камлеш послушно плеснул себе виски, подумав — что бы там ни было, а рассуждать о талантливых и не очень детях Шакти имеет право. Потому что когда-то он тоже был тем самым талантливым ребенком. Талантливым и непостижимым. *** — Камлеш! — Да, сэр! Маленький толстячок проворно выскочил из-за парты и преданно уставился на учителя. — С этого дня будешь сидеть вместе с Шакти Кумаром. Может, хоть тебе удастся на него повлиять. Класс засмеялся, а Камлеш так и стоял, растерянно хлопая глазами — такой подлости от учителя он не ожидал. Впрочем, ему даже не пришло в голову что-либо возразить. Он молча собрал свои вещи и пересел, куда было велено. Камлеш перешел в новую школу три недели назад и за это время сумел зарекомендовать себя лучшим учеником младших классов. Самые высокие оценки, безупречное поведение, всегда чистая и аккуратная форма. За эти три недели наблюдательный Камлеш также успел изучить своих одноклассников, и Шакти казался ему наименее подходящим объектом для совместного существования за одной партой. Шакти постоянно отвлекался на уроках и, соответственно, отвлекал всех. Шакти спорил с учителями. Шакти имел весьма своеобразные представления о ношении формы. Шакти, Шакти, Шакти… Это имя звучало в классе чаще всего, обычно на повышенных тонах. Ну как с таким сидеть? Устраиваясь рядом с тощим взлохмаченным нарушителем всеобщего спокойствия, Камлеш представлял, как новый сосед все время отвлекает его просьбами списать и всем прочим, от чего оценки Камлеша становятся все ниже, а репутация — все хуже. И все же Камлеш немного ошибся. Пусть Шакти и оказался беспокойным созданием, списать он никогда не просил, возможно потому, что вообще относился к учебе с поразительным равнодушием — преуспевал там, где ему было интересно и кое-как выезжал в остальном. Еще Камлеш слышал, что Шакти вроде бы занимается музыкой, но не особенно в это верил. В общем, ожидавший худшего Камлеш со временем понял, что новое положение вполне можно терпеть. Странно, но он совсем не помнил, как все изменилось — произошло ли само собой, или какой-то случай устроил так, что из двух, таких разных и неинтересных друг другу детей, они превратились в лучших друзей — от одного мороженого на двоих, причем оба честно соблюдали очередь, до выполнения обязанностей шафера друг у друга на свадьбах (Камлешу пришлось делать это дважды). Зато момент, когда Шакти впервые произвел на него положительное впечатление, Камлеш запомнил очень хорошо. Да и как было не запомнить — его наверняка до сих пор помнила вся школа. Очередной школьный концерт — событие не то чтобы выдающееся, но все же значимое. Особенно, если все дело затевается ради одного человека. В тот раз в школу собирался наведаться попечитель — бывший ученик, давно перебравшийся в Америку и владеющий весьма успешным бизнесом. Директор лично отбирал участников, представляя, как милые детки своими талантами расположат попечителя выделить внушительную сумму на нужды школы. Разумеется, все должно было пройти безупречно. Неудивительно, что Камлеш — по-прежнему лучший ученик — открывал концерт длинной речью на английском. Среди выступающих был и Шакти — Камлеш не сразу узнал своего одноклассника, ибо его внешний вид и форма на этот раз оказались совершенны — белоснежные рубашка и шорты, блестящие от чистоты ботинки, волосы аккуратнейшим образом зачесаны назад. Дальше внешнего вида, правда, дело не пошло — Камлеш заметил, как недовольный чем-то Шакти пытается что-то возражать их учителю музыки. — Не выдумывай! — сердито прошипел учитель. — Замечательное произведение — отлично покажет твою технику. — С этими словами он для верности тряхнул Шакти за плечо и отправился третировать и без того запуганный хор первоклашек. Камлеш невольно задержался взглядом на юном музыканте, и от того, как этот отглаженный, чистенький, незнакомый Шакти посмотрел вслед учителю, у Камлеша вдруг закралось ужасное подозрение, что сегодня он выкинет нечто такое, чего еще не видела школа. И, возможно, больше не увидит. Справившись со своими ораторскими обязанностями, Камлеш получил разрешение отправиться в перерыве в зал и смотреть концерт оттуда. Все шло просто замечательно, хотя директор все равно немного нервничал — ему показалось, что попечитель почему-то скучает. Шакти появился на сцене в самом конце — по прежнему угрюмый, что зрители, впрочем, вполне могли принять за сосредоточенность, но наблюдавшего неприятную сцену Камлеша было не провести — уселся за рояль и заиграл. Камлеш, хоть и не особенно разбирался в музыке, понял, что Шакти играет что-то сложное, играет хорошо, но само произведение было какое-то слишком уж заунывное. Очевидно, так показалось не только ему — сидящие позади начали тихонько перешептываться. Попечитель, не стесняясь, зевнул. Внезапно звуки музыки оборвались, и Камлеш подумал было, что Шакти сбился, но оказалось, что он просто перестал играть. — Нет, ну скучно же! — отчетливо произнес Шакти в наступившей тишине. По залу прокатился недоуменный шум. — Дети… — разом взмокнув, пролепетал сидевший рядом с попечителем директор. — Дети, знаете ли… — Кому какое дело до моей техники, это же не экзамен в музыкальной школе, — по-прежнему ни к кому не обращаясь, продолжал Шакти. И подумав немного, добавил: — А я лучше вот что сыграю… Исполнив вступление хорошо знакомого всем в зале болливудского хита, Шакти вдруг еще и запел, продолжая играть: Я — не поэт Но, красавица, Когда я тебя увидел, То стал поэтом. Музыка из-под пальцев Шакти раздавалась свободно и чисто, и так же прекрасно звучал его голос, а сам исполнитель неузнаваемо преобразился — теперь он не выглядел мрачным, играл и пел с явным удовольствием. Шакти хлопали оглушительно и долго. Камлеш, самым искренним образом поддержавший одобрение зрителей, заметил, как попечитель вынул из кармана платок и приложил к лицу. — Чудесное дитя, — растроганно произнес он. Никто, однако, так и не узнал, что суровый на вид попечитель скучает по родине и находит отраду в просмотре болливудского кино, а песня, которую исполнил Шакти, звучала в одном из его любимых фильмов. На следующий день, когда директор вышел из кабинета, где они с попечителем пили чай, его глаза маслянисто поблескивали — можно был не сомневаться, что вклад на нужды школы, сделанный этим человеком, превзошел самые смелые ожидания. *** И все же Камлеш счел необходимым предостеречь Шакти от дальнейших подобных выходок, хоть и подозревал, что дело это совершенно бесполезное. — Да ладно тебе, — отмахнулся Шакти, — можно подумать я совершил какое-то преступление. И потом — пусть уж лучше ему сейчас кто-то скажет, что музыкального таланта у него нет, чем… Шакти, не договорив, замолчал и с помрачневшим видом потянулся за бутылкой. — Чем что? — насторожился Камлеш. — Да какая разница… — Чем что? — продолжал напирать настойчивый собутыльник. Шакти с отвращением покосился на друга и вдруг спросил: — Ты смотрел “Дороги любви”? — Да не меняй ты тему! — взорвался Камлеш. — Ничего я не меняю. Это сериал такой. Так смотрел или нет? — Нет! — Так я и думал. Это же, знаешь, из тех бесконечных и бессмысленных историй для домохозяек. — Ну при чем тут это? — простонал Камлеш. — При том… — строго произнес Шакти. — Так как домохозяек в Индии много, этот сериал был весьма популярен несколько лет назад. Ну а я для него саундтрек написал — тему для заставки и закадровую музыку. В общем — довелось соприкоснуться… Переставший что-либо соображать Камлеш налил себе еще виски. — Ну, вот, — продолжал Шакти, — сериал, конечно, самый обычный — со всеми обязательными составляющими — повторяющиеся сюжеты, долгие паузы на лицах героев, которые показывают крупным планом, ну и разумеется — симпатичный ребенок, чтобы зрители могли умиляться. Вот тут им повезло взять на роль невероятно очаровательную девочку. Актерского таланта при этом у нее не было никакого, но многого от нее и не требовалось — просто быть в кадре и произносить иногда пару незначительных слов. В общем — зрителям нравилось. — Ну, раз очаровательная — вполне можно понять. — Да, кстати, вот... — Шакти, покачнувшись, встал, подошел к шкафу, достал оттуда фотоальбом, полистал его, вынул одну фотографию и, вернувшись, протянул ее Камлешу. — Это со съемочной площадки, — пояснил он, выливая остатки виски в свой стакан. Камлеш взглянул на снимок — действительно очень красивая и обаятельная малышка обнимала довольного Шакти за шею. — В общем, она так всем нравилась, что скоро стали говорить, какая она еще и замечательная маленькая актриса. Постоянно делали ей комплименты, таскали по интервью… И, конечно, девочка быстро поверила в свой исключительный актерский талант. А потом… потом сериал закончился, девочка подросла и перестала быть очаровательной. И больше она уже никому не была нужна. Конечно, она по-прежнему была уверена в своих талантах и продолжала пытаться найти новые роли. И каждый раз получала отказ. Несколько лет бессмысленных попыток. Кто знает, что там на самом деле было, может быть, кто-то намекнул ей, каким еще способом можно получить роль, но однажды маленькая дурочка не придумала ничего лучше, как наглотаться таблеток. — И… что? — осторожно спросил Камлеш. — Да ничего, — пожал плечами Шакти. — Нет больше маленькой дурочки. Он взял отложенную Камлешем фотографию и повертел ее в руках. — И все потому, что когда-то все стали восхищаться несуществующим талантом. А он, может, и был — наверняка был — но какой-нибудь другой. И вместо того, чтобы дать ему проявиться, девочку сделали звездой — ненадолго, пока ею еще можно было умиляться. А когда и этого уже нельзя было делать, все о ней забыли, потому что помнят только настоящие таланты. И никому нет до нее дела — ни зрителям, не продюсерам, да, в и мне, в общем-то, тоже. С этими словами Шакти смял фотографию и попытался было метким броском отправить ее в мусорную корзину, стоящую у стола, но она упала рядом. — Шакти… ты все-таки напился, — со вздохом заметил Камлеш. — Нет, я просто… устал. Шакти закрыл глаза, удобнее устраиваясь в кресле. Камлеш решительно встал со своего места. — Ты же сейчас так и заснешь. Он помог Шакти подняться и довел его до дивана. — Ложись здесь. В спальню я тебя не потащу. — А было бы.. весьма романтично, — хмыкнул Шакти. — Придурок… Камлеш поглядел на мгновенно заснувшего друга, затем вернулся к столику, у которого они сидели, и неспешно допил виски. Потом он встал, нагнулся и, подняв с пола выброшенную Шакти фотографию, разгладил ее и вернул обратно в альбом. Постоял немного, рассматривая снимок, поставил альбом на место и ушел, закрыв за собой дверь. В комнате скоро стало совсем темно, но за распахнутым окном были видны звезды. Они сияли и не падали.