Ты мне веришь?

Когда Фома с Сашей вышли из палаты, Паша опустился на кровать и поморщился от боли. Действие обезболивающего уже закончилось, но говорить об этом врачам Семенов не спешил: он не хотел привыкать. Ранен он был не в первый и далеко не в последний раз и понимал, что чем больше его будут накачивать всякой медицинской дрянью, тем больнее потом будет от нее отвыкать. Не смотря на не слишком приятные ощущения после операции, Паша обрадовался приходу друга и сына. Он понимал, что полиция не оставит без внимания произошедшее и был рад, что его не стали сразу допрашивать. Радовал и тот факт, что Фома остался жив и невредим. Конечно, он понимал, что ему еще долго придется уверять того, что он не виноват в том, что Паша кинулся под пули. У друга, не смотря на весьма сомнительный род деятельности, было обостренное чувство справедливости, поэтому искупать свою "вину" Леша будет долго. Проблема была в том, что сам Семенов считал себя виноватым если не больше, то хотя бы в той же мере. Слова Фомы об отношении к их дружбе заставили мужчину задуматься. Невский действительно сильно его изменил. Сейчас, вспоминая прошедшие месяцы, Паша понимал, что часто вел себя по-свински. Постоянно что-то требовал от Фомина - ни тебе здрасьте, ни спасибо - ругался на него, а сам воротил нос от его просьб и не спешил помогать в ответ. Да, у него бывали просветления, но его это никак не оправдывало. Размышляя над тем, что же все-таки заставило его прыгнуть под пули, Семенов понимал, что он не пытался доказать Фоме, что готов ради него умереть. Просто такое решение не вызывало сомнений, оно казалось ему правильным. Он даже не рассматривал других вариантов: видно, где-то на задворках сознания остался еще тот, прежний Пашка, который костьми ляжет, но друга спасет. Как же все-таки все было просто, когда они оба жили в своем спокойном спальном районе. Не было никаких интриг, карьерных игр, люди не подставляли друг друга, а рядом всегда были друзья. Размышления Семенова прервал доктор, вошедший в комнату. - Ну-с больной, как наши дела? - Да нормально со мной все, и никакой я не больной! - конечно, чувствовал себя Паша не очень хорошо, но признаваться в этом не побирался. - Дорогой мой, какой же Вы не больной? У Вас пуля от сердца всего на несколько сантиметров в сторону прошла. Еще чуть-чуть, и лежали бы Вы уже в другом месте. Скажите спасибо другу Вашему - всех на уши поднял. - Вот это обязательно, а насчет больного - увольте. Я в порядке, просто временные неприятности. - Хорошо-хорошо, Вы только не волнуйтесь. - Да не волнуюсь я! - Отлично. А сейчас я дам Вам кое-какие лекарства, и Вы поспите. - Зачем мне спать? Я вполне приемлемо себя чувствую. - Вот видите, уже приемлемо. Давайте-давайте, ничего с Вами не случится. Конечно, врач вколол Семенову все, что хотел, и тот, вопреки собственной воле заснул. Проснулся он краем уха услышав какой-то шум за дверью. Паша прислушался и усмехнулся, поняв, что там бодаются ребята, которых оставил Фома, и Михайлов сотоварищи. - Ребят, да пропустите вы их. - крикнул мужчина, поморщившись от боли. За дверью поворчали, но ручка повернулся, и в дверях появились Михайлов и Сомов. - Да, Семенов, хорошо устроился. Все прелести жизни разом: и отпуск внеплановый, и комната персональная, и питание по расписанию, и охрана. - притворно возмутился подполковник. - Ага. И пуля впридачу. Так, сущий пустячок. Мужчины рассмеялись и подали друг другу руки. - Ну и напугал ты нас, Пашка! - Да ладно тебе, Андрей, что со мной станется? Вот, живой и здоровый. - Да видим мы, какой ты здоровый. Мы, между прочим, по твою душу. - прервал товарищей Сомов. - Что, арестовывать пришли? - Нет, ни тебя, ни твоего друга Фомина никто ни в чем не обвиняет. - Даже так? Я думал, Арсеньев не упустит возможности потрепать нам нервы. - Он и хотел. Но вынужден был обломаться. - Паша непонимающе уставился на Михайлова - У Фомина в кабинете оказалась скрытая камера, на которой прекрасно видно, что там происходило. - разъяснил Денис. - Какая приятная неожиданность. А чего вам от меня тогда нужно? - Что ты, не знаешь нашей бюрократии? Показания нам твои нужны. - Андрюх, да какие показания? Приперся Бондарев, наставил пистолет. Я прыгнул на него, он выстрелил, потом выстрелил Фома. Вот и все мои показания. Да и вообще, я очень, очень сильно болен. - столкнувшись со скептическими взглядами коллег Семенов дополнил - Так считает мой врач. - Знаем мы, какой ты больной. На вот, подпись поставь, и мы тебя оставим наедине с твоими болезнями. - Сомов протянул ему ручку и бумагу. - Нет уж, я сначала прочитаю, что ты тут понаписал, а то знаю я вас, ментов. - усмехнулся Семенов, ставя росчерк - Держите, товарищи коллеги. - Ладно, Паш, выздоравливай, а то без тебя в отделе совсем тоска - не стреляет никто... - беззлобно пошутил Михайлов, и они с Сомовым покинули палату.