Боевое крещение Нанао Исе

      Воздух на улице был морозно-свежим, а ночное небо — ясным. Звезды хитро подмигивали Нанао, пока она усаживалась на подушки, поджимая под себя ноги. Она приняла любезно предложенную капитаном сакадзуки, наполненную саке, сделала небольшой глоток и, поставив на пол крыльца, начала возиться с длинным ярко-розовым куском ткани.       — Ты вышиваешь и шарфики тоже, Нанао-тян? — Капитан Кёраку сидел на забутоне рядом с Нанао, но его ноги свисали с края крыльца.       — Это для Рангику-сан. Я делала его для обмена рождественскими подарками на собрании ЖАС, но думаю, я навещу ее завтра и подарю ей его. — Она разгладила ткань так, чтобы были видны цветки нарциссов, украшающие концы. — Это всего лишь шарфик, но я решила, что будет неплохо напомнить ей о том, что еще осталось у нее в жизни.       Он посмотрел долгим взглядом на розовый шелк и один из вышитых цветков, символ Десятого отряда.       — Ей он очень понравится, Нанао-тян.       — Это ничто, после всего того, что случилось с Гином Ичимару, но… Не думаю, что она захочет говорить об этом. Да и я не знала бы, что сказать в любом случае. Но это напомнит ей, что она все еще лейтенант Десятого отряда и что я ее подруга.       Нанао завернула шарфик в подарочную обертку, которую принесла с собой из дома. Не было ничего, что она могла бы сказать Рангику, что заполнило бы пустоту от потери друга детства и любимого мужчины, но Нанао желала сделать для нее хоть что-то, пусть и незначительное.       — Это примечательно, что вы две стали подругами. — Он отпил немного саке.       — Потому что мы такие разные? — Нанао взялась завязывать ленточку вокруг упакованного подарка. — Очень сложно не быть другом Рангику-сан. Мы практически ровесницы, но изначально у нас по большому счету не было ничего общего, поэтому сразу мы не были так близки. Но в самый первый раз, когда мы пошли вместе по магазинам, думаю, именно тогда мы нашли в характерах друг друга то, что нам обеим понравилось. И с тех пор мы стали хорошо ладить.       — Что такое вы нашли друг в друге, что потом сделало вас близкими подругами? — полюбопытствовал он спокойным размеренным голосом. Когда он был таким, Нанао становилось очень легко с ним говорить, и обычно в такие моменты она старалась быть бдительной, чтобы избежать смущающих моментов. Но сегодня она хотела спросить его о важных вещах, поэтому запрятала смущение под слоем других своих чувств.       — Когда я с Рангику-сан, мне не приходится быть… быть лейтенантом Исе во всем, если можно так сказать. Когда я веду себя более свободно и неформально, она не реагирует на это как на что-то из ряда вон выходящее. У большинства других синигами в отношении меня прочно сформировался определенный образ, и если я из него выбиваюсь, тут же по Сейрейтею обо мне начинают ходить кривотолки, тогда как то же самое в поведении других остается незамеченным. Как бы это ни было глупо, но мне неприятно, и я стараюсь их избегать. Проще всего поддерживать профессиональный образ практически все время.       — Ты не должна этого делать, если не хочешь, Нанао-тян. Беспокоиться о том, что другие говорят или думают о тебе, — пустая трата времени. Важно только мнение тех, кого ты знаешь и кто тебе дорог. — Его глаза на короткий миг встретились с ее.       Она опустила взгляд на ленточки, которые завязывала в бантик на подарке.       — Для вас очень просто так поступать. Вы капитан и были им так долго, что для вас ничего не стоит нарушать правила и вздорно вести себя на публике. Но я была самой молодой синигами в нашем отряде, а затем самым молодым лейтенантом во всем Готей 13, до того как появилась Ячиру-сан. Мне было очень сложно заслужить должное уважение. Вскоре я осознала, что лучший способ этого добиться — поступать по-взрослому, быть в разы ответственнее и профессиональнее, чем синигами, которые раз в пять меня старше. Такой я была очень долгое время.       Его пальцы коснулись тыльной стороны ее ладони, сжимающей подарок Рангику. Нанао подняла глаза на капитана, его лицо источало душевную теплоту и понимание.       — Это не личина, которую я постоянно ношу, или что-то в этом роде… Это огромная часть моей личности, просто не все, что я из себя представляю. И благодаря общению с Рангику-сан, временами я могу быть чуть более раскрепощенной, чем обычно. — Нанао хлебнула саке, сконфуженная тем, что так много говорит о себе.       — Я рад этому. Моя Нанао-тян всегда была независимой и немного замкнутой. В этом нет ничего зазорного, но всегда должны быть те, с кем тебе комфортно быть и глупой, и грустной, и сердитой. Если Рангику именно такой для тебя человек, то я рад этому. И я хочу быть одним из таких людей для тебя, Нанао-тян. Надеюсь, ты можешь думать обо мне в таком ключе.       Выражение его лица было серьезным, а взгляд — мягким, и Нанао в который раз подумала о том, как он смело открывается перед ней, зная, что она наверняка не раздумывая оттолкнет его чувства.       — С вами все сложнее, — ответила она, потому что так все и было. Он был ее капитаном и мужчиной, к которому она испытывала романтическую симпатию и сексуальное влечение. Да, они так или иначе были друзьями, так как проводили огромное количество времени вместе и вели огромное количество увлекательных бесед, не относящихся к работе. Она ему всецело доверяла, но… она не доверяла себе, боялась сказать или сделать что-то такое, что могло нарушить равновесие в их замечательных отношениях, которое выстраивалось столько лет. Поэтому Нанао вела себя с ним сдержанно.       Капитан Кёраку улыбнулся.       — Так не должно быть. — Его голос был чувственным и манящим.       — Было бы все так просто, — взглянула она на него немного грозно. Если отвечать благосклонно на его заигрывания, то это поможет прояснить суть их отношений, но она не понимала, как это сделает что-то проще. Наоборот, это скорее всего повлечет за собой еще больше сложностей, к вящему ее сожалению. А она ведь намеревалась ступить на эту неизведанную ранее территорию.       Он понимающе усмехнулся.       Нанао решила, что будет лучше вернуться к изначальной теме разговора.       — Именно поэтому я и сблизилась с Рангику-сан. Когда я задумываюсь над этим, то понимаю, что на деле ее желание дружить со мной основано практически на том же самом. Я заметила, что она всегда такая веселая и постоянно шутит на встречах ЖАС, но иногда казалось, что она выдавливает это из себя. Когда мы проводим время вместе и Рангику-сан вдруг становится на долгое время очень тихой, я не задаю ей вопросов по этому поводу. Через несколько лет после начала нашей дружбы она призналась, что ей нравится это во мне… то, что я не жду, чтобы она была постоянно жизнерадостной, и ей не нужно постоянно при мне улыбаться.       — Я пару раз замечал подобное за ней, но… Мы с ней всего лишь собутыльники. Поэтому я вижу ее только тогда, когда она хочет быть веселой и неунывающей, даже если это не совсем так. Я рад, что вы с ней близкие подруги, Нанао-тян. Просто немного удивлен этому факту… Всегда считал, что ты с Хинамори-кун общаешься теснее, чем с Рангику.       Нанао горько вздохнула при мысли о подруге из Пятого отряда. Отложив завернутый подарок в сторону, она вновь взяла сакадзуки и начала бессознательно водить пальцем по округлому краю.       — Мы с Хинамори-сан часто наталкивались друг на друга в библиотеке и болтали о понравившихся книжках. Я думала, у нас очень много общего, так как мы обе являемся лейтенантами, любим чтение, нам обеим интересно традиционное искусство, в частности вышивка. Мы неплохо вместе проводили время в библиотеке, но всегда, когда мы встречались за ее стенами, все становилось иначе. — Нанао неуверенно взглянула на капитана Кёраку, он жестом попросил ее продолжить рассказ. — Когда мы разговаривали о чем-то помимо книг, о чем угодно, она всегда говорила о том, что думал ее капитан по тому или иному поводу. И все бы ничего, но у Хинамори-сан не было собственного мнения. Никогда. Ни по какому вопросу. Все ее суждения основывались на словах капитана Айзена, она очень глубоко впитывала в себя то, что он ей говорил. Я не уверена, были ли у нее вообще независимые от его мнения мысли, или она настолько обожала Айзена, что была неспособна на самовыражение. Она в буквальном смысле поклонялась ему, и это тревожило временами.       — И все же ты не раз навещала ее в госпитале после того, как Айзен ее ранил. — Он заново наполнил саке свою сакадзуки и подлил в ее.       — Она моя подруга и просто пока по-детски несмышленая. Я всегда думала, что когда-нибудь она сможет перерасти это ее поклонение собственному капитану. И я не собиралась прекращать с ней общаться из-за этого. Я старалась вовлечь ее в деятельность Женской Ассоциации, так как считала, что встречи с новыми людьми только пойдут ей на пользу. После предательства Айзена я навестила ее в госпитале, принесла ей несколько книг, посидела и поговорила с ней. Я не хотела, чтобы она чувствовала себя забытой друзьями только из-за того, как с ней обошелся собственный капитан. Вы ведь знаете, как люди могут быть жестоки в своих суждениях. Над Третьим, Пятым и Девятым отрядами нависло темное облако подозрений и необоснованных обвинений после предательства их капитанов.       — Ни один из тех, кто знает, что произошло, не верит, что лейтенанты и рядовые члены этих отрядов причастны к их преступлениям.       — Как будто это остановит других допускать такую возможность и судачить об этом. Капитан, вы хоть представляете, насколько жестокими могут быть слухи? Я не хотела, чтобы Хинамори-сан проходила через все это. Женская Ассоциация и ее близкие друзья пытались оградить ее от этого. Но когда я пришла к ней в больничную палату, единственное, о чем она хотела говорить, — это Айзен. Она не прекращала твердить о том, как его, должно быть, обманул подлый Ичимару, о том, что он никогда бы не поступил так по доброй воле. — Нанао отчаянно всплеснула руками.       — Хинамори-кун попала в сложную ситуацию. Ты сама сказала, как сильно она восхищалась Айзеном. Принять правду о его предательстве и осознать, что он действительно пытался убить ее и Тоширо-куна, было для нее слишком тяжело в то время.       Это было обнадеживающей мыслью, и Нанао верила, что он верно истолковал происходящее с ее подругой.       — Я была очень мягкой с ней. Намного мягче и обходительнее, чем я обычно бываю с другими. Она была такой хрупкой. Потом она пошла на поправку, ей стало намного лучше. Хинамори-сан никогда не переставала звать Айзена капитаном, но осознала события, связанные с ним. А теперь… теперь Четвертый в экстренном порядке доставил ее в отделение Двенадцатого для регенерации поврежденных органов.       — Она выжила. Все остальное залечит время: и разум, и сердце. Поверь мне, Нанао-тян. Времени безразличны наши страдания, но с его течением боль приглушается. Поначалу она будет об этом думать ежечасно, но пройдет несколько лет, и она будет вспоминать об этом только раз в день, а затем, возможно, будут проходить месяцы и даже годы между внезапно нахлынувшими воспоминаниями. Мне жаль, что такое случилось с Хинамори-кун, но у нее есть так много друзей и знакомых, которым она не безразлична и которые хотят видеть ее счастливой. В этом ей очень повезло.       — Как бы хотелось, чтобы я смогла что-то предпринять до того, как все это случилось.       Он улыбнулся, но в глазах его теснилась грусть.       — Мы бы все хотели этого, Нанао-тян.       Они продолжили какое-то время молча взирать на звезды, потягивая саке.       — Ты когда-нибудь относилась ко мне так же, как Хинамори-кун к Айзену? — Тон его голоса был нейтральным.       — Вы имеете в виду, не превозносила ли я вас до небес?       Он коротко кивнул. Нанао фыркнула, едва не подавившись вырвавшимся смешком.       — Никогда такого не было. Как вам вообще пришла в голову такая мысль?       — Даже когда ты была ребенком?       Нанао удивленно вздернула брови, но капитан Кёраку выглядел достаточно серьезным, поэтому она решила ответить без шуток.       — И даже когда я была ребенком. Я всегда четко осознавала, что вы знатный головотяп, и я доподлинно знала обо всех ваших порочных замашках, так что никогда не считала вас идеальным. Мне кажется, чтобы восхищаться кем-то так слепо, нужно почитать его безупречным.       — Знала обо всех моих порочных замашках? — Кажется, он был немного потрясен.       — Не то чтобы вы их пытались от меня скрыть. Вы пьянствовали, волочились за женщинами, пренебрегали работой. Тем не менее для того, кто является предводителем огромного количества синигами, вы весьма цените личное уединение. И если честно, я не замечала за вами последнего, пока не стала вашим лейтенантом. Первые три пункта я имела сомнительное удовольствие наблюдать сразу же, как присоединилась к отряду. К тому же лейтенант Ядомару разъяснила мне все весьма доходчиво, когда я спросила ее об этом.       — Лиза-тян рассказывала тебе о моем бурном времяпрепровождении? Но ведь ты была еще совсем ребенком! — Нанао развеселило то, каким он сейчас был возмущенно-шокированным.       — Она свято верила в то, что всякое любопытство должно быть удовлетворено в полной мере. Хотя она не вдавалась в пикантные подробности.       Это едва ли заставило его почувствовать облегчение.       — Как непохоже на Лизу-тян, сдерживать себя, если дело касается пикантных подробностей.       Нанао согласно кивнула: это было правдой.       — Считаешь, я чересчур сильно тяготею к одиночеству?       — Я этого не говорила. Обладая репутацией компанейской души и являясь главой отряда, известного своими вечеринками, вы тем не менее стараетесь проводить хотя бы малую часть времени наедине с собой. Или вы и вправду полагали себя счастливчиком, когда я вас не находила и не заставляла работать? В то время, когда вы действительно хотели побыть наедине со своими мыслями? Я обучила капитана Хицугаю следящему кидо. Я могла вас найти где угодно.       — Нанао-тян так хорошо меня знает. — Его глаза пристально смотрели в ее. Он слегка наклонился к ней, оперевшись всем своим весом на одну руку.       Нанао старалась не дать смущению отразиться на щеках и поборола потребность отстраниться во избежание его близости.       — В любом случае вам нет нужды беспокоиться. Я всегда уважала вас как своего капитана, пусть никогда и не чувствовала что-либо напоминающее вселенское обожание.       — Какое облегчение. Есть много чувств, которые я хочу, чтобы ты испытывала, но слепое восхищение не одно из них. Хотя, с другой стороны, мне на ум уже пришло несколько идей, как бы я мог восхитить мою Нанао-тян. Я бы восхитил тебя поцелуями, начав прямо с…       — Закончите это предложение — и вы поцелуетесь с «Полной версией» так страстно, что в будущем будете съеживаться каждый раз, как услышите о восхищении.       Капитан Кёраку приблизился к ней еще больше, его лицо было рядом с ее, всего лишь в нескольких сантиметрах. Он, кажется, был захвачен врасплох между своей серьезностью и поддразниванием: его губы мягко улыбались, но глаза чуть сузились. Когда он заговорил, его голос напоминал черный бархат:       — Милая, это ведь пустая угроза. Думаю, если я поцелую тебя прямо сейчас, ты меня не остановишь. Думаю, ты позволишь мне попробовать твой сладкий ротик. Что скажешь, Нанао-тян?       Ее руки напряженно сжались в замок на коленях. Она сделала несколько быстрых поверхностных вдохов. Это было тем, чего Нанао так желала, но если они поцелуются до того, как она поговорит с ним, то в итоге все это может оказаться совсем не тем, что она ожидала.       — Мое бумажное оружие я прихватила вместе с другими вещами, оно сейчас находится в гостевой комнате.       — Ты серьезно? — Он тихо рассмеялся, увидев ее короткий утвердительный кивок. — Что ж, сегодня ты была со мной особенно честной и открытой. Так странно: ты упаковала с собой эту чудовищную книгу, только чтобы оставить ее в своей комнате. — Он намеренно наклонился к ней еще ближе, их лица оказались в сантиметре друг от друга.       Он был так близко от нее, что Нанао не могла сосредоточиться на мужском лице, только на одной его части: на волевом носе, или глазах насыщенного темного цвета, или широких губах…       — Никогда не знаешь, когда придется обратиться за знаниями по темному кидо.       Уголки его губ чуть выгнулись.       — Так ли это?       — Да. Вы заметили, что я сегодня необычно честна с вами?       — Я замечаю все, что касается тебя. Ты ведешь себя очень открыто со мной, начиная с прошлого вечера. Это было намеренно?       Она нервно сглотнула. Дважды. Ее голос был едва слышен, когда она ответила:       — Да.       — Ты хочешь мне что-то сказать, Нанао-тян?       — Да… — Снова шепот.       — Тогда скажи.       Но Нанао не могла открыть рот.       Он собирался ее поцеловать. Она могла это ясно прочесть в его серьезном взгляде. По телу Нанао словно пробежались электрические искры. В последний момент она отвернула голову в сторону, ограждаясь ладонью от его губ.       Он застонал и с легким возмущением прикусил ее пальцы.       — Мне нужно с вами поговорить. Поэтому сядьте ровно. И верните мне мою руку. — Она дернула рукой, прижав ее к своим коленям и игнорируя ощущения влаги там, где он ее укусил.       — Жестокая, жестокая Нанао-тян. — Он уселся, как прежде, наливая себе еще саке.       Она помучилась немного, пытаясь понять, как лучше все ему выложить, и решила спрятаться под покровом такого привычного ей формального ко всему отношения. Нанао приняла новую позу на подушке, усевшись лицом к капитану, чтобы не отвлекаться на созерцание звезд. Расправила плечи, на лице — спокойствие.       — Вы, разумеется, в курсе, что обращаетесь со мной в высшей степени непрофессионально. И я хочу, чтобы вы изменили это свое отношение, когда мы на работе.       Он чуть сузил глаза при странном построении фразы.       — Только когда мы на работе, Нанао-тян?       — Я пришла к выводу, что хочу попробовать вступить с вами в более интимные отношения. С испытательным сроком. Если вас это, конечно, устраивает. — Нанао ровно сложила руки на коленях. Она усилием воли сохраняла нейтральное выражение лица.       Капитан Кёраку моргнул пару раз. Он имел такой сконфуженный вид, будто ему только что серьезно съездили по голове, и это принесло Нанао определенное удовлетворение. Когда его молчание затянулось, Нанао начала раздражаться.       — Если вы не заинтересованы в личных отношениях, я буду признательна, если вы скажете об этом прямо. К тому же, если это так, я настаиваю, чтобы вы прекратили свое вызывающее поведение по отношению ко мне. Постоянно приставать к женщинам подобным образом недопустимо, особенно к тем, с кем вы вместе работаете. — Ее голос становился тверже вместе с растущим раздражением. В самом деле, как он смел каждый день тратить столько времени на заигрывания с ней, если за этим не таилось ничего серьезного?       — Не злись, Нанао-тян. Я просто немного удивлен, — проговорил он быстро. — Не могла бы ты объяснить точнее то, что хочешь? Когда ты говорила об интимных… мм… Что конкретно ты имела в виду?       Она взглянула на него исподлобья, скрестив руки на груди.       — Я хочу попробовать с вами встречаться. Если вы не в курсе, что включают в себя современные свидания… Что, к слову, вполне возможно, если учесть, что это сравнительное новшество в обыденной жизни, в то время как вы старше большей части зданий в Сейрейтее… Я бы сказала, что это чем-то напоминает ухаживание за дамой, только гораздо проще, чем в средние века. Если вам это неинтересно, просто так и скажите, и мы никогда больше не вернемся к этой теме.       — Я не говорил, что мне это неинтересно. Моя очаровательная Нанао-тян, ты хочешь, чтобы я за тобой ухаживал? — Его взгляд смягчился, и он попытался приобнять ее за талию. И тут же получил по руке опустевшей сакадзуки.       — Свидания. С испытательным сроком, — сердито отчеканила она. Внезапно ее посетила мрачная мысль. — Или вы заинтересованы только в том, чтобы затащить меня в постель?       — Я бы солгал, если бы сказал, что не хочу этого. Но это определенно не все, что я хочу от тебя. Ты окажешь мне честь, если позволишь ухаживать за тобой, Нанао-тян.       Услышав это, Нанао почувствовала облегчение и одновременно напряжение. Он ей не отказал, он хочет не только секса с ней, и теперь все между ними изменится, и это лишало ее мужества.       — Подождите. Есть условия.       Он лишь улыбнулся на это. То, что у нее были условия, по всей видимости, совсем его не удивило.       — Во-первых, мы будем встречаться друг с другом исключительно во время испытательного срока. И если вы начнете увиваться за другой женщиной, все будет кончено. Без исключений. — Относительно этого условия Нанао была настроена крайне серьезно, и это отразилось на ее лице.       — Мне не нужна другая женщина, если у меня будешь ты. — Его голос снова приобрел темные многообещающие нотки.       — Во-вторых, вы не станете смущать меня перед членами нашего отряда или на людях. — Она немного помедлила. — Скорее всего, это из области невозможного, но хотя бы попытайтесь не делать ничего сверх того, что уже делаете. Не обсуждайте наши отношения с каждым встречным.       — Я умею быть осторожным и сдержанным. — Он поднял бровь, видя, как она старалась сдержать вырывающийся смех, но закашлялась. — Правда умею. Хотя я уже дважды в этом году исполнял тебе серенады во внутреннем дворе нашего отряда. А еще всенародно объявил о своей любви во время собрания высших офицеров по вопросам бюджета.       Она прочистила горло и перевела дыхание.       — И правда. Никогда не забуду то собрание.       — Это ведь было так романтично, Нанао-тян.       — Я едва не использовала запретное кидо, чтобы обездвижить вас и отправить в другое измерение.       — Моя милая Нанао-тян весьма талантлива в демоническом искусстве.       — Я также рассматривала возможность отрезать вам язык своим занпакто, но это было бы нечестно по отношению к другим присутствующим на собрании: забрызгать их кровью и отвлечь от обсуждения бюджета было бы неэтично.       — Моя прекрасная Нанао-тян такая предусмотрительная.       — Я просто надеюсь, что хуже, чем это, больше ничего не случится, — произнесла она насупленно.       — Это собрание было воплощением чистейшей романтики, Нанао-тян.       — Я не высовывала носа из офиса целых три недели. А на встрече лейтенантов Рангику-сан заставила Хисаги-сана воспроизвести эту сцену на случай, если кто подзабыл детали. Я была так близка к тому, чтобы снять очки и щелкнуть этих двоих особо болезненным хадо, отправив их заодно в полет из окна!       — Моя Нанао-тян обладает потрясающим самоконтролем.       — Если вы учудите нечто подобное вновь, ваша жизнь окажется в серьезнейшей опасности. — Она коснулась дужки очков характерным жестом, чтобы придать убедительности своей угрозе, но капитан Кёраку не то чтобы выглядел особо испуганным. Было крайне сложно заставить одного из сильнейших капитанов Готей 13 чувствовать себя не в своей тарелке.       — Не взирая на любые опасности, я не мог позволить тебе забыть о моих чувствах. — Он торжественно приложил руку к сердцу с напускной серьезностью.       — По крайней мере попытайтесь следовать моему второму условию.       — Все что угодно для моей Нанао-тян, — улыбнулся он.       — Последнее условие касается длительности испытательного срока. Мы будем встречаться только в течение двух недель.       — Это удручающе короткий отрезок времени, Нанао-тян. Что случится по окончании этих двух недель?       «Меня снимут с должности и сошлют в Руконгай или в Мир Живых».       Она нахмурилась при этой мысли. Две недели были ее наилучшим прогнозом относительно того, сколько времени займет у Совета 46 рассмотрение ее дела. Сначала, конечно, им нужно разобраться с Айзеном, и это займет какое-то время. А потом им будет необходимо собрать все рапорты относительно произошедшего на командном посту, ознакомиться с ними, выслушать свидетелей, а потом еще обсудить все это между собой. Возможно, лейтенант Сасакибе сможет пролить немного света на происходящее, когда она с ним увидится.       Но этого нельзя было сообщать капитану Кёраку.       — В конце испытательного срока мы, каждый лично, решим, хотим ли дальше продолжать наши отношения, — ответила она в итоге.       — Я хочу продолжать и дальше отношения с тобой.       — Вы не можете решать это сейчас, — отрезала она. — Двух недель должно быть достаточно для того, чтобы определить, сможем ли мы быть вместе. Не вижу ни одной причины тратить на это больше времени, если мы не подойдем друг другу.       — Но мы подходим друг другу.       — Две недели. Вы согласны на это условие или нет?       — Две недели ухаживаний за моей Нанао-тян? Конечно, я соглашусь. — Он снова улыбнулся.       — Хорошо. Тогда мы договорились, — кивнула на это Нанао, и напряжение частично отпустило ее душу. У нее не было ни малейшего понятия, что случится дальше, но вот она потянулась к тому, чего так желала, и изменила суть их отношений.       — Подобная договоренность должна быть скреплена должным образом.       Нанао непонимающе на него уставилась.       — Вы что, хотите подписать контракт?       — Нет, любимая, я размышлял об этом, — ответил он, переместившись к ней ближе и заключив ее щеку в свою широкую ладонь. Его губы нависли над ее, едва касаясь.       Он был так близок, и Нанао ощущала через слои одежды тепло, исходящее от его тела. Он пах саке, и мускусом, и осенью. Легкая дрожь прошлась по женскому телу. Она вновь подняла руку к его лицу, но в этот раз коснулась пальцами его подбородка и погладила мягкую щетину. Глаза Нанао сами собой закрылись.       Его губы были твердыми и теплыми. Его поцелуй был нежным, лениво медленным, таким, будто у них была целая вечность, чтобы провести ее вот так. Он легонько прикусил ее нижнюю губу, а языком дразняще провел меж ее слабо сомкнутых губ. Нанао издала негромкий томный звук и приоткрыла рот. Мужская рука одобрительно погладила ее щеку.       Его язык скользнул внутрь ее рта и пьяняще коснулся ее язычка. Его поцелуй был со вкусом саке и чего-то еще… его собственного, мужского. Тело Нанао налилось сладкой истомой, все ощущалось тяжело, и медленно, и горячо. Она хватила ртом воздух, когда он оторвался от ее губ, только чтобы одарить поцелуями ее шею.       — Капитан… — Ее дыхание сбилось.       — Нет, Нанао. Зови меня Шунсуем. У нас как-никак начались интимные отношения. — Он выдохнул эти слова против изгиба ее шеи. Его губы скользили по ее коже, посылая электрические заряды по всему телу. Нанао схватилась руками за него: одной коснувшись задней части его шеи, а другую положив ему на плечо.       Он вернулся к ее губам, и Нанао с удовольствием подалась ему навстречу. Она предлагала ему свои губы, свой язык, и он наслаждался ими, пока она не начала легонько постанывать ему в рот. Он смягчил свой напор, чуть подавшись назад, продолжая касаться ее губ невесомыми поцелуями.       Ее сердце было готово вырваться из груди, капитан Кёраку нежно провел пальцами по ее пульсу на шее. Он обнял ее, заставив прижаться к нему и положить голову ему на грудь.       — Я из тех, кому нравится смаковать приятное, а ты предложила мне крайне мало времени. Но не волнуйся, сердце мое, до того как закончатся эти две недели, тебе станет предельно ясно, почему ты должна была предложить мне больше, гораздо больше своего времени.       — Капитан… — вновь обратилась она, но не смогла продолжить мысль.       — Шунсуй. Называй меня по имени, Нанао-тян.       Она отрицательно дернула головой.       — Капитан, я…       — Шунсуй. Разве это так сложно, произнести мое имя?       — Да. Я звала вас капитаном очень долгое время, и я все еще должна так к вам обращаться в определенных ситуациях.       — Моя правильная Нанао-тян, я совершенно не против, если ты больше никогда не назовешь меня капитаном.       Нанао вновь несогласно мотнула головой. Капитан Кёраку поглаживал ее волосы сильной рукой. Он распустил их, избавив от заколки, в неясный момент во время их поцелуя. Нанао расслабилась в его объятиях. Ей было тепло и хорошо, с жаром, разлившимся в груди и чуть ниже. Так они просидели довольно долго.       В таком положении она чуть не уснула, но потом вспомнила, что у нее осталось дело. Нанао отстранилась от него, прикрывая ладонью вырывающийся зевок.       — Снимите свой верх. Сегодня я должна еще раз пролечить вас с помощью кидо.       — Я готов снимать с себя одежду в любое время, когда угодно моей Нанао-тян, — произнес он, скидывая с себя верхнюю часть юката.       Ее ладони осветились демонической магией, пока она перебиралась ему за спину. Нанао пропустила свою реяцу через мужчину, повторяя привычную процедуру. Она чувствовала интимную связь с ним, но теперь не ощущала никакого дискомфорта, как это случилось в первый раз, в госпитале. Лечение длилось несколько минут.       Свет кидо чуть померк, и Нанао вновь зевнула. Как долго они просидели на крыльце? По ощущениям Нанао, было уже очень поздно.       — Я пошла спать. Хороших снов, капитан. — Она поднялась с колен.       Он нежно взял ее за руку, останавливая.       — Если хочешь, можешь остаться на ночь у меня.       Она обернулась, чтобы взглянуть на него. Он выглядел серьезным. Он что, хотел заняться с ней сексом сегодня, до того как они вообще начали встречаться?       — Капитан, это не…       — Просто спать, Нанао-тян. Мне так хорошо спалось сегодня рядом с тобой.       И Нанао хорошо спалось, когда он крепко прижимал ее к себе.       — Не думаю, что это хорошая идея.       — Если ты передумаешь, я буду у себя. — Он высвободил ее руку, чуть улыбнувшись в ответ.       — Лучше ложитесь сразу спать, не засиживайтесь просто так. Я не знаю, в какое время капитан Унохана будет готова осмотреть ваши раны. Возможно, она захочет увидеть вас рано утром.       Его улыбка стала только шире после ее слов.       — Рецу-сэмпай никогда не заставит меня явиться к ней слишком рано. Спи сладко, Нанао-тян.       Она остановилась на полпути в дом и кивнула ему на прощание.       — И вам сладких снов, капитан.