Боевое крещение Нанао Исе

      Яркий солнечный луч опустился ей на лицо. Нанао слегка приоткрыла один глаз и увидела, что солнце поднялось по небосклону гораздо выше, чем она привыкла видеть при пробуждении на работу. Но ведь сегодня у нее не было работы, иначе бы она уже давно была на ногах.       Удовлетворенная этой мыслью, она залезла поглубже в свой одеяльный кокон, подальше от яркого света, пока не уперлась спиной в спящего рядом мужчину. Тяжелая рука, лежащая на ее талии, обняла еще крепче, а широкая ладонь, оказавшаяся меж ее грудей, одобрительным жестом погладила нежную кожу. Ее ладонь покоилась в другой его руке.       Нанао то снова погружалась в сон, то выныривала из него, но кое-что не давало ей покоя. Почему она все-таки не на работе? Этот вопрос продолжал навязчиво зудеть в ее голове, пока, наконец, не нашел на себя ответ:       «Я не на работе, потому что я со своим капитаном».       Она едва не заснула обратно, когда ответ преобразовался в немного более развернутый:       «Я не на работе, потому что я со своим капитаном в его постели».       И от этой мысли весь сон сошел на нет. Рука, ее обнимающая, была рукой капитана Кёраку. Ладонь, прижатая к ее груди, была его ладонью. Ноги, переплетенные с ее ногами, были его. Широкая грудь, к которой она так сладко прижималась, была также его.       Эта расслабляющая нега, которую она ощущала, мгновенно превратилась в напряженность. Нужно вставать, сейчас же. Может ли она это сделать, не разбудив его? Было так неловко. Смущение окрасило ее щеки. Вчера Нанао позволила ему обнять себя, утешить, даже поплакала немного у него на груди, а потом уснула в его постели, не переставая цепляться за него, словно плющ какой.       — Ты слишком громко думаешь.       Нанао всполошилась при звуке его голоса и тут же попыталась сесть на колени, но зацепилась за ногу капитана и упала прямо ему на грудь. Мужчина лежал на боку. Нанао оперлась рукой о его плечо, снова пытаясь встать, но он, вместо того чтобы стать ей опорой, перекатился на спину. И она, испуганная, снова приземлилась на него, чего не ожидал никто из них. Нанао тут же отпрянула назад, но была остановлена мужской рукой, придержавшей ее за спину.       — Нет, — ответила она, смотря на него вблизи. Ее брови были слегка насуплены.       — Что нет? — поинтересовался он лениво. Его лицо оставалось расслабленным, веки — полузакрытыми, будто он только проснулся, но взгляд был цепким и сфокусированным на ней. Подняв другую руку, он медленно и нежно провел по ее щеке, шее, впадинке между ключицами.       — Вы о чем? — Ее внимание полностью рассеялось. Рука за спиной Нанао легонько поглаживала ее поясницу, и это было божественным ощущением.       — Ты почему-то сказала «нет». — Он не прекращал своих ласк.       — Нет, не думаю громко. Не думаю вообще, — выдохнула она. Капитан Кёраку широко улыбнулся, сверкнув белоснежными зубами. — Это вы виноваты.       — Надеюсь, что так, моя дорогая.       Нежными прикосновениями он приблизил ее лицо к себе, пока между ними не осталось считанных сантиметров.       — Я собираюсь вставать, — прошептала она, но не пошевелилась. Они смотрели друг другу в глаза еще достаточно долго. Нанао каждой клеточкой кожи ощущала жар, исходящий от его тела, ощущала давление его рук и близость его губ. Если она совсем чуть-чуть повернет голову — они поцелуются. Нанао сглотнула, взволнованно облизав губы. Его глаза заметили это ее маленькое движение.       — Нужно подумать.       Она отодвинулась назад, оперевшись на руки. Ее движения казались замедленными, а внутри разлилась жаркая истома.       — Если это то, чего ты хочешь, Нанао-тян. — Он провел пальцами по ее шее и плечу.       — Замолчите, — буркнула она раздраженно, хлопнула его по руке и быстро поднялась с футона. То, чего она хотела, было не совсем тем, что она делала сейчас. И так как это была полностью его вина, Нанао бросила на него сердитый взгляд сверху вниз. Он лишь улыбнулся в ответ.       Опустив глаза вниз, Нанао внезапно заметила, что ее юката слегка раскрылось спереди. Края разъехались, обнажая длинный участок кожи вплоть до пояса. Открывался хороший вид на полушария груди, но соски все же оставались скрытыми под тканью. Едва. И ничего удивительного в том, что ее капитан так лучился от счастья сегодня утром.       Она запахнула отвороты юката и, придерживая их рукой, отвесила капитану Кёраку пинок в бедро.       — Это вы виноваты, — пробормотала она раздосадованно. — Я в ванную. И если вы попытаетесь пойти туда следом за мной, я вас прикончу. Самым жестоким способом. — Она подкрепила угрозу взглядом, но улыбка мужчины так никуда и не исчезла.       — Моя Нанао-тян такая страстная по утрам.       И только когда она захлопнула за собой дверь, разделась и уселась на табурет, только тогда поняла, что заняла его ванную и что теперь ей придется идти через его спальню к себе, туда, где были все ее вещи.       Нанао застонала в голос и хлопнула себя по лбу.       Прохладная вода остудила смущение и возбуждение, наполнившие ее в спальне до самых краев. Она постепенно успокоилась, сделав несколько глубоких вдохов-выдохов, а затем скользнула в теплую ванну. Напряжение тут же вернулось к Нанао, как только ее светлую голову посетил кое-какой вопрос.       Должна ли она была остаться с ним в постели?       Стремительный отказ и побег были следствием закоренелой привычки, но постфактум она уже была не так уверена в правильности своего поступка. Нанао твердо для себя решила, что оставшееся время в Готей 13 она проведет рядом с ним, дав зеленый свет романтическим отношениям, в которых она так долго ему отказывала. Если бы Нанао осталась сейчас в постели вместе с ним, то это подарило бы ей море впечатлений, которых она так желала.       Нанао сокрушенно покачала головой. То, чего она желала, не сосредотачивалось на одном лишь сексе. Она хотела все, что могли предложить полноценные отношения с этим мужчиной. Хотел ли он того же самого — было другим вопросом.       Может, стоит попросить его об этом прямо.       При этой мысли внутри нее опять сработал защитный механизм отрицания, и Нанао вновь попыталась его заглушить. Она никогда не считала себя женщиной, которая может стать инициатором романтических отношений с мужчиной, но в ее ситуации нужно было учитывать и такую возможность. Рангику достаточно часто давала ей советы по поводу того, как надо хвататься за то, что так хочется, и ничего при этом не бояться. Нанао никогда не нравилось томиться в ожидании, пока люди решаются на что-либо, так почему она должна с этим мириться, когда дело касается отношений с мужчиной?       Но ведь капитан Кёраку уже выражал конкретную заинтересованность в ней по несколько раз на дню. Если предположить, что он все же был в этом честен и серьезно настроен в романтическом плане, а не только в сексуальном — а это было, кстати, рискованной ставкой, учитывая его прошлые похождения — то он уже был открыт для нее. Она вспомнила, как он направляющим жестом приблизил ее губы к своим, но не стал вовлекать в поцелуй. Он ждал ее?       Ждал, пока она решится сократить оставшееся — прежде старательно поддерживаемое — расстояние между ними? Нанао раздраженно щелкнула пальцами по воде. Как же это было на него похоже. Он не хотел, чтобы она чувствовала себя неуверенной или принуждаемой к чему-либо, поэтому просто облек свои намерения в форму непринужденного флирта. Он ведь живет уже больше двух тысяч лет. Если у Нанао уйдет десять, двадцать, пятьдесят или сто лет на то, чтобы благосклонно принять знаки его внимания, то его это вполне устроит. В конце концов, у него было все время мира.       А у нее его практически не осталось.       Время наслаждаться жизнью такой, какая была у Нанао сейчас, неумолимо сокращалось. У нее не было бесконечности, чтобы неспешно размышлять о гипотетических исходах, прими она решение вступить в романтическую связь со своим капитаном. «Нужно подумать». Так она ему сказала. А теперь ей нужно действовать.       Когда Нанао вышла из ванной, то с облегчением обнаружила раскрытые сёдзи, ведущие на веранду, и ее капитана, устроившегося снаружи и смотрящего в глубины собственного сада. Подобрав очки и заколку с пола, она направилась в гостевую комнату переодеться. Свежее юката было насыщенного зеленого цвета с орнаментом из васильков.       На кухне она сообразила легкий завтрак на двоих и сделала мысленную пометку поскорее закупить продуктов. Капитан Кёраку никогда не запасался едой, поэтому в доме не было ничего, что могло бы прокормить двух человек в течение нескольких дней.       Периодически ее капитан нанимал пожилую пару, которая ухаживала за его обширным садом и убиралась дома, когда он об этом просил, а также приглашала дополнительных слуг в случае необходимости. Но они не жили в его доме и не следили за его съестными припасами. Капитан Кёраку ценил уединение больше, чем соблазнительные удобства, которые ему могла обеспечить постоянная прислуга, как это было в поместье у капитана Кучики.       Нанао позвала его в дом, и они вместе позавтракали в дружелюбной обстановке. По обоюдно молчаливому согласию ни он, ни она не упоминали события сегодняшнего утра. Она изучающе смотрела на своего капитана, пока он рассказывал о необходимости прикупить новую кушетку им в кабинет. Его волосы, заколотые в хвост, пребывали в легком беспорядке, а щетина была гуще обычного и выглядела слегка неряшливо. Он еще не привел себя в порядок, так как до этого она оккупировала его ванную.       Если судить объективно, в Обществе Душ было полно мужчин красивее него. Нанао работала с подобными. Капитан Кёраку не обладал благородной рафинированной внешностью, как капитан Кучики, или красивыми заостренными чертами лица, как лейтенант Хисаги, у него не было идеальных лицевых пропорций, как у Огидо, восьмого офицера Четвертого отряда, который был весьма и очень популярен у женщин.       И тем не менее капитан Кёраку был мужчиной, о котором она тайно грезила уже многие годы. Это его лицо она хотела видеть как можно чаще, это прикосновений его рук она так сильно желала. Нанао очень мало с кем встречалась: она ненавидела попусту тратить время, а вечер, проведенный в компании безразличного ей мужчины, который оказывался не в состоянии вытеснить капитана Кёраку из ее сердца, был по определению пустой тратой времени.       Он вопросительно смотрел на нее, чуть выгнув бровь. До Нанао дошло, что он ждет ответа по поводу кушетки. И пусть она слегка прослушала то, что он сказал, она знала наверняка, в каком направлении дальше продолжить беседу. Они обсуждали это по крайней мере раз в месяц за последний год.       — В бюджете нет лишних средств, чтобы мы могли позволить себе новую кушетку. Но вы вправе подать прошение о замене старой в следующем месяце. Хотя «мне не нравится этот цвет» едва ли послужит основанием, чтобы Первый отряд выделил вам средства на новую мебель.       — Но, Нанао-тян, наша кушетка слишком маленькая, на ней не очень удобно спать. Нам в кабинет нужна подлиннее, — продолжал он стоять на своем.       — Офисная мебель не предназначена для сна, капитан.       Нанао отпила немного душистого чая: в его буфетном шкафчике нашлась баночка с оранжевым пеко.       — Моя драгоценная Нанао-тян, от меня намного больше пользы, когда я хорошо отдохну!       — Правда что ли, капитан? Это каким-то образом ускользнуло от моего внимания. — Она выгнула бровь в ответ на его капризное выражение лица. — Если вы действительно так ее хотите, то в нашем бюджете на следующие три месяца выделена сумма для обновления интерьера общего зала. Мы могли бы туда переставить некоторую офисную мебель и приобрести что-нибудь новенькое взамен.       — Это было бы чудесно, Нанао-тян. Давай так и сделаем. Я хочу…       — Если мы это сделаем, то будет несколько условий, капитан, — оборвала она его. — Я сама выберу новую мебель. Никакого розового цвета. Вы будете предельно осторожны с той мебелью, которая у нас сейчас, потому что, если она будет хоть мало-мальски подпорчена, я не стану отправлять ее в общий зал. Я соглашаюсь на это только потому, что наша мебель относительно новая и в хорошем состоянии, несмотря на то, что вся она отвратительного грязно-розового цвета.       — В каталоге цвет выглядел слегка иначе, Нанао-тян.       Нанао презрительно хмыкнула.       — Да и после пары-тройки наших вечеринок цвет уже не будет иметь значения, — улыбнулся он ей.       Нанао содрогнулась при мысли о неотвратимом ущербе, который потерпит ровно все, что будет находиться в общем зале дольше нескольких недель.       — Горькая правда.       — И раз уж мы вспомнили о вечеринках… мы должны как можно скорее появиться в отряде, — сказал он.       — Завтра вам нужно будет в Четвертый, показаться капитану Унохане. И я думаю, вы также захотите навестить капитана Укитаке. Быть может, мы послезавтра сходим в наш отряд?       — Хороший план.       — Я обговорю подготовку к вечеринке с нашим третьим офицером. Пожалуйста, снимите верх вашего юката.       Нанао поднялась на ноги и, обогнув столик, опустилась на колени у капитана за спиной.       — Я всегда готов раздеться для моей Нанао-тян. — Он сдернул юката по пояс, оголив торс.       — Ваши раны выглядят намного лучше, — произнесла она, невесомо проводя ладонями по ним. — Болят?       — Намного меньше, чем вчера.       Нанао приступила к кидо-лечению, положив одну ладонь на резаную рану на спине, а другую — на ту, что от сэро. Все это она делала молча, распространяя свою реяцу вместе с лечащим заклинанием по всему его телу. Возможно, сейчас он уже не нуждается в таком глобальном лечении всего тела сразу, но для нее это было несложно, а ему это вроде очень даже нравилось.       После того как свечение кидо на ее ладонях погасло, она вновь провела ими по ранам.       — Эти заживают очень хорошо.       Она была довольна видеть розовую обновленную кожу вместо отвратительной коросты, покрывающей дыру от сэро. Раны от занпакто Эспады и Айзена, несомненно, оставят за собой шрамы, но даже они исчезнут со временем и при должной обработке с помощью кидо.       — Все благодаря нежной заботе моей ненаглядной Нанао-тян.       Он повернулся и потянулся к ней в своей идиотской манере за поцелуем. Нанао без труда уклонилась и начала собирать посуду, оставшуюся после их завтрака.       — Раз вы чувствуете себя настолько хорошо, то теперь у вас не возникнет проблем с самостоятельным купанием.       — Но, Нанао-тян, а что, если я поскользнусь в ванне и раню себя? Я нуждаюсь в помощи твоих ласковых рук, чтобы нежно намылить мне спину, потом мою грудь, а потом и…       — В таком случае я вызову Эндзёдзи-сана вам в помощь. Вне всякого сомнения, он справится с задачей не дать вам упасть и пораниться в ванне.       Она скрылась на кухне с собранной со стола посудой.       — Нанао-тян так жестока сегодня, — подметил он, стоя в кухонном дверном проеме и наблюдая за ней с живейшим интересом.       Время стояло еще до полудня, а у Нанао уже все нервы были на пределе. Ей захотелось поделать что-то обыденное, рутинное, чтобы хоть немного обрести душевное равновесие. Мысли об изменениях в ее отношениях с капитаном Кёраку, беспокойство по поводу вероятного наказания от Совета 46 и главнокомандующего, пробуждение в интимном положении с капитаном — все это колыхало ее эмоции со страшной силой.       Она немного пофантазировала на тему, что было бы неплохо спрятаться в Восьмом отряде и отсидеться за своим столом с чашкой чая и кипой документов, теша себя надеждой, что в ее жизни все по-прежнему. Но, к сожалению, даже если сегодня она скроется в своем кабинете, то в любом случае будет знать, что все встало на путь изменений, что эта часть ее жизни вышла из-под контроля. Для Нанао это было ненавистно.       — Сегодня я обязана быть жестокой. — Она неспешно мыла посуду, стоя к нему спиной.       — Разве? — В его голосе не было и намека на осуждение, лишь привычная теплота.       Она бросила на него взгляд через плечо, но так и не придумала, что сказать в ответ. Что бы он там сейчас ни увидел в ее глазах, для него этого было достаточно.       — Не волнуйся так сильно. Сейчас самое время, чтобы расслабиться, я ведь прав? Когда ты в последний раз по-настоящему отдыхала от работы? Сейчас у тебя есть минимум пара-тройка дней, прежде чем ты сможешь вернуться в офис. Нанао-тян, ты должна попытаться насладиться этим временем. Я пошел купаться. Если ты вдруг захочешь, чтобы я помог тебе расслабиться, можешь присоединиться ко мне в офуро, моя милая, милая Нанао-тян.       Кухонное полотенце полетело в его улыбающееся лицо.