ГЕОРИ БЕЗ ОТТЕНКОВ: Паладин Рофим

Рофим стоял около статуи Парона из белого камня. Стены вокруг были покрыты гобеленами с подвигами былых паладинов, по бокам стояли клумбы, которые освещало солнце, ввиду отсутствия крыши. Журчание ручья доносилось до алтаря, а насекомые то и дело нарезали круги между лесом и здешними цветами. Рофим был в шелковой повседневной форме паладина. Рукава белой рубахи, были расшиты золотыми нитями, а на кожаном жилете, около сердца, красовался герб - глаз с горящим зрачком. На золотой чаше, между ним и статуей, Рофим, лёгким взмахом руки, разжёг белый огонь, после чего встал на колени. Закрыв глаза и склонив голову, он просидел так минуту, после чего помотав головой встал. - Даже забавно, я столько раз видел, как монахи делали это, столько дней в детстве потратил на заучивание молитв, а спустя несколько лет жизни паладина – ничего не могу вспомнить. Рофим посмотрел на пустой взгляд статуи, который пролегал мимо него. -Слушай, я не знаю, как тут всё делается. Не знаю, существуешь ли ты, а если и так - слышишь ли. Я просто следую правилам… большинству правил, и всё заканчивается хорошо. Но я знаю, что впервые за все эти годы я хочу с тобой поговорить. Рофим начал бродить из стороны в сторону. -Монахи говорят, что исповедоваться тебе нужно минимум раз в год, но у меня никогда не было желания. У меня была обычная жизнь, ну, в рамках нашего ремесла, как ты понимаешь. Я приезжал в какой-нибудь город, уничтожал нежить, после кутил на радостях, а возвращаясь сюда - обменивался историями с друзьями. Но мое последнее задание... Почему она не пошла со мной? Мы же могли бы ей помочь. И что с ней сейчас? Мы же должны помогать тем, кто запутался, а не просто махать мечом. Рофим посмотрел в каменные глаза с надеждой. После чего разочарованно отвернулся. - Все молчишь... да и пожалуйста. Лично мне наплевать есть ты или нет. Мораль существует в независимости от веры в тебя. И знаешь, в мораль я верю. Я верю, что мы делаем этот мир лучше, просто... Делаем ли мы достаточно? Не подумай, я не из тех паладинов, которые хотят героической славы, купаясь в балладах и памфлетах о себе. Я даже не хочу как-то сильно менять этот мир. Хотя, в детстве Ерше говорил мне, что я здесь не просто так. Что человек среди эльфов сможет осознать ошибки двух народов. Как будто я первый ублюдок, попавший в семью другой расы. Думаю во время прошедших войн, таких было навалом, просто в мирное время они дольше живут. Но его слова подтвердились, когда монахи из «белого пламени» пришли забрать меня. В первый раз монахи посетили эльфов, и взяли только человека. Даже забавно, что им сошло это с рук. Рофим остановился и покосился на статую, которая выглядела всё так же безэмоционально, после чего продолжил ходить. - Но, ирония в том, что первый раз в жизни, я поверил, что я правда особенный, а не просто отличаюсь от других. Я попал в среду сородичей, и растворился в ней так же, как и когда-то среди эльфов. По правде говоря, я всегда драматизировал эти воспоминания, что среди эльфов, что среди людей, я никогда не был изгоем, просто не отсвечивал, и всё было хорошо. Правда, с таким отношениям сложно найти кого-то близкого по духу, но та девушка… Она озвучила то, что видимо думают многие, и о чём, в глубине души, рассуждал и я сам. Не такие уж мы все и возвышенные воины света. Честно говоря, когда меня взяли в крепость белого пламени – я подумал, что наконец-то оправдал ожидания названых родителей, и исполнил свой долг, но я просто стал более нарядным солдатом с горсткой фокусов. Я сделал недостаточно, хотя и хотел ни делать ничего. Всё это время я себя успокаивал, что смог исполнить как мечты своих родителей о величии, так и собственные о спокойной жизни, но, по сути, я просто застрял на перепутье в праздности и всё это я до сих пор боюсь осознать до конца. Я привык держаться в сторонке, пока не пахнет жаренным. Я хочу быть просто паладином, но... Проблема в том, что я перестаю понимать, что это значит «быть паладином». Рофим поймал ладонью солнечного зайчика и пристально смотрел, как он ускользает из его рук. -Я понимаю, что тогда поступил правильно, просто, как будто недостаточно, как будто я был в шаге от того, чтобы дать ей правильный ответ, но я не смог. Я не смог вдохнуть в неё веру в светлое будущее, потому что пуст сам. Возможно, я не создан быть паладином, - сказал Рофим, засмотревшись на гобелен с двухметровым паладином на грифоне, над которым склонились люди. -К сожалению, ничего другого я уже не умею, да и не хочу. Но ведь боги не ошибаются, так? – саркастично произнёс Рофим, вновь посмотрев в лицо Парона, по которому полз здоровый жук. - Как бы мне легко было быть фанатиком. Беспрекословно верить богов, вечную битву, но я здесь один, а ты лишь тихо смеёшься надо мной. Так тихо, что я даже тебя не слышу. Но мне нужен твой смех. Или гнев, одобрение, разочарование… что угодно. Я просто хочу услышать, хочу понимать что я здесь не случайно, что белый огонь - правда благословение, а я все сделал правильно. Но ты просто молчишь... Рофим задул огонь, после чего лёг перед статуей, и стал смотреть на облака, которые вновь перенесли его в тот злополучный день. - Это ведь всё чушь. Мне наплевать на её мотивы, на свой жизненный путь, на мои идеалы и веру. Просто за очень долгое время, мне стало по-настоящему хорошо, а я снова пытаюсь придать этому слишком глобальный смысл, вместо того, чтобы просто наслаждаться воспоминаниями. Так давай же помолчим вместе, Парон, ведь нам всегда было не о чем говорить.