Соль и сахар

Однако несмотря на такие мысли, Платонов так и не смог лечь с Машей, понимая, что ничего этим не добьётся. Лишь разбередит себе душу, а по итогу вернётся в ту же точку, где она леди каменное сердце, а он по определению во всем виноват. Олег вернулся к себе в постель и снова попытался заснуть. Сон не шёл совершенно, и мужчина грешным делом уже подумал пойти хлопнуть грамм сто коньяка в качестве снотворного, но спиртного в доме кроме вина не было. Так он лежал с закрытыми глазами и пытался народными способами вроде подсчёта овечек успокоиться и заснуть, но ничего не помогало ему. Платонов услышал, как в спальне снова зашевелилась Мария, а потом и вовсе потопала куда-то. К его ужасу Швецова пришла к нему и без особых церемоний юркнула рядом, полагая, что мужчина уже спит. Когда Маша забралась под одеяло, Олег старательно делал вид, что спит, хотя на деле это было далеко не так. Швецова обняла мужчину сзади, и он понял, что она совершенно не одета. Платонов прекрасно осознавал, что её надо как-то остановить, иначе он точно захочет забыть о своей порядочности, но её рука так неожиданно скользнула под его майку, что Олег даже открыл глаза. Когда девушка уже коснулась низа его живота, Олег вдруг перехватил её ладонь, давая понять Марии, что ничего он не спит. — Маша, не надо, — сдавленно выдохнул он, слыша себя как будто бы со стороны. — Почему? — Прошептала она ему на ушко, прикусывая мочку. — Я не хочу… — Всеми силами Платонов боролся с подкатывающим возбуждением, которое зародила в нем эта чертовка, у которой было неизвестно что на уме. Олег понимал, что надо было держаться до конца, чтобы не сорваться, но это все было не так важно сейчас, в три часа ночи, когда Маша, не контролировавшая свои желания, буквально была готова изнасиловать его. — Меня не хочешь? — Удивилась она. — Не верю. Олег сопротивлялся не очень долго. Он отпустил руку Маши, молча разрешая ей действовать дальше. Она скользнула рукой ниже, и Платонову потребовалось недюжинное количество усилий, чтобы в голос не застонать. — Всё-всё, Маша, нет, иди к себе! — Вдруг рявкнул он. — Ну нельзя так же, ты завтра меня первая проклинать будешь если я не остановлю тебя. Все, пожалуйста, ляг спать. Все утром, обещаю, если не передумаешь. — И всё-таки вопрос, — хитро улыбнулась Мария, не убирая руки, — хочешь меня? — Маша, блять, — прорычал Платонов и грубо накрыл её ладонь своей, срывая, — иди ты уже спать, а! Перестань надо мной издеваться. Олег не помнил, когда в последний раз позволял себе так эмоционально выражать свои мысли, но рядом с этой женщиной и так было непросто лежать в одной кровати, а что уж говорить об этой ситуации, когда она пришла голая и буквально на все согласная. После ухода Маши Платонов залпом выпил поллитровую бутылку воды, которая стояла у него на всякий случай, но легче не стало. Внутри боролась дикая любовь к Швецовой и ненависть к ней же. Ночь прошла беспокойно, но по её итогам победило первое чувство. Олег понял, что до безумия любит эту сумасшедшую Машу, которая показала ему все эмоции, которые только могут существовать у человека. После ночного перфоманса было все ещё немного обидно, но мужчина знал, что настанет момент, когда мышке кошкины слёзы отольются сполна. Уж он сумеет сделать так, что она на всю жизнь запомнит своё поведение. Олег толком не выспался, поэтому в шесть уже был на ногах. Третья кружка крепкого кофе помогла ему почувствовать себя человеком, и мужчина, собравшись с силами, отправился будить Швецову. Держа в руках стакан с водой и пачку анальгина, Олег вошел в свою спальню, заставая там все ещё крепко спящую Марию. Платонов поставил все своё добро на комод и присел на край кровати, рукой он почти невесомо коснулся лица Маши, заставляя ту слегка поморщиться. — Сколько времени? — Сонно спросила она. — Просыпайся потихоньку, — негромко сказал Олег, — пора уже. Как ты себя чувствуешь? — Нормально, — ответила Мария, все ещё не открывая глаз, — но голова раскалывается жутко… — Ещё бы, — усмехнулся Платонов, — ты всех своих новых подчиненных перепила. — Перестань, — Маша закрылась одеялом с головой, чувствуя, что ей безумно неловко перед Олегом. Тут вдруг девушка медленно вылезла назад, понимая, что абсолютно голая. Мария подняла глаза полные ужаса на мужчину и, тяжело ворочая языком, спросила его. — А я… а у нас что-то было? — Нет, — мотнул головой Олег, но затем добавил, посмеиваясь, — хотя меня никогда в жизни ещё так не домогались. Если бы не моя железная воля, то… — Хватит, все, — перебила его Мария, моментально красная от стыда, — перестань. Я все помню… К сожалению. — А что это ты застеснялась, милая моя? Твоё упорство да в нужное русло бы… — Мужчина не останавливался смеяться. — Издеваешься, да? — С укоризной покачала головой Швецова, и Олегу на секунду показалось, что в её глазах блеснули слёзы. — Весело тебе? Платонов тут же стушевался, понимая, что девушку эти шутки задели за живое. Вчера он и правда поступил правильно, спас её от необдуманных поступков, а вот сегодня отчего-то решил поиздеваться. Маша повыше натянула одеяло и принялась вертеть головой в поисках одежды, однако все было брошено на стуле, который был далеко от Швецовой, и добраться до него не выгоняя Олега у неё бы точно не получилось. — Мне нужно одеться, ты можешь выйти? — Маш, я уже все видел. А что ещё не видел ты собственноручно продемонстрировала вчера, — Олег многозначительно кивнул в сторону белья, которое были зацеплено за стул, — ты собираешься стесняться меня? — Пожалуйста, выйди, — попросила она ещё раз, но уже в более ультимативной форме, — и подожди меня на кухне. Платонов улыбнулся этому ещё раз, но спорить не решился. Пусть побудет наедине с собой, сформулирует то, что думает по поводу сложившейся ситуации. Он ждал столько времени, что ещё пятнадцать минут погоды не сделают точно. Мария в своём злополучном платье появилась на кухне ровно в указанное ею же самой время. В голове был хаос, но к счастью от боли не осталось и следа благодаря Платонову и его своевременной таблетке. Маша бы точно стала терпеть до последнего и не пила бы ничего, а вот мужчина всегда был противником таких методов, аргументируя, что головную боль игнорировать нельзя. — Ну, поговорим? Вчера ты очень хотела, а сегодня какая-то тихая, — начал мужчина, стараясь забыть про все подколы и начать действительно серьёзный разговор. — Я вроде как все сказала, — пожала плечами Швецова, — и от слов своих не отказываюсь. — То есть ты правда хочешь, чтобы мы попробовали ещё раз? Маш, а разве так бывает? Вот чтобы с чистого листа, забывая все обиды… — Я не забуду обиды, ты тоже, — пожала плечами Мария, — но мы друг другу нужны, это факт. Иначе бы уже давно не пытались склеить то, что безвозвратно разбито. Швецова повернулась к окну, за которым бушевала стихия. Дождь, кажется, шёл всю ночь, да и сейчас не стал даже чуточку тише. Мария вздохнула, посмотрела на часы и вдруг ужаснулась, замечая сегодняшнюю дату. Она так сильно погрузилась в свои проблемы и заботы, что совершенно забыла, что у мужчины сегодня праздник. — Олег… — Что? — С ухмылкой посмотрел на девушку Платонов, который прекрасно видел куда устремлён её взгляд и почему Маша так побледнела. Да-да, неловкая ситуация, но за последние сутки их было уже столько, что девушка могла бы и привыкнуть. — С днём рождения тебя… Я… я почти забыла. — Спасибо, милая. Подарочек мне друзья подшурупили хоть куда, ничего не скажешь. Хотя я себе несколько иначе представлял этот день. Думал, что если мы и проснемся вместе, то это точно будет не при таких условиях. — Я не знаю, что было вчера, — Швецова закрыла лицо руками, — это была словно не я. Честно, после одного бокала так себя вести? Это же ужас! — Зато теперь я точно знаю какой коктейль добавит в наши отношения огонька. Олег встал со стула и медленно начал надвигаться на Швецову, для которой услышанное было настоящим шоком. Отношения? Он всё-таки не против? Не успела Мария и минуту поразмышлять над этим, как вдруг Платонов взял её за руку и потянул на себя, времени сориентироваться не было. — Что ты делаешь? — Мария испуганно выставила перед собой руки, когда мужчина без церемоний впечатал её в стену и принялся нагло лапать. — У меня день рождения, про который ты почти забыла, мне подарок причитается. Возьму тобой, как ты и предлагала всю ночь! — Может не надо? — От такого напора и полного отсутствия нежности со стороны Олега Швецовой было страшновато. Платонов скрестил её руки за спиной и крепко зафиксировал запястья, полагая, что силы одной руки у него вполне хватит, чтобы удержать девушку. Приблизившись к ней, Олег принялся говорить на самое ушко. — Маша, бог знает как я провёл эту ночь после твоего спектакля, не вздумай мне сейчас отказать! — Да я… Просто ты такой резкий… — Они, конечно, бывало мирились так, что от несдержанности потом оставались напоминания, но сейчас было как-то иначе. Платонов вёл себя так, как никогда прежде. Слыша в голосе Марии испуг, он чуть ослабил хватку и уже нежно поцеловал в шею. — Милая, с каких пор ты думаешь, что я могу сделать тебе больно? Помнится, ты всегда доверяла мне. Маша пискнула что-то непонятное и зажмурилась. Внизу живота предательски затянуло, и девушка поняла, что все переживания беспочвенны: её тело получше неё самой знает, что Олег никогда не сможет сделать больно. Вчерашние ощущения были все ещё свежи, и это лишь подливало масло в огонь желания Марии, чтобы он не останавливался. Чувствуя, что Швецова немного расслабилась, Платонов одобрительно прошептал что-то на ухо и спустился губами на шею. Властные поцелуи больше не пугали. Они заводили. — Если бы вчера ты была трезвая и начала так вот раздеваться передо мной, то к утру болела бы не только голова, — проговорил он, нагло залезая Маше рукой под юбку. — Про то, как ты залезла ко мне в кровать я вообще молчу. Хоть бы раз так сделала раньше! — Да ты только обещаешь всегда, — зачем-то решила отшутиться Швецова, и это было очень некстати. Олег, не желая, чтобы она сейчас имела даже каплю власти, сжал руку на бедре так крепко, что Мария даже вздрогнула. — Я бы в твоём положении не шутил, Машенька. Потому что тебе все ещё есть что мне объяснить, и если я любезно оттягиваю момент, — Платонов резко дёрнул юбку наверх, открывая наконец своему взору ту самую комбинацию из самых смелых фантазий, — то это ещё не значит, что мы не вернёмся к этому разговору! — Пожалуйста, понежнее, — жалобно попросила Маша, едва стоя на трясущихся не то от страха, не то ещё от чего ногах. Просьба была проигнорирована, и мужчина без особых церемоний быстро скинул с её платье. Не отпуская рук Марии, Олег резким движением расстегнул пряжку ремня, и девушка успела подумать, что у неё есть возможность попросить его остановиться, перестать, но в горле был ком, явно намекающий Маше, что она этого совсем не хочет. Чувствуя, что Швецовой неприятно, он ослабил хватку, но не отпустил девушку окончательно. Поцелуи рассыпались по шее, и Платонов снова позволил себе вернуться к прежнему ритму. Он надавил ей на поясницу и просунул руку под одну из тесёмок. — Прогибайся. Резкая просьба, которая больше была похожа на приказ, прозвучала так доходчиво, что Маша незамедлительно исполнила её. Одобрение не заставило себя ждать, а Швецова и сама не понимала почему боль так остро контрастирует с удовольствием, от которого становилось то жарко, то холодно. Зажмурив глаза, она боялась сделать лишнее движение, хотя и возможностей для этого было немного. Мужчина в последний раз подался бёдрами вперёд, благоразумно зажимая Маше рот. Игра закончилась по его правилам. Потом обязательно будет стыдно, придётся просить прощения, но это все потом… — Ты можешь идти! — Платонов, считая летающие в голове звёздочки, отвалился на спинку стула и пялился на Машу, которая все еще стояла у стеночки и не шевелилась. Он поднял со стула платье и сунул его девушке. Мария нервно нацепила его на себя, поправила юбку и испуганно повернулась к нему лицом. — Куда? — Тихо спросила она, чувствуя, что не может сделать и шага. — Куда хочешь, ты же вчера так хотела уйти, говорила, что я тебя не люблю! Всё ещё так думаешь? Иди! — Олег! — В глазах блеснули слёзы, и тут вдруг он почувствовал, что переборщил. Не надо было так делать, но… Как всегда осознание пришло слишком поздно. Швецовой было не лучше. Ещё недавно она думала, что вся несдержанность лишь от того, что мужчине стало просто невыносимо ждать, когда они помирятся окончательно, но теперь же Маша понимала, что это уже не любовь. Это потребительство. Она ушла в спальню и присела на кровать, чтобы немного прийти в себя и оправиться от этого утра. Вчера домогалась она, сегодня домогались её — все честно! Но на душе все равно было как-то паршиво… Но Платонов и сам не мог понять откуда в нем появилось это странное желание прижать её к стене и обращаться так грубо, как он не позволял себе ещё, пожалуй, никогда и ни с кем. Он торопливо пошел на поиски Марии, понимая, что пора бы уже расставить все по своим местам. Они оба наломали слишком много дров, но вместо бензина сейчас надо было бы воспользоваться молотком, чтобы не сжечь все дотла, а построить дровницу, где можно будет разложить все по полочкам. — Перебор, да? Прости, сам не ожидал от себя. Он взял её руку в свою и осторожно сжал. К его удивлению Мария тут же подсела ближе и опустила голову мужчине на грудь. — Мне было больно. Наверное, так же больно, как тебе тогда, когда я сказала, что… — Чш-ш, — Олег приложил палец к её покрасневшим от властных поцелуев губам и осторожно провёл по ним, — не нужно. Все осталось в прошлом, теперь мы вынесли свои уроки и не повторим таких ошибок впредь. — Я надеюсь, — шепотом ответила Мария. — Кстати, — улыбнулся мужчина и встал с кровати, — я ведь ещё не поздравил тебя с твоей новой должностью! Мария отзеркалила его улыбку, с любопытством поглядывая на то, как Платонов копается в ящике комода. Наконец он достал оттуда продолговатую коробку и протянул Маше. — Тут все, чтобы ты чувствовала себя не только должностью, но и женщиной, — припомнил он слова Швецовой. — Так что часть подарка для Марии Сергеевны, а часть для моей Маши. — Начну с того, что для твоей Маши, — сказала девушка, — это интереснее. Швецова достала из коробки ещё одну, но поменьше и обомлела, когда под крышкой на бархатной подложке отказались серёжки. Точь-в-точь такие, как она потеряла на одном из обысков где-то за городом в глуши. Украшение было так дорого для Маши, что она слишком долго горевала по поводу потери. Кто бы знал, что мужчина запомнил такое… — Где ты их нашёл? Им же было столько лет, — Маша тут же потянулась к Олегу за объятиями. Он уткнулся носом в её пушистые и непослушные после вчерашней укладки волосы и негромко сказал. — Давай мы оставим это в секрете. Олег почему-то решил, что Марии лучше не знать, как долго он искал её фотографии с этими сережками, а потом ещё дольше ювелира, который взялся бы повторить такую работу. Благо рабочие связи несколько упростили данный процесс, но все равно повозиться пришлось немало. — Ты знаешь, мне кажется, что все случившееся — это какой-то странный, дурацкий, но всё-таки сон, — вдруг сказала Мария, — столько нелепостей было, что мне трудно представить это в реальности. — Пусть, пусть сон, Машенька. Потому что мне бы не хотелось испытывать такое наяву… ещё раз. — Мир? — Она протянула ему руку и мужчина, улыбаясь, дал ей свою. — Я люблю тебя.