Соль и сахар

Когда Швецова открыла глаза, повинуясь громкому звуку будильника, она поняла, что кровать уже пустая. Настроение после вчерашнего было скверным, да и шансов, что что-то может измениться сейчас имелось немного. Мария потянулась, пытаясь размять своё совершенно не выспавшееся тело. Оно отказывалось работать на износ, но Маша каждый день заботливо напоминало ему, что профессия обязывает. Теперь и подавно… Мысли снова непроизвольно вернули Швецову к разговору с Олегом, который имел резко негативную окраску. С какой-то стороны Маша понимала, что он прав, ведь у неё в последнее время действительно едва хватало сил, чтобы не свалиться с нервным срывом: проверки на прочность атаковали со всех сторон. Но с другой Швецовой казалось, что она достаточно сильная, чтобы справиться с руководящей должностью, вопреки словам Платонова. Мария не понимала, почему он так категоричен. Олег не пытался предостеречь, предупредить, спросить, посоветовать… Он чуть ли не в ультимативной форме хотел заставить её отказаться от возможности, которой, пожалуй, больше никогда не будет в её жизни. Маша уже дважды проворонила возможность стать начальницей, и третья попытка явно будет последней. Нехотя Швецова спустила ноги с кровати и всунула их в тапочки, стоящие на полу. Тихонько шаркая, она дошла до ванной и, приведя себя в более свежий вид, вышла на кухню, где уже давно сидел Платонов. Мария, полагая, что мужчина в полном порядке и лишь немного злится, сильно ошибалась. После вчерашнего Олега грызла совесть, он не понимал, почему так сорвался на бедную Машу, почему был так против. Идей такого поступка было немало, но вот до истины он пока так и не добрался. Завидев Швецову, он встрепенулся и тут же встал со своего места, не зная, как начать разговор. — Доброе утро, — без особых эмоций вымолвил он, ожидая её дальнейшие действия, — садись, завтракай. — Доброе утро, — тихо ответила ему Мария, не рискуя пока вести себя как ни в чем не бывало, — спасибо. Ты уже всё? — Ещё нет. Кофе будешь? — Нет, чай. Я сама, в пакетиках кончился, нужно будет заварить листовой. Бытовой диалог клеился неохотно, оба чувствовали себя крайне неуютно в такой напряжённой обстановке, но делать было нечего. Пока что способа вернуть все на круги своя не было. Однако радовало то, что никто не обиделся — это облегчало задачу как Маше, так и Олегу. Оба ещё несколько раз за время завтрака пытались завязать разговор, но затея проваливалась раз за разом. Платонов корил себя за вчерашний срыв, Швецовой было не по себе от его угрызений совести, а вместе они не могли и слова друг другу сказать. — Ладно, я собираться, — нехотя поднялась со стула Мария, — увидимся на работе. Мужчина утвердительно кивнул ей вслед и продолжил разглядывать кофе на дне своей чашки. Вроде бы все как всегда: та же Маша, та же кухня, те же неохотные утренние разговоры, но всё же что-то не то. Олег понимал, что вчера поступил странно и как минимум несвойственно для себя, но признавать свою неправоту тем не менее не желал. Ему казалось, что Мария совершит самую большую ошибку в своей жизни если не послушает его. В то, что Швецова справится он действительно не верил. Тем временем расстроенная всей этой ситуацией Мария добралась до комитета и по привычке посмотрела на окна своего кабинета. Идти на работу совершенно не хотелось по причине полного раздрая в душе, но вспомнив, что она клялась себе, что никогда не станет смешивать личное и рабочее (вероятно клятва была дана ещё задолго до начала отношений с коллегой и несколько подкорректирована), взяла себя в руки и покинула уютный салон авто. Вдохновляло на работу Машу только то, что новое дело было и правда очень неоднозначным и интересным. Прочие же, давнишние преступления, уже не вызывали такого желания потрудиться. Швецова вдруг на секунду поймала себя на мысли, что Олег отчасти был очень даже прав, говоря о том, что она выгорит через неделю на новой должности. Не прошло и суток с момента, как её предупредили о возможном исходе событий, а Мария уже едва справлялась со своими эмоциями. Но не решившись загружать себя подобными пессимистичными мыслями, Швецова поторопилась войти в здание комитета, чтобы его атмосфера наконец-то вернула следователя в нужное русло. У лифтов Машу поджидала Людмила, которая моментально считала безрадостный настрой подруги. — Машка, доброе утро! Чего на тебе лица нет? Случилось что-то? — Привет, — кивнула Маша, нервно нажимая на кнопку лифта несколько раз подряд, — да ничего особенного. Так, с Олегом поцапались слегка… Отойдём. — С чего это вдруг? — Насторожилась Колонкова. С тех самых пор, когда эти двое чуть не разошлись навсегда, она и не помнила их ссор. — Не бери в голову, там личное, — как можно более вежливо ушла от ответа Мария, помня о том, что распространяться об истинных причинах ей пока не стоит. — Не расстраивайся, помиритесь обязательно! Хочешь я вас помирю? — Воодушевленно предложила Людмила, не задумываясь о том, что без знания причины она вряд ли сможет что-то сделать. — Люд, все нормально. Пойдём работать! — Довольно резко отшила подругу Мария и, не повернув головы, отправилась прямиком в свой кабинет, едва двери лифта открылись. Колонкова в недоумении пожала плечами и неторопливо пошла к себе, листая по ходу новости в телефоне. В паре шагов от кабинета её нагнал Кораблёв. — Людмила Андреевна, вы сегодня неотразимы! Разрешите в честь этого вручить вам скромный оперский подарок. С этими словами Леонид протянул Людмиле файлик с какими-то бумагами внутри. Она взяла их в руки и смерила мужчину оценивающим взглядом. — Кораблёв, ты что такой галантный с утра пораньше? Тебе что-то от меня надо? — Боже упаси, — развёл руками Лёня, — мне ничего. Просто решил сделать комплимент красивой женщине! — М-да? — Недоверчиво посмотрела на мужчину Колонкова. — Сделаю вид, что я тебе поверила. Зайдёшь или мимо пойдёшь? У меня конфеты вкусные. — Ну, раз так, то грех не зайти! — Радостно согласился на предложение Леонид, который, кажется, не собирался уходить даже если бы его погнали поганой метлой. Люся незаметно для него улыбнулась и закрыла дверь, на секунду задерживаясь на пороге. Такие мелочи она замечала за Лёней уже не первый раз, и это означало лишь одно: прикрываемые обычный галантностью поступки скрывали под собой что-то совершенно иное. Повышенное внимание к своей персоне Людмила чувствовала уже очень давно, но взаимный интерес стал зарождаться только недавно. Колонковой уже не хотелось, чтобы мужчина поскорее ушёл, а его предложения попить чай и вовсе расценивалась как наивысшее счастье. Но все это омрачалось лишь тем фактом, что Кораблёв был предательски женат, да и к тому же не упускал момента похвастаться тем, как любит свою суженую. Люда понимала, что счастье ей здесь искать уже поздно, поэтому довольствовалась лишь малым. — Люсь, ты посмотри документы, которые я тебе принёс. Мне кажется, что ты по убийству на Гороховой перемудрила. Там кадры с видеонаблюдения на которых наш товарищ крупным планом. Разве не главная улика, а? Кораблёв периодически отхлебывал чёрный чай с лимоном, который любезно приготовила хозяйка кабинета, и подробно рассказывал ей о каждой бумажке в файле. Даже Швецова уже давно не удостаивалась такой почести, а вот Людмиле повезло больше. Она почти не слушала коллегу, а лишь только думала, думала, думала… «Неужели влюбиться в женатого — это нормально! Нет, забудь это все», — с надрывом говорила она сама себе. Сердце девушки ныло каждый раз, когда у неё появлялась возможным побыть с объектом своего обаяния. К тому же вполне вероятно, что взаимного… — Что там у Маши за дело, ты не в курсе? Что-то больно интересное, хотелось бы и мне заняться им, — мечтательно вздохнула Колонкова, переводя тему разговора. — Нет, пока не в курсе. Помощи Платонова пока, как видно, хватает. Ещё не подключала нас. Знаешь же, когда к твоим услугам днём и ночью личный опер, то дело идёт быстрее! Людмиле на секунду даже показалось, что Леонид подмигнул ей, но так как она постаралась как можно быстрее перевести взгляд, то в правильности своих мыслей она не могла быть уверена полностью. Девушка лишь кивнула ему в ответ, и разговор снова перетек в новое русло. *** У Марии день не складывался совершенно. Заняться загадочным убийством ей мешали все вокруг: то дело просроченное надо принести на проверку, то эксперты затребуют более корректных вопросов, то молодёжь придёт за советом и попросит «быстренько глянуть мой план на предстоящий допрос, а то он у меня через пять минут, а я раньше никогда ещё не допрашивала сама». Поначалу Швецова пыталась разорваться, но когда поняла, что это невозможно, то попросту заперла кабинет изнутри и принялась читать имеющиеся материалы дела. Выяснилось, что кроме осмотра (качественного, к счастью Марии) самого места преступления следствие ещё не сделало ровным счётом ничего. Первым делом Маше захотелось начать с посещения жилья убитого, поэтому она принялась обзванивать своих коллег, чтобы собрать их всех на выезд. Первым откликнулся Степан, который не успел вовремя отключить телефон перед обедом, потом на связь вышел Лёня, который только-только вышел от Колонковой и собирался ехать к себе. Платонова же она набрала в последнюю очередь, предварительно собравшись с силами. Ссора все ещё не выходила из головы. — Олег, я тебе адрес пришлю, нужно туда съездить на обыск. Можешь? — Могу, — односложно ответил Олег, — за тобой заехать? Маша замялась, не зная что ответить. С одной стороны дорога до загородного дома явно будет неблизкой, а это отличный способ поговорить и договориться. Но с другой Швецова ясно понимала, что если договориться у них всё-таки не выйдет, то это будет их последнее совместное путешествие. Но когда Олег повторил свой вопрос, Маша всё-таки ответила утвердительно. — Заехать. И поднимись за мной, если не сложно. Получив согласие Платонова, она принялась ждать его приезда. Чтобы не терять время зря, Мария вернулась к изучению биографии убитого и продолжила удивляться его кристальной репутации. За все годы жизни у него не было не то, что уголовных приводов, а даже административных. Но Швецову это настораживало как никогда раньше. Следователю казалось, что именно в его святости и кроется отгадка, которую понять будет не так уж и просто. Вдруг дверь в её кабинет тихонько отворилась, и на пороге показалась Людмила. — Маш, можно? Не занята? — Проходи, у меня как раз чайник ещё не остыл. С обедом сегодня не получится, надо ехать осматривать дом Чистякова. Мария улыбнулась подруге, отложила документы в сторону и вытащила из ящика стола упаковку конфет. Колонкова отрицательно покачала головой и от конфет отказалась, чем удивила Машу. — С чего бы это? — Мы с Лёней сейчас целую коробку умяли, хватит мне. Маша медленно перевела взгляд на подругу и удивилась. — Так он у тебя действительно все это время был? Я думала… — У меня, Маш. Я как раз поговорить хотела, — обречённо вздохнула Колонкова, — что делать вообще не знаю. Ко мне клеится женатый мужик, а я… А я ловлю себя на мысли, что мне это даже нравится. Швецова пожала плечами, словно откровение подруги не стало для неё чем-то из ряда вон выходящим, а на непонимание Людмилы ответила. — Люсь, я тебе это ещё лет десять назад говорила, а ты носом воротила, не то, не такой, не туда. — Да десять лет назад все по-другому было! — Всплеснула руками Люда. — И я, и он, и манера общения… — Тут не поспоришь, — согласилась Мария, поглядывая на часы, — но в любом случае Кораблёв был и остаётся Кораблёвым. Так что дальше ухаживаний не пойдёт, можешь не переживать. — Не пойдёт? — Переспросила Колонкова, расстроенно вздыхая. Маша на это засмеялась, с лёгкой ноткой укоризны поглядывая на Людмилу. — Люсь, да ты может вообще преувеличиваешь, вдруг он и не заинтересовался тобой вовсе, а просто издевается, вспоминая твой отказ в прошлом? — Может, — девушка пожала плечами и обхватила прохладными пальцами чашку с чаем, — но это вообще все не важно, ведь ты права: он женат, а значит нечего и думать над его поступками. Все на его совести. — Ой, Людмила, — улыбнулась Маша подруге, — чует мое сердце, что не остановитесь вы оба на достойной дистанции. Смотри только, не лезь пока рядом с ним Рита. Прилетит потом бумеранг, да так, что не увернёшься. — За это не переживай, несмотря ни на что это для меня под запретом всегда было и есть, — уверенно кивнула Колонкова и протянула к Маше кружку, чтобы чокнуться с ней. Мария тут же поддержала идею, и девушки весело засмеялись. Чаепитие пришлось завершить, когда Олег позвонил и сообщил, что подъехал и ждёт Марию внизу. Она объяснила Люсе куда едет, попросила закрыть кабинет и, отдав ключи, поспешила вниз. Предпочитая лифту лестницу, Маша спускалась и параллельно застегивала пуговицы на лёгком плаще, который был надет больше для стиля, чем для тепла сегодня. Погода позволяла ходить без верхней одежды, но вот вечерами все равно было прохладно. Швецова спустилась вниз и увидела, что Платонову надоело ждать в машине и он решил выйти на улицу. Завидев Машу, мужчина собранной походкой дошел до пассажирской двери и открыл ее для следователя. — Спасибо. Долго стоял? — Минут пять, — сухо ответил он и уточнил адрес, не давая беседе начаться. Машу это сильно удивило. Никогда раньше он не вёл себя с ней так. Даже в те моменты, когда она была очевидно виновата, Платонов не упускал возможности наладить контакт и свести конфликт на нет, что уж говорить о ситуациях, когда виноват был он. Сейчас же напортачили оба, но вот если Маша была бы рада уже положить конец этому недоразумению, то Олег явно не разделял её взглядов. — Знаешь, с твоей стороны это не очень уж и красиво, — вдруг заговорила Маша спустя те полчаса, что они ехали в тишине. — Ты о чем? — Платонов быстро посмотрел направо и тут же вернул взгляд на дорогу. — Общаться со мной так, словно я в чём-то провинилась. По-моему, сейчас мне самое время обижаться, но я, как видишь, этого не делаю. Мужчина, помолчав какое-то время, всё-таки решился вступить в диалог, поэтому ответил, не особо скупясь на эмоции. — Мария, я очень рад за тебя, твои решения и желание контролировать всё и вся, но пойми уже, что я не хочу, чтобы ты мне указывала что чувствовать и как реагировать! Я вчера высказался относительно твоей новости, да, может немного резко, но это были мои мысли! Я не мог сказать что-то другое просто потому, что в тот момент думал именно так. Швецова неоднозначно посмотрела на мужчину и закатила глаза. Такая постановка вопроса её совершенно не устраивала, и эти звоночки со стороны Платонова были совсем не к добру. Маша постаралась успокоиться, чтобы не наломать дров ещё больше, и только потом решилась сказать. — Я не знаю, что тобой двигает, но в любом случае меня не надо жизни учить. — Больно надо, — фыркнул мужчина, даже не думая смотреть в сторону Швецовой, — я и не собирался. Просто высказал своё мнение. — Так вот меня оно не интересует! — Сгоряча выпалила Мария. Вся оставшаяся дорога прошла в гнетущей и давящей на виски тишине. На территории дома Чистякова была невозможная красота. Клумбы были усыпаны потрясающими цветами, на деревьях мерцали огоньки, а входную группу украшали скульптуры наподобие античных. Мария залюбовалась фасадом так, что даже на секунду забыла свою истинную цель визита. Вернуться в реальность ей помог Платонов, который пролетел мимо неё как метеор и чуть не задел девушку плечом. Маша тут же надела маску настоящего профессионала и взялась за протокол, жалея, что с ней нет кого-нибудь, кому можно было бы поручить описать все многообразие дома снаружи. Лишь спустя сорок минут Мария смогла набросать более-менее приличное описание и пошла внутрь, где уже работали опера и Степан. Войдя, Маша поздоровалась со всеми и тут же почувствовала всю прелесть ссоры с Олегом. Если раньше он всегда подходил к ней, едва она показывалась на месте преступления, и рассказывал об имеющихся наработках, то сейчас же Платонов сделал вид, что Марию он попросту не заметил. Она постаралась не обращать на это внимания и пошла бродить по комнатам в поисках чего-либо, что могло бы натолкнуть её на нужную мысль. Дом был убран так идеально, что Швецова поначалу даже подумала, что в этом тоже есть какой-то подвох: заметали следы. Но Квашня, который показал Маше бумаги семейной бухгалтерии, развеял догадки следователя. Домработнице в месяц платили такую сумму, что Мария невольно подумала, что и сама бы за эти деньги вылизывала дом до такого состояния. — А где его кабинет? — Спросила Маша, не найдя самой важной, по её мнению, комнаты. — По лестнице наверх, первая дверь слева, — ответил ей Платонов, снова не порываясь проводить Марию или хотя бы предложить ей это. — Я была, — кивнула Швецова, — только там закрыто. Ни один ключ не подошел. Олег, может ты мне откроешь? — Не положено, Мария Сергеевна, — хмыкнул Платонов, не желая помогать Маше сейчас абсолютно ничем, — вот будет постановление если, тогда… — Олег… — С болью в голосе произнесла Мария, но не теряя остатки самообладания развернулась и направилась к Кораблеву, чтобы попросить помощи у него. Леонид же стоял и круглыми от удивления глазами смотрел на Платонова, который никогда в жизни не упускал возможности побыть рядом со Швецовой. — Лёнь, может ты? — Попросила Маша, надеясь, что друг не откажет ей в этой безобидной просьбе. Но Леонид на это лишь развернулся и пошёл в сторону строптивого товарища, которого сегодня по всей видимости укусила не та муха. — Платонов, ты здоров? Иди дверь взломай, когда тебя надо было уговаривать сделать это! — Ей, — Олег кивнул в сторону Маши, перебирая в руках какие-то магазинные чеки, которые совершенно точно не имели никакой ценности для следствия, — я ничего делать не буду. — Олег, это приказ, — коротко и без эмоций сказал Леонид, начиная понимать, что произошло. Эти двое снова поссорились, а значит дела в Заневском районе теперь зависнут. На слова начальника о том, что это приказ Олегу было нечего возразить. Он недовольно сжал губы и быстрой походкой отправился наверх, перешагивая через две ступени. Швецова так, конечно, сделать не могла, да и не собиралась, поэтому отставала от мужчины прилично. Когда Платонов дошёл до красивой двери, выполненной, как и все остальные двери в доме, из темного массива и присел у замка, чтобы оценить фронт работ. Подоспевшая Маша очутилась рядом и, стараясь не привлекать никакого внимания, заговорила с Платоновым. — Олег, я все понимаю, но давай ты не будешь вмешивать свои обиды в нашу общую работу? Непрофессионально выходит, уж прости. — Мои обиды, — хмыкнул Олег, — как тонко. Ладно, обещаю, что больше не помешаю своим непрофессионализмом будущему начальству. — Тихо! — Шикнула на него Швецова. — Ещё не хватало, чтобы кто-то услышал. Ты, надеюсь, помнишь, что это пока никто не должен знать? — Помню. А ещё я помню, что меня это не касается и лезть я в твои, — тут Олег сделал акцент и даже соизволил посмотреть на Машу, — проблемы не буду. Поднявшись на ноги, Платонов навалился на дверь плечом и, приподняв петли, с лёгкостью вскрыл замок с помощью отмычки. Мария вошла в кабинет и огляделась. Наконец-то на её пути возникла комната, который выглядела так, как будто тут жили люди. На столе стояли карандаши и ручки, в корзине были набросаны бумаги, а компьютер был сплошь облеплен стикерами. Глаза следователя воодушевленно загорелись, она ринулась к столу, предвкушая найти там что-нибудь полезное. Олег же не собирался рваться в бой, поэтому прислонился к косяку и принялся ждать. Переставляя полную до краев пепельницу с места на место, Мария даже не сразу придала ей значение. Но вдруг внимание следователя приковала эта мешающая ранее вещица. — Олег, а он у нас курил, ты не в курсе? — Да вроде курил, не знаю, а разве это имеет значение? — Пожал плечами Платонов. — Олег, да что с тобой! Конечно имеет. — Удивленно посмотрела на мужчину Маша. Никогда раньше Платонов не позволял себе такого даже при самых больших конфликтах. Работа всегда шла отдельным пунктом в их отношениях. — Маш, у тебя ещё что-то? А то я пойду. Работы внизу ещё много. — Иди куда хочешь, — огрызнулась Швецова, — и Лёню мне позови. Обиженка… Швецова вернулась к работе, но взвинченное состояние ни разу не способствовала ее продуктивности. Ничего не понимающий Кораблёв показался на пороге уже совсем скоро, о чем не помедлил сообщить Швецовой. Та раздражённо шикнула ему что-то вроде «работай и не мешай» и вернулась к осмотру кабинета. Однако такой расклад Лёню не устроил, и он осмелился сказать об этом Маше. — Мария Сергеевна, ну я же не Олег! Что вы на меня взъелись? — Кораблёв, не лезь куда не просят! — Огрызнулась она. — Ага, сначала не лезь, а потом «Лёнечка, ну ты же наш друг, придумай как мне помириться с Олегом» и «Николаич, она мне слова не даёт сказать, как быть»! — Кораблёв включил все свои актёрские способности и изображал своих друзей. Мария стояла в стороне и, недовольно поджав губы, ждала момента, чтобы высказать Леониду своё презрение. Однако Лёня все не умолкал. — Вы меня уже достали, ей Богу! Ведёте себя как дети малые. Да ссорьтесь вы, хоть поубивайте друг друга, честно! Но только не мешайте нам всем работать. Смотреть на ваши перепалки не нравится никому, уж будьте уверены. Закончив свою разгневанную речь, Кораблёв резко развернулся на месте и ушёл из кабинета, оставляя Марию наедине со своим шоком, который мешался со смущением. Медленно, но верно до Маши начинало доходить, что Лёня прав как никогда. Да, они ведут себя как дети. Да, происходящее дома никак не должно сказываться на их отношениях. Да, все это так… Осталось только как-то применить полученные на уроке знания в жизни, и можно будет выдыхать. Как исправить ситуацию Мария не знала, но выглянув из окна кабинета, она увидела, что на улице вероятно примерно о том же Кораблёв толкует с Олегом. Осознав это, Маша улыбнулась. Отчитанные строгим учителем девятиклассники обязательно поговорят дома, но только уже спокойно и без нападок. Они смогут.