Love me again?

«Это конец» – звучало в сознании, пока я пыталась согреться под жалкими отголосками солнечных лучей. Было так холодно, как зимой, и просыпалось такое чувство, будто бы сейчас эти предвестники зимы упадут на землю, покрывая ее своими причудливыми тельцами. Сильный порыв ветра разметал волосы, залез под теплую кофту, пронизал все тело своим колючим холодом. Роса с ветром прилетела прямо в лицо, заставляя поморщится. Маленькие застывшие капельки ударяли в лицо, шею, замерзшие руки, куда только могли достать. Чувство, будто тебя разодрал огромный айсберг, никуда не уходило, а с вечерней росой – только усилилось. Хотелось свернуться клубочком, чтобы погрязнуть в этой пучине боли. Хотелось уйти в нее с головой, и чтобы никто-никто меня там не нашел. Я просто не хотела жить. А темнота означает, как минимум, продолжительный обморок. Сильный ветер не давал вдыхать воздуха, блокируя все своими бурными потоками. Он едва пошатывал мое обездвиженное тело, как тонкую осинку, которая дрожит, но никуда деться не может. Вот и я так же, дрожу, а с места сдвинуться не могу. Меня будто прикрепил к земле этот самый ветер. Сгущались темные сумерки, и в лесу становилось мрачно. Гулкое ухонье сов только подтверждало всю мрачность ситуации. Мне мерещелось, что меж кустов я вижу два желтых глаза, горящие огнем, буквально, мечтавшие о том, чтобы разодрать меня в клочья. Ну, и пусть. Я все равно не хотела жить под такими обстоятельствами, боль закрывала собой все. Именно сейчас мое состояние можно назвать полностью аморфным. Я не жила, даже не существовала. Меня в принципе не было. Да и не только меня. Не я одна исчезла из своей жизни. Кто еще? Кто оставил меня в таком состоянии? Я отвечу. Каллен. Это он сделал, он оставил меня на растерзание ветра и, тем, жгуче-желтым глазам. Он оставил меня погибать в одиночестве, заботясь лишь о том, как спасти свою шкуру. Обо мне в этот момент никто не думал. Никому не нужна была такая игрушка, вешающая столько проблем на шею каждого, как только появлялась близ людей. Им просто надоело, что я – легкая мишень, наводящая опасности на такую крепкую семью. Розали была права. Я ничтожна. Горячие слезы потекли по щекам, оставляя за собой мокрые дорожки, которые вмиг застывали. Холодная роса все еще билась в лицо, оставляя маленькие царапинки, но мне было все равно. Даже если сейчас с неба упадет огромный самолет прямо на меня, я буду радоваться, что я погибну. Мне не хочется жить с такой пожирающей болью, она сильнее меня. Я всегда была слабой. Я была слабой и беззащитной, каждому хотелось защитить меня, но это быстро проходило. Чары невинности рассеивались буквально через месяц, но Эдвард продержался дольше. Черт бы побрал это имя! Почему оно так больно жжет на губах? Почему оно эхом боли отдается в сердце? Что в нем такого особенного?! Почему я не вспоминаю бабушку Мари с такой же болью? Она была мне дорога, но, черт возьми, почему именно он?! Неконтролируемая злость навалилась на меня, грозя раздавить все, что мне было дорого. Дрожь пробила тело, заставляя злиться на этого гада еще сильнее. Да как он смеет обращаться со мной, как с девчонкой, с которой можно просто провести время?! Я не какая-то игрушка, я живой человек и умею чувствовать! Где был его гребаный мозг в это время?! Ответ не известен даже ему, я уверена. Солнце окончательно скрылось за горизонтом, и наступила кромешная тьма. Совы все громче кричали, выходя на охоту за маленькими мышками, которые еще не успели скрыться в норках. Кого-то совы сегодня поймают, лишат члена семьи, или заберут всю их маленькую мышиную семейку. Разве они заслужили такой участи? Это круговорот вещей в природе – если не охотишься ты, охотятся на тебя. Я всегда была жертвой, всегда охотились на меня. И к чему это привело? К разбитой жизни. Сломалось и рухнуло все в один миг, когда он сказал мне простое слово «прощай». Одно слово несет столько смысла в себе, что даже тошно становится. Вот бы просто взять и забыть, что такие слова, как это. Они не нужны, они приносят слишком много боли, чем я смогу перенести. Отвратительно. Шелест опавших листьев сзади меня, на мгновенье затих, создавая впечатление, что природа замерла вместе с моим сердцем. Однако, через секунду шелест продолжился, постепенно приближаясь ко мне. Спиной я чувствовала чей-то взгляд, от которого хотелось поежиться, расплакаться, завыть от боли, убежать, забиться в укромный уголок. Умереть. Что-то странное и страшное стояло сзади меня, я почувствовала, как тонкая струйка пота скатилась по шее. Меня обуял жар, даже не смотря на то, что сейчас по-зимнему холодно. Такое чувство, что сейчас шла охота, и смертной жертвой была я. Меня хотели убить, а ради чего – это уже не важно. Что-то тяжелое коснулось плеча, и я невольно вздрогнула. Повернуться и посмотреть, кто это, совершенно не хотелось, да и не нужно было, так как по электрическому разряду в теле, я и так поняла, кто это был. Не понятно было одно, зачем он вернулся, если ушел? Неужели решил остаться, чтобы закончить свою игру до? Это типа, чтобы не случилось, шоу должно продолжаться, так вроде в песне звучало? – Белла... – прошептали сзади. Этот тихий шепот, смешивающийся с ветром я узнаю из тысячи. – Тебе нужно домой... Я не могла ответить. Язык не поворачивался дать ему от ворот поворот, но и согласиться сделать то, что просит он, я тоже не могла. Капелька, совсем маленькая капелька гордости у меня еще есть, и именно она не позволяла подчиниться его голосу. Я буду сопротивляться до последнего, он больше мне никто. – Давай, Белла... Силы остались только на то, чтобы упрямо покачать головой. Что я и сделала совершенно без раздумий. Пустой взгляд переходил от одного ствола дерева к другому, и молилась Всевышнему, только чтобы он не обошел меня и не заставил смотреть ему в глаза. Такой пытки я не выдержу, тут же сломаюсь, и совершу что-нибудь безрассудное. Видимо, понимая, что я не собираюсь отвечать, он вздохнул и подхватил меня на руки, неся в сторону дома. Буквально через несколько его шагов, я увидела дом и поняла, что я была не в середине дремучего леса, а совсем рядом с домом. Давно могла бы уже очутиться в теплой постельке, а не стоять тут, насквозь промерзнувшая. Каждый его шаг был резким и жестким, что совершенно не вязалось с его таким тихим и нежным шепотом. Наверное, я никогда не смогу понять этого человека до конца, как бы не старалась. Да и куда мне? Я же всего лишь человек, который не стоит и доли его внимания. Но удостоился. Свет лампы залил подъездную дорожку. Машины Чарли еще не было, а значит он на работе. Как же я не подумала о Чарли? Ведь если бы он все это время был бы дома, забил тревогу о том, что его дочь потерялась, или снова сбежала. Чтобы он тогда подумал? А если бы с сердцем что-то случилось, и папа попал бы в больницу? Никогда бы не простила себе этого, никогда. Какая я дочь после такого? Самая отвратительная и дрянная. Эдвард открыл дверь и пронес меня на второй этаж. Поскольку я за него не держалась, то буквально упала на кровать, ударившись рукой о спинку. Было больно, но аморфное состояние не давало прочувствовать это так, как было на самом деле. То есть, по-идее, в руке почти трещина. Я отчетливо чувствовала на себе укоризненный взгляд, после чего кровать прогнулась. Он просто сидел и смотрел на меня. Я стала почти засыпать, Морфей затягивал в свое мягкое и темное царство, обещая лучшую жизнь во сне. И я с радостью откликнулась на его зов. Я хотела уйти от этой боли по дальше, только чтобы она меня не достала. Сквозь сон, я почувствовала, что кровать выровнялась, затем последовало легкое прикосновение чего-то холодного к волосам. – Я тебя не оставлю... Эту фразу я захватила с собой в сон, даже не подозревая, что сказана она была на яву, и мне не почудилось.