***
Би-Хан ежедневно созерцал закаты этого мира и каждый раз они были другими. Иногда по янтарным небесам расплывались малиновые росчерки, а временами на аметистовом небосводе переливался тициановый цвет. Впрочем, даже такое красочное зрелище не спасёт этот мир от неспешного возвращения сумерек. Капля за каплей, вязкие тени просачиваются в незнакомый новый мир. Они сливаются с тем, чего нет во Внешнем и даже в самой Преисподней. Людские страхи. Их разрозненность. Эгоизм. Ксенофобия. Те закаты лишь фикция, волшебный купол, который в любой момент может лопнуть, как мыльный пузырь. Правда, начать возрождение сумерек стоит не с неба, а с людей. Надо отобрать сильнейших мира сего, подчинить их себе и создать новый клан. И он будет смертоносным, как Мор, безжалостно истребляющий дыхание жизни. Несмотря на ранний час, на улице уже смеркалось. Сумрак сгущал краски. Ещё полчаса и будет совсем темно, прямо как зимой. Би-Хан считал это превосходным явлением, таким же чудесным, как и весь этот разбитый, разобщённый мир. Би-Хан позволил порталу окутать себя волнами пятой силы. Спустя мгновение он оказался на другой крыше. Перемещаться так удобнее всего - город буквально умещался на его ладони. И сейчас, как и десятки раз до этого, взгляду Би-Хана открылась знакомая площадь, залитая лучами луны, и прямоугольный фонтан. Поодаль, за ним находился величественный мемориал. Именно здесь Вестник Рока в первый раз уловил тонкое созвучие человеческой скорби и почтения к прошлому. Тень, следующая за ним по пятам, замерла и не двигалась - Би-Хан рассматривал центральную фигуру монумента. Он опустился на одно колено и вгляделся в памятник сидящего солдата. Голова его опущена. Хмурый взгляд направлен вниз, но не на свежие цветы, которые красным ковром покрывали мраморные плиты у подножия. «Одинокий воин. Потому-то и хмурится, что остался без соратников», — подумал Вестник Рока. — «Нелегко оберегать такую память в одиночку». Это наводило на мысли. Вестник Рока повернулся на Теневого двойника, который сопровождал его везде и всюду. Тот мигом подобрался, ожидая любого приказа - убить, разорвать, задушить, расчленить. Би-Хан изучал своего верного прислужника несколько минут, затем отвернулся. Начать определённо стоит с людей, не с небес. У него уже есть правая рука. Теперь нужна и левая.***
Сад Памяти находился в черте Екатеринбурга и добраться до него можно за час. Здесь, среди гигантских сосен и их опавшего хвои, располагалось кладбище домашних животных. После того, как с неприятным делом было покончено, Рита осталась здесь, под скорбящими соснами. Дождавшись ухода могильщиков, она достала сигареты и щёлкнула зажигалкой. Тонкий дымок поплыл вверх, к чёрно-зелёным кронам. Вечереет… Так тихо. Спокойно. Хорошо, что она выбрала место среди деревьев, а не ту хрень - Рита бегло посмотрела на шесть длинных рядов с ячейками для хранения праха. Их яркие цвета, затемнённые сумерками, совсем не подходили для места скорби: алый, мандариновый, лимонный, лазурный, ультрамарин… За прозрачными дверцами в каждом из ячеек-шкафчиков находились урны с прахом, рядом лежали памятные мелочи: любимые игрушки домашних животных, засохшие цветы, лакомства. Неудивительно, что домашние любимцы удостоены таких почестей. Животные лучше людей. Художница уронила окурок на землю и с ожесточением придавила высоким ботинком. Сосны укоризненно зашумели, раскачивая тяжёлыми ветвями. Пора возвращаться. Девушка уже миновала несколько мраморных надгробий и внезапно ощутила чей-то взгляд. Она обернулась — ничего. Остановившись, Рита вглядывалась в мрачные тени, и её острый взгляд выхватил таинственный силуэт, мелькнувший за деревьями. Художница сделала вид, что ничего не заметила, и вернулась к центральному входу. Там она села в припаркованный серебристый «Вольво» и взяла в руки сумку. Достав папку с альбомом, Рита тщетно порылась в поисках карандаша, но среди всякого барахла нашла лишь ручку с чёрной пастой. Создать очередной набросок не составило труда — плавными уверенными движениями, художница вывела образ тайны: парой росчерков обозначила плечи и мощный торс, подчеркнула мускулы на руках, торопливо заштриховала нижнюю часть тела. Самым сложным элементом оказалась тёмная маска на нижней части лица. Рита долго кусала колпачок ручки, затем, наконец-то воссоздав картину из своей памяти, сжала губы и начала рисовать скулы.***
Казалось, что найти союзника в угасающем мире несложно. Но у Би-Хана были высокие требования. Он оценивающе поглядел на одного из кандидатов, осмелившихся заглянуть в его новое пристанище. Может быть, именно он подойдёт на роль поборника луны? «Смертный муж. Боится, конечно же. Пусть и делает вид, что ему не страшно. Как жаль, что друзья бросили его на погибель и трусливо сбежали, проявив малодушие». Вестник Рока приблизился к дрожащему парню, взглянул в миндалевидные глаза и увидел в них то, чего предпочёл бы не знать. Там плескалась тьма. Но другая. Смешанная с бессердечием и подлостью. Грехи, точно черви, источили сущность этого человека до скудного остова. Выжрали всё достоинство, не оставив ни крошки чести. Даже расколотая душа Би-Хана не могла потягаться с той мерзостью, что копошилась в уме и сердце этого человека. Нет, он не достоин даже зваться слугой. — Прикончи его. Би-Хан вытащил серп из груди и передал его Теневому двойнику. Тот принял оружие. Увидев всё это, приговорённый очнулся от ступора, пришёл в себя. Ещё две минуты назад он был во власти обычного страха, но сейчас испытал истинный ужас. Сумрак и паника цепким вьюнком оплели его голову, лишив остатков разума. - Нет! Жуткое эхо разнеслось по заброшенному зданию, залетая в самые дальние уголки больницы. Глядя на то, как над Теневым двойником зреет чернильный сгусток, обращающийся в зияющую дыру, человек отступил. Он не осознавал, что пятится к точно такому же порталу, который неслышно возник прямо за его спиной. И в тот же момент, когда смертный повернулся в тщетной попытке сбежать, прислужник Би-Хана резко вскинул руку с серпом, целясь в сердцевину портала над собой. Ему практически не пришлось прикладывать усилий. Беглец сделал всё сам, позволив лезвию достигнуть своей цели - мягкого незащищённого горла. Стремительно развернувшись, смертный со всего маху напоролся на страшное оружие. Острый конец серпа пробил нижнюю челюсть, пройдя насквозь, и разорвал подъязычные сосуды. Теневой двойник рванул руку на себя, высвободив полумесяц, вгрызшийся в плоть. Приговорённый сдавленно булькнул и рухнул на каменный пол. Теневые порталы с тихим шорохом закрылись. Двойник сделал шаг в сторону, уступая место ручейкам крови и завалившемуся набок телу, а Би-Хан, не скрывая разочарования, отвернулся. Он ожидал прибытия другого человека. Во-первых, ему нужен тот, кто осведомлён о всех ценностях и грехах этого мира. А во-вторых, он должен понимать, почему тот сидящий солдат скорбит о своём одиночестве. И в-третьих, будет прекрасно, если этот человек станет сторонником мрака исключительно по доброй воле.***
Без Евы вечерние прогулки в парке отныне казались какими-то неправильными. Теперь вместо поводка Рита брала альбом в руки, вооружалась остро заточенным карандашом и шла в Зелёную Рощу. Она уже второй день слонялась вокруг заброшенного здания больницы, не решаясь зайти внутрь. Но сегодня как назло её остановил полицейский патруль, следящий за тем, чтобы никто не проник на запретную территорию. Художница нехотя показала полицейским полуготовый рисунок заброшки. Стражи правопорядка отложили проверку документов и, восхищённо цокая языком, принялись рассматривать бесконечное множество карандашных линий и чёрточек, складывающихся в выщербленные стены, балконные сооружения и поросшую буйной зеленью крышу. Пока мужчины в форме разглядывали рисунок, Рита краем глаза заметила то, что искала — лаз в заборе. — Ты слышал? — внезапно спросил рядовой у своего напарника и завертел головой, оглядывая настоящее, не нарисованное заброшенное здание. — Чьи-то вопли. Вон с той стороны орут. — Шпана, наверное, опять балуется, — вздохнул второй, возвращая Рите альбом. — И как они умудрились туда вновь залезть? Пойдём, надо проверить. Доброго вечера, дамочка. Дождавшись ухода полицейских, девушка юркнула в проход, едва не порвав куртку об оцинкованный лист. Она вышла к лестнице со сломанными перилами и двинулась на второй этаж, стараясь не шуметь. Через несколько метров, возле стойки администрации пришлось замедлить шаг — обломки перекрытий мешались под ногами. Казалось, в гигантском здании тут и там шелестят шепотки, и от странных звуков по коже иногда бежали мурашки. По пути художница осторожно выглянула в одно из сломанных окон и поняла, что именно здесь и находился сумрачный силуэт. В тот роковой день Рита была по другую сторону, на территории парка. Она раз за разом кидала Еве палку, которую та возвращала через пару минут. Девушка хорошо помнила, как швырнула слюнявую ветку в сотый раз, а немецкая овчарка унеслась за ней в сторону разрушенного здания. И в это мгновение что-то случилось. Движение. Везде и одновременно нигде. Чёрный густой воздух дрогнул во всех зияющих окнах больницы. Рита заморгала, зашарила взглядом по бездонным квадратам, думая, что почудилось и не случилось никакой тёмной вспышки, но… в одном из окон кто-то появился. Тогда пронзительно взвыла Ева, она метнулась к хозяйке, забыв про игру. Рита никогда не слышала такого протяжного воя от своей собаки и едва не упала, когда немецкая овчарка чуть не сбила её с ног. Напуганная чем-то Ева прижалась к женским ногам, тихонько поскуливая и дрожа. С того дня она и заболела.***
Помощник Би-Хана почувствовал присутствие посторонних первым. Он переглянулся с хозяином и тут же растворился в теневом портале, опережая приказ. Вестник Рока собирался последовать его примеру, но остановился, почувствовав присутствие ещё одного человека в другой стороне. Он неслышно двинулся к западной лестнице, не убеждённый в том, что один из смертных вернулся, чтобы отомстить за товарища. «Ещё один затерявшийся путник?» — размышлял Би-Хан, разминая пальцы. — «Что ведёт их сюда, словно мотыльков на свет? Те двое явились сюда в поисках острых ощущений и один из них нашёл искомое. Ну, а этот смельчак?». Уловив колебания приближающейся души, Вестник Рока напрягся, как ястреб, увидевший долгожданную добычу. И замер, словно дикий кот, когда уловил бархатные импульсы, которые так долго искал. Творческая натура. И ни капли страха.***
Рита тряхнула головой, отгоняя безвозвратное прошлое и двинулась дальше. Столько мусора, хлама… столько неприличных рисунков-граффити… Здание слишком большое, чтобы обойти его за одну ночь, но у неё полно времени. Второй этаж встретил девушку дьявольской тишиной и непроницаемостью. Рита остановилась, чувствуя тянущийся к ней хлад. Она не испугалась, когда навстречу ей вышел тот самый мужчина. Ну, разве что чуть-чуть. Художница крепче сжала альбом и карандаш в руках, будто эти предметы были её мечом и щитом и оглядела вышедшего к ней мужчину. Фрик какой-то. Весь в чёрном, как ниндзя. Высокий, ростом с неё, одежда на нём, правда, другая, в тот раз была больше похожа на антрацитовую броню. Да и маска не та. И в целом, чем-то отличается от тени, виденной в Саду Памяти… У неё перехватило дыхание. Нехорошие слухи об этом таинственном месте обрели материальную форму, опровергая все мыслимые и немыслимые городские легенды о Белом человеке. Перед ней другой призрак, воскрешённый неведомой злой силой, вот он, стоит напротив и от него веет могильным холодом. Призрак задумчиво-внимательно оглядывал её лицо, тело, ноги. Лунный взгляд был бесстрастным, оценивающим. Таким взглядом Рита сама сотни раз осматривала кисти для рисования перед покупкой. Она поняла, что ошиблась и на всех рисунках не достоверно изобразила мышцы рук, особенно плеч. Это существо намного сильнее. И нечто острое, торчит из складок одежды, прямо из широкой груди. Похоже на… серп? — Что ты здесь делаешь? До чего же вкрадчивый, оказывается, голос. Рита смотрела в глаза, покрытые мёртвой луной и на странный многослойный наряд, удивлялась, но при этом чувствовала, как внутри закипает злость. Так это был он! — Ты мою собаку убил, — отозвалась она, даже не пытаясь скрыть тихую ярость. — Не знаю, как, но убил. Аж зла не хватает. Ева — это всё, что у меня осталось от моих братьев. Зачем ты так? — От братьев? В хриплом голосе проскользнули странные нотки. Будто собеседник вспомнил что-то забытое, сокровенное и родное. — Да. Не знаю, кто ты, но… — Ничего не стоящая девчонка бросает мне вызов? Призрак не выказал ни тени насмешки, лишь интерес, но вместе с тем не дал Рите озвучить свои мысли и это стало последней каплей. Она пришла в бешенство и не заметила, как выронила карандаш на щербатый бетонный пол. Зато навсегда запомнила, как размахнулась и швырнула альбом в собеседника. Тот отшвырнул предмет в сторону, проведя блок рукой снизу вверх и сосредоточив всю силу в предплечье. От удара альбом перекувыркнулся в воздухе и рухнул в пыль, точно подбитая птица с чёрно-белыми крыльями. Свирепея, Рита сжала кулаки. Ни меча, ни щита у неё теперь не было. — Стой, — велел мужчина кому-то. — Не трогай её. Кто там сзади? Рита даже оглядываться не стала, ясно же, что живой она отсюда уже не выйдет. Она ничего не могла сделать этому существу, и от этого гнев в груди лишь креп и множился, вытесняя боязнь. Ну и пусть. Она уже давно ничего не боится, ведь самые сокровенные страхи сбылись. Мама с папой. Братья и Ева. Вот и всё. Кровь застучала в висках, как метроном, усиливший частоту. Девушке казалось, что у неё вот-вот лопнет сердце. Ей стало жарко, щеки запылали. Чувство злости разрасталось внутри и распространяло такие волны гнева, что казалось, они ощущаются кожей. И, похоже, что существо из мрака тоже это почуяло. Мужчина в маске стоял, чуть склонив голову и упивался её эмоциями. — Ненавижу — процедила Рита. — Охотно верю, — сухо отозвался собеседник, — и даже чувствую. — Как ты можешь… — начала девушка и тут же осеклась, не став возмущаться. Бесполезно. Откуда ему знать об одиночестве? Даже он, сотворённый из хрен-знает-чего, обитает тут не один. Рита оглянулась назад и наткнулась взглядом на второго безмолвного стража, в броне антрацитового цвета, испачканной чем-то бурым, и с удивлением узнала его. Ах, так вот кого она рисовала… совершенно такой же. Художница сравнила между собой теневых фантомов, невольно задаваясь вопросом, кто они и сколько их тут. Эти двое похожи, словно братья-близнецы, только один, безусловно, появился на свет раньше, и по праву первенства сейчас решает, что с ней сделать. Внезапно Рите стало холодно, несмотря на тёплую куртку. Художница села на корточки, схватилась за голову и запустила пальцы в волосы. Нестерпимо хотелось курить. Но сигареты остались в салоне автомобиля, а она вряд ли уже туда вернётся. Рита поймала себя на странной мысли о том, что предпочла бы вовсе наружу не возвращаться, ведь там больше нет никого, кому она была бы нужна. Только бы не расплакаться... — Что дальше? — едва слышно шепнула Рита, адресуя вопрос в никуда. — Это у тебя надо спросить, — ответил призрак, хотя обращались не к нему. — В твоей душе плещется тьма, которую ты так усердно прячешь от всех. Что ты собираешься делать с ней? — Ты-то откуда знаешь?! — уязвлённо огрызнулась девушка. Она резко поднялась и пошатнулась, потеряв на секунду равновесие: — Тебе ничего не известно о том, кто я такая и что ощущаю! Утихающий гнев вновь пробудился в ней. На одном дыхании высказав всё, что она думает о нём, его помощнике и обо всей ситуации в целом, Рита замолчала и устало подумала о том, что сейчас, наверное, будут бить. Будут бить до полусмерти, пока не переломают все кости или пока она не начнёт захлёбываться кровью. Может быть, потом эту кровь с удовольствием выпьют, смакуя каждый глоток, кто ж разберёт этих существ. Но лучше бы не рисковали, не то отравятся. И кроме того, пусть попробуют эту кровь вначале добыть. Художница исподлобья посмотрела на призрака, уверенная в том, что её уже не отпустят, также как и в том, что не сдастся просто так. Ошибалась. Всё-таки отпустил. Как в тумане, Рита спустилась на первый этаж и только там поняла, что всё это время отвечала существу не на родном языке, а на английском. От внезапного осознания, девушка остановилась, хватаясь рукой за сомнительную опору — стену, осыпающуюся каменной крошкой — и перевела дух. Потом наконец-то выбралась на улицу, где с наслаждением вдохнула свежий, не затхлый воздух.***
Нашёл. Эта смертная — то, что он так долго искал. На ловца и зверь бежит. Тень мягко-мягко положила руки на плечи своего хозяина, плавно выглянула из-за его спины, и с кошачьим любопытством уставилась на фигурку внизу. Та отдалилась на какое-то расстояние, затем остановилась и обернулась на окна, не то прощаясь, не то желая убедиться в том, что произошедшее не было дурным сном. — Вернётся, — ответил Вестник Рока на незаданный вопрос. — Она ничего не боится. Скорее делает так, чтобы боялись её. И словно в подтверждение его слов фигурка подняла руку и показала зияющим окнам средний палец. Би-Хан усмехнулся и отошёл от окна. Он поднял альбом, лежащий в пыли, и пролистал все страницы. Красивее всего, конечно же, были рисунки, сделанные угольным карандашом. Казалось бы такой цвет до смешного скучен и предсказуем, однако его роскошь поражала. Сначала, конечно же, на страницах встречался только один цвет — графитовый. Но в середине альбома полночь разрасталась, обогащая различными оттенками мех чёрного соболя, крылья ворона и паучьи лапки. Волею художницы ближе к концу палитра затмения была окончательно утверждена в своём разнообразии. На последних страницах цвет тайны роднился с благородным ониксовым, а чувство печали отливало тёмно-изумрудным. Внимательно рассмотрев каждый рисунок, Би-Хан закрыл альбом, в очередной раз убедившись, что нашёл нужного смертного. — Проблема решена? — спросил он своего прислужника, возвращаясь к внезапному появлению смертных. — Сколько их было? Двое? Теневой двойник кивнул и стряхнул с брони бордовые ошмётки мяса.***
На следующий день Рита проснулась как с похмелья. Впрочем, почему «как»? Она покосилась на прикроватную тумбочку, где стояли грязный бокал и две бутылки красного вина. Одна из них была полностью пустая. Чувствуя тошноту, девушка кое-как поднялась, с трудом добрела до туалета и опустилась на пол перед унитазом. «Тьма выходит», — с иронией подумала Рита, когда её наконец перестало рвать бурой жидкостью. — «Я, кажется, что-то вчера рисовала?» Вспомнилось, что так оно и было. Приведя себя в порядок, Рита вернулась в комнату, пару секунд постояла в нерешительности, затем подошла к столу и осмотрела своё вчерашнее творение. То был самый первый и пока что наилучший рисунок из всех, сделанный в тот момент, когда кровь монотонно напитывается алкоголем, но голова ещё соображает. Рита мысленно похвалила себя за то, что не забыла добавить торчащий из груди серп. И мускулы на руках в этот раз вышли что надо. Вздохнув, художница добрела до тумбочки и взяла в руки начатую бутылку. Что этот фрик вчера там говорил? Тьма сидит во всех? Что ж, исключений нет. Она не любит людей, это верно, но если уж быть совсем точной, то она терпеть их не может по одной простой причине — человечность гаснет в них год за годом. Может быть, призрак именно эту нелюбовь и разглядел? Но кто он такой? Откуда взялся? И что забыл там, в этой разрушенной больнице? Вопросов, как всегда, скопилось больше, чем ответов. Убеждённая в том, что не сумеет перебороть собственное любопытство, девушка глотнула вина прямо из бутылки и поморщилась. Терпкий вкус вдруг показался ей каким-то увядшим. Но несмотря на неприятное послевкусие, Рита сделала ещё пару глотков для храбрости и принялась собираться.***
— Вернулась. — Я за альбомом. Конечно же Би-Хан вернул смертной искомое и с нетерпением ждал дальнейшего развития событий. Девушка взяла свою вещь, но уходить не спешила, и Вестник Рока понимал, что смертная ищет причину, чтобы задержаться. Она больше не злилась, что-то смягчило её нрав. Может быть, банальное любопытство. Возможно, понимание того факта, что он не собирается сдирать с неё кожу лоскуток за лоскутком или выдирать по одному позвонки, начиная с шейного отдела. А может быть смелость придало ей то, что источает винный аромат с нотками земляники, вишни и опавших лепестков розы. Пока девушка листала альбом, скурпулёзно проверяя наличие своих воплощённых идей, Би-Хан отметил, что мышцы тонкой шеи и худеньких плеч напряжены. Либо она опасается его, либо боится не найти чего-то среди рисунков. Время от времени женский взгляд стрелял от альбома и в его сторону, будто пытаясь украдкой выхватить и запомнить каждую мелочь. Ещё не закончив проверку, смертная нахмурилась и недовольно произнесла: — Тут не хватает одного рисунка. Это не Рождественский подарок. Верни обратно. — Есть возможность сотворить ещё больше, — сказал Би-Хан, пропустив просьбу мимо ушей. — Мне нужен союзник. — Это не ко мне, — тут же фыркнула собеседница. — Из меня выйдет отвратительный друг. — Мне нужен не друг, а союзник, — снизошёл до объяснений Би-Хан. — Левая рука, способная выполнить то, чего не может сделать правая. — А мне... нужен тот лист. Ну? — Отдам, если ответишь на вопрос. Девушка исподлобья посмотрела на Би-Хана, затем на теневого двойника, стоящего в стороне. Тот лениво отвернулся, делая вид, что происходящее его ни капли не интересует. Смертная пожала плечами, но осторожно кивнула, мол, задавай.***
Сжимая альбом в руках, Рита мысленно поклялась больше его никому не отдавать. Набросок бы ещё получить обратно, если собеседник, конечно, его вернёт. Вдобавок спросить ещё что-то хочет… Вообще-то должно быть наоборот, потому что у неё тоже есть встречные вопросы к этому фрику и их довольно много. Подумав об этом, Рита слегка приосанилась, решив задать первый из них сразу же после того, как существо из мрака получит ответ. Главное не давать слабину, не то этот чудик и вовсе зазнается. — Есть одно место… здесь. Памятник из чёрного металла на просторной площади. Возле него находятся гранитные стелы, от которых веет мертвым духом. А напротив расположен фонтан… — Ты имеешь в виду мемориал «Чёрный тюльпан»? — подняла бровь Рита, вспоминая памятник жертвам Афганской войны. — Ну и что? — Что он чувствует? Тот воин. — Он? Ну… наверное, замысел заключался в том, что солдат скорбит о друзьях, — ответила девушка и тут же ощутила, как у неё самой чуть-чуть закололо в груди. Она откашлялась, подбирая слова и потом добавила: — Но это не так. Мне кажется, он думает о том, что если вдруг его не станет, то нельзя чтобы память о его борьбе и деяниях пропала. Если бы у этого солдата был кто-то, кто помог бы её сохранить… но нет же. Один сидит. С оружием в руках, правда, но всё же… Честно говоря, я его понимаю. Всегда тяжело действовать в одиночку, если рядом с тобой нет близких по духу. Осознав, что коварное вино начинает развязывать ей язык, Рита осеклась. Но мужчина не перебивал, а внимательно слушал и, кажется, был доволен услышанным. Это загадочное удовлетворение ещё сильнее заинтриговало художницу. Собравшись с мыслями, Рита поинтересовалась для чего ему вообще нужен союзник, если у него уже есть один. — Чтобы не дать этому пропасть, — ответил призрак, протягивая ей сложенный лист бумаги. Практически не колеблясь, Рита взяла рисунок. Она старалась не касаться чёрной перчатки, но запомнила каждую пряжку и каждый ремешок на этом элементе одежды. Вроде мелочи, но без них композиция на следующем рисунке выйдет неполной. Рита развернула листок и поймала себя на мысли о том, что уже успела частично забыть лик тьмы, нарисованный ею же. И тут она всё поняла. Человеческая память такова, что доверять ей никогда не стоит, но есть одно средство, способное на долгие годы сохранить избранные эпизоды смертной жизни. Это особая сила, но не все люди способны ей овладеть и не все способны её развить. Однако Рита, будучи творцом по натуре, не сомневалась, что запросто сможет сберечь в целости абсолютно все откровения призрака и его наследие. Тем более, что такое предложение звучит заманчиво. Приняв сложное решение, художница подняла взгляд на собеседника. Призрак ждал ответа. Девушка убрала листок с рисунком в карман куртки и направилась к месту, где в прошлый раз выронила своё заточенное грифельное оружие. Подняв карандаш, она вернулась к Вестнику Рока, раскрыла альбом на чистой странице и спросила: — С чего начнём?