Последняя страница
5 апреля 2022 г. в 20:07
Задремавший за столом блондин подскочил на месте, сонно озираясь по сторонам и стараясь на ощупь найти что-то мешающее на щеке. Когда блуждающий взгляд всё же зацепился за запачканное снегом окно и силуэт за ним, парень ласково улыбнулся, в пару шагов преодолевая комнату и открывая одну створку, несмотря на ворвавшийся в помещение холод.
— Соня, я тебя не дождалась, так что пришла сама вытаскивать тебя из книжек. — Улыбнувшись, Бараска со сморщенным носом поправила залезшие во сне в рот светлые волосы и сняла с щеки приклеившийся листок. — Вильгельм Первый Оранский по прозвищу Молчаливый... Опять за всякие наёмные убийства уселся, да?
Ответом послужило тихое мычание, после которого блондин полулёг на подоконник, рассматривая помпон на шапке девушки. Судя по расфокусированному взгляду он продолжал досыпать свой сон и по-настоящему взбодрился, когда ему на щёки положили холодные ладони.
— Через десять минут жду на улице, иначе сама через окно залезу, понятно? Уткнулся в книжки, не видно и не слышно, хотя бы прогуляю тебя и проветрю.
Кивнув и удовлетворившись поцелуем холодных губ в нос, Ник коротко и опасливо покосился на сугробы рядом, из снега которых его возлюбленная похоже и делала снежки чтобы разбудить его, после чего нырнул в комнату, прикрывая окно, чтобы не получить пригорошню снега за шиворот для "взбодрения". Впрочем, желание провести целый день с горячо любимой девушкой очень скоро расшевелило блондина, выгоняя из душной комнаты в коридор, обуваться и одеваться.
Через десять минут входная дверь дома действительно открылась, и к Бараске, в ожидании мерявшей дорожку перед дома шагами, почти вылетел парень, напрочь забывая натягивать шапку на голову и одновременно с этим закрывая дом. Тихо хихикнув, девушка мягко за плечи затормозила Джоуи, придирчиво его осматривая.
— Подожди, постой смирно пару минут, шарф не пойми как завязал, дай поправлю. — Отклонив голову в сторону и не дав себя поцеловать, брюнетка со старанием принялась развязывать шарф и укладывать его аккуратнее. Всё это время Николас страдальчески вздыхал, явно не понимая, куда ему деть руки, и всем внешним видом показывал, что каждая секунда промедления для него мучительно томительная.
Наконец с шарфом было покончено. К тому времени руки парня довольно примостились на талии девушки, порой требовательно теребя пояс пальто. Стоило Бараске ненадолго отстранится, чтобы оценить проделанную работу, как Ник наклонился чуть вперёд, мягко её целуя.
У Джоуи всегда были поразительно тёплые губы, сколько бы он не стоял на улице. Бараска даже один раз ради интереса попросила подержать его во рту кубик льда, после чего поцеловать её, но результат не поменялся. Губы оставались тёплыми, почти горячими, робко подрагивая в нежном и трепетном поцелуе. Ник после того, как девушка пошла в наступление с вопросами, только смущённо рассмеялся, отшучиваясь фразами про то, что это любовь у него такая пламенная. Бараску это объяснение вполне удовлетворило.
Вот и сейчас, несмотря на уже порозовевшие от кусачего мороза щёки, губы парня оказались тёплыми и мягкими, с ненавязчивым привкусом гигиенической помады и мятной зубной пасты. Улыбнувшись в этот по-детски ласковый "чмок", девушка прищурила глаза, позволяя поглаживать себя по щекам пальцами и расцеловывать в щёки, нос и лоб. Только через пару минут приветствий Ник отстранился, продолжая глазами влюблённо рассматривать возлюбленную.
— Не замёрзнешь без перчаток? — Поправляя выбившиеся из-под шарфа пряди, Бараска приподняла брови, наконец-то трогаясь с места и подхватывая блондина под руку.
— Я взял. И тебе взял. Так что если замёрзнешь, скажи. — Носом зарываясь в собственный шарф, как птицы порой зарываются в свою пышно оперённую грудку, Ник бросил короткий смешливый взгляд в сторону смутившейся девушки. — Они тебе великоваты будут, но у тебя ладошки были холодные, и я взял.
— Предлагаю дойти до парка, пройтись там, и только потом я верну тебя в книжки. — Пальцами ковыряя пуговку на рукаве блондина, Бараска проводила взглядом шумно проехавшую рядом машину, после чего тихо вздознула. — Да, я скажу, когда у меня окончательнл замёрзнут руки.
Говорить не пришлось. Когда у самого Николаса подмёрзли руки, он кинул короткий оценивающий взгляд на покрасневшие костяшки увлечённо болтавшей о фьордах в Норвегии Бараски, после чего остановился, старательно надевая ей на руки перчатки и кивая в знак поддержания диалога. Перчатки оказались действительно тёплыми, благодаря тому, что блондин нёс их во внутреннем кармане "у самого сердца", но непомерно большими, так что одну руку девушка спрятала в карман куртки, а пальцами второй сплелась с пальцами Джоуи, так чтобы он придерживал на её ладошке собственную перчатку. Отказываться от такой заботы совершенно не хотелось.
Прогулка оказалась намного дольше, чем оба планировали. Только разыгравшийся снегопад умудрился загнать влюблённых на часик в какое-то кафе, где разгорячённая кофе и чаем парочка с покрасневшими щеками сидели в обнимку за столиком, о чём-то тихо разговаривая, порой переходя в чуть более громкий спор, когда начинали чиркать цветными карандашами для детей на листке бумаги. Только подойдя чуть ближе, можно было понять, что они играли в морской бой на детском меню, слишком сильно входя во вкус и приказывая воображаемым матросам брать вражеское судно на абордаж, лишь иногда отвлекаясь на осторожные поцелуи.
После короткой метели прогулка продолжилась. Явно заскучавший за время одинокого переваривания информации из книг Ник теперь очень активно рассказывал всё прочитанное девушке, бурно переживая за убийства полюбившихся ему исторических персонажей, а порой приходя в некий восторг от какого-то очень спланированного отравления. Бараска же, не сопротивляясь, выслушивала всё это, то и дело заливаясь смехом, когда блондин в своей манере передразнивал в одном лице сразу всех: священников, лекарей, королев и милордов.
За время прогулки они добрались до другого конца города, решив купить тёплую выпечку в любимой палатке, но в итоге увидели, что она закрыта, и в отместку решили слепить из завалившего прилавок снега что-то страшное и ужасное. Так как в биологии оба были не особо сильны, на уже чистом от снега прилавке остался только паук, явно переевший мух, потому что больше походил на гусеничку или на положенного горизонтально снеговика, с восьмью толстыми ножками из щепок, торчащих откуда-то посередине во все стороны.
Влюблённых проказников наказали промокшие перчатки, вернее, перчатки промокли у Бараски — ориентируясь на тепло, а не на изыск, Ник взял ей вязаные, себе выбрав кожаные, и теперь, в свете фонаря, согревал попеременно свою перчатку внутри и озябшую от снега руку девушки. Выглядел он при этом так сосредоточенно, словно от этих действий зависела судьба сразу нескольких мировых держав, а может, и всей Вселенной. Бараске оставалось только обречённо вздыхать и свободной рукой придерживать светлые волосы, которые то и дело норовили выскользнуть из-под шарфа, когда парень слегка наклонялся, чтобы оставить короткий поцелуй перед тем, как надеть согретую перчатку ей на руку.
Разошлись они только под поздний вечер, когда Николас по "рыцарской" привычке проводил свою даму сердца до дома. В такие моменты прощания он выглядел особенно серьёзно, словно в последний раз в жизни осматривая лицо девушки и стараясь запомнить каждую мелочь.
— Заберёшь перчатки? Замёрзнешь же пока до дома дойдёшь. — Прижавшись щекой к мужской куртке, Бараска сцепила руки на спине блондина, тихо вздыхая.
— Нет, не заберу. Будет повод опять увидеться.
— Того, что мы любим друг друга, не достаточно, чтобы видеться?
— Твоей любви мне достаточно для того, чтобы жить, но мне приятно знать, что ещё какая-то вещичка, кроме моего сердца, есть у тебя.. Особенно когда она более осязаемая.
Пальцы Ника осторожно заползли под край шапки девушки, и Бараска самостоятельно стянула шапку, позволяя холодным пальцам зарыться ей в волосы. Тихо вздохнув, блондин замер в этих объятьях, потираясь носом о макушку брюнетки, иногда оставляя короткие поцелуи в местах, где среди тёмных как смоль волос пробивались аккуратные седые прядки, придававшие причёскам Брожек особую красоту.
— Спасибо, что вытащила меня из книг сегодня. — Слышать серьёзный голос Джоуи всё ещё было непривычно, так что девушка по привычке запрокинула голову, вглядываясь в разноцветные глаза и силясь найти в них хотя бы намёк на прежнюю "смешинку". — Ты — последняя страница моей книги, потому что после встречи с тобой я хочу писать только нашу с тобой совместную историю.
Тщетно. От такой серьёзности тихие слова о "Я буду скучать" звучали по особенному искренне, словно их дома разделяла не пара улиц, а океаны и континенты. В такие моменты Бараска особенно сильно верила, что является для Ника "всем", чувствуя как к горлу подступает ком самых нежных чувств.
— Может, до завтра?
Ответом стал кивок, после которого блондин снова наклонился, утягивая девушку в поцелуй. Губы, на вкус, как травяной чай, всё ещё были тёплыми, приятно опаляя и резко контрастируя с холодным кончиком носа, упирающимся в щёку. Приподнявшись на цыпочки, Бараска не менее недовольно вздохнула, когда поцелуй пришлось прервать из-за какого-то проходящего мимо пешехода и его собаки. А к Николасу вернулось его прежнее полууставшее-полушутливое выражение лица, показывающее, что момент прощания перед разлукой прошёл. Только глаза продолжали смотреть грустно, провожая взглядом девушку, быстро перебегающую дорогу и запрыгивающую на крыльцо.
Приподняв ладонь в знак прощания и в шутку послав воздушный поцелуй, Ник ещё пару минут простоял перед домом, зачем-то наблюдая за тем как в комнатах зажигается свет, и только после этого с удивлением поднял голову, разглядывая ночное небо, и, спрятав руки в карманы, наконец-то отправился к себе, лелея в душе надежду на завтрашнюю встречу.