Навсегда твоя

Две недели, предшествующие свадьбе Беловых, у Крыловой протекали в кромешном аду. Хоть и прошли все соревнования, на тренировках их с Димой гоняли так, словно Олимпиада не через девять месяцев, а послезавтра. Это было вызвано, конечно же, грязными твиззлами и падением в произвольной. За всё приходится платить, за ошибки — подавно. Девушка дважды встречалась с Ольгой и Тамарой. Они несколько часов пили чай, ели пирожные, которые Юля потом отрабатывала на тренировке, болтали обо всём на свете. Как оказалось, Сурикова была совсем не зажатой и чопорной, а очень даже характерной девушкой с прекрасным воспитанием и манерами. Ольга поведала про своих погибших родителей, рассказывала про бабушку, которая воспитывала её все эти годы. Не забыла она и о своей версии знакомства с будущим мужем, чем очень позабавила спутниц. Крылова хохотала, прикрывая рот рукой, когда Сурикова вспоминала себя, идущую босиком через лес домой после увиденной ориентировки на Белова. Потом Оля вспомнила налёт на дачу Царёвых, и какой случился у тех шок, вернувшись из Штатов через пару недель после произошедшего. На этой части рассказала смех, до того заставляющий посетителей кафе оборачиваться с недобрыми взглядами, растворился в воздухе. В своих ощущениях по поводу Тамары же Юлия не ошиблась с самого начала и после этих встреч лишь утвердилась. Она действительно была очень открытой, лучезарной и бесконечно влюблённой в Валеру, что показалось милым Крыловой. Ей было безумно любопытно узнать что-нибудь про Пчёлкина, но девушка себя сдерживала, справедливо рассудив: такие парни, как Витя — бабники, судя по его манерам и повадкам. Две новые приятельницы же, неожиданно, рассказывая Юле про всю бригаду и их многолетнюю дружбу, особенный акцент делали именно на Пчёле, хотя Тома и говорила, что девки за ним табунами ходят. Оля, услышав это, укоризненно шикнула: «Ну, Том!», однако спорить не стала, ведь это было чистой правдой. За два дня до отъезда в Ленинград Юля отпросилась с вечерней тренировки пораньше, сославшись на боль в боку. У неё, честно говоря, ничего не болело, но свадебный подарок сам себя не купит, а скажи она правду, её не только бы не отпустили, так ещё и наорали. Поджав губы, Лида коротко кивнула, отправив девушку домой. Выздоравливать, так сказать. Заехав в антикварный магазин, который Юля заприметила ещё год назад, когда искала подарок маме на повышение, девушка купила красивую фарфоровую вазу с ручками. На свадьбе всё равно цветов море будет, так что лишней точно не окажется. Да и вещь с историей. Антиквар поведал, будто когда-то этот фарфоровый шедевр сделали по заказу некого купца, безмерно любившего свою жену. Он презентовал вазу супруге со словами, что изгибы её тела столько же прекрасны, как и само изделие, а заполненный до краёв сосуд, словно его сердце, доверху состоящее из любви к женщине. Когда во время революции большевики бесчинствовали и отбирали всё нажитое, купец смог сохранить лишь эту вазу, ведь жену его убили. И до самой своей смерти берёг подарок любимой женщине, как зеницу ока. Вернувшись вечером домой, Юлия написала записку с этой историей и вложила её в упаковку к подарку. Даже если просто легенда, то уж очень красивая. Осталось только, вернувшись с показательных, найти хорошие пионы в Москве. Но об этом голова будет болеть уже не сегодня. Два дня до отъезда пролетели незаметно. Собрав небольшую сумку, Юля легла поспать на пару часов перед поездом, который отходил в 00:15 девятого мая с Ленинградского вокзала. Крылова терпеть не могла ночные поезда, ибо боялась каждый раз перепутать и приехать на день позже, забыв, что после полуночи уже начинался новый день. Ситкин позвонил ей в десять вечера и, убедившись, что партнёрша проснулась, попросил её ещё раз проверить костюмы и паспорт, заверив, что коньки и музыку для выступлений уже сложил. Крылова, будучи девушкой ответственной, посмотрела содержимое сумки трижды, чтобы убедиться: она точно ничего не забыла. Уезжали они двумя парами: Юля с Димой и Оля с Олегом. С ними же поехали Лида и Вобла, которые взяли себе билеты в купе, а спортсменам достался плацкарт. Ребята пили чай, играли в «Дурака», обсуждали предстоящий отдых. После этих показательных оставалась всего неделя тренировок, и та без льда, только зал. А потом в их распоряжении будет полтора месяца отпуска, который каждый планировал потратить как минимум на то, чтобы отоспать за весь прошедший сезон. Спортсмены предвкушали сборы в Старом Осколе, куда они поедут в июле. Целый месяц вдали от Москвы, солнечный южный город и миллион новых историй, всегда появляющихся после таких поездок. Уже укладываясь спать, хотя бы не на долго, Власов вдруг спросил: — Юлёк, а тебе Витя Пчёлкин не звонил случайно? — парень свесился с верхней полки, смотря на подругу. — А должен был? — даже голос у Крыловой был напряжённый, что уж говорить о теле. — Да он ещё на моём дне рождения номер твой спрашивал. — А ты что? — с придыханием, которое она попыталась скрыть за зевком, спросила Юля. — Я, ну это, как его… — замялся Олег. — Власов, ты ему дал мой номер? — девушка не на шутку разозлилась, хотя внутренне ликовала от мысли, что Витя про неё узнавал. — Дал, Юль, прости, — парень виновато опускал голову, понимая, почему Крылова почти сорвалась на крик. — Сказал бы сразу, где я живу, куда за продуктами хожу, где мама работает. Чего мелочиться? Фыркнув от такой наглости, Юля повыше натянула простынь, служившую одеялом, и отвернулась к стенке. Олег, ещё повисев с минуту, виновато вздохнул и тоже вернулся на своё спальное место. Внутри у Крыловой всё трепетало. Нет, ну какой же жук! Узнал номер ещё на дне рождении, а сам потом допытывался. И, кстати, так ни разу не позвонил. При мысли о том, что Пчёлкин не снял трубку и не набрал её номер телефона, низ живота неприятно скрутило. Значит, не так уж она ему и понравилась, раз позвонить не захотел. Поразмыслив, девушка повернулась обратно и громко зашептала: — Власов, ты ещё не спишь? — Нет, — ответил Олег, лёжа на спине и смотря перед собой. — А ты ему номер мой когда дал? — уточнила Крылова. — Говорю же, на дне рождения. — Да нет, в начале или в конце вечера? — она закатила глаза, словно Власов специально отвечал так по-дурацки. — А, так это, в конце уже, когда ты домой уехала, — Олег растерянно рылся в памяти, думая, что, наверное, подруга хотела выяснить точную минуту, когда это произошло. — В смысле? — Теперь пришла очередь Юли звучать растерянно. Витя определённо уехал вместе с ней, а потому спрашивать после уже никак не мог. — Ну, ты поехала, а мы с Филом в нарды сидели играли, через час он сказал, что им домой ехать пора, — говорил Олег, параллельно выстраивая в памяти все детали окончания праздника. — Очень интересная история, ближе к делу, — Юля цокнула языком, подгоняя. — Витя где-то ходил, а потом мы его встретили уже в коридоре, одетого и ждущего, пока Голубева влезет в плащ, — продолжил Власов. — Вот пока Катька разбиралась, как вдеть руку в рукав, я номер ему твой и дал. — Поняла, — задумчиво протянула девушка. — Спокойной ночи. Ответом ей послужил храп мужчины с боковушки, и ребята, переглянувшись, тихо рассмеялись. Плацкарт имел некоторые неудобства. Храп соседей — одно из таких. Заснуть Крыловой всё никак не удавалось. Она крутила в голове мысли о том, что Пчёлкин, проводив её до дома, вернулся на праздник, чтобы забрать оставленную там Голубеву. Да ещё и умудрился в этот момент взять номер Юлии. Нет, девочки предупреждали, конечно, что он бабник, да Крылова и сама это понимала, но чтоб настолько. Это стало для неё неприятным фактом. Пускай Витя ей никто, и на ревность никаких прав она не имела, всё равно обидно. Показательные в Ленинграде собрали сотни любителей фигурного катания. Там выступали все: одиночники, парники, танцоры. Лучшие спортсмены страны собрались вместе, чтобы подарить ледовое шоу зрителям и ознаменовать конец сезона. Только на этом мероприятии в раздевалках царила дружеская атмосфера, а не дух соперничества, как на соревнованиях. Все болтали, обсуждали уходящий сезон и много смеялись, вспоминая истории, которые происходили за год. Юля и Дима закрывали часть с программами, подготовленными специально для этого события. Их обьявили как чемпионов Мира, серебряных призёров чемпионата Европы и двукратных чемпионов СССР. Девушка даже ушам своим не поверила, что это всё про неё, ведь каждое выигранное соревнование было лишь ступенью к Олимпийским играм, а потому на лаврах она никогда не почивала. Откатав под песню «Stop» Браун из кинофильма «Горькая Луна», Юлия и Дмитрий вместе с остальными участниками шоу вышли на парад чемпионов, делая несколько кругов по льду и приветственно размахивая руками зрителям. Крыловой нравились такие выступления, ведь ответственности — никакой, а принимают, как будто с войны вернулась. Обычно после подобных шоу родители косяками валили в ближайшие спорткомплексы, желая отдать своё чадо на фигурное катание, потому что уж очень красиво крутились и прыгали эти ребята на льду. Закончив выступать, вся Московская делегация во главе с Лидой отправилась в столовую при Ледовом дворце, чтобы поужинать и потом до поезда заниматься своими делами. В пять утра нужно было оказаться на Московском вокзале, поэтому тренеры решили отправиться в гостиницу рядом, а ребята договорились кинуть вещи в камере хранения и пойти гулять по городу, ведь сегодня День Победы, а значит, и салют посмотрят. Олег взял с собой подаренный на день рождения «Полароид» и сделал несколько фотографий на фоне Казанского, Исакиевского и где-то на Невском, которые раздал друзьям. Юля забрала себе фотокарточку, на которой Дима подхватил её на руки и закружил, а она от неожиданности рассмеялась и задорно посмотрела прямо в камеру. Эту фотографию девушка вложила в кошелёк, уж очень она была милой и какой-то абсолютно счастливой. Едва не опоздав на поезд, ребята вскочили в вагон и, поймав на себе грозные взгляды тренеров, потупили глаза в пол, еле сдерживая озорные улыбки на лицах. Ещё два часа они обсуждали, как весело гуляли по ночному городу, не боясь проспать завтра тренировку, а после ещё с час рубились всё в того же «Дурака» и пили чай. Юля играла плохо, зато мухлевала отлично, оставшись в «дурочках» лишь раз. Все четверо уснули настолько крепким сном, что разбудил их настойчивый и недовольный голос проводницы, которая сообщала, мол, через десять минут закрывают туалеты, а через час они прибудут в город-герой Москву. Юля и Оля в уборную пошли вместе, чтобы было быстрее. Парни лишь переглянулись, расплылись в улыбках, взглядом обмениваясь всеми пошлыми шуточками, родившимися в их головах. Столица встретила спортсменов солнцем и теплом. Быстро попрощавшись со всеми до послезавтра, то есть, до понедельника, Юля поймала попутку, вместе с вещами отправляясь на Рижский рынок за букетом белых пионов. Дорога и поиски заняли два часа. Соответсвенно, на сборы у Крыловой оставалось всего ничего. Но она ведь предупредила, что опоздает, поэтому торопиться без надобности. Неспешно она приняла душ, даже сумку разобрала, подрезала стебли цветов и принялась делать укладку с макияжем. К тому моменту, как девушка открыла шкаф, собираясь выбрать подходящее случаю платье, часы в комнате показывали без трёх минут пять. Поняв, что всё равно уже опоздала, девушка перебирала вешалки без спешки. Ей хотелось сегодня выглядеть так, чтобы Витя Пчёлкин понял: не ту он заприметил у Власова и знатно просчитался, вернувшись к Голубевой. Свой выбор девушка остановила на нежно-голубом платье-футляре до колена, выгодно подчёркивающем её точёную фигуру, белых перчатках по локоть и тех же остроносых туфлях цвета подснежников, что надевала недавно на праздник к Олегу. На шее она застегнула жемчужную нить, а в уши вставила серьги-гвоздики, которые были частью комплекта от ожерелья. Взглянув в зеркало, Юлия поправила струящиеся локоны и усмехнулась. Девушки в Союзе так не ходили. Это было больше похоже на Европу, моду которой она изучала по журналам, привезённым с соревнований. Взяв подмышку клатч и накинув на плечи плащ, Крылова не забыла про подарок с цветами, поспешив на празднование бракосочетания Суриковой и Белова. Часы на стене показывали половину шестого. Девушка опоздала уже на добрых тридцать минут.