Хочешь, укушу?

      — Сегодня на улице видел Лилиан. Она выходила из бутика, весьма не дешёвого, кстати, и была безумно счастлива, судя по её смеху и улыбке, — произносит Элайджа, садясь напротив Никлауса.       — Будто бы мне есть дело, брат, — небрежно бросает Майклсон, делая очередной глоток виски. — Ты же знаешь, она сама ушла, решив, что я побегу за ней. Но нет. Не дождётся. Пусть развлекается, пока хватает денег. Потом будет гнить где-нибудь в сточной канаве.       — Ты так в этом уверен, Никлаус? А мне показалось, что у неё никаких проблем не намечается, судя по тому, в какую машину она села. И с кем.       — И с кем же? — спрашивает гибрид.       — Машина довольно дорогой марки. К тому же, не сказал бы, что новой модели. Наверное, что-то раритетное, но, безусловно, элегантное.       — С кем? — сквозь зубы повторяет Майклсон. Он сидит так же, как и сидел, когда пришёл Элайджа, пьёт всё тот же виски. Ничего не изменилось в его положении, но в комнате явно повышается градус напряжённости. Элайджа это не просто чувствует, он понимает это по почти что рыку брата, по тому, как белеют его пальцы, ещё крепче сжимающие стакан с алкоголем. Кроме того, Никлаус имеет определённую привычку стискивать челюсти, когда начинает злиться, становясь всё яростнее и недовольнее.       — С сыном владельца лавки антиквариата.       Элайджа слышит, как в ладони брата начинает трескаться стекло. Секунда, стакан разбивается на мелкие кусочки, золотистый напиток оказывается на полу.       — Что ж, всегда знал, что ей по душе идиоты. Мы не сошлись, потому что я не такой, — произносит Никлаус, поднимаясь и уходя из гостиной. Он идёт, выковыривая из кожи осколки стекла, бросая их на пол. Они падают, оставляя на ковре красные следы крови.       — Никлаус, ты испортил ковёр. Лилиан он нравился, — всё ж добавляет Элайджа.       — Скажи, чтобы его выкинули. Всегда его ненавидел, — отвечает Никлаус, исчезая за дверью, громко ею хлопая. Старший Майклсон вздыхает, но просит, чтобы ковёр отвезли в химчистку, а потом убрали, куда подальше, до лучших времён.              Майклсоны завтракают втроём. Хейли ранее составляла им компанию, но сейчас уехала к каким-то родственникам, оставив братьев и сестру одних. Они едят, изредка о чём-то переговариваясь. Сейчас за столом слишком тихо и спокойно. Пока Лилиан не ушла, каждые их посиделки сопровождались девичьим ярким смехом и шутками. Сейчас шутить было некому. Только девушке Клаус позволял вытворять сумасшедшие вещи, закрывая глаза на последствия и суть сказанных ею слов. Лилиан могла смеяться даже над ним, говоря что-то о том, как Клаус успевает на Рождество разнести подарки всем детям, и где он прячет накладной живот и костюм. Она, задыхаясь, сквозь смех, вампирам раздавала клички оленей. И всем было весело тогда, Клаус же на это лишь улыбался, смотря на Лилиан и, кажется, медленно, но верно, заражался её оптимизмом и лёгкостью. С девушкой светлело даже в доме. Не заметить этого было сложно. Она ушла, ушло вместе с ней тепло. Складка на лбу Клауса, что почти исчезла с появлением в его жизни Лилиан, снова практически постоянно его сопровождала.       — Вы же помните мистера Брокли? — спрашивает Ребекка. Ей не дают положительного ответа, потому она уточняет, — он владеет самым большим антикварным магазином в Орлеане. Такой серьёзный мужик со странным сыном-извращугой. Он как-то подкатывал ко мне, но не долго. Так вот, у него сегодня ночью разгромили магазин. Полностью. Варвары просто ворвались, всё разбили в кашу и ушли. А там ведь были и камеры, и охрана была. Они ничего не сделали, чтобы не попасться. Кроме того, ничего не украли. Говорят, ущерб не восполним. Там столько денег пропало, вы не представляете, — Ребекка приподнимает голову, убеждаясь, что её слушают, и продолжает, — Брокли в бешенстве. Деньги вернуть можно, но вещички — нет. Его контракты пропали, прибыль — тоже. Всё это, конечно, безразлично мне абсолютно, но я бы хотела знать, зачем эти идиоты туда полезли. Вот это действительно интересно. Вы что думаете?       — Думаю, — отвечает Элайджа, наблюдая за Клаусом, — они накурились, или напились. Вот и всё решение. Мне не кажется, что там что-то серьёзное будет.       — Ты как всегда прав, брат, — соглашается Никлаус, поднимая стакан. И все снова замолкают. Ребекка не замечает довольного выражения на лице брата, но Элайджа видит, как у того подёргивается край рта. Никлаус явно рад произошедшему. Элайджа уверен, что именно его брат — причина случившегося, но вмешиваться в это он пока не планирует, предпочитая наблюдать со стороны. Ребекка, вероятнее всего, скоро присоединится. Она слишком умна, чтобы не заметить того, что вокруг происходит.              Майклсоны и представить себе не могли, чем обернётся для них вечер в ресторане, внезапно организованный Клаусом. Он вообще в последнее время слишком сблизился с семьёй. Общение, совместные походы куда-то — всё это несколько напрягало. Однако никто не отказывался. Всё было не так уж и плохо, как сначала казалось. Никаких споров, ссор, пререканий. Единственное — Клаус всегда с воодушевлением и какой-то жаждой шёл куда-либо, но потом мрачнел, становясь собой обычным. В этот раз ничего не должно было измениться.       Майклсоны прибыли в ресторан к вечеру. Никлаус активно жестикулировал, что-то рассказывая Элайдже, который хмурился, озабоченный нестабильным состоянием брата. Кто знает, чем могут обернуться для посетителей его перепады настроения. На удивление всех, Клаус не повёл их к отдельному столику, а, взяв стул, подсел к уже занятому.       — Это определённо ничем хорошим не закончится, — прошептал Элайджа сестре. Они немного отстали от брата, поэтому увидели лицо девушки, сидящей рядом с ним несколько позже. Ребекка, ранее сомневавшаяся, что вечером придётся прятать трупы, разочарованно выдохнула. Элайджа повторил за ней.       — Лилиан! Какая встреча! Что ты здесь делаешь? — наигранно удивился Никлаус. — А мы вот с Элайджей и Ребеккой решили проветриться, а тут ты. И совсем одна. Ждёшь кого-то? — Майклсон умело играл, совершенно не стараясь выглядеть правдоподобно. Элайджа и Ребекка, занявшие места рядом, напряжённо за всем наблюдали.       — Вообще-то, она не одна, — раздалось сбоку. Говорил Брокли, явно недовольный нежданными гостями. — Она здесь с молодым человеком, который хотел бы, чтобы вы удалились.       — Тебе-то что? — спросила девушка гибрида, медленно потягивая шампанское из бокала.       — Забочусь о тебе, дорогуша. Сейчас середина недели, а ты одна, пьёшь. Женский алкоголизм не излечим, знаешь ли, — Клаус выхватил у Лилиан бокал, выплеснув остатки напитка на Брокли.       — Что вы себе позволяете? — возмутился тот, поднимаясь с места. — Вы знаете, кто мой отец?       Лилиан не реагировала на происходящее, поддерживая зрительный контакт с Клаусом. Она предпочла занять пассивную позицию в надвигающемся конфликте.       — Надеюсь, — ухмыльнулся Клаус, отворачиваясь от девушки в сторону Брокли, — что он тряпка, потому что тебе явно надо вытереть сопли, мальчик.       — Да как вы со мной разговариваете? Лилиан? Ты знаешь этого человека?! Скажи ему, чтобы он убрался от сюда и забрал своих шавок!       — Хорошо, — скучающем тоном произнесла девушка, уже ковыряясь вилкой в салате. — Клаус, Элайджа, Ребекка, убирайтесь от сюда.       — Дорогуша, если мы уйдём, ты же умрёшь со скуки с этим идиотом. Хотя, тебе всегда нравились те, у кого IQ меньше, чем обхват твоей груди. А это действительно так, если он и правда назвал мою семью шавками. Или, быть может, мне послышалось? — Клаус отломил ножку у бокала, направив её в сторону Брокли, что испуганно отшатнулся, забавно округлив глаза.       — Нет, не послышалось, — подтвердила Лилиан, вставая из-за стола.       — Лилиан? — крикнул Брокли. — Ты куда? Оставляешь меня и сваливаешь? Сучка! Ты действительно настоящая шалава!       Нескольких секунд хватило, чтобы Лилиан выхватила у Клауса осколок бокала, который вампир так удачно выставил, будто бы не специально, и вонзила его в шею бывшего парня. Брокли захлёбывался кровью под вопли и визги окружающих, когда Лилиан ушла, вложив предмет убийства обратно в руку Майклсона. Она лишь забрала сумку, бросив небрежное «пока» Майклсонам. Клаус с гордостью наблюдал за удаляющейся фигрой, ведь именно он научил Лилиан защищать свою честь. Видимо, учитель он отличный.       — Ник! — прикрикнула Ребекка. — Ты что творишь? Рехнулся? Ты развлекаешься, а мы теперь убирайся?!       — Если ты не заметила, его убил не я.       — Но ты сделал бы это, если бы Лилиан просто ушла. И да, Ребекка, Никлаус не развлекался. Он, видимо, пытался вернуть девушку, которую, по его словам, ненавидит, — говорит Элайджа, внушая очередному посетителю официальную версию произошедшего.       — Ещё бы! — Клаус улыбается, довольный случившимся. — Мне же делать больше нечего, только бегать за этой глупой девкой. Ещё чего придумай, братец.       — А мне кажется, — договаривает Ребекка, — что ты думаешь вернуться домой и застать там Лилиан. Да? Смешно. Спорим, что она не придёт?       — Говорю ещё раз, мне всё равно.       Клаус слишком сильно спешит домой, чтобы его словам кто-то поверил. Он явно пытается скрыть предвкушение встречи, но у него не получается. Элайджа и Ребекка переглядываются, молча обсуждая всё происходящее. Даже если бы Клаус просто так торопился домой, желая поскорее лечь спать, его выдала ярость, с которой он крушил всё вокруг себя, когда, обойдя дом, не нашёл там Лилиан.       Девушка не пришла ни завтра, ни послезавтра, ни неделю спустя. Клаус попадал где-то, видимо, ища её, но всегда возвращался домой ещё злее и мрачнее, чем вчера. Атмосфера ежедневно становилась всё тяжелее, ощутимо давя на присутствующих. Майклсон не мог поверить, что он не смог найти Лилиан в городе, который практически полностью принадлежит ему. Это не просто раздражало, это бесило. Он — первородный гибрид, мало того, что ищет везде эту девчонку, так ещё и не может её поймать.       — Я хочу найти её, чтобы убить, — говорил он каждый раз, уходя. Ему, конечно же, никто не верил. Постепенно во взгляде проступала не только слепая ярость, но и страх. Клаус, безусловно, боялся, что потерял ещё и Лилиан.       Сама же девушка пряталась там, где искать бы Майклсон не стал. В его доме. Стоило только Никлаусу уйти, Лилиан появлялась на пороге и шла к Ребекке, чтобы хоть как-то скоротать очередной бредовый день. И так, на самом деле, могло продолжаться вечно, но совесть у Лилиан всё же была.       — Значит, — спрашивает Ребекка, — ты хочешь показаться ему. Когда?       — Да, думаю пора выходить, — вздыхает Лилиан. — Не уверена, что он не оторвёт мне за это голову. Вот думаю, стоит ли писать завещание.       — Зря переживаешь, Лили, — продолжает блондинка. — Мой дорогой братец слишком сильно влюблён в тебя, чтобы убить. Бояться стоит того, как бы он от счастья не нагадил, когда увидит тебя здесь.       — Влюблён, говоришь? А как же все его пожелания мне смерти? Шутить научился?       — Он может говорить, что хочет. Главное — что он делает. А делает он всё, чтобы тебя вернуть. В своём стиле, конечно, но подумай. Сильнейшее существо питает слабость к простому человеку. Без обид. Не думаю, что многим бы понравилось. Нику нужно сначала переступить через себя, чтобы понять, какие именно чувства он к тебе испытывает.       — Как бы там ни было, мне будет морально тяжело начинать разговор. Чувствую себя виноватой. Мне кажется, мы всё же перегнули палку.       — Да не парься ты. Всё нормально будет.       Лилиан снова тяжело вздыхает, думая, как именно начнёт разговор, сколько раз извинится. Конечно, Клаус вряд ли убьёт её, но девушке стыдно за то, что так с ним поступила, заставив мучаться. С другой стороны, Майклсон заслужил небольшой встряски. Уж очень он стал наглеть, когда они встречались. Гибрид, не гибрид, хоть зубная фея, Лилиан не хотела и не собиралась быть его тряпкой. Поэтому-то она и бросила Клауса, не захотев быть его очередной игрушкой-куклой, которую выбросили бы за ненадобностью.       А потом Элайджа сказал, что Никлаусу нужно понять, что именно он может потерять. Возможно, старый он, безжалостный, хладнокровный убийца ничего не почувствовал, но того Клауса нет. Майклсон, безусловно, изменился, начал любить, что очень радовало. И Лилиан любила его со всеми тараканами и проблемами. Не могла не любить. Однако подчиняться ему она не стала бы при любом раскладе.       Никлаус вернулся позже, чем обычно. Снова безуспешно прошёл день поисков. Он уже было собирался направиться в погреб за виски, как увидел её. Лилиан стояла в проёме, держа в руках бутылку с алкоголем.       — Привет, — начала девушка. — Я подумала, что тебе нужно будет выпить, поэтому принесла это. Выбирала на свой вкус, поэтому не уверена, что тебе понравится.       Она едва успела договорить, как Клаус неожиданно оказался возле неё. Гибрид не верящим взглядом рассматривал девушку, стоящую напротив. Лилиан не знала, что ей делать, куда себя деть. Однако она не могла отступить.       — Может, я принесу стаканы? — спросила она, указав рукой с виски в сторону кухни. Но они им не понадобились. Никлаус слишком резко обнял Лилиан, прижимая к себе. Она выронила бутылку, что упала на пол, разбиваясь, оставляя на ковре грязные пятна. Но это все проигнорировали. Майклсон был слишком занят, целуя Лилиан, прижимая её к себе со всей силы. Его руки обвили девичью талию так сильно, что казалось, сожми он её ещё, и Лилиан бы сломалась. Она же, в свою очередь, запустила руки в его кудри, вороша непослушные волосы. Клаус, похоже, рычал в поцелуй, но Лилиан сомневалась в этом. Единственное, в чём она была уверена, это в застывших слезах, которые Клаус попытался скрыть, отвернувшись, когда они отстранились друг от друга. Но девушка их заметила, и, умилившись картине, пообещала никогда об этом не вспоминать. Тем более, при других.       Клаус всё-таки снова прижал Лилиан к себе, тяжело дыша, наслаждаясь такой необходимой близостью. Лилиан обнимала его в ответ, радуясь, что всё закончилось. Они бы так и стояли, подпитываясь присутствием друг друга, если бы не прервавший их голос Элайджи:       — Я же сказал, чтобы ковер пока что не стелили. Теперь снова придётся сдавать в химчистку.       Лилиан засмеялась, не в силах сдержаться. С её смехом в дом вернулось тепло, которого так не хватало Клаусу.