Хочешь мира - готовься к войне

Понедельник — день тяжелый Каким взглядом нас просветил утром в своем кабинете уважаемый директор Дамблдор — мне показалось, он даже все, что мы ели на завтрак, определил. — Сириус, зайди ко мне после занятий, — ласково попросил директор, но не учел того момента, что его мог услышать Блэк-старший, который, собственно, нас и доставил, так что заполучил директор Сириуса в комплекте с его отцом и не после занятий, а до. Ориона Блэка я искренне поблагодарил за беседу с директором по камину еще предыдущим вечером — она определила, в каком статусе я появляюсь у них, а также были обговорены наши возможные систематические отлучки в их дом на предмет самообразования. Так что наше возвращение должно было пройти максимально гладко, по крайней мере с юридической или как там ее… о, дисциплинарной стороны нам уже ничего не грозило. Однако для директора это был прецедент… Я, конечно, догадывался, что отток школьников на выходные, да еще регламентированный старым Уставом, его не обрадует, но чтобы настолько, что с нас взяли клятву ни о чем никому не говорить и не намекать — это было чересчур. В Хогвартсе в выходные дни кроме домашних заданий, квиддича и хора было совершенно нечем заняться — уму непостижимо, как только замок продолжал стоять, удерживая всю энергию основной массы его обитателей. Реальное волшебство. Ну и с обитателями было более-менее ясно, потому что либо по квиддичу фанатеешь, либо с жабами поёшь — широкий спектр досуговых мероприятий, деваться некуда. А, да, с третьего курса к ним добавляется Хогсмид, аттракцион века, ясен пень. И ведь никто не рыпается, будто так и надо! Поклясться-то я честно поклялся, у меня был агент, точнее, была, которая и так в курсе всего благодаря ее сестричке. Главное, чтобы Эванс не засветилась. Об этом пришлось отдельно побеседовать с Поттером и Блэком, которые — родятся же такие олухи! — даже не сообразили, что, к чему и почему. Зато Регулус чисто со слизеринской хитрецой разулыбался, и мы наконец бодрой рысью отправились на уроки. Галопируя в сторону теплиц наперегонки с Регом, которого наш декан отправил за травой моли, я получил недвусмысленный комплимент, что, оказывается, могу использовать любые ресурсы, даже маглорожденную ведьму, в полезных целях… Полезный ресурс, значит. Надо будет Лиле рассказать, кто она теперь. А может, и не надо — в любом случае у Регулуса наблюдался определенный прогресс во взглядах. Теперь бы с мордредовой моделькой пистолета разобраться. Давать огнестрельное в руки этим олухам… Где, черт побери, были мои мозги? Перекапывая землю для пересадки «Обыкновенной колючки», которую я бы назвал совсем другими непереводимыми на английский язык, но очень родными для меня словами, я все думал, думал, думал… Если я не сделаю работающую модель — потеряю авторитет — не то чтобы окончательно, но в рот мне больше смотреть никто не будет. Черт, а мне только это начинало нравиться. С другой стороны, я реально не верил в то, что созданное мной нечто действительно является рабочим оружием — в памяти хоть и были формы деталей, многие нюансы изгладились, и подгонял я уже на месте «лишь бы вставлялось и не разваливалось». Совать туда настоящий патрон… Эта дрянь может прямо в руке разорваться, и, хотя для местных отмороженных магов это не является проблемой, — кости вырастят, мышцы и кожу тоже залатают едва не лучше оригинала, но зачем мне эти полусуицидальные и явно мазохистские развлечения? Ведь потом еще кино посмотрим, это к гадалке не ходи, парней уже от сериала не оттащить — оглянуться не успею, как у меня автомат затребуют или еще какую хрень — ее там достаточно. С другой стороны, меня самого всегда очень даже интересовало, что может магия против обычного оружия, и не исследовать этот вопрос… считай, зря вернулся. Ну не то чтобы зря, конечно, но кроме того, по каким принципам действует эта самая магия, я собирался узнать и как она взаимодействует с обычным миром. А кроме того, была у меня парочка друзей-приятелей, которые занимались в стрелковом кружке, потом в секциях, даже разряды имели, Витька вроде бы аж на международный уровень выходил… Классные парни — надежные, серьезные. И каждый считал, что именно оружие придало им ответственности в ту пору, когда оба были «дикими подростками». Почему-то я им верил. Всегда верил и ни разу не был обманут. Но тут, увы, раскопки и рыхление закончилось, как и мои левые мысли — настало время пересадки. «Кто придумал назвать вот эту хрень обыкновенной колючкой», — размышлял я, глядя на здоровые зеленые неправильной формы бугристые шары, круто вооруженные собственными дротиками в количестве… весьма приличном количестве — понял я, когда первый шар сделал первый залп в Мальсибера, и того сразу увели в медпункт. То есть унесли — шевелить ногами, превратившимися в лысоватых ежиков и истекающими кровью, он всяко не мог. Кровь, правда, профессор ему остановила, глазом не моргнув. Кто там Лонгботтома в фандоме ботаником обзывал? Если тот разбирался вот с такой вот флорой, по сравнению с ним тореро — чистые сопляки! И вот это нам предстояло пересадить, нет, ну нормально? Может, для начала профессор все-таки покажет пример? — А может быть, те, кто копал, уже отработали урок? — спросил я, вызвав нервные смешки и пару завистливых взглядов от однокурсников и особенно однокурсниц. Работать с землей никто из них не рвался, рыльца воротили, белоручки, а я что, я парень простой, могу копать, могу не копать. И даже вскопать и разрыхлить, ага. — Если вам достаточно «удовлетворительно» за урок, вы свободны, мистер Снейп. Можете покинуть теплицу. Хы. А посмотреть? Нетушки, постою, пока не выгонят. И я прислонился к стеночке немного в стороне, куда шипы гарантированно не долетали, но выбрав хороший обзор. И наконец увидел в действии мадам Спраут, которую теперь буду даже мысленно называть Мадам, то есть с большой буквы. Она достала палочку, которая в ее руках мгновенно превратилась во что-то типа мощной горелки, и резким броском, моментально напомнившим мне движения ниндзя, кинулась вперед к ближайшему шару. Тот стрельнул иглами, которые сгорели прямо на лету, скукожился и мощно завонял, когда профессор легким движением палочки выдернула его из земли. — Две минуты на пересадку! — скомандовала она, и пара наших девочек не растерялась — подхватила ставший в два раза меньше вонючий шарик и взялась за дело. Каюсь, еще не выучил их имена, но обе девицы появились из отделения теплицы, где я копал, слегка чумазые, но с явным облегчением на чуть зеленоватых лицах. — А можно чуть подробней о заклинании? — спросил Эйвери и удостоился презрительного взгляда валькирии по имени мадам Спраут. — Вы же знаете и Инсендио, и Диффиндо, — фыркнула та. — Можете использовать любое. — Э… — не выдержал я. — С огнем понятно, спасибо, а ножницами как? — Вы еще здесь, мистер Снейп? — удивилась та, но все же снизошла до показа. Она сделала такой же резкий, но пластичный бросок с палочкой наготове, и с растянутым «диффиндо» обвела ей вокруг следующего шара, уворачиваясь от осыпающихся иголок — словно обрила шарик на лету. — Ловко… — прошептал кто-то за спинами, а профессор подбоченилась и скомандовала: — Вперед. Этот шарик подхватили еще две девчонки, но после пересадки обе оказались ранены, а вдобавок еще и в какой-то противной зеленой слизи. Следующие несколько пар предпочли огонь, решив забить на ароматы, правда, кое-кто все равно вышел утыканным и тут же отправился в медпункт — чертовы кактусы отращивали шипы слишком быстро. Я наблюдал, определяя сектор максимального поражения, дальность, заметил, что кактусы стреляют совсем не так далеко, как мне вначале казалось — если хорошенько отпрыгнуть, иголки долетают, но не втыкаются. Осталось выяснить еще один момент. — Профессор, в каком случае шипы растут быстрее — когда их огнем или когда побреют? — спросил я. — Без разницы, — весело ответила мадам профессор. Я остался наедине с последним бешеным кактусом, как назло, самым крупным, и задумался — а почему, собственно, вообще никто не использовал щит? Все просто идиоты или я чего не замечал? Ну да, два заклинания мешают друг другу, как только начинаешь колдовать что-то еще, щит разрушается, но… можно же просто ручками взять, без всяких глупых маханий палочкой? Я безо всяких предисловий закрылся Средним Щитом, убрал палочку в ножны — она и оттуда прекрасно работала на поддержание, надел рукавицы из драконьей кожи и подошел к кактусу. Шипы показались, я притормозил, пока они не скрылись. — Бриться будем или жариться? — сорвалось у меня перед тем, как я решил наклониться. Кактус съежился и мне показалось, что-то проскрипел, но стрелять в меня не стал. Так я его и перетащил на новое место едва ли не под аплодисменты мадам Спраут. После чего мне было предложено стажироваться у нее, отмечен мой «талант герболога» и получено двадцать баллов для моего факультета. Пока профессор радовалась тому, что я «открыл» возможность уговаривать кактусы (или заговаривать им зу… простите, колючки), я офигевал. Это что же получается, вашу налево? Ксеноморфные растения? Полуразумные? Понимающие интонации — насчет понимания моих слов я даже думать не мог, потому что это было бы ну реально через край. Откуда они взялись? Куда я попал? В этом состоянии я поперся вслед за своими однокашниками на следующее занятие, где был ими отловлен и допрошен… — Что, Снейп, за копание в грязи теперь баллы получаешь? — решил до меня докопаться первым, конечно, раненый во все места Мальсибер. «А крута у нас мадам Помфри», — подумал я и, памятуя о том, что к больным надо быть снисходительным, взял и все ему рассказал. — То есть Щит — и ручками? — офигели мои слушатели, число которых выросло до десятка. — Сам в шоке, — пожал плечами я. — Особенно потому, что эта пакость в меня так и не выстрелила. — Это как? — изумился кто-то за спинами окруживших меня второкурсников. — Я им улыбался и глазки строил, — не выдержал я и заржал. — Снейп… глазки… — согнулся рядом Мальсибер. — Ой, не могу! — он постучал ладонью по столу. Другие ржали не хуже, девицы аж красные стали. Ну, я что, я только рад — смех стирает врагов. — Фу-у-ух, — наконец просмеялся Эйвери и обернулся ко мне. — Ты кто и куда дел Снейпа? — А ты по нему скучаешь? — подхватил игру я. — Да не особо, — ответит тот, смерив меня оценивающим взглядом, и хотел еще что-то добавить, но тут в кабинет вошла МакГонагалл, и все шмыгнули по местам. Через несколько минут речи профессора, в которой примерно три слова из дюжины были мне незнакомы, а по поведению моих сокурсников — не только мне, я тихо отключился и начал гипнотизировать формулу на доске. Обыкновенное алгебраическое выражение, подобные которому я не раз видел в учебниках с заданием «упростите это». Рука понемногу начала царапать это самое упрощение. Получилось довольно скромное выражение, после чего мне захотелось узнать, что у него за переменные, то есть что значат «а», «b» и конечно же, «x» и какое отношение эта математика имеет к слову «Даклифорс» и нашей задаче превратить свои пишущие принадлежности, то есть перья, в целых уток. Никакие умственные усилия к результату меня привести не могли, но тут — о диво! — ко мне на помощь пришел Эйвери, чего я вовсе от него не ожидал. — Ты должен опустить палочку резко вниз и направить на перо, представляя утку перед собой. Из палочки выстрелит желтый луч. Перо вспыхнет желтым и превратится в утку. — И все? — прифигел я. — Тогда на кой хрен вот это вот все? — Десять баллов со Слизерина за посторонние разговоры! Твою мать, так и знал. Эйвери украдкой показал мне кулак и скроил рожу, недвусмысленно намекающую, чтоб я молчал. Я обиженно посмотрел на него — что я, дурак, что ли — спорить с МакКошкой? И снова удостоился заинтересованно-оценивающего взгляда. Я глубоко вздохнул, положил перед собой перо и сосредоточился. — Даклифорс! Из палочки действительно стрельнуло желтым, перо тоже засветилось, и вот передо мной оказалась… детская резиновая уточка для ванны. Как назло, профессор МакГонагалл оказалась рядом, так что мне только осталось скроить рожу «ай-ай, что это тут у меня», и краем глаза увидеть, как та едва сдерживает улыбку. Соседи же мои изо всех сил сдерживали хохот. А, играть так играть! Пробормотав про трудное детство, деревянные игрушки и нехватку витаминов, я взмахнул палочкой еще раз, представив себе утку на пруду. — Даклифорс! На столе лежала утка! Вот только без ног… — В правильном направлении работаете, мистер Снейп, — снизошла МакГонагалл и пообещала лично мне за целую утку целых пять баллов. Черт, почему у меня теперь перед глазами шарденовский натюрморт с уткой? Надо ли говорить, что следующая утка у меня получилась с ногами, но дохлая? Вместо того чтобы потребовать исполнения обещанного, я втянул воздух носом… в конце концов, что я, в зоопарк никогда не ходил? Конечно, интересовался я там не утками, но… Вот… зимой… около кормушки… Мое перо разбежалось по классу тремя истерично крякающими, внешне самыми настоящими утками. А я почувствовал, что сейчас просто лягу… и как мог проникновенно посмотрел на МакГонагалл, жалобно прошептав: — Может, утроите? Их же вон… И как я теперь без пера? Минерва поджала губы, пронзив меня взглядом, а я что? Я ничего… Меня только качает маленько, но я за парту держусь, я не сдамся! — Акцио перо Северуса Снейпа, — заявила она и сунула мне под нос мое старенькое, потрепанное, но очень удобное перышко. — Спасибо, — простонал я и потянулся за ним. Пальцы дрожали — и вовсе не мой артистизм был тому виной! МакГонагалл нахмурилась, снова всматриваясь в мои глаза, перед которыми лично я видел уже только разбегающиеся круги. — Пятнадцать баллов Слизерину, — услышал я как из-под ваты. — И минус десять за безответственный перерасход собственных сил. «Так вот от кого Снейп перенял кой-какие приемчики», — догадался я прежде чем уплыть в небытие.