Письмо на "Титаник"

Резкий свет ударил мне в глаза и заставил проснуться. Медленно я обвела комнату сонным взглядом, пытаясь понять, где нахожусь. Обстановка сразу показалась незнакомой. Ни таких картин на стене, ни этих нелепых амурчиков, вырезанных на столбиках кровати, я никогда раньше не видела. Когда глаза уже немного свыклись с ярким светом, я посмотрела в окно. У тяжелых бархатных портьер стоял мужчина в бардовом халате и смотрел на меня с брезгливостью и отвращением. О, слава Богу! Хоть он то мне знаком. Мой муж! - Ты кричишь во сне! Это просто невозможно, - раздраженно начал он. - Вставай и иди пить чай. И, ради Бога, сделай что-нибудь с этим гнездом у себя на голове… - и он растопырил пальцы, показывая, как у меня торчат волосы, накрученные на папильотки. Казалось, муж еще не договорил и хотел еще что-то добавить, но я, нежно улыбнувшись, попросила его не волноваться, и пообещала быстро привести себя в порядок и прийти в столовую. Но мой дорогой Савелий Иосифович явно был настроен закончить истерикой и скандалом. Впрочем, его можно понять. Любой голодный и недоспавший человек злой. Только муж открыл рот, чтобы продолжить, с моего голого плеча случайно соскользнуло одеяло. Он закрыл рот, покачался на носках взад-вперед и вышел вон. Теперь все ясно. Вчера поздно вечером мы поселились в этом отеле. Уставшая с дороги, я не рассматривала комнаты, а сразу легла спать. Я лениво потянулась в кровати. Плохо, когда муж встает первый и видит мои папильотки. Зарывшись с головой под одеяло, я мечтала куда-нибудь пропасть. Не спроста меня вспомнил мой старый кошмар. Этим вечером мы отплывали в Нью-Йорк на корабле, а я до смерти боюсь моря. Этот суеверный ужас зародился во мне в детстве, когда Нева вышла из своих берегов и затопила нижние этажи маменькиного дома. Тогда страх утонуть залез ко мне под кожу и с тех пор живет со мной. Но этим я с Саввой не могу поделиться, скорее всего, мой милый муж использует мои слабости против меня. Я выскочила из кровати и стала торопливо распутывать волосы. Сбросив с себя ночную рубашку, я зачем-то покрутилась перед зеркалом и надела платье для завтрака. Стол уже был накрыт. Савва сосредоточенно рассматривал колонки каких-то цифр в газете и не обращал на меня никакого внимания. Я налила себе чай из самовара. Немного странно для Франции, но муж, несмотря на то, что изо всех сил старался быть похожим на европейцев, когда жил в России, переехав заграницу, вдруг стал ярым патриотом. И пока Савва читал газету и думал куда бы ему еще вложить свои деньги, я наслаждалась французскими круассанами в тишине. - Это третий. Положи. Растолстеешь. Ну вот, дочитал. - Смотри сюда, о нашем корабле пишут почти во всех газетах, - и, почему-то раздуваясь от гордости, он протянул мне первую страницу. - Сегодня утром, 10го апреля, французский лайнер «Ниагара» столкнулся с айсбергом в Атлантическом океане. Несмотря на то, что были предприняты все усилия обойти лед стороной, корпус корабля все же был поврежден ниже ватерлинии. Сигнал бедствия… - Ты что читаешь? – удивленно поднял брови Савва. – Какая к черту «Ниагара». Ты забыла, что мы на «Титанике» плывем? Я же тебе сто раз говорил… - муж горестно вздохнул и прикрыл глаза руками. – Дай мне. Он грубо выхватил газету из моих рук. - Отплытие «Титаника» из Англии – одно из самых значимых событий в стране. Эта новость занимает первые полосы почти всех газет. Ты смотри сюда, - он потыкал на изображение корабля пальцем, - в стране чуть ли не национальный праздник. Каждый город украшен флажками! - Да, про этот лайнер уже давно пишут. Очень хвалят. Хотя он еще ни разу не плавал. - Ну так есть за что хвалить, - раздраженно начал Савва, - это судно – шедевр инженерного искусства! На развороте объяснялись уникальные преимущества корабля. Текст подкреплялся картинками, чтобы было понятнее. - Но самое главное, что на лайнере соберутся все сливки общества, все те, с кем бы я хотел дружить. Первый рейс «Титаника» станет легендарным. Он откусил круассан и, жуя, продолжил: - Вобщем, нельзя упустить шанс попасть на этот корабль. И еще там будет этот мистер Исмей, директор White Star Line. Раз они могут позволить строить корабли, которые потрясают воображение, возможно стоит стать их акционером. Я хочу, чтобы ты ему понравилась, - и тут он поперхнулся, - кстати, расскажи мне, наконец, зачем ты свиваешь на своей голове гнездо из марли? – спросил он, отложив газету в сторону. - Для красоты. Согласись, мне идет, - сказала я склонив голову немного на бок и улыбаясь изо всех сил. - Это старый способ сделать кудри, им пользовались еще мои бабушки. Муж презрительно фыркнул. - Как будто ты знаешь своих бабушек, ты даже не знаешь, кем был твой отец. Зато понятно, кто твоя мать… Чашка неуклюже звякнула о блюдце. - Пойду оденусь. - Оденься так, чтобы из далека было видно, что мы не нищие! Все вещи и так были уложены в чемоданы. Оставалось только надеть дорожное платье. - Катюша, помоги, пожалуйста. - Конечно, Марина Альфонсовна, - с улыбкой ответила служанка, кивнув. Почему мама выбрала для меня такое отчество - открытый вопрос. Катюша успокаивала меня одним своим присутствием. Настоящая русская красавица, с роскошными светло-русыми волосами, пышным телом и румянцем во всю щеку, она все время приветливо улыбалась. Видно, моему дорогому супругу она тоже нравилась, раз он разрешал жить с нами не только ей, но и ее маленькому сыну Мише. Мальчишка был шкодлив и непоседлив, но я любила его всем сердцем, и он отвечал мне тем же. Катюша затянула на мне корсет и принялась за прическу. Пока она возилась с моими волосами, я внимательно рассматривала себя в зеркале. Синие глаза, темные волосы, высокие скулы. Все черты лица были точь-в-точь как у моей маменьки. Отец не оставил ни намека на то, кто он. Зато мою мать знают все. У нее на столько громкая слава, что мне ее имя говорить не удобно. Знаменитая оперная певица. И после одних весьма успешных гастролей по Европе она привезла с собой не только дорогие подарки, деньги и громкую славу, но еще и меня. Я надела дорожный костюм в полоску, пошитый по последнему писку моды. К нему шла шляпка с невообразимо огромными полями. Надо признать, мне очень шло, я выглядела хрупкой и женственной. Пока Катюша застегивала крючки сзади, маленький Миша стащил курительную трубку Саввы и дунул в нее, как в свисток. Табак как назло полетел прямо в лицо мужу и осел на его усах. Сначала я считала про себя, сколько раз он чихнет, но вскоре мне стало казаться, что это будет продолжаться бесконечно, и я как бы между прочим сказала: - Пал Палыч, один из друзей моей маменьки, однажды сознание потерял, чихая. Савва на секунду замер, потом вдруг зарычал и полез под стол тыкать тростью в малыша. Мишенька верещал, брыкаясь в ответ ножками, пока муж, пыхтя и уворачиваясь, пытался схватить его за ботинок. Из-под стола до меня доносились обрывки ругательств. В общем, все как обычно. - Ох, Савва, перестань! Мальчишка не может быть виноват в том, что он мальчишка. Пока они боролись, я стояла и молча рассматривала половину своего мужа, торчащую из-под стола. В целом, Савелий Иосифович был невысокого роста, худ, пискляв, шепеляв, имел тонкие черты лица, сюрреалистичный капризный рот и кучерявые черные волосы – в общем о лучшем и мечтать нельзя. Два года назад, лишь единожды скользнув по нему взглядом и отметив все достоинства его наружности, включая золотые запонки с бриллиантами, я поняла, что он мой принц из сказки. Но сказки заканчиваются свадьбой, а что меня ждало дальше, я и не догадывалась.