Быть может пламя нас спасёт

они – гордые свободные вампиры. Важные, презрительно ухмыляющиеся при виде смертного. судьба вампира – ах, какой трагичный, кровавый, смешной длиною в вечность путь. здесь смешалось все: овечья жалость, и тупая жестокость, и человеческая некультурность. бесполезные попытки седых облезлых, заплывших жиром, вампиров доказать, что они выше и лучше людей – лишь капризное самолюбие. никогда они не признают того, что так же, подобно ничтожному смертному, трясутся у ног начальства, что ночами их одолевает смутное беспокойство в уверенности в завтрашний день. и как бы не было смешно, но бессмертные боятся смерти. что есть бессмертие для вампира? долголетие, разбитые судьбы, страшные, наивные восстания, мнимые влюблённости и кутежи среди чумы. когда столетия проносятся как миг, любой почтительный пожилой вампир, вдруг вздрогнет, втянет шею и ужаснется. ведь он ничего не помнит. вся его жизнь - серая и праздная ушла, и нет больше никаких светлых, согреющих мертвую душу воспоминаний. и лишь любовь – чистая, как граненый хрусталь, заполнит своей силой сердце, брызнет и тепло разайдется в груди, и воздух запахнет чем-то сухим и сладостным. *** он мог наблюдать за ней часами, и ещё дольше карить себя за неподобающее поведение к даме. но издевающийся голос замолкал, и граф возвращался обратно, к давно облюбованому месту и тихо по-детски восхищался. она была прекрасна; каждое движение грациозных белоснежных рук, приводили в восторг, бледное как мрамор, худое примиленькое лицо в мягком свете луны, казалось ещё великолепнее. когда-нибудь она обязательно его заметит, и разразится жуткий скандал, но граф не мог, да и не хотел припятсвовать такому нежному медленно набухающему чувству. она появилась его жизни так же внезапно, как настигает острый нож в кулачной драке. юная, свежая ещё нетронутая, сухим поцелуем тяжёлой жизни, только выпустившаяся из академии, склеппина сердце, которой трепетало от ощущения свободы и праздной жизни в столице, вдруг замерло. одно письмо и долгая ночь в слезах. прощаться с роскошью и вольной пускай и распутной жизнью, било больнее осинового кола, вымоченого в чесноке. минуя острые ели, ей открылся огромный, разрывающий небо, замок. школьный двор встретил пустотой и беспорядком, заставляя забыть беззаботную девечью жизнь, она заставила себя улыбнуться, но вышла лишь печальная полулыбка. но с каждым столетием, она учила и училась сама. расцветая, вбирая в себя всю женскую красоту и ум, склеппина и не заметила, как привязалась к графу. со светлой грустью глядела она, как молодой вампир сам ещё ребёнок, пытался справится с непосильным для него грузом – племянником. но граф справлялся, спотыкаясь и падая, поднимался вновь. ей не страшно признаться себе, что её чувства, отнюдь не дружеские. и вот, уже на протяжении многих лет, он идёт за ней по узкой тропинке, скрываясь в тени могучих елей, думая, что она его не замечает. терпкий запах еловых иголок дурманил, а ночь нежно обнимала за плечи. шуршание в кустах заставляет её обернуться на звук. их взгляды встретились, и дыхание перехватило внезапно, будто кто-то выкачал весь воздух из лёгких. он сжимал в руках букет диких лилий, сиротливо призжав их к груди. виновато склонив голову, осторожно, будто боялся спугнуть склеппину, приближался. – я прошу прощения, мадам.. – не стоит лишних слов, дорогой граф - она обвила руками его шею и нежно коснулась холодных губ. он дернулся от неожиданности, но быстро опомнился и бледноликая луна, лишь свидетель, того как два страстно любящих друг друга вампира, слились в столь долгожданном поцелуе. Быть может их любовь вспыхнет, и разразится страшный пожар, языки пламени которого, оставят от городов пепелища. Любовное пламя пробудит усталый лёд сердец, и настанет весна.