Неполноценный

      Порталы Херршера вернули всех обратно в летающий шаттл. Растерянность, непонимание, легкое ощущение паники и грусть сопровождали атмосферное настроение Валькирий, считая Киану-Сирин.       Только вот, она начала довольно быстро приобретать свой прежний облик милой девушки Кианы. Дезориентация настигла и её, ведь то, что произошло с ней, она помнит крайне смутно. Картины странных мест и вновь тех воспоминаний всплывали перед её глазами. Последнее четкое воспоминание — Гораций перед входом в башню, а точнее битвы с ним и… прилёт Бенарес.       «Знакомый потолок», — вновь подумала девушка, сидящая на полу в коридоре, приходя в себя. — Киана, ты в порядке? — Мей помогла встать подруге с холодного пола, оказавшись довольно быстро рядом с ней. — Как ты себя чувствуешь?       Подруга же мечницы выглядела довольно потрёпано. — Я… Наверное, в порядке, Мей. Как все остальные? Никто не ранен? Гораций всё же сильный противник, но он будто не хотел нам вредить. — Неловко посмеявшись и потерев затылок, Киана встала и начала осматривать окружение. — Ты как всегда волнуешься лишь о других, не заботясь о себе, Киана… — Оказавшаяся рядом Химеко с некой нотой грусти вздохнула. С её ученицей всё было в порядке, но всё ещё предстояло узнать, насколько всё плохо. — Мы вот в порядке, а ты выглядишь потрёпано. Мей, помоги пока Киане дойти до её каюты, ей нужен отдых, после чего возвращайся обратно. Нам нужно закончить пару дел… — сказала девушка, смотря куда-то в пол, будто пытаясь найти в нём что-то полезное. — Как скажете, майор. — После чего подруги направились по указу Химеко в комнату Кианы.       Но внутри Касланы поднялась волна сильной злости, но в тоже время и грусти. Перед глазами мелькнула сцена — плачущей девочки, над телом мертвого мальчика… До боли знакомого. Голос в голове кричал что-то неразборчивое, но он был как будто очень далеко, отдаваясь эхом. Но даже так, плач кого-то второго внутри себя резал уши и тоже выводил на мокрые глаза… Ох, это же маленький Кано лежал трупом на земле, а рядом была девочка, та самая девочка из сна…       По дороге к точке назначения, в голове всплывали всё новые и новые картины происходящего. Вновь башня, этажи, клетки, дети… И вновь Кано. Вроде бы новые воспоминания, но в то же время вновь возникало чувство дежавю. Будто она видела это пару минут назад и не выйдя из шока, прокручивает в голове прошлые события.       Голова шла кругом. Что случилось вообще с их другом, с Кано? Её ли это воспоминания или снова второй, неизвестной личности? Что вообще произошло до того, как она попала вновь в шаттл, летящий обратно в штаб? И почему ей привиделся мёртвый мальчишка, так похожий на её друга? К сожалению, сейчас не совсем то время, чтобы спрашивать… Но за Кано стоило бы спросить. — Мей, что стало с Кано?.. Я не совсем понимаю происходящее до этого. Вернее, не помню. После той встречи с Горацием у меня как будто провалы в памяти.       После пару секунд молчания, подруга все же, хоть и неуверенно, но ответила. Всё же, она не понимала процессов, происходящих со своим кулинарным учеником, но хотя бы метафорически дать определение она может. — Им овладела тьма и ему нужно пока побыть одному… Для нашей же безопасности, Киана. И это даже не мои, а его слова. — Он жив ведь? — С надеждой в голосе, но будто на пороге до того что бы расплакаться, спросила девушка. Правда, мигом поняла, насколько глупо это прозвучало, тут во всём виноват раздрай души, но Мей, добрая душа, всё же ответила. — Ох, конечно он жив… — На самом деле, Мей и сама анализировала тот момент, то что было в башне, увиденное и сказанное. Возможно, тот Кано, которого они знали, и умер, так что утверждать обратное было несколько… Недальновидно.       Не успела Райдэн что-либо ещё сказать, как они уже уперлись в двери каюты Касланы. — Мне остаться с тобой, Киана? — Зайдя и сев вместе с подругой на кровать в комнате, Мей аккуратно приобняла её сбоку. Просьбу Химеко же она решила немного проигнорировать. — Да, останься, мне с тобой спокойнее… — Каслана обняла в ответ рядом сидящую, повалив обоих на кровать. — Знаешь, Киана, из-за всей этой суматохи мы давно не разговаривали по душам, как раньше. Я, конечно, не знаю что ты сейчас переживаешь и чувствуешь, так что… Давай хотя бы сейчас поговорим. Что тебя тревожит? Поделись со мной, я постараюсь тебе помочь. — Девушка поглаживала растрепанные белые волосы, что бы хоть немного расслабить подругу. — Мей, я и сама не понимаю этого всего что происходит со мной сейчас… — она пыталась сформулировать мысли, объяснить её видения, всё ещё вспоминая влагу на глазах, оставшуюся после того, как она очнулась на корабле. — Столько всего навалилось…       Девушкам требовалось время, чтобы оправиться от потрясений, и потому они просто общались, просто наслаждались обществом друг друга. Ничего особого не требовалось, обеим просто хотелось побыть вдвоём.       А где-то глубоко внутри Кианы ревела Сирин, бессильная что-либо сделать. Бессильная в своих действиях, она могла только плакать от отчаяния, осознавая, что тот, кто был дорог её сердцу, покинул её на неизвестное количество времени. Та слеза, что упала перед взором других Валькирий, была позором для неё, что она обнажила свои чувства настолько глубоко перед теми, кто ей не был знаком. И потому да, она корила себя за это, злилась на девушек, что те видели её момент слабости, но понимала, что их вины в этом всё же нет.       Однако для всех потрясения на этот день не закончились. Буквально через несколько часов после отлёта от Башни, в теле Кианы вновь проснулась Сирин. Она почувствовала, что процедура обращения Бенарес в Беллу уже окончена, что не могло не радовать. Так что, жёстко перехватив контроль над телом, Сирин всё же не сильно, но оттолкнула Мей, которая резко напряглась, увидев в поменявших цвет глаз девушки непривычный узор Херршера. Бросив на Райдэн несколько презрительный взгляд, Сирин открыла чёрное зеркало портала, предоставляя доступ Белле на корабль. Поднялась тревога, Мей обнажила катану, на всякий пожарный, а в каюту Кианы набежало народу.       Встретили Беллу крайне настороженно, но буквально через пару минут всем предстояло крайне удивляться — преклонившая колено перед Сирин Белла, называющая оную королевой, просила вновь принять её на службу. И Сирин не подвела, мигом приняв её клятву вновь, после чего, разом растеряв всё высокомерие, подошла к ней и обняла по-дружески. Обе скучали. — Позвольте представить, — высокомерие вновь вернулось в голос девушки, что однажды умерла. Как и Кано. — Белла, мой личный Хранитель.       Сама же Белла представляла собой очень симпатичную девушку лет девятнадцати тире двадцати одного года с полностью белыми длинными волосами, облачённую в не особо крепкую на вид (и только на вид) полу-броню чёрного цвета с синими вставками. Небесного цвета глаза сияли преданностью, направленной в сторону Кианы-Сирин, на остальных же она смотрела как на пустое место. Возможно, добрая половина Херршера сможет это исправить со временем, но это неточно.       Химеко была недовольна этим вывертом Судьи Пустоты, но пришлось смириться. Сейчас, будучи пробуждённой в теле Кианы, та могла натворить много всего нехорошего, так что пришлось скрепя сердце согласиться на условие, что Белла теперь будет жить вместе с Сирин. Мей же явно осталась недовольна таким поворотом событий, но вернувшая себе контроль Киана заверила подругу, что это нисколько не повлияет на их дружбу. Ей просто требовалось немного разобраться, а там… Всё вернётся на круги своя. Наверное…       По итогу поход нельзя было считать однозначно неудачным, это уж точно. Присоединившаяся к их команде полу-Судья, лояльность которой всё же была под сомнением, вносила серьёзные правки баланса силы, так ещё и Киана пробудилась как Херршер, но тут явно стояла очень и очень непростая история, которую все надеялись узнать от своей подруги и ученицы, ну, либо же, если Королева Пустоты соизволит, то от неё самой услышать, что же произошло в Башне давным давно.

***

      Кано раз за разом накрывала кровавая депрессия. Сложное чувство постоянно требовало крови, распаляло его ярость, но природная доброта и сдержанность не позволяли ему стать неуправляемым монстром, идущим на поводу своим инстинктам. Пытаясь разобраться в себе, парень постоянно натыкался на стену злобы, тьмы и негодования. Это были одновременно его эмоции и не его. Словно бы некто взял ту искру, что была у него, и распалил до лесного пожара. И если его Пробуждение как Херршера по сравнению с этой искрой напоминало разгоревшийся костёр, то теперь это был именно пожар. Чудо, что он не сорвался на девушек.       Гораций же, наблюдающий за метаниями своего господина по камере, неслабо грустил. Некая сила подпитывала гнев Кано, не давая тому остынуть, несмотря на усилия парня. Хвост-сколопендра постоянно бил по полу и стенам, чудовищные ноги оставляли глубокие борозды в стенах при пинках, а монструозная рука пыталась выбить металлические прутья, чтобы добраться до Горация. Но в этот раз удары были слабее, так что тяжёлое испытание на прочность металл всё же прошёл.       Бесился Кано несколько часов кряду. Почему-то воспользоваться силами Херршера Пустоты, чтобы выбраться из заточения, не получалось — способности попросту не слушались его, что вновь подогревало ярость парня. Однако, в какой-то момент, злоба начала спадать. Не решаясь прервать сей процесс, Горацию оставалось только дождаться, пока его господин придёт в себя. И Кано его не подвёл — через ещё три часа парень смог успокоиться и уснуть от навалившейся усталости. Протезы, похожие на конечности чудовища, втянули в себя лишний Хонкай-материал, оставив на месте вполне себе человеческие руки и ноги. Хвост же попросту отвалился за ненадобностью и рассосался. Одежда, что раньше была на нём, превратилась в лохмотья, а рядом Гораций увидел чёрную флешку, которую так и не «распечатали». Покосившись на всё ещё работающий компьютер, Хранитель сделал лёгкий шаг в сторону клетки. Кано не проснулся. Не собирался он просыпаться и после того, как Гораций оказался целиком в клетке, рядом с ним.       Флешку забрали, клетку вновь заперли, на всякий случай, после чего подключили к порту компьютера. Внутри же носителя было несколько документов, особенно не проясняющих прошлого Кано, но дающих понять, чего конкретно хотел от всех них проект «Стигма». — Лекарство от Хонкая? Ну и бред, — позволил себе усмешку Гораций, но, взглянув на своего господина, немного передумал. — Хотя, может, и возможно.       Проблема в том, что иммунитета ни у кого не было, даже у Валькирий. Да, куда большее сопротивление было, и вместо нескольких минут тире часов, которые могли позволить себе простые люди, находясь под излучением Хонкая, Валькирии могли днями, а то и месяцами находиться под излучением, даже накапливая и используя Хонкай в своих целях. Но тут встаёт вопрос — а как же Херршеры? Да, у них есть иммунитет, но не изначально. А ещё один факт, который как раз поясняет то, почему именно Херршеры имеют иммунитет, а люди нет… — Херршеры больше не люди, — усмехнулся своим мыслям Гораций.       Так что, проект «Стигма» был полностью провальной затеей, которую, конечно, всё же можно было использовать для повышения сопротивляемости Валькирий и простых людей. Но иммунитета добиться было невозможно, разве что сделать всех людей Херршерами, но Хонкай никогда не пойдёт на этот шаг.       Ещё же в файлах хранилась информация о главном учредителе проекта «Стигма», что также заинтересовало Хранителя. Некий Кевин Каслана, явно являющийся родственником Кианы, что подтверждала приложенная фотография. Кано наверняка захочет узнать, по чьей вине он и Сирин стали Херршерами, а после — отомстить. Проблема в том, что мстить то, по факту, некому — он жил пятьдесят тысяч лет назад.       Зато можно было слетать на Луну. В другом документе говорилось, что на спутнике Земли находится кое-что интересное конкретно для Херршеров. Попасть же туда не представляло труда, драконья форма Горация, Горыныч, вполне легко мог доставить Кано на Луну и вернуть обратно. И никакого дополнительного снаряжения не нужно. Как и было сказано выше, Херршеры — не люди. Вакуум для них абсолютно не страшен.       А пока Хранитель разбирался в файлах, что получилось прочитать только сейчас, Кано видел сон. Воспоминания вновь настигли его, но уже в другом виде, позволяя взглянуть на всё то, что было раньше. И снова он в клетке, и снова он маленький. Худой, болезненный, но неизменно улыбчивый, собирающий одним своим присутствием рядом с собой толпу детей, помладше и постарше. И снова его бьют и тащат голодным на холодный пол камеры.       Вот только кое-что поменялось на этот раз. Воспоминания решили сыграть с Кано небольшую шутку, показав, как к нему тайком, оглядываясь на камеры, крадётся довольно высокий мужчина в лабораторном халате. Ещё один учёный, вот только на его лице не было видно того фанатизма или безумия, что играли на рожах у других. — Пс-с, парень, — шикнул мужчина, привлекая внимание будущего Херршера. — Есть хочешь?       Это был несколько глупый вопрос, потому что все дети в этом комплексе всегда хотели есть. Им никогда не давали полноценных порций, предпочитая кормить объедками, лишь бы не сдохли. Но что было странно, так это то, что этот учёный, мимолётно улыбнувшись, просунул между прутьев клетки яблоко и тут же пошёл к другой клетке, таким образом раздавая всем детям хотя бы по небольшой радости. Постоянно оглядываясь на камеры, которые обычно следили за всеми ними. Неужто в этот момент они были отключены? — Дядя… — Осторожно позвал мужчину Кано. — А Вам не влетит за то, что нас кормите?       Мужчина аж оторопел от такой наивности ребёнка. — Естественно, мне влетит, — усмехнулся по доброму дядя. — Но только в том случае, если узнают. Так что давай это будет нашим маленьким секретом? — И подмигнул мальчику, собираясь уже уходить. — Постойте! — На грани крика прошептал Кано, пытаясь привлечь внимание мужчины. — Как Вас зовут?       Оказавшийся у лифта мужчина же, оглянувшись в сторону клетки кода двенадцать-два-ноль-А, тем же манером прокричал шёпотом: — Меня зовут Гораций, мальчик.       И Гораций стал частым посетителем клеток с детьми, периодически подкармливая всех, чтобы хоть немного облегчить их жизнь. Вот только счастье длилось недолго — какой-то охранник заподозрил, что с камерами творится что-то не то, и Горация уже хотели было уволить, но началось Второе Пришествие, так что вместо того, чтобы отпустить его с миром, предварительно взяв все подписки о неразглашении… Его пристрелили. — Кирилл, уходим! Ты ему больше ничем не поможешь! — Кричали дети, пытаясь вывести мальчика из оцепенения.       Единственный человек, который хорошо относился к ним в этом комплексе был убит. Это сильно ударило по мальчику, который чувствовал в мужчине родственную душу. Так его и застали, упёршим взгляд в труп, после чего тоже пристрелили. Дробь в грудь разорвала грудную клетку, нарушив целостность сердца и лёгких, так что умер Кано быстро. Но благодаря Сирин он воскрес. Хонкай же шептал ему, что может помочь и с тем, кого больше не было в живых. И воскресил тогда Кирилл Горация, дав ему имя Горыныч, вспомнив сказки о драконе и богатыре со своей родины.       Резко очнувшись, Кано начал метаться по клетке, в которую он сам себя и запер. Но то было от нахлынувших воспоминаний — ярость уже улеглась, но, почувствовав слабину, уже хотела было взять под контроль парня, как её обломал. И кто же? Ваш покорный слуга, Гораций. — Господин, пока Вы спали, с Вами связался Армагеддон. Желаете ответить?