Got a Chance to Start Again (I was born for this)

Судя по всему, не повезло. Прошло пять лет с тех пор, как он оставил себя маленького на пороге дома номер четыре на Тисовой улице, и Скалл решил, что самое время проверить свою молодую копию, чтобы убедиться, что с тем обращаются лучше, чем с ним. Он был потрясен, обнаружив, что их отношение совсем не изменилось, и что с маленьким Гарри обращались точно так же, как со Скаллом. Скалл едва успел дождаться, пока Петуния и Вернон лягут в постель, прежде чем послать в них два быстрых парализатора, чтобы убедиться, что они спят во время его небольшого шпионского визита. Результаты диагностических чар, которые он наложил на них, чуть не привели его в ярость прямо посреди жилого квартала. Принуждения, которые он наложил на них, все еще были в силе, но они были не единственными. Остальные были сильнее тех, что он использовал, поэтому его эффекты были слабее, и каждый из них все больше и больше приближал его к ярости. Выяснение того, кто поместил их на Дурслей, было просто вишенкой на торте, и это заставило Скалла отступить в пустой лес более чем на час. Как только он оказался на безопасном расстоянии от любых признаков человечества, он высвободил свою ярость. Если он создаст новую поляну, как в том лесу в Италии после проклятия, он ничуть не удивится. Другие принуждения были направлены на то, чтобы Дурсли издевались над ним. Если бы Скалл не приложил к письму свои собственные побуждения, тогда он подвергся бы еще худшему насилию, чем уже был. Плохая новость? Дамблдор был тем, кто наложил эти принуждения. Скалл доверял старику. Думал о нем как о дедушке, которого у него никогда не было. Знание, что этот самый человек хотел причинить ему боль, что из-за него ему пришлось пройти всё мучения, сокрушило его. Он не очень удивился, обнаружив, что фактически уничтожил лес, до которого едва добрался, прежде чем впасть в ярость. Нет. Что его удивило, так это то, как он обнаружил, что Вайпер ждет, пока он успокоится, прямо за пределами диапазона, до которого дошла его ярость. Как только Вайпер понял, что он более менее успокоился, он быстро подлетел к Скаллу и заключил его в сокрушительные объятия. — Поговори со мной, Скалл. — Он прошептал ему на ухо, — ты игнорировал попытки других связаться с тобой в течение часа, прежде чем мы почувствовали, что ты начинаешь злиться. — Он провел рукой по его волосам. — Что случилось? Скалл мрачно усмехнулся. — Ну, видимо, вся моя жизнь была ложью. — Он с горечью заявил: — Оказывается, единственный взрослый, которому, как мне казалось, я мог доверять, несмотря на некоторые довольно плохие решения, которые он принимал, на самом деле сделал эти плохие решения намеренно. Если бы я не оставил принуждение в том письме… Вайпер, я мог умереть, раньше чем смог бы добраться до Хогвартса, с таким отношением ко мне, как он хотел. Он почувствовал, как Вайпер на мгновение напрягся, пока обрабатывал его слова. Ему не потребовалось бы много времени, чтобы понять, что он что-то умалчивает, не после того, как однажды ночью он выболтал все, что случилось с ним в детстве, когда он очень, очень напился. — Похоже, Дамблдор действительно был тем, кто хотел, чтобы твои щиты были уничтожены. — Вайпер что-то бормотал себе под нос, заставляя Скалла начать истерически хихикать. Они оба думали о такой возможности раньше. Что Снейп уничтожил щиты Скалла только потому, что Дамблдор сказал ему. Но он не хотел в это верить. А сейчас? Узнав, как его старый директор хотел, чтобы с ним обращались? В уме Скалла не было ни малейшего сомнения в том, что старый козел несет ответственность за то, что его ментальные щиты были разрушены. — Волшебный мир может сгореть. — Сказал Скалл с рычанием. Ему надоело быть чьей-то пешкой. Хотя у него не было другого выбора. Если волшебный мир хотел, чтобы он решил их проблемы, им пришлось бы тащить его кричащий труп обратно в Англию. Вайпер промычал: — Значит ли это, что ты собираешься рассказать другим о магии? Скалл задумался над вопросом. С одной стороны, если бы кто-нибудь узнал об Аркобалено, их память была бы стерта, и они были бы брошены в Азкабан. С другой стороны, наличие их там, чтобы держать Скалла в узде было бы обнадеживающим. Ухмылка скользнула по его лицу. Почему он беспокоится о законе? В конце концов, он был преступником уже семнадцать лет. — Я думаю, будет лучше сказать им. — Согласился Скалл — Так они смогут поддержать меня, если кто-нибудь когда-нибудь попытается затащить меня обратно против моей воли. — Моу. Тогда, я полагаю, нам лучше пойти и рассказать им. У Скалла было только мгновение, чтобы смутиться, прежде чем они оба упали через туманный портал. Даже через мгновение после того, как он нашел свою опору, Скалл обнаружил, что вскрикивает от шока, когда пуля вонзилась в половицы между его ногами. — Какого хрена там было с тобой, Лакей? — Реборн зарычал, хотя, по общему признанию, это было не так пугающе, как если бы он был еще взрослым. Однако его взгляд был столь же впечатляющим, как и всегда. — Что было, сэмпай? Тебе нужно быть более конкретным. — Скалл выстрелил в ответ, не очень-то желая надевать свои обычные маски, когда имел дело с киллером. Реборн был не единственным в комнате, в которую привел его Вайпер. Быстрый осмотр вокруг показал, что остальные тоже были там. Должно быть, они заплатили Вайперу за то, чтобы он привел их в одно и то же убежище, потому что Скалл был совершенно уверен, что Фонг в то утро был в Китае. Скалл подавил чувство беспокойства, которое возникло при мысли о том, чтобы рассказать другим о магии. Они не были похожи на Дурслей. Они не будут ненавидеть его за то, что он родился с чем-то, что он не мог контролировать. Реборн поднял бровь, но заговорил Фонг: — Мы хотели бы знать, что тебя так сильно разозлило и почему ты игнорировал наши звонки. Он моргнул, затем вытащил телефон-раскладушку. Вайпер говорил что-то подобное, но ведь они же не так старались… Пятьдесят пропущенных звонков??? И это было до того, как он посмотрел на количество полученных им сообщений! Скалл застенчиво усмехнулся: — Ой? — Ой? Это действительно все, что ты можешь сказать? — Лар Милч ухмыльнулась, а ее пальцы дернулись, как будто она хотела обхватить его за шею. — Моу. Это долгая история. — Вайпер встал на его защиту: — Так что будет лучше, если мы все сядем и не будем никого убивать. Остальные Аркобалено — за исключением Неба, потому что они, как правило, не включали Арию в личные дела, независимо от того, насколько она им нравилась больше, чем ее мать — поворчали, но сели. Реборн даже пошел еще дальше и убрал свой пистолет, хотя Скалл не был уверен, означает ли это, что Солнце беспокоится о стрельбе в Скалла, или это должно было его успокоить. Он решил, что это было последнее, потому что отсутствие угрозы быть застреленным в любой момент творило чудеса с его и без того высоким уровнем беспокойства. Скалл застонал, потирая лицо: — Хорошо. Прежде всего, вы, ребята, должны пообещать слушать до конца и не отвергать все, что я говорю, как безумное или невероятное. — Я думаю, что мы все можем согласиться сделать все возможное. — сказал ему Реборн, получив кивок от остальных. — Тогда ладно. — В любом случае, это было лучшее, что он мог получить: — В моей жизни есть две вещи, которые довольно важны в этом разговоре. Магия и путешествия во времени. Он ждал, что кто-нибудь заговорит, но никто этого не сделал. Хотя это могло быть и потому, что Вайпер обхватила рукой горло Верде, угрожая молчать. Остальные выглядели скептически, но явно были готовы позволить ему объясниться. Скалл глубоко вздохнул, а затем неспеша начал рассказывать свою историю. Он начал с детства и с того, как его с юных лет заставляли спать в чулане под лестницей и делать всю работу по дому одному. Когда он перешел к нежному великану, спасшему его от родственников, некоторые из них посмотрели скептически. Взгляды только усилились, когда он рассказал им о своем знакомстве с волшебным миром, о том, как он узнал, что технически он их спаситель, и что все практически поклоняются земле, по которой он ходит. Он рассказал им об испытаниях, с которыми сталкивался каждый год, от тролля до Амбридж. Он запнулся на мгновение, когда рассказал им о том, что произошло в Отделе Тайн, но сумел понять, как он провалился сквозь завесу и как очнулся в переулке в прошлом, двадцать лет назад. Он рыдал, рассказывая им, как он ждал, что кто-то придет и заберет его больше года, прежде чем понял, что никто не придет. Как он бродил без цели, пока цирк не нашел его и не пригласил остаться. Как Шахмотноголовый угрожал разоблачить целое тайное общество только для того, чтобы заставить Скалла пойти на собрание. Как он рассказал все Вайперу, когда ему принесли телефон сделанный Верде. Как его ментальные щиты были полностью разрушены. Он рассказал им, как отправился в дом своих родителей с намерением не дать им умереть, только чтобы понять, что, хотя ему, возможно, не нравилось начало его жизни, ему нравилось то, что произойдёт. Как он применил принуждения к письму, оставленному Дамблдором, в надежде, что у ребенка будет немного лучшее детство, чем у Скалла, только для того, чтобы несколько часов назад понять, что Дамблдор оставил собственные принуждения, которые могли убить его, если бы он не оставил собственные. Чтобы закончить свою историю и доказать, что все, что он сказал, было правдой, Скалл превратился в свою анимагическую форму. Потребовалось некоторое время, чтобы понять, как снова трансформироваться, и он все еще не мог получить доступ к взрослой форме, которую имел раньше, но, увидев лица Аркобалено, когда они смотрели на волчонка с фиолетовой соской, сидящего там, где сидел Скалл, было доказано, что им хватило и этого. Он снова превратился в человека и старался не ерзать, ожидая, пока кто-нибудь нарушит молчание, охватившее группу. — Я полагаю, что путешествие во времени — веское оправдание тому, насколько скрытно ты всегда говорил о том, кем были твои родственники. — Признал Верде. — Хотя я признаю, что все еще испытываю некоторое недоверие к тому факту, что магия действительно существует. —Моу. В волшебном мире есть привычка стирать все упоминания о магии из чьей-то памяти, если они узнают о ней. — Сказал им Вайпер, вызвав переполох. — Какого хрена, кора! Почему ты не сказал нам об этом раньше? — закричал Колонелло, вскакивая со стула. Скалл наклонил голову. — Ну, я подумал, что будет лучше сказать об этом, прежде чем мы дойдем до того момента, когда я вообще оказался в прошлом. Кроме того, — пожал он плечами, — мы уже преступники. Какая разница, что они могут стереть твою память и запихнуть меня в тюрьму ада на земле, когда я верю, что ты можешь убить любого, кто попытается, первым? Это, казалось, успокаивало некоторых. Реборн выглядел откровенно самодовольным, узнав, что Скалл признал их силу. — Ты действительно веришь, что они попытаются заставить тебя вернуться? — спросил Фонг. Скалл посмотрел на него. — Никто не верил, что Волан-де-Морт вернулся к жизни, и даже не подумал взглянуть на мои воспоминания, чтобы убедиться, что я говорю правду. Как только они узнают, что я не врал, они бросятся искать и вернут меня на пьедестал, пока я не побью его за них. — Но ты не заинтересован в том, чтобы помочь им? — прокомментировал Реборн. — После того, что я только что узнал о том, что пытался сделать Дамблдор? — Скалл поднял бровь: — Меня не волнует, какая сторона правильная. Я был бы достаточно счастлив наблюдать, как все это горит. Реборн ухмыльнулся: — Тогда, я полагаю, нам просто нужно научить их, что значит связываться с одним из нас. Взгляд остальных заставил бы сбежать даже дракона. Скалл почти не мог дождаться, когда волшебники попытаются вернуть его обратно. Он с нетерпением ждал, когда они потерпят неудачу.