Каменный Ангел

Свет закатного светила струился через витражи, окрашивая стены храма и древние статуи в нежный золотистый оттенок. На пересечении лучей гигантская статуя Ангела будто излучала свой собственный внутренний свет, наиболее ярко сияющий на изломах крыльев и сколах доспехов. Руки его покоились на мече, взгляд устремлен вдаль, будто в ожидании кого-то. Тишину нарушали лишь монотонные движения сервиторов. В этой тишине шаги керамитовых ботинок казались оглушающими. Робаут поднял взгляд на лицо статуи. Оба сердца на мгновенье пропустили удар – лицо статуи было не просто пугающе схоже с его братом. Сейчас на него смотрел сам Сангвиний Принять то, что его брату поклоняются почти также, как и Отцу, что из него сделали святого и мученика было невыносимо. Тысячелетия проведенные в стазисе тяжелым грузом легли ему на плечи. Мир вокруг казался кошмаром, от которого невозможно было проснуться. Лишь в вере люди находили хоть какую-то надежду, недоступную ныне для примарха. Только сейчас он понял, что именно о таком будущем вещал ему Хорус, когда пытался склонить на свою сторону. Как же веселились боги хаоса, когда показали ему видения истинного будущего, к чему приведет предательство любимого сына! Как надменно они наблюдали за всем со стороны, прекрасно зная грядущий исход. Робаут не знал, зачем пришел в храм. Жрецы были удивлены его появлением не меньше, но в таких отдаленных и тихих местах считалось, что свет веры может принять каждого, кто пришел добровольно. В храме было тихо. Каменные глаза внимательно смотрели на примарха, ожидая дальнейших действий. На древней Терре была традиция приходить на могилы усопших и разговаривать с ними. Будто мертвые могли что-то услышать. - Тебя ведь даже здесь нет. Нет. Никого нет. Только сверхчеловек, на которого свалилось слишком много и каменная статуя. Любые разговоры казались безумными и бессмысленными. Рядом нет никого, кому он мог бы доверять настолько, чтобы поделиться тревожными мыслями. Но может быть, стоит попытаться? - Ты ведь даже не сможешь мне ответить. Конечно не сможет. Мертвые не разговаривают. - Тебя зовут святым, но они не правы. Твоя смерть не сделала тебя таким. Ты всегда был лучше любого из нас, - Робаут вздохнул, - Я бы хотел признать то, что тебя не хватает, но ты не должен видеть то, что происходит сейчас. Никто не должен. Я не знаю, как Отец продолжает бороться, видя все это. Хотя сейчас сомневаюсь, что это все еще он. Столько лет бесконечного потока боли и мольбы кого угодно лишат всего человеческого. Я не верю в судьбу и цикличность истории, но я пришел к власти на Маккраге после смерти своего отца. Мне достался мир охваченный раздором, отчаяньем и безумием. Ты и сам это знаешь. Но сейчас я вижу повторяющуюся картину. Только в тысячи раз больше и страшнее. Отец помогает мне, но он не может делать это постоянно. Но знаешь, тогда в чумных садах я понял, что у нас есть шанс. Это будет долгое, невероятно долгое очищение галактики, но я готов это сделать. Я должен отомстить хаосу за тебя, Сангвиний. Каменный Ангел молча слушал. Он слышал много откровений и молитв, но сейчас он слушал исповедь своего брата и молча наблюдал на ним. - Знаешь, меня вернули к жизни аэльдари. Порой мне малодушно хочется попросить Ирвейн вернуть и тебя. Я видел, как их бог возвращает мертвых. Возможно, ему было бы это под силу. Но я не верю, что они могут сделать это добровольно, не имея под своими деяниями второго дна. *** Солнце медленно спускалось к горизонту, заливая поверхность алыми, как кровь, лучами. Выходя, Робаут оглянулся еще раз на статую. Ангел все также держал руки на мече и мягко смотрел на него. Глупо было на что-то надеяться. Никто не ответит, никакого благословления или чуда не случится. Но после исповеди стало легче на душе. По мере того как шаги примарха удалялись, Дщерь Теней Ирвейн сняла с себя чары невидимости и выглянула из-за колонны. То, что человек, которого она вернула к жизни, не доверял ей было также ясно, как свет заходящего светила. Но ее народ находился в таком же упадке, как и мон-кеи. Для подчиненных ее действия были направлены на всеобщее благо и никто, кроме фамильяра, не догадывался какие личные мотивы за ними скрываются. Эльфийка обошла статую по кругу. Легенды рассказывали о великих мон-кей, что превзошли собой и своих соотечественников, и аэльдари. Видения будущего ни разу не давали даже намека на то, что она увидит одного из них. И более того, что его появление в жизни вызовет такие чувства. Ирвейн долго пыталась побороть это в себе, считая проявлением слабости. Дни летели быстро, как глотки пряного вина, а жар в груди, вызванный сыном Императора разгорался все больше. Разум шептал, насколько это опасно, но сейчас она чувствовала, что это пламя стало щитом, что спасает ее душу. Не для того ли Иннеяд послал ее пробудить примарха ото сна? Для того, чтобы посмотреть в лицо статуи пришлось запрокинуть голову. Это было безумно, абсурдно, и чертовски опасно, но она уже решилась и не отступит от своих планов. Она вернет Жиллиману его брата. Ради него, ради их народов Ирвейн готова пойти на такой риск. Аэльдари могут любить лишь раз в жизни. И горе тому, кто решит отговорить жрицу Иннеяда от своего выбора. - Нити времени запутанны, переплетены друг с другом настолько, что не отличить одну от другой. И если нет иного выбора, я в силах сама создать такое будущее, какое считаю нужным. Ангел все также молча слушал. Он слышал мольбы и клятвы, плачь и проклятия. К нему часто обращались паломники, каждый со своими судьбами. Он слышал и видел многое. Пожалуй, эта история была куда страннее многих. - Эмиссар, - Из тени приблизился один из Пауков Варпа, - Каковы наши дальнейшие действия? - Я узнала все, что мне было нужно. Мы должны найти могилу Ангела и готовиться к ритуалу. *** Пробуждение было болезненным. Будто осколки души, разбросанные по галактике вновь собрались воедино. Он помнил поединок, помнил боль от раны и еще сильнее – боль от предательства. Затем пришла тьма, что принесла с собой забвение и покой. Он слышал отдаленно голоса своих сыновей, но лишь изредка ему хватало сил расправить ставшие аморфными крылья и хоть как-то отреагировать. Их глазами он видел бесчисленные сражения, ярость, жажду и боль, которые заканчивались не успев начаться. Столетия пролетали за секунды. Вновь и вновь его накрывали милосердные тьма и тишина. Как долго он здесь? Где он? Если это океан душ, почему здесь нет никого, кроме него? Кто он? Все вопросы увязали в вязкой пелене забвения. Зачем пытаться что-то выяснять, если темные волны бездны вновь подхватят его и утянут за собой. Здесь нет времени. Здесь нет пространства. Здесь нет никого и ничего. Откуда-то со стороны он услышал крик, затем пришла боль и холод. Почему-то резко стало тяжело дышать. Дышать? Странно, как все это время он обходился без дыхания. Все тело ломило, а уши заполнил гул голосов. Голоса что-то кричали на непонятном ему языке, вскоре к ним добавился шум битвы. Разомкнуть веки было тяжело. Еще тяжелее было привыкнуть к свету. Если это видение, то оно куда реалистичнее предыдущих. Какое-то время он просто лежал и смотрел на своды комнаты с горящими лампадами, не обращая внимания на происходящее вокруг. Над ним склонилась женщина и что-то произнесла на звучном наречии. Перья ее странного головного убора отходили от головы как лучи. Он непроизвольно улыбнулся. Женщина обратилась к кому-то вне его поля зрения. Неведомая сила начала его поднимать, тело на автомате пыталось повторить движения. Конечности слушались плохо, боль все не отступала, но стала не такой мучительной. Медленно он поднял руку и посмотрел на нее. Узкая ладонь, длинные тонкие пальцы. Это его руки? - Лорд Сангвиний? Он поднял глаза. Перед ним стоял воин в золотых и алых доспехах. Почему его знаки отличия кажутся такими знакомыми? - Лорд Сангвиний?.. В воздухе витает сладкий запах крови. Язык непроизвольно коснулся удлиненных клыков. Этот запах вызывал нечто дикое и первородное. Его зовут Сангвиний? - Память не сразу вернется к нему. - Но лорд Жиллиман помнил все! - Жиллиман не был мертв последние несколько тысяч лет! Кровь это жизнь. Сейчас кровь в его венах вновь начал свой бег, заставляя сердца работать. Пока в нем есть кровь, он будет жить. Пока в них есть его кровь, он будет жить. Кровь и песок! Крылья встрепенулись, затем мягко сложились за спиной. Он поднял взгляд на собравшихся вокруг него воинов в алой броне. Он не знал их имена, не мог разобрать чины и звания, зрение еще не полностью к нему вернулось. Но одно имя настойчиво билось в голове. Он не мог не запомнить, ведь его глазами он смотрел чаще остальных. - Я рад видеть тебя, Данте. Встать оказалось куда сложнее чем показалось сначала. Ноги отказывались слушаться, благо его тут же подхватили и помогли подняться. Если раньше его смущало отсутствие всего вокруг, то теперь этого всего было слишком много. На многих лицах он видел слезы, каждый пытался хоть немного приблизится к нему. Почему эти суровые войны, видевшие не один десяток битв, плачут? - Лорд Сангвиний, - один из воинов преклонил колени, - Мы счастливы вновь видеть вас. Ордена Крови готовы присягнуть вам на верность. *** Это было странно. Без какой-либо внятной цели и объяснения ордена-наследники Кровавых Ангелов стягивались к Ваалу. И их число продолжало расти. Они игнорировали приказы, а на все вопросы примарха и инквизиции отвечали, что долг зовет их быть сейчас на Ваале Секундус. Это было странно учитывая даже то, что весь сегмент только начал восстанавливаться от следов нашествия и никакой угрозы не предвещалось. В итоге Жиллиман решил узнать о причине столь странного поведения лично. По прибытию в систему странности не закончились. Никто не мог запретить ему идти куда-либо, но все же настойчиво просили немного подождать, уверяя, что их командир скоро прибудет. Посыльный при этих словах едва ли не светился от счастья, когда докладывал примарху. Ожидание затягивалось. Робаут смотрел через бронированное стекло стратегиума на многочисленные корабли. Говоря человеческим языком, яблоку негде упасть. В последний раз подобное он видел, когда собиралась оборона сектора. - Брат. Робаут мгновенно обернулся. После стычек с предателями он был готов ко всему. Что ордена решили отколоться от Империума, что они подверглись порче хаоса. Что это очередная насмешка Фуогрима или колдовство Магнуса. В этом кошмаре было возможно все. И он был готов к этому. По крайней мере, он был уверен до этого момента. Он был готов к любому варианту развития событий, кроме того, что перед ним окажется Сангвиний. - Тебя ведь нет здесь. Ты призрак, который охраняет родной мир. - Ты веришь в это? Призраков не бывает, как и ангелов, - Сангвиний пожал одновременно плечами и крыльями, - И все же я здесь. Все та же мягкая улыбка. Все тот же неземной свет от белоснежных крыльев. Будто и не было этих десяти тысяч лет за гранью. Однако в ясных как небо глазах Робаут видел плохо скрываемую печаль. - Ты был мертв. - Мертвее не бывает, брат. Не могу сказать, что возвращение в жизни сильно меня обрадовало. За это время я стал похож на Керза – он тоже всегда видел кошмары. - Наша реальность такова, что представляет собой один нескончаемый кошмар, - Робаут тяжело опустился в кресло, - Кёрз видел все это, а мы считали его безумцем. - Он был один среди кошмаров. В таком неравном бою кто угодно сойдет с ума. Даже мы не всесильны, ты знаешь это. Но скажи мне, - Сангвиний подошел ближе и нерешительно положил руку на узорчатый наплечник, - Вернулся ли кто-то еще из нас? Жиллиман устало покачал головой. Что он мог ответить? Что по слухам Коракс духом мщения летает по Оку Ужаса? Что Лев погиб при очень странных обстоятельствах? Про остальных он знал и того меньше. - Я начал собирать историю Империума за эти десять тысяч лет. Источники теряются и путаются в датах. Дольше всех нас продержался Дорн. Он пытался удерживать порядок от пятисот до двух тысяч лет после Ереси. А затем и он исчез. Сангвиний сел на пол и слушал его. Было видно, как его брату пришлось тяжело за время отсутствия Ангела. В пшеничных волосах блестели серебряные нити седины. На лице появились глубокие морщины, как отпечаток боли. Чувствовал ли он то же самое после пробуждения? Был ли так же потерян для самого себя? Сангвиний мог поклясться, что его душу складывали как мозаику, как цветной витраж в храме, но забыли доложить несколько кусочков и картина не складывалась. У него были мысли. Что сейчас, возможно, будет правильнее восстановить Империум Секундус, чтобы сконцентрировать силы и зачистить определенный участок человечества. Что нужно восстановить их легионы. Много еще «что» разной степени возможности выполнения, которые ждут своей очереди. Но все они подождут. Его брат слишком долго был одинок.