***
На следующий же день Флоран поговорил с Довом. А тот как будто только этого и ждал, видимо тоже чувствовал себя не в своей тарелке из-за того, что тогда так погорячился. Он явно искал подходящего случая помириться с Римом. Флоран так хорошо играл Сальери, что убрать его с этой роли у Аттья бы даже рука не поднялась, а найти другую равнозначную роль для Мервана он не мог. Узнав, что Рим хочет быть хотя бы дублером, он с радостью согласился и добавил, что Мерван может так же играть несколько второстепенных ролей по собственному желанию. С такими новостями Флоран и пришел к Мервану. За что был обнят счастливым Римом до хруста костей. Теперь уж точно можно было не опасаться, что Рим его побьет. А если не будет надобности снова надеть платье, то и поцелуев бояться не стоит.***
Наконец настал день премьеры. Театр был полон народа – актеры, музыканты, танцоры - буквально все были в сборе. Шли последние приготовления: рабочие сцены проверяли все ли декорации на месте и в нужном ли порядке стоят за кулисами, техники настраивали звук и свет, танцоры разминались, актерский состав сидел по гримеркам, ожидая, когда гримеры закончат с макияжем и, заодно, мысленно настраиваясь на свои роли. И вот спектакль начался. Микеле стоял за кулисами, трясясь от страха перед первым выходом на сцену. Когда-то он уже играл в театре, но это было давно, еще в детстве. Тогда это воспринималось по-другому, как игра. Сейчас же чувствовалась громадная ответственность перед продюсерами, перед зрителями: а вдруг он забудет текст или что-то не так сделает и сорвет спектакль. С каждой минутой волнение нарастало. Вдруг сзади послышался тихий стук каблуков. Микеле обернулся – из темноты выходил Флоран уже полностью в образе, загримированный и одетый в костюм Сальери. В его глазах была такая мука или печаль, что на мгновение Микеле даже забыл про свой страх, захотелось подойти и пожалеть его, но он часто видел этот взгляд во время репетиций и, подумав, что Флоран уже вошел в образ, остался стоять на месте. - Микеле, ты такой бледный и весь дрожишь! – когда Флоран подошел к другу, вся печаль моментально испарилась, на ее место пришло беспокойство. - Я просто волнуюсь, вдруг я сорву спектакль, – Микеле печально опустил глаза. - Почему? - Нууу, текст забуду или зрителям не понравлюсь, или сделаю что-то не то… - Микеле, - Флоран, у которого тоже, честно говоря, от страха тряслись коленки, решил успокоить друга. - Ты очень обаятельный и талантливый человек, и я не сомневаюсь, что зрители будут в полном восторге от тебя. И они простят, если ты ошибешься, а может даже и не заметят этого. Так что, если ошибешься просто продолжай играть, как будто ничего не случилось, уверенно, как- будто так и задумано. – Флоран подмигнул другу. От слов Мота Микеле немного успокоился, перестал трястись и теперь только нервно теребил свои платочки, которые так и не снял, несмотря на уговоры костюмеров и даже Дова. Он тоже был бунтарем, как и его герой, любил свободу и не всегда подчинялся правилам, тем более, если дело касалось таких мелочей. Браслеты и подвески, а так же макияж были не только частью образа, но и своего рода щитом, За которым он прятал свою неуверенность. - Микеле, приготовиться! – прозвучало в наушниках. Флоран, взял его за плечи и посмотрел ему прямо в глаза: - У тебя все получится. Я в тебя верю. - Спасибо, Фло - Микеле широко улыбнулся и, когда Мот отпустил его, выпрямился, приосанился и, подхваченный толпой девушек, с улыбкой вылетел на сцену. Флоран видел из-за кулис как он выбежал на аванссцену, встал в позу своего любимого Питера Пэна и, вскинув голову, весело произнес: «Вольфганг Амадеус Моцарт! К Вашим услугам!!!» Зал взорвался аплодисментами. А Флоран улыбаясь, пошел в гримерку, чтобы не мешать актерам за кулисами. Его выход еще не скоро, можно пока поиграть на гитаре и морально подготовиться к своему первому выходу на сцену…