Закон парных случаев

— Молодые люди, можно вас на минутку? — окликнул Кира с Алей молоденький сержант милиции у турникетов, когда они выходили из метро. Сердце Кира ухнуло. «Ну вот и всё!» — подумал он, ощущая противную слабость в руках и ногах. — «Попался! Надо было хоть темные очки надеть…» Аля нашлась первой. — А в чём дело? — спросила она сержанта. — Нам нужны двое понятых, не волнуйтесь, это займёт пару минут. — А что нам надо делать? — Вам надо будет расписаться в протоколе обыска задержанных. Пройдёмте в дежурную часть, — кивнул милиционер в сторону видевшей виды открытой двери со свежей табличкой «Полиция». Возле неё стояли два милиционера с автоматами и мужчина в гражданском костюме. За дверью было видно, что в маленьком «обезьяннике», отгороженном решёткой, сидят две размалёванные молодые девушки, женщина средних лет и опустившийся, заросший бомж. Судя по тому, что женщины сгрудились максимально далеко от него, бомж благоухал далеко не фиалками. Он поднял глаза и вдруг пристально уставился на Кира. От этого взгляда Киру стало не по себе. Он ужаснулся от мысли, что его сейчас тоже посадят туда, за решётку, прямо к этому странному типу. И чего этот бомж в нём нашёл? В горле пересохло и Кир отвёл глаза. — Серёга, кого ты привёл? — спросил гражданский, обращаясь к милиционеру. — Вот, товарищ майор, понятые. — Они же несовершеннолетние. Молодые люди, вам восемнадцать есть? — обратился майор к Киру с Алей. — Нет, нету, — едва ворочая сухим языком, ответил Кир, снова бросив быстрый взгляд на бомжа. Бомж всё так же бесцеремонно рассматривал Кира. — Тогда не смею задерживать, извините за беспокойство, — улыбнулся гражданский, обнажая крупные прокуренные зубы. «Фуф, неужели пронесло», — подумал Кир, когда они с Алей направилась в сторону выхода. Сердце отчаянно колотилось. Кир с Алей вышли из метро и направились в сторону Планетария. Аля впереди, Кир чуть позади. Играть роль гостя столицы ему не пришлось, Садово-Кудринская улица в начале двадцать первого века выглядела совсем по-другому, чем в его времени. Когда с появлением флипов во второй половине двадцать первого века необходимость в наземных электромобилях сильно уменьшилась, Садовое кольцо сделали действительно садовым — вместо проезжей части разбили тенистый сквер и превратили улицы кольца в полностью пешеходные. А пока, в начале века, Кир и Аля шли под палящими лучами солнца по раскалённому тротуару без единого деревца, а в паре метров от них в десять полос неслись автомобили, обдавая волнами жара разогретых двигателей и смрадом выхлопных газов. Шли молча, разговаривать в шуме проезжающих машин было неудобно. У железного забора и калитки со скромной надписью «Планетарий» их встретила Наташка — подруга Али. Внешне Наташка была полной противоположностью Али — чуть выше её, круглолицая, широкоплечая, слегка «в теле», с короткой причёской светлых волнистых волос. Она издалека помахала рукой и с любопытством рассматривала Кира. — Приветики, давно ждёшь? — спросила Аля, когда они подошли. — Привет, нет, только подошла. Подруги обнялись. — Знакомься, это Кирилл, друг моего папы, я тебе про него говорила, — сказала Аля. — Наташа, — её подруга протянула пухлую ладошку, взглянула Киру в глаза и заторопилась: — Пойдёмте, через десять минут начинается программа «Солнечная система — наш дом», надо успеть купить билеты. Они прошли в калитку и быстро зашагали в направлении знакомого Киру здания с куполом в форме параболоида вращения. Кир про себя отметил, что таблички «Памятник архитектуры ХХ века», которая в его времени висела на углу здания, ещё нет. При всём различии внешности подруг, у них имелась общая черта — они обе были не прочь поболтать, а румяная Наташка вдобавок оказалась жизнерадостной хохотушкой. — Ты не из Москвы? — просто обратилась Наташка к Киру, пока они шли в кассу. — Нет, из Конотопа, — ответил Кир. — Ой, какое забавное название! — рассмеялась Наташка. — А это где? — Это на Украине, — сказал Кир и подумал, что его «легенда», наверное, не самая удачная. Она хорошо подходила для людей, с кем Кир общался мимоходом — ну Конотоп и Конотоп, никому не будет дела до маленького, никому не известного городка. А вот с более близкими знакомыми можно легко попасть впросак на какой-нибудь нестыковке. Словно в подтверждение его слов, Наташка спросила: — А ты украинский знаешь? — Нет, — улыбнулся Кир. — Мы в Конотоп недавно переехали, у папы там контракт. Мы вообще часто переезжаем, до этого пару лет жили в Смоленске, а перед этим — в Екатеринбурге. Кир сам удивился, как легко у него получилось вывернуться. — А жаль, украинский язык очень интересно звучит, а местами просто смешно. Мы когда Тараса Шевченко на литературе проходили, нам Чучундра его стихотворение читала по-украински, — Наташка снова рассмеялась и, передразнивая учительницу, нарочито важно продекламировала: — «Реве та стогне Дніпр широкий». Аля, ты помнишь Чучундру? Ну такая высокая, седая, в очках, волосы всегда в шишку сзади собраны и бородавка на носу? Нет? А, ну да, она же у вас не вела никогда. — Я припоминаю, — сдержанно сказала Аля и виновато посмотрела на Кира, как бы извиняясь за подругу. Кир ободряюще улыбнулся в ответ, мол, всё в порядке. Они прошли в большой зал Планетария, хоть и не сразу, нашли свои места, сели. Зал был полупустой — каникулы, многие в отъезде, а гостей столицы больше интересовали московские магазины, чем какой-то планетарий. Кресла были новые, удобные, полулежачие — ведь, всё действие будет происходить на большом сферическом потолке над ними. Наконец, на маленькую не то сцену, не то площадку, вышел лектор — невысокий седой мужчина в костюме и галстуке. Слева у его рта откуда-то из-за уха торчал поролоновый шарик микрофона. Он откашлялся и нажал кнопку на маленькой коробочке на поясе. В зале раздался тихий щелчок и послышалось лёгкое шипение, как бывает, когда включается микрофон, свет, медленно тускнея, погас и на потолке, на фоне розово-фиолетовой спирали проявились жёлтые буквы «Солнечная система — наш дом». «Галактика М31», — подумал Кир, — «Только причём тут она?» — Здравствуйте, дорогие друзья, — провозгласил лектор, и его голос, усиленный динамиками, гулко разнёсся по залу. — Меня зовут Роман Семёнович, я доцент кафедры экспериментальной астрономии физического факультета МГУ. Тема программы, которую я вам представлю через несколько минут — «Солнечная система — наш дом». На следующие сорок пять минут я буду вашим проводником по Солнечной системе, а потом буду рад ответить на ваши вопросы. «Экспериментальной астрономии?!» — удивился про себя Кир, — «Интересно, что за эксперименты они там ставят?» Мысль прервал звонок Алиного телефона. Пока Аля суетливо копалась в сумочке, рингтон «Crazy frog» эхом разносился по залу, вызывая веселье аудитории. Лектор остановился и тоже невольно заулыбался. Наконец, Аля достала телефон, быстро сбросила вызов и в наступившей тишине, лектор напомнил: — И, да, совсем забыл сказать — выключите, пожалуйста, ваши телефоны. Народ в зале завозился. Кир тоже выключил звук на своем телефоне и скосил глаза на Алю. Она быстро набирала какое-то сообщение. Кир каждый раз удивлялся способности людей начала века быстро печатать сообщения на крошечной клавиатуре из двенадцати клавишей, на каждой из которых было по три-четыре буквы, не считая цифр. «Папа, я сейчас не могу говорить, мы в планетарии, у нас всё в порядке», — набрала Аля и нажала отправку. «Волнуется Коля», — подумал Кир. Лектор, хотя и обильно сыпал цифрами, рассказывал увлекательно и живо. Аля и Наташа, затаив дыхание, ловили каждое его слово. Кир слушал невнимательно. Большинство фактов, красочно преподносимых докладчиком, он знал из школьной программы, некоторые небесные объекты, фотографии которых появлялись на потолке, он даже видел вживую, через иллюминатор космического корабля. А когда речь зашла о Нептуне, а затем об Уране, он вспомнил Лапуту, Бальнибарби, маму, Алису, Сюзанну и загрустил. Голос лектора, доносившийся до Кира сквозь его мысли, как через слой тумана, стал казаться скрипучим и занудным, а сама программа — скучной и неинтересной. До Кира, наконец, дошло, что ему действительно придется торчать здесь, в Москве, до две тысячи четырнадцатого года. Однако, очередная фраза докладчика «И, наконец, последняя, девятая планета Солнечной системы — Плутон» привлекла внимание Кира. Он прислушался. Лектор, не моргнув глазом, вещал — орбита, диаметр, масса, период обращения… Грустные мысли Кира постепенно уступали место раздражению. В конце концов он не выдержал. — Извините! — дождавшись паузы и поднявшись с кресла, громко сказал он. Лектор остановился и с любопытством смотрел на Кира. Повисла тишина. Все в зале тоже повернулись в сторону Кира. — Что такое? — спросил лектор. — Вы сказали, что Плутон — девятая планета Солнечной системы, поставив его в один ряд с «классическими» планетами, но ведь это не так! — громко начал Кир. — Молодой человек, позвольте с вами не согласиться, — парировал лектор. — Плутон — это планета Солнечной системы, и хоть он невелик размерами, он обращается вокруг Солнца, у него есть атмосфера и даже свои спутники. — Это ни о чем не говорит, кометы тоже обращаются вокруг Солнца и у них тоже есть атмосфера. Плутон — безусловно, планета, я с этим не спорю, но не девятая планета Солнечной системы, ведь, ещё в две тысячи шестом году статус Плутона был пересмотрен, и с тех пор астрономы относят его к карликовым планетам. Он даже по массе не девятый, а десятый в Солнечной системе после Эриды, хоть и больше её в диаметре. Плутон — это всего лишь один из многих транснептуновых объектов пояса Койпера. В зале нарастал шум — про «дисквалификацию» Плутона многие тоже слышали. Кир коротко глянул на своих спутниц и в полумраке зала поймал их взгляды: удивлённый — Наташки, восторженный и восхищённый — Али. Он продолжил, обращаясь к лектору: — И, хоть Плутон и является самым крупным из них, он, тем не менее, в шесть раз меньше Луны. А его восемь спутников… — Па-азвольте! — с вызовом перебил Кира лектор, с неожиданным азартом ввязавшись в спор. — Во-первых, Плутон больше Эриды и по массе, и по размеру, а во-вторых, вы путаете, спутников у Плутона не восемь, а пять, и последние два из них открыты совсем недавно — один в прошлом году, и ещё один — всего три недели назад, одинадцатого июля. Признаюсь, мне импонирует ваш интерес к астрономии, и я был бы рад увидеть вас среди наших абитуриентов. Если вам угодно, мы можем побеседовать после, а сейчас позвольте мне продолжить. Киру ничего не оставалось, как сесть обратно в кресло. Желание спорить пропало. «Зачем вылез», — корил он себя. — «Да ещё про восемь спутников ляпнул…» Аля случайно задела Кира плечом, и он удивлённо скосил глаза, но она, увлеченная рассказом лектора, не заметила ни прикосновения, ни его взгляда. Кир не отстранился, от Алиного плеча шло тепло и спокойствие, мысли о неуместном выступлении постепенно рассеялись. Наконец, программа закончилась. Люди, продвигаясь к выходу и толпясь в проходах, бросали на Кира взгляды — то любопытные, то одобрительные, и улыбались ему. — Ты к нему пойдешь? — спросила Аля, мотнув головой в сторону лектора, окружённого людьми. — Нет, зачем? — отмахнулся Кир. — Что я ему скажу? Да я и не собирался с ним спорить, просто так получилось. — Кирилл, ну ты даёшь, — возбуждённо вклинилась Наташка. — Ты как будто больше него знаешь! — Да брось ты, — Кир уже начал уставать от восторгов и восхищения, в нём нарастало желание поскорее спрятаться от этого неожиданно свалившегося на него внимания. — Пойдёмте куда-нибудь, — предложил он. — Да пойдёмте, мы же не посмотрели ничего, тут столько всего интересного, — сказала Аля. — Конечно, пойдёмте, посмотрим всё остальное, — поддержала её Наташка. Они осматривали экспозицию планетария. Кир с радостью отвечал на вопросы, возникающие у девушек возле тех или иных экспонатов, пояснил почему гномон — палка, отбрасывающая тень в солнечных часах, стоит наклонно, описал жизненный цикл звезды от её рождения и последующего разогрева до остывания и гибели, проследив её эволюцию по диаграмме Герцшпрунга-Рассела, очень кстати встретившейся на стене одного из залов, рассказал про законы Кеплера и про то, что им подчиняется движение всех тел во Вселенной — от маленького метеорита размером с песчинку до огромной галактики. Увлёкшись, он, казалось, забыл обо всём вокруг, глаза девушек горели неподдельным интересом. Даже Наташка перестала глупо хихикать из-за любой мелочи, став серьезной и задумчивой. А Киру было просто хо-ро-шо. Когда Аля, Наташка и Кир вышли из Планетария, солнце уже медленно клонилось к горизонту, а точнее, к ломаной линии силуэтов далёких высоток, которую американцы называют «skyline». Наташка сразу заторопилась домой, быстро попрощалась, бросила на Кира какой-то неопределённый взгляд и скрылась в метро. Кир и Аля остались одни. Домой не хотелось, тёплый летний вечер располагал к прогулке. Кир взял Алину руку, удивился себе, но это получилось естественно, как бы само собой. Аля не отстранилась и руку не убрала. — А пойдём, я тебе одно интересное место покажу, — вдруг предложила она. — Покажи. А что за место? — Не скажу, придём — увидишь, тут недалеко. Идём? — Вопрос прозвучал как призыв к действию и Аля решительно потянула Кира вперёд. Через пару кварталов они свернули во двор, пересекли его, прошли по узкой тропинке мимо репейников в человеческий рост, каких-то помоек, и, наконец, оказались перед дверями подъезда одной из безликих многоэтажных «свечек», построенных тут и там в последнее время. Аля набрала несколько цифр на домофоне, и дверь, к удивлению Кира, разблокировалась. Неужели домофон можно так просто открыть? Размышлять было некогда — девушка уверенно потянула Кира в подъезд и сразу в лифт, стоящий на первом этаже с открытыми дверями. Она нажала кнопку, двери закрылись, лифт тронулся вверх. Кир вопросительно посмотрел на Алю, но она лишь загадочно молчала, хитро поглядывая в ответ.