Его сон

      Вот уж кому никогда не требуется много времени, чтобы перейти от дрёмы к глубокому сну! А после рядом можно хоть из пушки палить — не проснется. Не дождаться его и не докричаться.       В очередной раз сетуя на Рейджи, велевшего подняться в комнату к старшему Сакамаки и без него к завтраку (а для тебя — ужину) семьи не возвращаться, приоткрываешь тяжелую дверь комнаты Шу, в глубине души надеясь, что хозяина ты там не застанешь. Увы, надежды пропадают попусту: блондин обнаруживается аккурат на своей кровати, зарывшийся под одеяло так, что видны только голые ноги в закатанных до колен штанах. Сам он не испытывает холода, но у тебя при одном взгляде на него мурашки по плечам пробегают. — Что за привычка накрываться с головой… — бормочешь ты, пытаясь как можно аккуратнее стащить с лохматой макушки несчастную тряпку и хоть как-то прикрыть босые пятки Шу. Но стоит приоткрыть лицо хозяина комнаты всего на пару миллиметров, как в уголок одеяла вцепляются тонкие пальцы, а тишину прорезает недовольный голос: — Куда? — Пора вставать, Шу-сама. Если вы не появитесь в столовой через пять минут, Рейджи очень рассердится, и тогда несдобровать нам обоим.       Выражение лица, которым тебя одаривают, мгновенно заставляет щеки заалеть от стыда. Озорно блестящие из-за подушки глаза и спокойная усмешка на тонких губах словно спрашивают: пра-а-авда? «Ты думаешь, брат хоть что-то мне сделает? Думаешь, у него хватит дерзости?» Но произносит он совсем другое: — Не хочу. — А еще он просил передать, чтобы вы, цитирую: «перестали включать по ночам эти нелепые завывания». — Это «Кармен» Жоржа Бизе, — вампир заметно оскорбляется. — Иди и объясни ему еще раз, что это моя комната, и я не засыпаю под всякую похабщину, которую слушают Аято или Райто. Только под самую чистую музыку.       Спорить с первым сыном Сакамаки о музыке — абсолютно бесполезная вещь. Тут его не переупрямит даже Аято. Вздыхаешь, пытаясь отогнать от мозга чрезвычайно живую картину того, что сейчас тебе устроит разгневанный Рейджи, и обреченно плетешься к двери, но на полпути тебя вновь настигает голос Шу. На этот раз более вкрадчивый и с более различимыми нотками веселья. — Если ты так не хочешь спускаться — не спускайся, — и дождавшись, пока ты шокированно воззришься на него в ответ, он объясняет: — Лучше поставь новый диск в музыкальный центр, последний уже проигран. Рейджи никогда не заходит в комнату, если я что-то слушаю. Потом возвращаешься и садишься справа от меня.       Перспектива послушать музыку в тишине выглядит намного привлекательнее, чем головомойка с дальнейшим отравлением, а потому, выбрав из стопки перед стереосистемой один диск, ты запихиваешь его в дисковод, едва не сломав аппарат от усердия. Звуки «Севильского цирюльника» Джоаккино Россини наполняют комнату, а ты, повинуясь приказу Шу, возвращаешься обратно. Вампир же, по-видимому, довольный тем, что нашел себе союзника, мгновенно изворачивается, отталкивая подушку в сторону, и устраивает растрепанную голову на твоих коленях. А для верности еще и обвивает тяжелой рукой твои икры. Сакамаки довольно быстро проваливается в желанное беспамятство, а вот ты, стараясь лишний раз даже не дышать, еще долго напряженно вслушиваешься в отдаленный гул с первого этажа. К тому времени, как дон Базилио успевает убедить Бартоло возвести клевету на графа Альмавилу, Рейджи все еще не показывается, а твои пальцы находят пристанище в светло-пшеничной шевелюре.