Ощущение дома

Каждую рутину нужно разбавлять какими-нибудь яркими красками, чтобы не устать от повторяющейся изо дня в день картинки. Для Томаса этими красками была Одри. Любое времяпровождение с ней дарило ему спокойствие и комфорт. Конечно, они постоянно проводили время вместе во время расследований, но раскидывание мозгами и самолюбивые шутки — не то, как оба хотели бы проводить свое время. Томас безумно любил вечера в компании Одри: тихие, беззаботные, он всегда ощущал себя как дома, потому что она и есть его дом. Обычные разговоры по душам за чашечкой чёрного чая всегда приносили обоим расслабление. Самым главным в их отношениях было доверие. Они могли поделиться друг с другом всем, каждый раз открываясь все с новой и новой стороны. Причём ни одна из этих сторон не разочаровывала; и Томас, и Одри были только рады стать ближе и принимали все друг в друге. «Сильная любовь» Томаса к себе никогда не отталкивала Одри, скорее — наоборот. Ей было любопытно и забавно наблюдать за этим. В свою очередь, Крэссуэлл обожал своенравность и целеустремленность, а также готовность помочь любимым в Роуз. Они подходили друг другу просто идеально, будучи такими разными и одинаковыми одновременно. Между ними создавалось свое магнитное поле, которое держало их рядом и не позволяло отдаляться. Одри и Томас похожи на атомы одной молекулы — они всегда стремятся друг к другу. Дела только больше развивали их отношения, потому что проводя большое количество времени за расследованием можно узнать, как мыслит человек. Им нравилось иметь среди общих интересов страсть к детективу: капля схожести, приведшая их туда, где они сейчас. С раскрытия последнего дела прошло несколько дней и, к сожалению, ни в один из них у Одри и Томаса не получалось встретиться. Пара была слишком занята своими делами, которые не касались их двоих, так что требовали их личного присутствия в одиночку. Да, они отправляли друг другу телеграммы, но этого было недостаточно. Томасу невероятно не хватало его спутницы, его не волновало, сколько проблем на него свалилось, потому что они могут подождать, а его желание увидеть Одри — нет. Он решил написать письмо. Таким старомодным образом он показывал свое расположение к девушке и ее важность в его жизни. Крэссуэлл не написал, что скучает по Роуз: это не в его стиле, но он четко дал это понять. «Давай отложим все проблемы и дела на завтра, пусть этот вечер и эта ночь будут полностью в нашей власти. Если ты готова встретиться, то я буду ждать тебя у моста», писал он. Ему не нужно было указывать точное место, потому что Одри прекрасно поймет, что он говорит об их особенном, ему не нужно указывать время, потому что ради этой девушки он прождёт столько, сколько ей потребуется. Но ему и не приходится. Роуз срывается к нему, как только получает письмо, ее проблемы — последнее, что ее сейчас волнует; все мысли теперь забиты только мужчиной. Ее мужчиной. Даже короткая разлука пары выводит все часы из строя, дает сбои любым системам. Их привязанность друг к другу такая искренняя и крепкая, им обоим постоянно не хватает друг друга. Одри — наркотик для Томаса, а он, в свою очередь, для неё. Но у них нет этой опасной зависимости, которая не приводит ни к чему хорошему, они стали привычкой друг для друга и больше не могут по отдельности. Они оба понимали, как много эта встреча, это свидание может изменить в их жизнях. Одри видит его издалека, конечно, он ждет ее. Она подходит сзади и аккуратно кладёт свои руки ему на торс, собирая свои пальцы в замок. Томас чувствует такой родной запах хвои и цитрусовых, что сводит его с ума. Он поворачивает голову в пол-оборота и нежно целует ее в висок: «я скучал». В ответ его губы накрывают губы Роуз и целуют со всей любовью и невинностью. В этом поцелуе нет никакой пошлости, еще нет их привычной разгоревшейся страсти и дикого желания. Это просто знак, выражение чувств, ее ответ на его слова. — Надеюсь я не отвлёк тебя ни от чего важного, — шепотом, чтобы не прерывать атмосферу, говорит Томас. — Что может быть важнее тебя? — задаёт риторический вопрос Одри, на что в ответ получает искреннюю усмешку. На короткий миг повисает тишина, когда оба думают о чём-то своем, но в этом нет ничего неловкого. Не для этой пары. — Мне действительно тебя не хватало, — начинает Одри, беря Крэссуэлла за руку, — кажется, словно одной стало тяжелее справляться с чем-либо. — Да, я могу тебя понять, — разговор принимает душевный оборот и Томас продолжает, — Сейчас я прохожу через то же самое и должен отметить, что мы не должны проходить через все в одиночку. — Да, я знаю…Мы просто не виделись пару дней и посмотри, что с нами стало! — раздаётся смех молодых людей. — Если бы я не увидел тебя сегодня, то точно обезумел бы.. — признаётся он. — Мир потеряет такого красавчика, этого просто нельзя допустить, мистер Крэссуэлл, — тот засмеялся уже в поцелуй, в который успел вовлечь мисс Роуз, почувствовав необходимость в этом. Ощущалось, как сильнее крепнет их связь. Эти двое готовы были не отлипать друг от друга хоть весь вечер, но их кислород в лёгких, к большому сожалению, не был бесконечным. Какую-то особую атмосферу создавали звуки журчащей реки, на которую смотрела пара, а так же этот прохладный вечер и небо, полностью усыпанное звёздами. Томас и Одри постоянно смотрели на них, так что девушка успела запомнить уже все созвездия, так как парень показывает их ей каждый раз, но она снова и снова внимает его словам, а когда он опрашивает ее на предмет запоминания небесных тел и она отвечает верно на каждый вопрос, хвалит ее отличную память. Это было что-то из разряда тех самых приятных мелочей и вещей, что были у каждой парочки, но для них это было чем-то особенным. — Моя девочка…— начинает Томас и кладёт свои ладони на щёки спутницы, — ты такая сильная, умная и очаровательная, я просто восторгаюсь тобой. Одри словно парализовало, она стояла и не знала, как отреагировать на эти слова. Стоит ли сказать как сильно девушка восторгается Крэссуэллом? Или о том, что она его безумно любит? Поток ее мыслей прервал Томас, снова заговорив: — Каждый раз смотря на небо, я думаю о тебе. Посмотри, оно все усыпано звёздами. Для звезд нет никаких пределов. Их число бесконечно. Потому я и измеряю мою любовь к тебе звездами. Она слишком велика, чтобы ее исчислить.* — На небе не хватает одной звезды, моей любимой, — отвечает Одри, чем вводит в ступор своего мужчину, — Ни одна из этих звёзд не осветит мне путь так же ярко, как это делаешь ты, Томас Крэссуэлл, звезда моей жизни. И он целует ее, так нежно, что они оба забываются и отдаются моменту. Их любовь слишком крепка и чиста, она не поддаётся никаким научным явлениям, ее просто невозможно объяснить. Возможно, стоит даже поверить в судьбу, так крепко скрепившую их жизни и души в единое. Ни Одри, ни Томас никогда бы не смогли представить то, как будут выглядеть их отношения. Не говоря уже о том, что оба вообще не представляли о возможности существования их отношений. Но они благодарны, очень благодарны всем хитросплетениям жизни, подарившей им друг друга. Находясь в объятиях друг друга, они четко понимают, что это навсегда, что их крепкая связь не разорвётся и души никогда не будут разделены. Им предписан лишь один конец — счастливый. — Хочу засыпать и просыпаться рядом с тобой, мистер Крэссуэлл, — начинает мысль Одри. — Так может съедемся? — заканчивает ее Томас.