Кривое зеркало

Лариса отошла к окну и сделала крупный глоток ледяного мартини. Комок слёз, рвавшийся изо всех сил наружу, обжигал горло и мешал дышать. Погасив его немного холодным алкоголем, она, наконец, набрала в грудь воздуха и задала ненавистный вопрос, который мучил её больше всего на свете: — Андрей, у тебя сын, и это прекрасно, но как же я? — с трудом договорив до конца, она спряталась за портьерой и вновь припала к бокалу, а Жданов опять завел свой рассказ с самого начала. Это было невыносимо. Его речь напоминала заезженную до дыр пластинку на спотыкающемся граммофоне. Лара слышала это всё уже миллион раз, но ничего конкретного относительно их отношений Андрей так и не смог сформулировать. — Хватит! — она залпом осушила мартини, звонко поставила бокал на подоконник и, собрав в кулак всё мужество, бросилась к Жданову. Сев прямо перед его лицом, она устремила пронзительный взгляд ему в глаза, которые мужчина беспрестанно нервно прятал. — Андрей, я всё это уже слышала! Мне важно знать одно — я по-прежнему твоя невеста? Ты не передумал? Ты до сих пор хочешь этой помолвки? — ее глаза были уверенными и цепкими лишь несколько мгновений, а под конец ее слов превратились в по-детски растерянные, почти щенячьи. — Лар, давай так. Ты до сих пор моя женщина. Мы почти помолвлены, и я не отказываюсь от своих намерений, но давай пока повременим. Поживём так. А после, когда всё уладится, мы с тобой обязательно вернемся к вопросу помолвки. — Жданов, ты говоришь так, будто я назойливый низкопробный поставщик и напрашиваюсь сотрудничать, а ты пытаешься меня любезно слить! — Лара всплеснула руками и разочаровано рассмеялась. Больше всего она любила этого мужчину, что сидел сейчас напротив неё, поникший и потерянный, прижатый обстоятельствами к стенке, но даже ради него она не могла закрыть глаза на очевидные вещи. Ей было уже тридцать. За плечами висел неудавшийся брак и гора психологических проблем. Всё, в чем она сейчас нуждалась, так это покой и стабильность, а Андрей говорил, обещал, но ни в одном его слове не было ни единой уверенной ноты. Жданов почти передумал. Лариса это чувствовала и понимала, а сейчас пыталась, словно клещами, вытащить из него его истинные намерения и чувства. — Ларис, давай спать. Я устал безумно, выпил. У меня голова трещит от этих новостей. Завтра я попробую связаться с Ярославой, затем поеду к ней, и мы во всём разберемся. — Тогда мне, я полагаю, нужно собрать вещи уже сейчас. — Лар, прошу тебя! Только не нужно вот этих вот сцен! Тебе не к лицу быть стервой! — А я не стерва, Андрей… Я просто брошенная женщина. Такая же как Катя и некогда Кира. Ты в очередной раз бросаешь ту, кто тебя любит, и ради кого на этот раз — ради алчной потаскухи! — слёзы всё-таки хлынули по лицу. Полянская уже и не пыталась их остановить. Вдруг ей стало абсолютно плевать, что Жданов подумает и что скажет. Он уже всё сказал, в принципе, а откладывать свою казнь она не собиралась. Лучше было уйти сейчас до той поры, пока Андрей придет однажды и, переминаясь, объявит ей, что уходит к Ясе и ребенку. Такого она точно не переживет, поэтому нужно было рвать сейчас. — Не смей так говорить! — процедил Жданов. — То, что произошло между мной и Ясей тебя не касается! Я вижу, мама успела тебя подковать! — Андрей, у тебя есть единственное верное решение сейчас, — едва уняв поток слёз, Лара вновь подняла на Жданова глаза, взяла его ладони в свои и нежно сплела их пальцы. Он всё еще был грозно насупившимся, но после ее прикосновений немного просветлел. — Какое? Я не могу бросить всё, как есть и жить припеваючи, пока мой ребенок живет в неизвестных условиях! — Ты можешь забрать у Ярославы ребенка! Предложи ей денег! — Взгляд женщины из жалобного превратился в болезненно холодный, пальцы тоже похолодели и неприятно цепко сжали ладони Жданова. Почему-то его одолевало желание убрать руки, но он оставался сидеть неподвижно. — Нет… это бред какой-то! Как это забрать ребенка? Это же не вещь какая-то… — бормотал Андрей в недоумении, но Лариса его, казалось, не слышала. Она подскочила и нервно замаячила по комнате. — Лети в Ростов, найди ее и сделай так, чтобы она отдала тебе сына! Пригрози ей! Скажи, что ты знаешь обо всех ее кознях! Заплати ей, наконец! Это будет наш с тобой мальчик, Андрей! Я мечтаю об этом! Сделай так и ты будешь счастлив! Я всё сделаю для нашей семьи и нашего сына! — с каждой фразой глаза женщины становились всё безумнее, превратившись в совершенно безжизненные, речь путалась, а по телу гуляла дрожь. Андрей с тревогой наблюдал за этой картиной, не в состоянии поверить, что перед ним была та самая лучезарная звезда, что однажды пленила его своим теплом и жизнерадостностью. Перед ним стояла разбитая, обезумевшая женщина, совсем ему незнакомая. — Лар, уймись! Тебе нужно отдохнуть! — К черту отдых! Андрей, ты прекрасно знаешь, что я бесплодна. Я не скрыла это от тебя, я была честна. А сейчас судьба нам дарит такой подарок! Это последний шанс! Ты будешь воспитывать своего сына сам, как мы посчитаем нужным! — Нет, это уже слишком! Твои бредни зашли слишком далеко! Я не собираюсь забирать у Ярославы ребенка. Я полечу к ней и уговорю переехать в Москву, чтобы я мог участвовать в воспитании сына. Это мое окончательное решение! — Жданов металлическим тоном чеканил каждую букву, отчего бедная Лара совершенно потухла. Она уже не плакала, лишь изможденно вздыхала. Закутавшись в кардиган поверх ночной сорочки, она схватила сумку и бросилась прочь к выходу. — Лара! Постой! — Андрей помчался за ней, пытаясь снова найти нужные слова, но Полянская уже всё решила. — Нет. Не подходи, Андрей. Не приближайся, — проговорила она хрипло, стоя уже на пороге квартиры. — Яся заберет тебя у меня. Я это знаю. Я чувствую. С ней я не могу бороться, у меня попросту не хватит сил, — вымученная улыбка коснулась ее бледного лица и растаяла. Лариса прижала к себе сумочку и вышла на лестничную клетку, опустив голову. — Я приеду за вещами, когда тебя не будет дома. Прости. Жданов еще долго стоял в оцепенении, провожая взглядом ее хрупкую фигуру. Лариса всё-таки оставила свой след в его душе, она исцелила его своей любовью, но вот заставить его её полюбить так и не смогла. Он так и не сумел пересилить себя и начать что-то испытывать к этой женщине. Почему-то вспомнились слова Кати о благодарности во время их первой ночи. Только сейчас он поистине понял, что она тогда имела в виду. Он испытывал к Ларе банальную благодарность, не имеющую никакого отношения к любви. Да, ему нужны были эти отношения, хотя бы для того, чтобы понять, каких женщин он по своей глупости растерял. В кармане завибрировал мобильный. Первой мыслью было, что Лара что-то забыла, но взглянув на дисплей телефона, Андрей невольно вздрогнул. — Катя… — проговорил он почему-то вслух с детской улыбкой на губах.