Кривое зеркало

      — Молодой человек, принесите ещё один Апероль, а девушке бокал белого вина, — скомандовала Виноградова молодому официанту.       — Мне уже хватит, пожалуй, — возразила Катя.       — Да брось! Ты только начала успокаиваться. Мы сегодня идём в отрыв! Ты не забыла? Тем более твой муженёк вызвался провести время с Алёной. Можешь же ты позволить себе капельку сумасбродства?       — Господи, я просто не понимаю, зачем он это делает?! — Катя всплеснула руками и закрыла ладонями лицо.       — Ты сейчас про Андрея или про Алекса?       — Про обоих, если честно.       — Ничего удивительного! — усмехнулась Юлиана. — Начались пляски самцов возле самки. Мужчины так устроены. Девочка моя, я помню тебя такой крошкой, с косичками… А сейчас двое шикарных мужчин бьются за тебя на дуэли!       — Только вот мне от этого никакой радости! Юлиана, я так устала! Я уже сама не понимаю, что происходит. Ещё Андрей приедет вечером и будет маячить перед глазами. И отказать ему я не могу. Это его дом и его ребёнок, — сделав глубокий вдох, Катя опрокинула в себя остатки вина и принялась за новый бокал, заботливо поднесённый официантом.       — Если устала — отдыхай. Наплюй на обоих. Поехали в спа. Будем делать «королеву под ключ»: массаж, обёртывание, море шампанского и клубники!       — А поехали, — махнула рукой Жданова. — Пусть Андрей тоже поучаствует в воспитании дочери: заберёт из школы, дневник проверит. Я тоже имею право на личное пространство.       Виноградова одобрительно кивнула и лукаво потёрла ладошками.       — Официант, счёт!

***

      Позвонить или нет? Этот вопрос безжалостно мучил Александра вот уже несколько часов. А из него плавно проистекали другие, не менее мучительные. Что он ей скажет? — «Катя, я уезжаю, кусай локти!»? Ну, и что? Катерина только хмыкнет в трубку, равнодушно пожелает ему счастливого пути, поменьше туристов на Мачу-Пикчу и хорошей погоды в Агуас-Кальентес. Какой же он всё-таки идиот! Зачем он только начал эти нелепые ухаживания? И почему не может просто взять и выбросить эту женщину из головы? Ведь у них даже ничего не было! Впервые в жизни он испытывал острое притяжение к женщине, с которой у него не было секса, даже ни единого поцелуя. И тут его воображение пошло в разнос. Он вдруг явственно представил, как целует Катю. Она пахнет свежестью, и чем-то цветочным, как ее платок, который он не выпускал из рук вот уж несколько часов, как чертов фетишист. А между тем картины в его голове становились все смелее и ярче; вкус поцелуя горел на губах; сердце бешено колотилось, а в паху повисла небывалая тяжесть. Это было похоже на какой-то медленный наркотик.       Воропаев бросился под душ. Только спустя несколько минут прохладные капли остудили его внутренний вулкан. Терпеть больше не было сил. Он накинул на бёдра полотенце и бросился в гостиную, налил полный бокал виски и жадно выпил, потом побрел в спальню и с громким стоном рухнул на постель, накрыв голову подушками.       Всю жизнь он считал, что любовь это бред, что вся эта чушь про бабочек и дрожь в теле была придумана для красного словца, но сейчас он предпочёл бы лучше тех бабочек, что витали на первых порах, чем эту невыносимую ломку.       Кое-как нащупав на тумбочке телефон, он несколько минут крутил его в руках, прежде чем решиться на звонок, чтобы просто услышать ее голос. Ещё один раз. В последний раз.       — Алло, — отозвалась она спустя пару гудков. На фоне шумел мотор, слышались сигналы клаксона.       — Прости… Простите, Екатерина Валерьевна. Это Воропаев. Я не помешал? Вы за рулём?       — Я Вас узнала, Александр Юрьевич, — протянула она. Получилось кокетливо. Было ощущение, что она была немного пьяна, но этот вариант Александр быстро откинул. Пушкарева и пьяная — нонсенс какой-то! — Я еду в такси. С подругой. Как ваш нос?       — Беспокоитесь?       — Очевидно. Раз спрашиваю, — она сдержанно усмехнулась.       — Все в порядке. Спасибо, — Воропаев тоже расплылся в улыбке, но мысленно отругал себя и продолжил уже серьезно: — Катя, я звоню, чтобы извиниться за сегодняшний инцидент и сказать, что послезавтра я уезжаю. В Москве я закончил дела. Здесь я обитаю на съемной квартире. Вся жизнь, бизнес, имущество у нас с сёстрами в Германии. Я хотел попрощаться и пожелать Вам всего самого наилучшего. Вот…       — Уезжаешь? — спросила она дрогнувшим голосом, вдруг перейдя на ты.       — Да… Я решил, что… Катя, у меня будет к тебе последняя просьба.       — Надеюсь, разумная. Слушаю Вас.       — В Зималетто, в курилке, возле юридического отдела, висит картина, которую покупала моя мать. Это ранний Шагал. Подлинник. И плевать, что она стоит кучу денег. Это моя память о погибшей маме. Я не хочу, чтобы картина чахла в курилке. Вышлите мне ее курьером, пожалуйста. Адрес пришлю в смс, — он закончил и выдохнул, похвалив себя за то, что сумел не выдать внутренней бури и продержался достойно.       — Александр Юрьевич… Конечно. Я… Да, непременно, — Катя обескураженно спотыкалась, не в состоянии подобрать слов.       — И будьте счастливы. Вы этого достойны.       Услышав в трубке робкое «спасибо», Воропаев не стал ждать ответных фраз вежливости и отключился, тут же набрав в смс адрес своей московской квартиры. Вот, в принципе, и всё. Теперь можно было напиться, хотя пить не хотелось. Он вообще редко прибегал к этой сомнительной терапии, стараясь, после случая с казино, избегать любых зависимостей.

***

      В спа расслабиться не получалось. Виноградова всеми силами пыталась приободрить и развеселить подругу, но все попытки с треском провалились, и через пару часов Катя засобиралась домой.       В квартире витали на редкость вкусные запахи, по телевизору галдели мультики, Алёна что-то громко рассказывала и смеялась.       Скинув у двери туфли, Катя прошла на кухню, где Жданов в майке, лёгких шортах и в ее фартуке что-то увлечённо готовил.       — Пахнет вкусно, — проговорила Катя, с улыбкой оглядывая тот бардак, что Андрей учинил в творческом процессе.       — Это будет лучшая паста, что ты когда-либо пробовала! — заявил Жданов, гордо помешивая в сотейнике соус.       — Не сомневаюсь, — кивнула Катя и перевела взгляд на дочь, уплетающую мороженое. — Не много ли?       Девочка отрицательно покачала головой.       — Не волнуйся, я его немного подогрел. Мы, кстати, уже уроки все сделали.       — Да! — радостно подтвердила Алёнка. — И русский, и математику, и английский! Папа мне помог!       — Да, если только совсем немножко, — смущенно добавил Жданов.       Девочка ещё немного покрутилась возле родителей и убежала к себе, а Катя, подперев ладонью щеку, с грустью в глазах продолжала следить за воодушевленным Андреем.       — Катюш, все нормально?       — Если не считать, что меня бросил муж после десяти лет брака, то да. Все прекрасно!       — Кать… — Жданов выключил плиту и сел рядом. — Я принял решение. Я прекращаю отношения с Ярославой и хочу, чтобы она уволилась из компании. Мы с тобой отвезём Алёну в Лондон, по приезду поживём отдельно, походим к психологу. Я хочу, чтобы мы попытались спасти нашу семью. Я понял. У нас был просто кризис. Я не знаю, что на меня нашло тогда. Зато сейчас я все прекрасно осознаю! Мне нужна ты и Алёна!       — Браво, Андрей Палыч! Аплодирую Вам стоя! — Катя встала и громко придвинула стул к столешнице. — Захотел ушёл, захотел пришёл! Любовницу — к чертям, в Гонолулу! Или в серый список? Чтобы при надобности провести часок-другой?! Уволить! Конечно! Избавиться! Андрей, люди не марионетки, а ты не кукловод! — Катя вспыхнула и уже значительно повысила голос, но вовремя сдержалась, не желая, чтобы их услышала дочь.       — Катя, послушай…       — Нет, это ты меня послушай! Ты сделал свой выбор! Я повторяю тебе в десятый раз — ты ушёл! Сам! Чего же ты теперь от меня хочешь? Я не прощу тебя, Андрей! Даже не думай, что тебе удастся вернуться, как ни в чем ни бывало!       — Катя, я понимаю, ты на эмоциях, но поверь мне, я осознал, что хочу быть только с тобой!       — А я не хочу! — отчеканила Катя, холодно глядя мужу в глаза. — У меня другая жизнь. Без тебя! У меня другой мужчина! — сказала она зачем-то и бросилась в спальню, потому что продолжать эту баталию больше не хватало сил. Андрей последовал за ней и настиг Катю возле гардеробной, развернул к себе лицом и пригвоздил взглядом.       — Кто он?       — Какая тебе разница? — фыркнула она, выбираясь из его рук.       — Я полечу с вами в Лондон. Я хочу поговорить с отцом. Не говори им пока о разводе. Не руби с плеча, Кать… Я не буду на тебя давить. — проговорил он устало и отправился в спальню к дочери.       Катя ещё несколько минут гипнотизировала шкаф с вещами, затем выбрала самое откровенное платье, выпила для смелости несколько бокалов шампанского и, будучи полностью уверенной в своём выборе, вызвала такси. Андрей не удерживал. Лишь угрюмо проводил взглядом, хотя было видно, что внутри у него все переворачивалось и клокотало.

***

      Воропаев уже готовился ко сну, когда в домофоне раздался пронзительный звонок. Посмотрев в камеру, он потерял дар речи и, с трудом очнувшись от ступора, непослушными пальцами поспешил открыть дверь. Через минуту Катя уже стояла в его прихожей. Она была чрезвычайно хороша и сексуальна: черное, облегающее платье подчеркивало каждый изгиб ее идеального тела, тонкую талию, полную грудь.       Александр сглотнул и отошёл назад, любуясь Катериной, будто видением.       — Вы обещали мне ужин. В субботу. Забыли? — проговорила она хрипло. Только тогда Воропаев заметил, что Катя пьяна.       — Нет, я помню, просто решил, что Вам со мной будет не интересно.       — Ты прав, мне уже скучно, — рассмеялась она и грациозно шагнула навстречу. — Ты разве не понимаешь, зачем я приехала?       Она подошла к нему вплотную и коснулась прохладной ладонью его обнаженного торса. Миллионы электрических импульсов прошили тело Александра горячей волной. Он прикрыл глаза, с небывалой силой стараясь сдержаться и не наброситься на неё. Он вдруг почувствовал себя слабым и нерешительным перед этой женщиной. Секс с ней пугал, потому как он просто не знал, как себя вести. Раньше он никогда об этом не задумывался, поступая так, как нравилось ему. Было по сути плевать на партнершу. Здесь же его объяло дикое волнение. Хотелось непременно доставить ей блаженство, чтобы запомнила, чтобы пришла к нему снова, но он робел и медлил.       Катя сама привстала на носочки и нежно коснулась его губ поцелуем. Воропаев в этот момент перестал дышать, он просто не мог поверить, что все, что происходило, не бред и не сон. Она здесь, с ним и сейчас будет принадлежать ему.       Александр резко прижал Катю к стене и яростно запустил руку под тесное платье, она часто задышала и, запрокинув голову назад, закрыла глаза.       — Я хочу тебя, — прошептала она непослушными губами, но Воропаев уже ничего не слышал, ненасытно исследуя ее тело горячими пальцами.