Монумент

— Новости? — не глядя поинтересовался министр Тикнесс. Под безмолвным заклинанием окна его кабинета затянуло пеленой. Он запоздало развернулся к посетителю, ещё какое-то время изучая произведённый эффект. Яксли уже успел усвоить: тогда и только тогда он может начать говорить. — Тёмный Лорд доволен монументом, который ты установил в атриуме. — Что ж, это ожидаемо. Что-то более существенное он сообщал? — В ближайшие недели он прикажет провести чистку в Аврорате и теперь уже полностью взять его под контроль. Человека на должность главы ещё не назначил, но, если верить моему опыту, это вопрос одного-двух дней. Ты ведь уже заметил, с каким кратким интервалом он отдаёт распоряжения, а затем озвучивает ключевые штрихи. — “Штрихи”, Корбан? — длинные ладони министра, так похожие на паучьи лапки, обхватывают за лицо. Он насмешливо заглядывает в глаза: — А ты у нас художник, да? Ценитель высокого искусства? Яксли заторможено хмурится, затем прочищает горло: его натуре претит отмалчиваться перед начальством, но ответа по существу у него нет. …А истинное искусство сейчас творят именно над ним. Тонкое, безупречное. Искусство ментальных чар, в которых и сам Яксли был не дурак поупражняться на своих менее чистокровных коллегах. Однако в обход присущих ему талантов он оказался слишком импульсивен или неосторожен, или слаб — оно, собственно, уже и не важно. — Этого мы допустить не можем, — теперь министр хватает оппонента за подбородок и вертит его, так и эдак; рассматривает, словно диковинную тварь. — Надеюсь, ты согласен. Некий сложный мыслительный процесс расчерчивает лоб Яксли характерными бороздками. Он размыкает губы, чтобы возразить, однако повинуется едва заметному жесту и тут же схлопывает их обратно. Жалкое зрелище. Но оттого не менее завораживающее. Тикнесса удалось застать врасплох — увернуться от Империо у него бы не вышло при всём желании. Равно как и сплести любые из направленных чар. Вместо этого он выставил зеркало — плёвое по большому счёту заклинание, слишком предсказуемое и простое, чтобы уважаемый дуэлянт снисходил до его использования. Зеркало треснуло и осыпалось под ноги своему создателю; проваливаясь в сон и во время утреннего пробуждения, Яксли до сих пор слышит тот фантомный треск — последний звук до момента, когда случилось непоправимое. Жизнь контрзаклятия была короткой, но свою функцию оно выполнило. — Ты слишком много думаешь. — Пий качает головой. Впрочем, скорее с сарказмом, чем с реальной претензией. — Размышлять будешь тогда, когда скажут. Я — или он. — Но повелитель будет задавать вопросы… — Сейчас я твой повелитель, Корбан. — от безнаказанности этих слов тревожно, но сладко теплеет в груди. — Только никому не говори об этом. А пока запомни вот что: в Аврорате осталось слишком много недобитков Скримджера, и соваться туда всё равно что ворошить драконье гнездо. Действовать опасно и рано. Твоя единственная задача — убедительно донести этот факт. Министр махнул палочкой, делая стёкла снова прозрачными. Его рот едва не свело судорогой, когда взгляд упал на середину атриума. В самом центре исполинского купола-перекрёстка теперь зиждилась величественная, но крайне безвкусная композиция: “Маги и магглы на положенных им местах по версии Волдеморта; редакция первая, она же последняя”. Пий потратил на её установку так много времени, как только мог, а лёгким движением пера спонсировал это безобразие из наиболее неудобных активов Министерства. Дело, конечно, сделано, но какой ценой? …К его огромному сожалению, “надзиратель” Яксли не получил за этот проект заслуженного Круцио (а ему бы не повредило). Тёмный Лорд спустил казус на тормозах. То ли не имел привычки наказывать приближённых, — в чём Тикнесс сильно сомневался, — то ли, что более вероятно, ничего не смыслил в экономической стороне вопроса. В любом случае кое-кто недополучил премий, а пара сомнительных проектов и вовсе не была внесена в бюджет. В конце концов, Министерство будет стоять до тех пор, пока не пал его Министр. А падать Тикнесс совершенно точно не собирался.