Дикий лёд

Даниил Маркович, поговорив с Алиной, не знал, чем себя занять. Вроде бы постановки уже есть, музыку искать не надо, можно сделать перерыв. Осталась монотонная работа. Идти куда-то не хочет, и фильм не посмотришь. Он больше не желает так. С них хватит. Пора жить, просто жить. Взял ноутбук, присел на диван. Глянул, сколько у него денег в целом, прикинул активы. Сбережения, во всех доступных формах. Он уже давно собирался, но никак не решается… Они с Олей поднимали эту тему однажды, но забросили, в итоге. Открыл из закладок сохранённых застройщиков и комплексов. А также, дома, которые смотрел. Даниил думал и том, стоит ли купить дом, недалеко от нового катка, который всё никак не достроится, в силу разных причин. Это было бы очень удобно, и для работы, и для жизни. Но готов и на квартиру. Копил долгое время, после машины и не было особо крупных покупок, кроме колец, конечно же… обоих… Просматривая, представлял их жизнь, которая может быть, какими счастливыми они могут быть. Уже скучает по ней. Возможно, свадьбы пока и не надо, это ни к чему, но жить уже хочет вместе, нет смысла просто встречаться. Да и Алине хватило за эти года просто встречаний. Больше не может проводить вечера без неё, жизнь без неё. Набрал риэлтору, забронировал просмотры, на своё усмотрение, но пойдёт только с ней. Ждёт утро, чтобы увидеть её. Предложит сходить куда-то. Им так нужно их первое свидание. Какой абсурд. Одиннадцать лет и первое официальное свидание. Но лучше поздно, чем никогда. Уже утром, вошёл в тренерскую, где уже была она, Этери, Алина переодевалась. — Доброе утро, — засияла улыбка на его лице, увидев её. Тутберидзе умилялась, какие они трогательные. — Доброе утро, — ответила Алина, подняв голову. Он подошёл, поцеловал мимолётно в щёчку. — Привет, Этери, — и к ней обратилась потом. — Привет. Не могу, какие вы сладкие, — затискать их хотелось. — Ну… — пожал плечами. Все втроём засмеялись. Алина засмущалась даже. — Ладно, сейчас вернусь, — Тутберидзе внезапно вышла по делам. Может, и не очень то внезапно. — Я скучал, — подошёл к ней вновь, приобнял за талию, как только Этери вышла. — Я тоже, — словно прятались от всего мира. — Не хочешь вечером сходить куда-то? — на самом деле, он даже очень знает куда. Предварительно нашёл. Даня забронировал ресторан, продумал так, чтобы там не было посторонних людей, простых. Пришлось искать особенное место. — Родной, я бы с удовольствием, — начала Алина, но очень зажато, словно собирается огорчить. — Почему твоё лицо выглядит так, будто бы сейчас скажешь нет? — напрягся Даниил. — Я сегодня с отцом говорить буду, — поджала губы Алина, скривила немного лицо. — Ааа… Ясно… Ну, ладно тогда… — немного растерялся, расстроился, но принял, ведь это действительно важно. Она словила его огорчение, и тут же предложила просто перенести. — Но давай завтра? Что скажешь? Как раз завтра будет хорошо, я и подготовлюсь, и у тебя смогу остаться… — стрельнула бровями, открыто намекая на большее, нежно провела рукой по его груди. — Это звучит прекрасно, — он тут же поплыл и растаял, когда она такая игривая, ничего не может поделать. — Вот и здорово, — Алина поцеловала его в щёчку, как вдруг вновь открылась дверь, он отлетел от неё, инстинктивно. — Это я, — посмеялась Тутберидзе. — Господи, напугала, — выдохнул Даниил. — Но знаешь, в следующий раз, это мог бы быть кто-то другой, поэтому заканчивайте. Это всё мило, конечно… — нельзя было с ней не согласиться. — Вот-вот, Этери Георгиевна, я ему тоже самое говорю. Пристаёт, — подхватила Алина, включив её фирменный сарказм. — Какой кошмар. Но ничего, мы его исправим, — Этери похлопала её по плечу, поддержав. — То есть, вот так? Оставляете меня одного? — подыграл Даня. — Почему же? Нас теперь, к счастью, поровну, — хорошо подмечено. — Ах вот так? — прищурил глаза. — А как иначе? — пожала плечами Этери, после чего, все рассмеялись. Первая половина тренировок проходила живо, весело, как в старые, добрые времена. Алина то с Аней и Дашей острила, то с Этери, Дудаковым и Даней. Пару раз Тутберидзе приходилось настраивать их на рабочий лад, она теперь всё-таки тренер. Должна создавать дисциплину, а не разрушать. Аня не могла перестать смеяться. По прежнему, это так странно, что она тренер. Подкалывает бесконечно. — Алина Ильназовна, посмотрите, пожалуйста, я правильно делаю? Вот, вращения, нога в правильно позиции? — с серьёзны лицом, троллила. — Ой, иди ты… — Алина махнула рукой. Уже устала от этих приколов. Но в какой-то момент, Аня занималась прыжками, и краем глаза, заметила Алину и Даниила Марковича, который что-то шептал Алине на ухо, у тренерской бровки. Остановилась, выпрямилась, и аккуратно наблюдала. Странно немного, да, они часто болтают и смеются, но тут как то по другому. Алина иначе на него смотрит, как и он. Словно, они очень близки. И буквально увидела, как закончив разговор, они нежно схватились пальчиками, после чего, Алина отъехала. Аня оторопела. Что она только что увидела? Но ладно, мало ли. Удивилась, но не придала особого значения. Хотела с Алиной поболтать, после первой тренировки. Пошла за ней в тренерскую, они, как раз с Даней заходили, он её приобнял за талию, пропустив вперёд. Вроде бы ничего такого, но это уже странно. Как-то пока не укладывается в голове. Сложно понять, где эта грань. Ведь они всегда много смеются, шутят, когда вместе, но что-то не то тут… Даниил Маркович, во время перерыва, делился с Этери, что у него нет на вечер планов, совсем, не знает, что делать. И тогда, она предложила им вместе сходить на ужин. Давно этого не делали. Он, Дудаков и Тутберидзе. С радостью согласился. Так что вечером они все вместе идут в ресторан, тем более, что у Этери есть новости. Уже на второй тренировке, Аня присмотрелась, стала пристально наблюдать за ними. Каталась недалеко от Алины, это не просто интерес. Скорее наоборот, от непонимания. Видела, как Даниил не сводил с неё глаз. Заподозрила что-то. И с Димой она рассталась. В голове много мыслей. Но это дико. Не может быть. Алина и Даниил Маркович. Аня никогда не спросит первая и напрямую. Это, как минимум, неудобно и некрасиво. Когда захочет, и если захочет — расскажет. Решила не лезть особо. В тренерской, после рабочего дня, они, как обычно, обсуждали над чем работать завтра. У кого какие были ошибки, недочёты, за чем внимательнее присмотреть. Алина молча впитывала, как они это делают. Уже собиралась уходить, но уж очень интересно, словно читают мысли друг друга наперёд. — Ладно, я пойду, спасибо всем и до завтра… — встала, направилась к двери, — Даниил Маркович, вы идёте? — ну не станут же при всех прощаться. Он подорвался, подошёл к ней. — Алин, ты иди, мы просто вместе с Сергеем Викторовичем и Этери Георгиевной идём на ужин. — Ух ты, здорово, ну Вам будет точно веселее, чем мне, — стрельнула бровями, у неё нет никакого восторга насчёт вечера. — Всё будет нормально, я мысленно с тобой, — погладил её по плечу, хотя сам переживает, — Позвонишь мне, как сможешь? — они говорили тихо в сторонке. Этери и Дудаков, тактично делали вид, что не слушают, хотя прекрасно всё слышали. — Да, хорошо, — держалась за ручку двери. — Буду ждать. Люблю тебя, — прошептал её на ухо. — Та тихо ты, — легонько ударила его. Ну зачем при всех же, — Хорошего всем вечера, — обратилась к Сергею и Тутберидзе. — Спасибо, и тебе, — улыбнулся Дудаков. — Да, и тебе всего доброго. До завтра, — кивнула Этери. Алина вышла из тренерской, Даниил, не переставая улыбаться, вернулся на своё место, сопровождали его их пристальные взгляды. — Мда… — рассмеляся Дудаков. Забавно за ним таким наблюдать. — Что? — уже предвкушал троллинг, с каменным лицом. — Нет, ничего, — поднял руки вверх, Этери тоже хихикала. — Так а что у Алины вечером? — поинтересовалась Тутеридзе, нахмурив брови, не поняла. — Ну хоть бы сделали вид, что ничего не слышали, — развёл руками Даниил. — Ой, давай без этого вот только. Если серьёзно… — махнула, к чему эти прелюдии. — Если серьёзно, то сейчас идёт домой, с папой говорить… — выдохнул, — Я так поняла, он единственный, кто ещё не знает. — Уф… — скривила лицо. Дудаков просто молчал. — Да. Предложил, чтобы я поговорил. Но она сперва хочет сама, — подал плечами. — Ясно… — Ты же помнишь, что было в прошлый раз? Но ничего, сейчас всё по другому. На самом деле, уверен, что всё будет хорошо. Надеюсь. Просто это может быть неприятным… — рассуждал вслух. На лице было беспокойство, которое он старался прятать. На самом деле, он очень переживает. Верит Алине, в неё, но всегда есть вероятность того, что что-то пойдёт не так. — Да конечно всё будет хорошо, это просто мелочи жизни. Давайте уже переключим тему, — Этери уловила его настрой, его голову надо занять чем-то другим. Растворить сомнения. — Может, поехали уже? — предложил Дудаков, и это была самая хорошая мысль. — Отлично, да, поехали, — поддержала Этери, встала. — Ну поехали, что… — вновь пожал плечами, все встали, и он. Тем временем, Алина пришла домой, но отца ещё не было, в спальне никого, только Сабина. — Привет, а что, мамы с папой нет? — зашла и к сестра в комнату. — Привет, нет, уехали куда-то, но скоро должны быть, — по серьёзному лицу Алины, она догадалась, зачем спрашивает, — Поговорить хочешь? — отложила книгу в сторону. — Ну да… — поджала нижнюю губу, опералась о косяк двери. — Понятно… — в этих паузах, Сабина прекрасно понимала и её настрой, и эмоции. К сожалению, ничем не может помочь. — Ладно, буду ждать. Если что, я у себя, — дала знать, собралась уходить. — Алин! — окликнула, когда сестра уже развернулась. — Да? — подняла вновь голову. — Ты в порядке? — спросила Сабина. — Да, просто… — ей и не нужно было объяснять. Они во многом понимают друг друга без слов. — Да, знаю… Всё будет нормально, ладно? — попыталась подбодрить. — Спасибо, — ценит поддержку сестры. Даниил Маркович, Этери и Сергей Викторович уже сидели за их столиком, в любимом месте. Всегда туда ходят. Обсуждали всё на свете. Без работы не обошлось, конечно. Этери хотела даже вина заказать, выпить, но все трое за рулём, к сожалению. — Короче, у меня есть новости. Собственно, поэтому и позвала вас… — перешла к главному. — Так… — приготовился Даниил. — Это уже интересно, — положил руки на стол Дудаков. — Наш каток, после заморозки, вновь начали достраивать. Уже неделю идут работы, — не станет скрывать радость, улыбается. — Что? — оторопели оба, выпучили глаза, переглняулись. — Да, завтра надо будет поехать на стройку, глянуть, — наконец-то, так долго этого ждали. Было много трудностей, особенно, после кризиса. — Серьёзно? — обрадовался Даниил. — Да. — Так это жу круто, — впал в бурные эмоции. — И я о чём, — только вот Дудаков, словно ещё не понял. Они глянули на его потерянные глаза. — Господи, я уже думал, что этого никогда не случится, — наконец, заговорил. Не верил ушам. — И не говори. Так что давайте, без особых надежд. Вот достроят… — и сама успокоилась и их призывает. Это правильно, чрезмерная радость обычно только ворует энергию. Мы можем впадать в эйфорию, только когда не готовы были это принять. Чтобы не спугнуть и в этот раз, следует оставаться спокойными, и понимать, что всякое может случиться. — Да, ты права. Просто я уже и не надеялся, а тут… — они даже было смирились, что его не достроят. — Да, я тоже, когда позвонили, очень удивилась, — делилась Этери. Она старалась верить до последнего. Алина наконец-то дождалась папу. Услышала, что дверь захлопнулась, родители между собой что-то обсуждали. Вышла к ним в коридор. — Привет, — была достаточно сдержанная, уже настроилась на разговор. Лейсан поняла, что она хочет поговорить с ним, в доли секунды. — Ну привет, — тяжело вздохнул папа. Улыбка, которая была по приходу, пропала с его лица. Словно он заранее был чем-то огорчён. — Привет, мам, — скрестила руки. — Привет, родная, — Лейсан поцеловал дочку и быстро удалилась, чтобы им не мешать, якобы пошла на кухню. — Пап, мы можем поговорить? — не хотела размазывать и долго ходить вокруг да около. — Можем, — спокойно кивнул Ильназ. Алина напряглась, он как-то странно себя ведёт. — Ну пойдём, тогда? — риторический вопрос. Двинулась в сторону, своей комнаты. — Пойдём, — тяжело вздохнул, проследовал за ней. Они зашли в её комнату, Алина закрыла дверь. Ильназ прошёл молча, сел на кровать. Она не знала, с чего начать, как себя вести, всё вылетело из головы. Даже перед Димой так не нервничала. Папа внимательно наблюдал за ней, осмелится ли сказать. Очень пристально смотрел, она уже вся красная, мается, решил не мучать больше. — Пап… — чесала затылок, собиралась начать. — Я говорил с Димой, — прервал, спокойно произнёс. Алина резко подняла на него глаза. — Как? — застыла в шоке. Пока не понимает, то есть он знает? Или он просто с ним говорил? Ходит из стороны в сторону. — Я утром ему звонил, хотел обсудить его последний матч, — продолжал быть внешне абсолютно холодным. — То есть, вы просто поговорили? — словно пыталась спросить, знает ли он что-то, хотя в данном случае, это уже не имеет никакого значения. — Алин, он всё рассказал, — прожёг её суровым взглядом. Очень тяжело прозвучало, даже фатально. — Всё, это? — должна понимать, что Дима рассказал. Сердце так сильно колотится. Хотелось самой преподнести. — Я, как мне казалось, утром говорил с зятем. Позвонил узнать, как игра, как он, как подготовка к сезону, но он удивился, что я ему звоню. Говорит: «А вы разве не в курсе, Ильназ Насихович?». Я отвечаю: «Нет, о чём?». И тут он говорит, что оказывается, вы недавно расстались, ты расторгла помолвку, — в его словах не было строгости, нет, он не был озлоблен. Скорее, расстроен, просто вспоминал, ощущалась досада. — Он больше ничего не сказал? — она так и не услышала главного. Он знает почему? Вот, что важно. — И я у него спросил: «Дима, сынок, что случилось?». Но он не стал отвечать, лишь сказал: «Это Вам лучше у Алины спросить. Думаю, лучше пусть она расскажет. Это будет правильно». Поэтому, дочка, нет, больше ничего не знаю… — пожал плечами. — Да, я как раз об этом и хотела поговорить. — Что случилось? Он тебя обидел? — напрягся. — Нет, нет, что ты, ни в коем случае. Скорее, я его обидела. — Тогда что произошло? — нахмурился, недоумевал. — Пап, я тебя очень люблю, ты знаешь. Не дави, пожалуйста. Я не хочу бояться твоей реакции, хочу с тобой, как с другом говорить. — Я тебя слушаю, — он не осозновал, что давит. Он просто беспокоится, как ему казалось. — Я знаю, как ты относишься к Диме, знаю, что он тебе, как сын стал. Знаю. Но пап, я больше не могла так жить. Обманывать себя, его, и бояться чьего-то мнения. Не иметь возможности сказать Вам с мамой, зная, что вы очень расстроитесь. Но я уже не маленькая давно, очень давно. Я не могу жить для кого-то, кроме себя, — пока что её монолог был сумбурным, он не уловил суть, пока что. — Дочка, ты меня пугаешь… Я разве просил когда-то о таком? — искренне пытается понять. — Нет, не просил. Но я пока не сказала главного. Ты никогда не просил, но я всегда чувствовала твоё давление. Оно было в воздухе. — Что? — откинулся назад. — Да, пап. Прости, но я так это чувствовала. Я знаю, что ты меня очень любишь, никогда мне ничего не запрещал, знаю. Всё ради нас с Сабиной, я знаю. Но… — Алин, я… — даже как-то потерялся. Они словно местами поменялись. — Пап, я не люблю его. Я рассталась с Димой, потому что не люблю его, — тишина. До него доходило. — Как? То есть, ты давно так ощущала… ну что нет чувств больше? — запутался. Как так то? Так внезапно и резко. — Я не знаю, не знаю. Но сейчас точно понимаю, что никогда его не любила, по настоящему. Да, мы с ним начали близко общаться, само как-то сложилось, да ещё и у Вас сразу отношения тёплые были, — суетилась Алина. — Алин, родная, сядь, пожауйста, успокойся, — Алина присела рядом, выдохнула. Он взял её за руку, — Ты же как то это поняла? Что-то же должно было случиться? — заглянул ей в глаза. Темп беседы замедлился. — Да, ты прав, должно было. Меня устраивали наши с ним отношения. Как раз, что мне нужно было, в тот период. Ничего слишком серьёзного. Мы с ним не часто виделись, только веселье, проводили вместе время. Было правда хорошо. Но… — не переставала мяться. Он пытался расслабить её. — Алин, родная, я на твоей стороне. Ты правда можешь рассказать, я абсолютно не злюсь. Больше не имею права, ты правда у меня взрослая, давно. Это твоя жизнь. Я не понимаю, да, но не злюсь. Ты можешь свободно говорить. Мне просто казалось, что у Вас так всё хорошо. Что вы любите друг друга, Дима так о тебе заботился… Что ещё нужно? — недоумевал. — Ты прав, да, заботился. Я знаю, он меня любит. Но проблема во мне была, папа. Я не люблю его. Я буду рада, если ты поймёшь меня и мой выбор. Я всё расскажу, если ты готов выслушать. — Конечно, говори. — Не так давно, когда у меня были сборы. На них, в общем, я познакомилась с, на тот момент, девушкой Даниила Марковича. — Тренера твоего? — задумался. — Да. — Алина, неужели… — его выражение лицо резко поменялось. Вот этого он точно не ожидал услышать, но Алина будет стоять на своём, в этот раз. — Ты, кажется, только что согласился быть на моей стороне, и поддержать выбор? — Прости, слушаю, — поджал губы, она права. Просто для него это правда шок. — Это было очень трудно для меня. Мы всё время были рядом, всё время. Никуда не убежать было от своих чувств, мыслей. Я очень пыталась… Переубедить себя, постоянно. Он тоже. Ты, возможно не поймёшь, я не жду. Но моё сердце бешено колотилось рядом с ним. Каждый раз. Приходя домой, я скучала, мне его не хватало. Я запрещала себе, корила, затем мучала совесть… и так по кругу, почти месяц… Мы с ним ругались, с Даней. Много. Столько претензий, накопленных друг к другу. Потому что он меня любил, папа. Любил, тогда. А я его ранила, и себя ранила. Мы кололи друг друга этот период. Это было ужасно. Но мы не переставали любить, как оказалось. На следующий день, после нашего с ним, очередного выяснения отношений, я узнала, что он женится. Ты мужчина, возможно ты не сможешь понять, но часть меня тогда умерла. Мне было очень плохо. Не помню, как пришла домой. Со мной случилась истерика. Я сама от себя такого не ожидала. Не ожидала совсем такой реакции, понимаешь? Рыдала тут на полу… Благо, Сабина была рядом. Мама тоже не знала, не понимала, что со мной. Никто не понимал, даже я сама, не могла объяснить даже себе. Я ведь должна быть счастлива, порхать, у меня ведь свадьба скоро, но я не была счастлива, совсем. Девочки спрашивали даже, почему я так безразлична к собственной свадьбе… А я не знала, что им ответить. Ведь мне правда было всё равно, и это ужасно… Как раз это меня не волновало ни секунды, вообще. Единственное, что волновало, это то, что похоже, моя настоящая любовь, женится. У него другая женщина. Я была в ужасе от мысли, что у нас больше с ним никогда ничего не будет. В ужасе, что у него будет семья, ребёнок. Не могла поверить, ведь если он это действительно сделал бы, то это конец. Папа, он был рядом со мной всегда, понимаешь? Может, ты не поймёшь, но его вера мне всегда очень помогала. Также, как и ваша с мамой. Он всегда был рядом для меня, всегда верил, всегда был надёжным другом, только от одного его взгляда, я ощущала уверенность и приходила в себя. Так всегда было, не только на соревнованиях. А тут… на долю секунды, я это всё потеряла. Я его потеряла совсем. Но я не знала, как это, когда его нет рядом… Это как вы с мамой, Сабина. Вы просто есть и так должно быть. А в этот раз, да, я была в отношениях, но он был со мной всё равно, внутри я так ощущала. А тут вдруг, перестала. Я злилась, но его нельзя винить. Это я его бросила, а он был готов. Готов ждать, если надо, жениться, говорить с тобой. Но это я испугалась. И сейчас понимаю, что это нормально, мне было девятнадцать, но это уже не важно. Так вот, я видела его каждый день, видела его невесту. Он также видел нас с Димой. И я поняла, что всё ещё очень люблю его. Может, тебе неприятно это слушать, но это так. Я не знаю, как ты воспринимал это тогда. Ты был против, из-за разницы в возрасте, говорил, что он захочет семью, а я не смогу ему это дать. И был прав, я не могла тогда. Всё правильно, только он попытался двинуться дальше. Попытался, также, как и я. Не получилось. Он мне сразу говорил, ещё тогда, что ему не нужна ни семья, ни дети, если меня не будет рядом. Ему не нужна семья без меня. Он моя первая любовь, папа. Это не была интрижка, я не поддалась тому, что он просто старше и тренер. Нет, я точно знаю, что он моя настоящая любовь. Я это поняла. Поэтому рассталась с Димой, а он с невестой, тоже. Вот такая вот история… — Ильназ не мог произнести ни слова. Его очень впечатлил её рассказ. Перевернуло его представление обо всём. Помолчал какое-то время. — Да уж… — тёр подбородок. — Что думаешь? — переживала Алина. — Не знаю, я не думал, что всё так… — Да, так… — Просто Дима отличный парень, талантливый, добрый. Успешный игрок, при деньгах, ты бы никогда ни в чём не нуждалась, в случае чего. Любит тебя. Я так рассуждал. — Пап… я понимаю. Но я уже очень много думала на этот счёт тоже. У нас бы ничего не вышло с ним. Мы, по факту, никогда не жили вместе. Мы не знаем друг друга. Я уже по пятому кругу это объясняю. Мы не знаем даже банально жизней друг друга. Я примерно могу представить. Но мы виделись, в лучшем случае, два раза в месяц. Он не знает мой круг общения, а я его. Он не пересекается. Его никогда нет рядом со мной, когда он нужен. Меня нет рядом с ним. Мы всё время «где-то» друг для друга. Я никогда не откажусь от карьеры и работы, ты знаешь, он тоже. В Москву играть его не зовут, но даже если бы позвали, чтобы это изменило? Аж ничего, он продолжил бы тренироваться постоянно и быть на выездах, а я бы тоже не вылазила, то съёмки, то каток, то мероприятия, ты же знаешь. И что это за семья? Что за жизнь? Сколько так могло бы длиться? Пока мы молоды, возможно, а дальше? Но это всё не важно, на самом деле. Всё можно пережить, если есть большое чувство. Но его нет, к сожалению. Вы с мамой всегда для меня были примером. То, как вы любите друг друга. И я не хочу семью, если будет не так. Но даже не это главное, его позвали в НХЛ. — Да, он сказал. Я поэтому подумал, что вы из-за этого расстались. Я знаю, что ты бы никогда не поехала, может, он пытался уговорить. — Нет, не пытался, он хотел отказаться от НХЛ, ради меня. Но я ему объяснила. Отказываться от НХЛ, это очень глупо. Не мне тебе рассказывать, ты понимаешь. Это уже второй раз, третий могут не позвать. Это такая перспектива, возможность. Пусть едет, играет, растёт. Так лучше будет для него же. Видишь, оно само так складывается. Ничем хорошим это бы не закончилось. Всё бы начало всплывать через время, накапливаться, он бы стал меня ненавидеть, в итоге. Нельзя отказываться. Я знаю, что он тебе, как сын, ты прикипел. Но просто… — Нет-нет, ты права, дочка. Если ты так действительно чувствуешь, то это твоя жизнь. Видимо, я ошибся. Я обещал, что поддержу. И я сдержу слово. Я просто не думал, что всё так. Искренне, не думал. Но ты уже взрослая. Если говоришь, что не любишь, значит, так тому и быть, — отец поэтому был заранее более спокоен ко всему. Он знал про НХЛ, и это был ключевой фактор. Он тоже советовал ему ехать, несмотря ни на что. Понимает, что это правильно, и также понимает, что Алина не поехала бы. Это не для неё. Ильназ действительно приятно удивился мудрости дочери. Похоже, это очень взвешенное решение, обдуманное. А главное, это решение её сердца. — Ты правда так думаешь? — Конечно. Я люблю тебя и хочу, чтобы ты была счастливой, если твой выбор сделает тебя счастливой, и ты уверена, значит всё правильно. — Я тебя тоже очень люблю. Я так рада, что мы поговорили. Ты не представляешь, какой я груз носила всё это время. Даже не представляешь. — Ну что ты, ты же моя доченька, как я могу… — Ильназ крепко её обнял, гладил нежно по голове. Алина тепло уткнулась папе в грудь. — Спасибо большое, — как же она правда рада, что он принял, что не было скандала. Как же стало легко, окончательно. Она сделала правильный выбор. — Так что, когда буду знакомиться с новым зятем? — пошутил Ильназ. — Что? Ты серьёзно? — неужели он правда готов? — Более чем. Зови на ужин, — кивнул головой, дёрнув легонько за нос. — Ты не шутишь? — не могла поверить. — Ну какие тут шутки. Посмотрим на твою «настоящую любовь», — откровенно троллил. — Ну пааап… — уже была готова накинуться. — Ладно-ладно, прости. Я серьёзно, Алин. — Ну… не знаю, может послезавтра, что скажешь? — Можно. Я пораньше закончу. Мама ужин приготовит, — почему нет. Алина так обрадовалась, кинулась ему на шею. — Класс. Папуля, спасибо большое. Он тебе понравится, я тебе обещаю. Он очень хороший человек. На возраст не обращай внимания, — говорила всё, что в голову приходило. — Да понял уже, понял, — усмирил её чрезмерную эйфорию, сняв руки с шеи. Видел, как это важно для дочки, не мог не улыбаться от её милой реакции. — Ну пойдём, там мама с Сабиной, думаю, уже волнуются, — на радостях, предложила Алина. А то наверняка там уже миллион версий, что же произошло, и как папа отреагировал. — Хах, ну пошли, — приобнял её за плечи. Ильназу будет, что переосмыслить. Понадобится время.