Дикий лёд

— Ну что, можем ехать? — спросила Алина. Немного напряжена, но выдохнула слегка, как только Оля с Даней окончательно ушли. — Слушай, ну я вроде бы с командой должен был ехать. Но давай так, я сейчас отпрошусь, ты на машине? — Дима предпринимал все способы, чтобы просто побыть с ней, как можно дольше. Утром вновь уезжает обратно. Не знает пока, что его ждёт. Благо, победа есть, это подняло ему настроение хоть как-то. — Да, — ответила Алина. — Вместе до отеля поедем, ладно? — предложил такой вариант. — Давай, я тогда пошла, жду в машине, — отходила плавно. — Хорошо, сейчас приду, — быстро договорились. Воронков вернулся в раздевалку. Алина, в своих мыслях, направилась к машине. Уже погрузилась максимально в разговор, что предстоит, настраивала себя. На сама деле, шла, как привидение, не замечая ничего вокруг. Добралась до машины. Села молча, уставилась в одну точку, положила руки на руль. Устала затрачивать столько энергии на притворство. Тем временем, Оля с Даниилом Марковичем уже были в пути. Едут домой. Она по прежнему, не отказалась от своей, ложной по истине, игры. Делает вид, что всё хорошо. Не специально. Просто свойство человека такое. Ну а вдруг, мало ли, как-то, что-то, а вдруг показалось. Не заостряет. Может, в этом её личная ошибка. Но наверное, они бы уже давно расстались, если бы она прямо спросила, отважилась на разговор. Эти отношения просто едут по инерции, ломать всегда трудно. Но важно признать во время, что всё закончилось, не тратить время друг друга. Это возможность жить дальше. Чем раньше, тем лучше. — Чего молчишь? — спросила Даниила Марковича. — Не знаю, — пожал плечами, — Голова от этого всего разболелась, если честно. — От арены? Ты разве не привык? — Ну на хоккее это другое, всё в разы громче, агрессивней. Всё таки, футбол больше люблю, — вряд ли ему когда либо понравится хоккей в силу ряда причин. — Ну да, там мяч, тут шайба, в принципе, суть одна, и агрессии, ну совсем нет, болельщики там зайчики, — рассмеялась, это был чистейший сарказм. — Ну да, ты права, — улыбнулся. — Я в последнее время, тебя совсем не понимаю, — тихо произнесла, уже серьёзно, и отвернулась к окну. Это тот случай, когда смехом пыталась облегчить трагизм момента. Даня не стал ничего отвечать. Добрались к ней домой. Оля предложила ужин заказать, с их любимого ресторана. Он не знал, как лучше, стоит, или нет, но согласился. Это их последний совместный ужин, надо красиво закончить. В воздухе дикое напряжение. Есть ощущение, что она всё понимает, видит, как он мается, как хочет что-то сказать. Оля оттягивает, как можно дальше. Не хочет признаваться себе, что всё закончилось, что это конец. Цепляется за каждую возможность, чтобы оттянуть этот момент. Но он неизбежен, как бы она не пыталась. Похоже на то, что это их негласный договор. Когда все всё понимают, но позволяют этому ужину случиться, чтобы просто сесть нормально, поговорить. Просто провести эти последние часы нормально, без истерик, скандалов. В прямом смысле провести. Кажется, Оля осознаёт происходящее, чувствует, интуиция её не подводила всё-таки всё это время. А пока, Алина дождалась Диму, он был в игривом настроении, весёлый, победа очередная прибавила эйфории, хоть и обычная предсезонка. — Прости, что долго, — извинялся, что ей пришлось ждать. — Ничего, едем? — она то, как раз, пока обдумывала, что хочет сказать, да так, чтобы и не забыть ничего важного, когда начнёт нервничать, уже начала. — Да. Алин, ты точно в порядке? Потерянная какая-то. Что случилось? — его огорчает, что она явно что-то скрывает, признак того, что не доверяет, либо то, что не может рассказать. А значит, дела совсем плохи. Список того, что она не может рассказать крайне короткий. Всего один пункт. Кто-то есть другой. Хорошее настроение улетучивается, когда он видит её такой, чужой. — Нет, что ты. Всё нормально. Устала. Давай скорее поедим, — хотела побыстрее уже добраться, чтобы начать разговор. Всё подводит к этому. — Да, хорошо, вот адресс, — протянул телефон, чтобы она вбила в навигатор. Они молча тронулись с парковки. Дима предчувствует, что кажется, этот вечер не будет таким, каким он его себе видел. С ней что-то не так. Закусил палец, обдумывает все варианты, пока едут. Во время их телефонных разговоров, ему не показалось, она отстраняется. Он обдумывал это когда-то. Понимал, что они не могут всё время быть в отношениях на расстоянии. Он не готов был отказаться от своей карьеры, как и Алина от своей. Поэтому хотел, чтобы она переехала к нему на время. Но это утопия, это невозможно. Даниил с Олей молча ужинают. Буквально в тишине. Никуда не спешат. Даня, то поглядывает на неё, то опускает глаза. Как и она. Тяжело вздохнул. И в этот момент, она почувствовала, что он готовится заговорить. Не ошиблась. — Оль, нам надо серьёзно поговорить, — отложил вилку в сторону. — Да, — сухо произнесла, подняла голову. В глазах отчаяние и безысходность. Хотя внутри сопротивлялась, как могла. Хотелось заставить его замолчать, закричать, чтобы остановился, не начинать разговор. Но и это утопия. Настало время прыгать в обрыв. Тяжело сглотнула, заглянула ему в глаза, прочитала, что Даниил скажет дальше. Было написано на его лице. — Я хочу расстаться, — из тишины, огорошил он, зато облегчённо выдохнул, наконец, произнёс это. Вновь безмолвие, ни звука… Слышно даже, как работает холодильник, а сверху топчутся соседи. — У тебя кто-то появился? — Оля перебарывает себя. Это требует мужества, сразу в лобовую. — Что? — смела почву из-под его ног. Он не был готов сразу к такому повороту. Это рушит его схему разговора. — Другая женщина? — утрированно уточнила, раз так сразу не дошло. На лице возникла защитная ухмылка, уголком рта. — Оль, — намеревался перевести диалог в другое русло, не настолько резко срывать пластырь. — Просто ответь на вопрос. Да или нет, — но Оля не пойдёт на компромисс. Не отступится от заданной формы. — Да, — также спокойно ответил. Увидел, что это причинило ей боль. Глаза налились другим оттенком. Похожим на ужас и скорбь. Но у неё нет причин горевать, и именно это он хочет донести. — Я её знаю? — продолжила прямой допрос. — Оль. Так неправильно. Ты хочешь простые ответы на сложные вопросы. Я должен тебе рассказать всю историю. Ты должна знать всё. Так непонятно. — Нет, этого не будет. Ты не представляешь, чего мне стоит так спокойно сидеть, поэтому просто ответь на чёртов вопрос. Я её знаю? — сохраняла гробовое спокойствие. -… — Даниил Маркович опустил голову и стиснул зубы. Не хочет говорить. Не так она должна узнать. Но с другой стороны, это он причина, в нём проблема, поэтому, не имеет морального права за неё решать, в каком порядке ей стоит это услышать и как. — Даня, я ещё раз спрашиваю, я её знаю? — внутри всё рвётся и болит, но сидит непоколебимо. — Да, — тяжело вздыхает, облизал языком губы. Ответил от безысходности. Видит, что она не намерена его слушать сейчас. Спорить бесполезно. Надо просто отвечать. Но знает, что за этим вопросом, последует, непременно, ещё более конкретный. — Кто это? — и не ошибся. — Оль, послушай, — вновь попытался сменить остроту вектора. Последняя попытка. — Нет, нет. Кто она? — отрицательно махала головой. Она не хочет его слушать. И тогда, Даниил вновь опустил голову. Зажмурил глаза. Он знает, что будет с ней, как только он произнесёт эти пять букв. Как только скажет, дороги назад нет. — Алина, — сжав кулак, предвидя реакцию, тихо вымолвил. — Какая Алина? — и тут непоколебимость в лице исчезла. Она не верила в то, что слышала, насупила брови. Это парадоксально, но она не сразу поняла, о какой Алине идёт речь. Скорее, это была просто психологическая защита. -… — Даниил не стал уточнять. Даёт ей минуту на осмысление. Просто смотрит в глаза, по которым всё очевидно, Оля считывает, о ком идёт речь. Ему и говорить не надо, это крайне трудно. В данную секунду, они летят в эту пропасть, и это причиняет боль. Они летят вниз, в неизвестность, и это не остановить, остаётся просто принять неизбежное падение. — Алина? Наша? Наша Алина? — выпучила глаза, нервно, даже истерично, улыбается, откинулась назад. Повторяет одно и тоже, активно трясёт руками перед собой. — Да, — Даня продолжал спокойно сидеть, не двигаясь. За этим тяжело наблюдать, её растерянные глаза, словно она не может поверить. Одно дело предположить, задуматься, но другое, когда вот так это вываливается на тебя, как молотом по голове. — Загитова Алина? — откровенно говоря, она сейчас выглядит довольно маниакально, что нормально, в данной ситуации. — Да. — Ну нет! Что? Как? У неё же жених! Что? Это шутка? Ты пошутил, да? Дань, скажи, что это розыгрыш, — Оля не хочет в это верить, не хочет принимать, не хочет разбиваться. Отчаянно цепляется за любое оправдание. Готова поверить даже в «розыгрыш». Только у неё нет выбора. — Нет, — отрицательно машет головой, даёт необходимое ей время. Его глаза наполнены сочувствием. Ему правда жаль. — Это не может быть Алина. Нет. Как? Я же… мы же… мы только что с ней обнимались… сидели, и вы всё это время? — у неё диссонанс. То, чего опасался Даниил. Не укладывается в голове. Они же только что сидели на матче, мило болтали. Они выглядели так, словно даже близко не общаются в жизни, не то, что любовники. А как же всё это время, до этого? — Всё не так, как ты думаешь, — опережал выводы и домыслы, какие определённо возникнут. — Да что ты? Интересно, и что я не так думаю? Ты трахаешься с Алиной! Ты слышишь, что ты говоришь? — Оля теряет контроль. Переходит черту. На неё это не похоже, ей не свойственна такая грубость. Это от боли. Она не верит, что между ними что-то может быть в сексуальном плане. Это абсурдно звучит. Нелепо. Поэтому так грубо выразилась. — Во первых, я так не говорил. Успокойся, — Даня не позволит ей эту истерику. — Успокойся, класс… мой жених мне изменяет, это же один из поводов для спокойствия, — накручивала себя всё больше. Ему срочно надо это погасить. — Оль, я не буду продолжать этот разговор в таком тоне. Я знаю, что я сделал. Я знаю, что это неправильно, какую боль тебе причиняю. Я знаю, что я мудак сейчас, но ты либо слушаешь меня, либо мы так и будем просто кидаться друг в друга резкими словами. Я хочу поговорить. Я хочу тебе всё рассказать, честно. Ты готова меня выслушать сейчас? — его взгляд её также успокаивает, как и Алину. Он смог задать верный тон и проникновенно посмотреть в неё. Кажется, у него вышло охладить пыл, снизить градус. Оля замолчала, выдохнула. Вспомнила, кто она, и не позволит себе эту истерику. Это контрпродуктивно. Не станет скатываться в низкие энергии и ненависть. Взяла себя под контроль, чудом. — Да, ладно. Хорошо, я слушаю, — пришлось переступить через себя, свою гордыню. У неё нет выхода. Либо она его действительно слушает, либо с треском проклинает, и этот яд отравит её, в первую очередь. — Хорошо. Спасибо, — он правда благодарен, что она приняла это решение, правильное. Взял паузу, а затем продолжил: — Когда мы с тобой начали общаться ближе… ты помнишь, в каком я был состоянии… Я был сломлен… Я тебе тогда сказал, что расстался кое с кем недавно… но не упоминал имени… — неспешно начал Даниил. Делал частые паузы. Что позволяло ей предугадывать немного логику и ход событий. — Ты хочешь сказать, что это была Алина? Что ты и Алина встречались до нас с тобой? — для неё это был шок. Схватилась за голову. Пыталась принять. — Да, — утвердительно кивал головой. — Я не верю в это. Ей было сколько? Девятнадцать? Ты же её тренер… Я же помню вас на ЧМ… Она же ребёнком совсем была… — Оля, конечно же, не знала подробностей, поэтому сделала поверхностное суждение, как и любой другой человек сделал бы на её месте. То, чего когда-то и Алина боялась, и Даня. Но всё меняется. — Оля, мы начали отношения, когда ей было девятнадцать. Напомню, что на ЧМ ей было семнадцать, всё-таки, эти два года имеют колоссальную разницу, в данном случае. Я не жду, что ты поймёшь, и не должна. Но я также не буду оправдываться за это. Это факт, он такой. Я продолжу, — Даня очертил чёткие границы, он действительно не станет оправдываться за это, или пытаться ей что-то доказать. Это бессмысленно. — Ладно, — она согласилась с этим. Кажется, уже немного успокоилась. — Тогда много чего мы переживали. В том числе и то, о чём ты сказала. Это было трудно. Но одна из причин, по которой мы расстались, точнее, это привело нас к расставанию быстрее, это то, что я сделал Алине предложение, — выпалил также уравновешенно. — Что? — у неё отвисла челюсть, буквально. Этого точно не ожидала услышать. Правда, уже без истерик. Она просто сидела, и раз за разом её накрывало всё больше, даже нет желания закричать уже. Просто шок. Тихий. — Да. Она мне тогда отказала. В силу ряда причин, это сейчас неважно, — он не собирается её посвящать в подробности их отношений. Нет такой задачи. — Подожди, ты сделал предложение через сколько, после того, как вы начали встречаться? — задумалась она. Раз расстались три года назад, и начали встречаться три года назад, значит, по факту, это был короткий период, предложение никак не вписывалось в эту логику. — Месяц, — коротко ответил, сразу догадался, почему она спросила. — Месяц? Месяц? — её задевало это. По правде говоря, он бы не сделал и Оле предложения сейчас, если бы не Алина. — Да. — Это какой-то сон, разбудите меня, — Олю штормило непонимание. — Я знаю, как это может звучать. У тебя наверняка много вопросов. Я сейчас скажу крайне неприятные вещи. Оля, это будет правда. Я должен тебе это сказать. Потому что я крайне благодарен тебе… — хотел продолжить, но резким движением руки, она прервало его. — Нет, не смей толкать эти благодарственные речи. Не унижай меня больше, — переходила в стадию холодной ярости. Ей было крайне мерзко. — Это не унижение. Ты спасла меня. И это правда. Это не просто, чтобы задобрить тебя или отмазаться. Это правда так. Я поэтому хочу сказать правду. Ты достойна большего, Оль. Я благодарен тебе очень, и всегда буду. Ты появилась в моей жизни в трудный момент, и помогла мне своим просто присутствием. Твой юмор, твоя доброта, ты стала мне хорошим другом, но правда в том… — Не говори этого, — больно осознавать, что последние два года твоей жизни были иллюзией. Были зря, два самых счастливых года. — Прости, я должен. Правда в том, что я не люблю тебя, — признался откровенно Даня. — Ясно, — он этим затоптал её, в данную секунду. Но и спас, от ложных надежд, иллюзий. Лучше так. — Оль… — они продолжали сидеть. За одним столом, друг напротив друга. Глаза в глаза. — Нет, не надо. Не стоит… — останавливала его. — Нет, стоит, — продолжает резать без ножа. По живому. — Любил, любил и разлюбил. Всё понятно, — проще оставить так. Пусть будет так, просто разлюбил. Ей страшно услышать то, что может последовать за этим. — Нет, это не так. И это самый большой грех мой, моя вина перед тобой, которую я никогда не искуплю. Прости меня. Я любил тебя, как друга, да, как человека, да. Но я всегда любил только одну женщину. И я это окончательно понял, когда увидел на её пальце чужое кольцо. Когда она собралась выходить замуж за другого, — это требовало смелости вести такой открытый разговор, без купюр. Только это в его глазах так… — Зачем ты мне это говоришь всё? Зачем? Ты хочешь меня унизить ещё больше? Как ты можешь мне рассказывать про свою «настоящую» любовь, вот так вот в лицо? Как? Я себя отвратительно чувствую! Всё это время, я смотрела Алине в глаза, обнималась с ней. Боже, какой ужас, какой кошмар! Я же делилась с ней помолвкой, кольцом, мы ходили вместе выбирать платья! Ты там был! Ты молчал?! Как ты мог? Я же ей в глаза смотрела! В глаза! Мы же… на ужин вместе ходили! Я же ей улыбалась! Какая я дура! Почему ты сразу не сказал? Как мог позволить нам общаться? Да, ты прав, у меня тьма вопросов. Например, с кем я жила эти два года? Эти два, абсолютно пустые года! Они прошли зря. Я думала, я встретила любовь своей жизни! Я думала, у нас будет семья, свадьба. Я думала, ты меня любишь! — прощалась с картинкой в голове. Это тяжёлое прощание. Это её ожидания, которым не суждено сбыться. — Я тоже так думал. Я думал, что люблю, но это оказалось не так. Эти два года были настоящими, они не прошли зря. Не говори так. Они были честными, просто сейчас, я больше не мог врать себе и тебе. И Алина тут не при чём. Я просто не могу сделать тебя счастливой. Никогда не смогу. Ты знаешь это! Ты знаешь, я же видел твоё состояние. Ты притворялась, что счастлива со мной, — идёт в своей честности до конца. — Потому что я любила тебя! — крикнула ему через стол, ухватившись за него обеими руками. — Но ты не была счастлива! Я тебе не нужен! Я не твой герой! Мы правда старались. Сделали всё, что могли. Но наши отношения мертвы, это надо признать. Я всё-таки скажу это, чтобы окончательно разбить любые твои иллюзии. Я когда-то сделал предложение любви всей моей жизни, а она отказала. Испугалась, не важно почему. Но я всегда знал, что люблю её. И я готов на всё, ради неё. Всегда. Это произошло очень недавно. Ты спросила, почему я не рассказал. Да потому что мы не планировали всего этого. Изначально, двигались дальше. Я думал, что это в прошлом, что мы отпустили друг друга. У неё ведь, тоже жених есть. Я думал, построю с тобой семью. Правда так думал какое-то время. Даже, когда вы уже общались, я по-прежнему не знал, что так выйдет. Даже сопротивлялся этому, боролся с собой, но сердцу не прикажешь. Это всё ложь, занимался самообманом. Пытался убедить себя, потому что Алина меня растоптала когда-то, сделала очень больно. Нечаянно и неосознанно, и точно не специально. Так сложились обстоятельства. Мы смогли простить друг друга. А сейчас… я поступаю так с тобой, топчу, ранил тебя и только. Мне очень жаль. Я это не со зла, не для того, чтобы сделать больно. Я говорю правду, чтобы ты быстрее освободилась. Наплевала на меня. Поняла, что не о чем печалиться, не по кому тосковать, нет причин для горечи. Эти отношения были, и они закончились. Наши пути разошлись. Тебе нужен кто-то, кто бы любил тебя безоговорочно, кто дышал бы ради тебя, чьё бы сердце билось в унисон с твоим. Кто любил бы тебя и жил бы для тебя, — выпалил всё, что хотел сказать. Ярко и искренне. Настала тишина. Когда обы замолчали, Оля успокоилась немного. Осознала сказанное им только что. — И это не ты… — констатировала, после паузы, с горькой улыбкой на лице. Кажется, её глаза налились слезами, вот только она не позволяет себе плакать при нём. — И это не я… — подтвердил Даниил Маркович. — Понятно… — тяжело вздохнула. Темп и градус беседы спали. — Мне правда очень жаль. Прости меня, если сможешь. Я виноват, — каялся. — Как там говорят, виноваты оба? — чтобы облегчить боль, Оля решила пошутить. Сняла кольцо, он обратил на это внимание, покрутила в руке, отложила на край стола. — Я всё-таки больше, — оба засмеялись. — Не буду спорить, это да, — покачивала утвердительно головой. Её догоняет понимание, что это конец. — Прости меня, — не устанет повторять. Оля опустила глаза вниз. — Это случилось на мастер-классе? — играясь вилкой в руках от нервов, внезапно спросила, подняв вновь голову к нему. — Что именно? — не понял сразу. — Вы с Алиной переспали в поездке, после того, как все эти годы не встречались? — более прямо и конкретно спросила. — Да, — пожал плечами. Что ему ещё было ответить. — Так и думала, — на лице появилась ухмылка. — Не понял. — Ну ты уезжал уже нервный, а приехал, так вообще от меня бегал. Только сейчас доходит, и всё стало на свои места. А я то всё думаю, что не так… Перед сном, каждый вечер думала об этом, в последнее время… Прокручивала. Догадывалась, что что-то происходит, что у тебя кто-то появился. Затем, отгоняла эти мысли. Убеждала себя, что просто нагнетаю и накручиваю. А нет… Теперь многое ясно стало, как ты о ней говорил всегда. Ну я думала, конечно, это же нормально, любимая ученица, как никак. А тут… Что ты вечно ходил за ней. Господи, какая же я дура, — схватилась за голову. У неё вся картинка сложилась в голове, в один момент. Всё так ясно и чётко стало. Сошлось. Тот пазл, которого не хватало. — Оля, нет, не говори так. Это я поступил так. Это я мудак. Ты тут не при чём, — не хотел, чтобы она ощущала вину. — Да ясно, что не при чём. Дура, что не верила себе. Что не хотела признать, — она и не собиралась вину на себя накладывать. Это его ноша. Урок лишь, что надо слушать себя и доверять себе и только. — Ну слушай… Ты сделала всё, что смогла. Точно не в чем упрекнуть себя. Просто так получилось, не срослось. Но это не значит, что эти два года были зря, нет, они были прекрасны, просто история закончилась. Я хочу, чтобы ты жила дальше, была счастлива, улыбалась. Радовала кого-то, кто будет этого достоин, кто будет ценить это, и любить тебя, — они успокоились. Оля пришла в себя, уже не испытывает такого шока. — Дима знает? — вспомнила неожиданно. Даня глянул на часы. — Думаю, прямо сейчас Алина говорит с ним, — ответил кристально честно, вновь. — Хах, как вы всё продумали, однако. Я так поняла, специально ждали, после игры, — подметила Оля, даже посмеялась с этого. Вот уж ирония. — Ну… от части. — Ты ведь хотел со мной порвать в тот вечер? Да? Когда приехал после мк. Точно… А я тебя перебила и сказала о том, что нас Дима на игру позвал. И ты сказал, что тема разговора неважна. Я права? — осенило её, воспоминания сыпятся обломками, фрагментами всплывают. — Да, я хотел поговорить в тот вечер, чтобы остановить ложь, не затягивать, — подтвердил её догадку Даниил. — Почему не поговорил? — хороший вопрос, на который она уже знала ответ. — Решил, что лучше уже после игры, — не хотел всё-таки уточнять. Спрятал глаза. — Побоялся, что я что-то сделаю? Мне же предстояло с ней увидеться. Так? Обалдеть… — рассмеялась Оля от этого абсурда. — Так, — Даня поджал нижнюю губу. — Я бы просто не пошла. Вот и всё, — сняла все сомнения. — Я не мог этого знать тогда, — призналася открыто. — Похоже, ты прав, ты совершенно не знаешь меня. Ответь мне только на один вопрос? — На любой, хоть десять, — улыбнулся. — Вы с Алиной, как это случилось? Хоть убей, не понимаю, — не смотря на это всё, ей действительно было интересно. — Это длинная история. Я понимаю, почему ты за возраст заговорила, это то, что и нас беспокоило, было одной из причиной разрыва. Но мы просто очень давно знаем друг друга. Я, наверное, ни с кем в жизни не проводил столько времени, сколько с ней, Этери. Это правда было почти круглосуточно. Мы всегда были близки, не знаю, что сказать, хорошо общались, я её понимал, почему-то, лучше других в нашем штабе, а потом, она внезапно выросла. Я не заметил. Моя любовь к ней менялась, трансформировалась, но она всегда была. Я не мог не смотреть на неё, как на женщину. Пытался. Ты права насчёт любимой ученицы. Есть ещё, конечно, Аня Щербакова, но это совсем другая история. Так уж вышло, что я люблю Алину, не специально. Я долго боролся с этим, отрицал, корил себя, ругал, мучала совесть, ненавидел. Меня съедало чувство вины. Это был длинный и тяжёлый путь. И у неё были свои внутренние проблемы, тоже страх. Я понимаю, что может казаться, что мы за твоей спиной что-то как-то играли, или это приносило мне удовольствие. Нет, это не так. Ни секунды. Я был также напуган, озлоблён, потерян. Не знал, что мне делать. Но в конечном итоге… — Ты принял решение… — Да, — кивнул. — Ясно, я поняла, — похоже, у неё больше нет вопросов. — Оль, я надеюсь, ты простишь меня когда-то. Мне очень жаль, правда. Я не хотел, чтоб так… — Я знаю… знаю… Ладно… — всё сказано, всё сделано, больше нечего обсуждать. — Я поеду тогда? — понимал, что лучше оставить её одну. — Хорошо, — согласилась она. Видно, что держится из последних сил. — Спасибо тебе за всё, — повторял и повторял. Хотел, чтобы она запомнила. Они медленно встали, Даниил прошёл к выходу, она за ним. Остановился. Повернулся к ней. — Прощай, что ли, — произнесла Оля, было неловко, скрестила руки у порога. Он внезапно схватил её и крепко обнял, хотел, чтобы она почувствовала, что он действительно имел ввиду всё, что сказал. — Прощай. Будь счастлива, будь любима. Я правда тебе этого желаю, — прошептал на ухо. Они постояли так какое-то время. Затем он отпустил её, поцеловал в лоб. Отпустили друг друга. — Вам я счастья пока желать не буду, если ты не против. Я всё ещё злюсь, — пошутила напоследок, но это не отменяло того, что это правда. — Ничего, я не обижусь. Имеешь право. Удачи во всём, — уже выходил. — Пока, — помахала ему. — Пока, — улыбнулся ей на прощание. Как только она закрыла за ним дверь, её накрыло окончательно. Не могла остановиться рыдать. Это были просто эмоции, которым надо было дать выход. Надо поплакать, отпустить. Открыла бутылку вина, взяла кольцо, хотела, было, в урну кинуть, но в последний момент, передумала. Пока оставила. Может, вернёт потом. Случилась истерика. Не могла себя контролировать. Хотелось кричать, стонать от боли, не быть. Но и это пройдёт. Это не просто. Вот так вот быть невестой, жить, уже почти семейной жизнью, и потерять. Но лучше потерять, пока не стало поздно. В конечном итоге, это благо для неё. Даниил вышел из подъезда, посмотрел на небо и облегчённо выдохнул. Камень с плеч. Просто стало легко, наконец-то. Интересно, как там Алина, но не станет звонить. Она выйдет на связь непременно, как сможет. Сел в машину, и уехал домой.