Дикий лёд

Алине удалось убедить себя, что ничего страшного не произошло. Это ведь не она первая его поцеловала. Да, так вышло, но это ничего не значит. Видимо, она будет сопротивляться до последнего. Проснувшись утром, уже не чувствовала всё так остро и ярко, как вчера вечером. Это и есть прелесть нового дня. Всё кажется не таким страшным и менее значимым. Чувство вины и боли притупилось. Собирается, и затем отправится на каток. Даниил Маркович уже был с Этери в тренерской. Пили кофе. Впереди, как всегда, насыщенный рабочий день. — Ну, рассказывай, — начала Тутберидзе. — Да что рассказывать? — пожал плечами Даниил. Ему неохота говорить. Ощущает себя крайне потерянным. — Как прошло? — Ой, не спрашивай, — не знает, как себя лучше вести. Стоит ли всё рассказывать. Может, лучше ничего не говорить. Она сто процентов его осудит. Ему и так хватает мук своей совести. — Что так? Неужели не понравилось? Это ведь была такая отличная идея, — иронизировала Этери. — Да, ты знаешь, она не моя, — стрельнул бровями Даня. — Тем не менее. — Да нет, нормально всё. Посидели и посидели, — лучше не говорить. — И всё? — недоумевала Тутберидзе. Так просто не могло закончится. — Да. — Ну-ну, никаких колкостей? Совсем? Ничего? Давай облегчим этот путь, и ты сам мне всё расскажешь. Я же вижу, что ты хочешь. — Этери, нечего рассказывать, — уходил в оборону Даня. — Ладно, с другой стороны попробуем. Как главный тренер, я обязана знать, что происходит с самыми ценными сотрудниками моего штата, — это был тонкий троллинг. — Очень смешно. Это же настолько тебе любопытно. Я не помню, чтобы личное, прежде, тебя так интересовало. — Ну прости, обычно мне все равно, конечно, но тут такая история, вы же мне, как родные. Уже втянулась. Что, всё так плохо? — Этери видела по нему эту растерянность, несобранность. За всеми этими шутками, не было злого умысла. Просто хотела поддержать. На самом деле, ей правда не всё равно. — Вроде того. Не знаю, правда. Всё слишком далеко зашло. Я не знаю, что чувствовать, что ощущать, что думать. Не знаю, что мне делать. Совсем уже запутался. Ведь должно быть понятно и просто, но что-то ничего не понятно, и не просто. Я словно не могу ничего контролировать. Не могу сопротивляться, совершаю какую-то глупость, понимая, что заносит, и не могу справиться. — В этой жизни никогда не бывает ничего понятного и простого. Ты это и так знаешь. Понимаешь, да, что ты меня этим, ну очень заинтриговал? — Мне от этого не легче как-то, — тяжело вздохнул. — Дань, ну не томи, что было? Ссоры, интриги, криминал? — подмигнула в шутку Этери, разбавив обстановку. — Вот ты всё шутишь. А были и ссоры, и интриги и криминал… — И кто же виновник? — Он перед тобой, ну и ещё одна, думаю, скоро будет, — сначала указал на себя, затем, взглянул на часы, скоро Алина должна приехать. — Так, подожди, хватит метафорами говорить. А то я совсем запуталась. Конкретно, что произошло? — перешла к делу Этери. — Ты сама начала. Ну а если конкретно, то мы сидели, говорили. Ну как, по большей части, говорили Оля с этим Димой. Потом Оля тост сказала, мы пили за их помолвку. Затем, я немного не выдержал, тоже тост толкнул, не то, чтобы назло. Алине, похоже, он не очень понравился. Или наоборот. — А о чём тост? — Да так, не смейся только, про… любовь. Ну эмоциональный момент был. Я не сдержался. Ты просто не понимаешь, какая обстановка там была. Когда рассказываешь, на словах — бред выходит, но оно так не было на самом деле, — пытался объясниться он. Действительно, если взяться пересказать тот вечер — на голову не налезет. Их поведение выглядит крайне глупо, хотя по факту, таким и является. — Хах, понятно. Ну-ну, проехали, тост и что дальше? — Потом так вышло, что Алина вскочила, убежала в уборную. Не знаю, то ли правда надо было, то ли хотела просто перевести дыхание. Я перебощил, видимо, — почесал затылок он. — Видимо, а дальше? — поджала губы Этери, с презренным выражением лица. — Ну я не выдержал, не хотел, боролся с собой, но пошёл за ней, чтобы убедиться, что она в порядке, — продолжил Даниил Маркович. — Алина взрослая девочка, как-то бы справилась без тебя. Вряд ли ты пошёл туда для неё, скорее… стой, только прошу, не говори, что вы… — Этери по ходу того, как говорила, в голову приходили мысли, судя по его реакции и лицу, она не ошибалась. Уже догадывается. — Мы поцеловались, вернее, я её поцеловал в итоге, — обречённо произнёс Даниил. — Ну нет, как же так то? Зачем? — она отрицательно махала головой, тяжело выдохнула, закатив глаза. — Я не знаю! Правда, не знаю. Просто не смог сдержаться. Мы скандалили, оба завелись, ругались, ну на эмоциях как то так вышло. Я не специально, — он стукнул затылком о стену. — Ну да, не специально, оно само. А скандалили чего? — Да так. Упёртая она просто. — Да конечно. А ты, хочешь сказать, нет? — И я. Весь вечер пыталась меня из себя вывести. — Как то мне в этом мало верится, прости. Получается, она весь вечер выводила тебя из себя, а потом ты пошёл за ней, и поцеловал? Ты слышишь, что говоришь? Логика где? — Нет никакой логики, я же говорю, ты не поймешь. Она специально это. Просто когда её вижу, я не могу думать, совсем. Ну да, я тоже немного подкалывал. — Немного? — Но только потому, что не мог больше там находиться и видеть этого её. — Этого её, жениха? — она специально сделала акцент на этом. — Этери. — Ладно, а если серьезно? Дань, зачем это? Меня беспокоишь ты, правда. Я помню насколько сломлен ты был тогда, и не дам этому повториться. Что ты делаешь? Она замуж выходит. «Этот её» — он будущий муж, буквально. — Да знаю я, знаю! Так и знал, что будешь осуждать. Не надо было говорить. — Нет, надо было. Я не осуждаю тебя. — Звучит так, что осуждаешь. Поверь, меня совесть мучает больше твоего. Я же говорю, что запутался. Чувствую себя уродом каким-то. — Ну, не надо настолько себя корить. Твой поступок скверный, конечно, но не настолько. Да, что тут скажешь… — Прости, я правда не знаю. Алина мне, кстати, такую пощечину дала, больно было, — с улыбкой вспомнил Даниил. Почему то на это, он не злился совсем. Это напомнило ему о его Алине, которую он знал. — Что? — рассмеялась Этери. Этого она не ожидала услышать, после всего. — Да, хорошо приложилась. И такая вся дерзкая, вышла оттуда. — Вот молодец, моя девочка, — на лице у Тутберидзе появилась горделивая улыбка. — Я не понял, ты на чьей стороне? — поддержал шутку Даниил, они рассмеялись, — А если серьёзно, что больше всего мучает, мне трудно и себе в этом признаться. Но знаешь, я не жалею, что сделал это. Должен, но нет, да, чувство вины давит, очень сильно, но не жалею. Я бы сделал точно также, ещё раз. Ненавижу себя за это, но я правда очень скучаю по ней, понимаешь? — Понимаю. Кажется, у меня для тебя плохие новости, друг мой, — Тутберидзе предрешённо кивала головой. — Похоже на то, — Даниил тяжело вздохнул. Оба поняли, о чём идёт речь, между строк. Внезапно открылась дверь, Даниил, чуть ли не подскочил на стуле от неожиданности. Этери резко обернула голову. — Доброе утро, — зажато поздоровалась Алина, опустив голову. По большей части, адресовала это Этери. На её лице появилась игривая улыбка. Но Даня тут же посмотрел на Тутберидзе, чтобы она не вздумала поднимать эту тему, ни за что. Она и не собиралась. — Доброе, — ответила иронично Этери, Даниил просто промолчал. Алина прошла к своему месту. Неловкость царила в воздухе. Никто не знал, что дальше делать или говорить. — Ладно, я пошёл, — привстал Даниил, собираясь уходить. Алина молча хотела переодеться. — Давай, — ответила Этери, Даня взглянул в сторону Алины, но она продолжает и продолжит игнорировать его. Слышно даже её дыхание, насколько же она зла внутри. Вышел из тренерской. Остались Этери с Алиной. — Что сопишь, как чайник? — иронизировала Тутберидзе. — Что? — обернулась удивлённо Алина. — Сопишь, как чайник, говорю, — улыбнулась Этери. — Не поняла, — она была на своей волне. — У меня ощущение, что взорвёшься сейчас. Так громко дышишь. Всё нормально? — Да, более чем, — пожала плечами Алина. не настроена говорить, да и не понимает к чему этот разговор. — То есть, ты в порядке? — склонила к ней голову Тутберидзе. — Да, а что? — нахмурила брови Алина. Происходящее было крайне неловким. Не клеился разговор. — Да так, ничего. Ну ладно, увидимся на льду. Закроешь, — Этери поняла, что она явно не в настроении, и закрылась в себе. Неудачный момент. — Хорошо, — утвредительно кивнула, и продолжила собираться на лёд. Тренировка не задалась. Ничего не выходило. Ошибка за ошибкой, срыв за срывом. Видимо, Алина провалилась в негатив. Чем сильнее злишься, тем больше не получается. Отрицательное умножается. Стала нервничать и психовать, теряя контроль. Этери попросила подъехать. Даниил стоял недалеко от неё. Молча наблюдал, краем глаза. — Алин, не мудри, что ты напридумала? Сама же себя загоняешь. Спокойней всё, холодная голова, — вселяя уверенность, спокойным тоном произнесла Тутберидзе. — Да, да, знаю, — кивнула Алина. — Знать мало, надо делать, — улыбнулась. — Не выходит как-то. Сумбур в голове, — с тяжестью, поделилась Алина. — Понимаю, но смести акценты. Попробуй подумать о том, что успокаивает. Сконцентрируйся на чём-то маленьком и простом, должно стать легче. — Попробую, — приподняла брови Алина. Это подвешенное состояние выводит из себя. Она не чувствует себя устойчиво, словно не в своей тарелке. Себя не чувствует. Алина отъехала, Даниил пристально смотрел за ней. Она чувствовала, что он не сводит глаз. Похоже, с ним всё-таки придётся поговорить, иначе это никогда не закончится. Ей удалось бегать от него, но после вечерней тренировки, застал её одну в тренерской. Открыв дверь, увидел Алину, сидящей в бюстгальтере, как раз надевала футболку. Снова неудобно вышло. Опустил голову. — Интересно, вы когда-нибудь научитесь стучать? — поправив, уже надетую футболку, риторически спросила Алина. Поняла, что разговор неизбежен. По его глазам. Он непременно попытается поговорить. И не ошиблась. — Прости. Просто никак не могу привыкнуть, что ты тоже здесь, — закрыл дверь, и прошёл. Сел напротив неё. Они смотрели друг на друга. — Да, я заметила. Учитывая, что вы не особо рады этому, — Алина поменялась в лице. Словно вся эта спесь исчезает, растворяется, когда они оказываются одни, без условностей, прошлого или будущего. Просто вдвоём. — Это не так, — спокойно, с улыбкой произнёс Даня. Не хотел, чтобы она так думала. Алина медленно кивала головой, внимая его словам. Кажется, не особо верит ему. Её тогда задела реакция, которую она приняла за не веру в неё. — Ну-ну, — подвергает сомнению его слова. — Алин, я… — хотел он продолжить, но она перебила. — Даниил Маркович, вы что? Скажите, пожалуйста? — ей эти разговоры по кругу казались бесмысленными. — Я хотел поговорить, — смиренно опустил голову он. — Хах, отлично, о чём? Скажите, о чём нам говорить? Что вы хотите обсудить? — она обрывала любые попытки, была жесткой. — Зачем ты так? — он переменился. Ведь просто хотел по человечески. — А как? Как я должна реагировать? Обрадоваться? Сказать, «спасибо»? Ты поцеловал меня, когда мой жених был рядом, мой жених, ты вообще понимаешь? Я не такая. Я не та, кто целуется с чужими мужчинами, и придаёт своего. Какое ты имел право? — Алина завелась. Но это ранит Даниила, он не понимает, почему её именно это беспокоит больше всего. — Ответь, честно ответь мне. Ты его любишь? — он привстал. — Что? Кто ты такой, чтобы я отвечала перед тобой, оправдывалась? Я не буду отвечать, не буду тут доказывать тебе что-то. Убеждать тебя. Я же не спрашиваю, любишь ли ты Олю, тем более ты и так уже ответил, — Алина продолжала быть закрытой от него. Вот что ему мешает. Он не чувствует её. Она ускользает раз за разом, прячется. — Алина, прекрати, посмотри на меня. Не строй эту стену. Это я. Пожалуйста, поговори со мной честно. Я сказал, что соскучился по тебе. Неужели ты нисколечко не скучала? Совсем не соскучилась по мне? — он заглядывает ей в глаза, в надежде увидеть её настоящую. Пусть скажет, что думает. — Даниил Маркович, — она не собирается делать этого. Это приведёт к катастрофе. Будет до последнего держаться. Ей это стоит титанический усилий, потому что конечно, ей хотелось крикнуть, что скучает, очень скучает. Но всё слишком далеко зашло. Она помолвлена, давят родители. Всем нравится Дима и формально, всё хорошо. Если она раскрутит этот маховик — всё рухнет. Поэтому собрала всю волю в кулак. — Это невыносимо, я не могу больше, ты так далеко. Я не узнаю тебя. Неужели ты так изменилась за это время? — Даниил заводился всё больше. Не ожидал, что разговор зайдёт в это русло. Но похоже, они в тупике. Точка кипения достигнута. Пришло время поговорить, высказать все претензии. Освободиться. — Чего ты добиваешься от меня? — Алина не понимала, к чему он клонит. Его слова только ранили её внутри. Оставаться холодной внешне, давалось всё труднее и труднее. — Ничего. Просто, это я должен злиться, это я должен. За что ты так жестоко? — Я? Жестока? — действительно, она и сама понимала, что это жестоко. Она знает, как ранила его. Знает, и испытывает вину за это. Но не может признаться ему в этом здесь и сейчас. Но похоже всё, Даня идёт до конца. Сможет ли она вынести это и не дрогнуть? — А кто? Скажи мне?! Я не понимаю тебя! Ты бросила меня, сказав, что не хочешь замуж. Мне тоже не нужна была свадьба, я был готов ждать, я сразу сказал тебе, что не нужна мне ни семья, ни дети, без тебя. Я ждал, что может, ты передумаешь, я ждал, что ты вернешься на сборы тогда, поймешь. Что пройдет время, может все изменится. Думал, что просто надавил на тебя, нужно время. И что в итоге? Ты спокойно соглашаешься выйти за другого через три года. Всего каких-то три года. Я что, не подождал бы? Я не понимаю, что я сделал не так! Ответь мне! — это был крик души. То, что его мучило так долго. Он ходил из стороны в сторону, а ей нечего был ему ответить. — Я… я… — запиналась Алина. Что она ему может сказать? «Прости, я ошиблась. Не надо было тогда этого делать. Я испугалась. Мне было страшно, я не хотела сделать тебя несчастным». Нет, она ничего этого не скажет. Лишь стоит, ошалевшая от его напора и боли. Не могла ничего противопоставить. — У меня не остаётся других вариантов, я старалася смириться. Сказать себе, «Даня, просто так бывает, возможно она тебя не любила, ничего». — Что? Как ты можешь такое говорить? — на её лице появился ужас. Как он мог такое подумать? Как? Разве он не понял? Не почувствовал её любовь? Она же любила его без остатка, всем сердцем, и любит до сих пор. Когда они оказались в этой точке? — А что? У меня есть другие варианты? У меня есть какие-то другие объяснения? Ты мне ничего не оставила. Просто почему? Скажи, почему? — он давил на неё. — Я… — Алина не могла сопротивляться. Растерялась. Не знает, что говорить. — Ладно, неважно, всё понятно. Я просто заходил извиниться. Ты права, это была ошибка, мне не стоило этого делать. Такого больше никогда не повторится, будь уверена. Теперь уж точно, — он выпалил всё, но не дал ей шанса. Даню можно понять. Он закрывал гештальт. Необходимо было высказаться. На эмоциях, не следил за словами, грубостью. — Стой! Я… — кажется, Алина не готова смириться с его нападками. Нашла, что ответить. Но вдруг постучались в дверь. — Алин, ну что? Ты идёшь? Мы же договаривались. Нам ещё с агенством определиться наверняка, — заглянула Аня. Они же договаривались с Дашей где то посидеть. Совсем вылетело из головы. — Похоже, тебя ждут, — иронизировал Даня. — Что уж поделать Даниил Маркович, пора к свадьбе готовиться, — пошутила Аня. Она ведь ничего не знает. — Ну да, конечно, — специально для Алины, пренебрежительно, поддержал шутку он. — Ань, да, я помню. Сейчас приду, подожди немного, ладно? — Да, хорошо, давай, жду. Дверь захлопнулась. — Послушай, — хотела начать Алина. Ей важно было сказать ему это. — Тебе пора. К свадьбе надо готовиться, кажется, — жёстко осадил её Даниил. У обоих была только боль в глазах. Он не хотел её слушать. А она не хотела бороться за его внимание больше. Взяла свои вещи, и демонстративно вышла. Даня остался стоять там, не выдержал, ударил кулаком по столу. Он раздавил её, буквально. Понимал это, что перегнул, сказал лишнего, но уже сделано, сказано. Ничего не воротить. Молчать не мог больше. Этого разговора было не избежать. Алине он дался очень тяжело. Даниил расстреливал её, а ей нечем крыть. По факту, он прав. Тут нечего сказать. Ноль оправданий. Алина захлёбывалась, и не могла ничего сделать. Ей не хватило мужества признаться. Не хватило смелости броситься отчаянно в неизвестность. Потому что неясно, что с ними будет дальше. Сейчас у нее в жизни всё налажено, всё хорошо, всё ясно. Они с Даней, по всей видимости, не разобрались. И вот так срываться в пропасть. Нужно подумать. Только главное, чтобы поздно не было.