Дикий лёд

До отъезда пять дней. Обычные рабочиие будни. Тренировка. Ничего такого не планируется. Алина встала не в плохом настроении. Без каких либо ожиданий на сегодня. Цели простые. Тренировка, работа над прыжками. Спокойно собралась и решила в этот раз пройтись пешком до катка. Погода неплохая. Даниил Маркович проснулся в состоянии прострации. Словно был не в своём теле. Не мог прийти в себя. Он чувствует, что что-то не то, но не может объяснить себе что именно. Как не в своей тарелке. Заехал взял кофе, по пути во дворец. Подышал воздухом несколько минут, собрался мыслями. Подъехал к катку, встретил на парковке Этери, они перекинулись парой фраз. — Доброе утро, — поздоровался Даниил, выходя из машины. — Привет, — ответила Этери, — Ты как? — Хах, честно? — иронично выдал Даня. — Ну попробуй… — поддержала Этери. — Бывало и лучше, — она запрокинула голову от смеха. — Та же фигня. — Отличный повод провести плодотворную тренировку. — Ещё бы! Даже спорить не буду, — оба рассмеялись. Алина уже разминалась с девочками. Ждали тренеров. Все были готовы. Они в полном составе зашли в зал. Зрительно со всеми поздоровались. Даниил даже не посмотрел в сторону Алины, не со зла, просто действует иррационально. В этом нет логики, даже искать не стоит, как и смысла. Сначала идут действия, затем думает голова. Он бессилен перед стихией. Что бы Алина не делала, это всё поддавалось критике. Где-то по делу, где-то нет. Ему словно хотелось её задеть, то ли обратить на себя внимание. Потому что каждый раз, когда он смотрел на неё, перед глазами была картинка её с тем парнем. И его накрывало. Глупо, но как есть. Это и ревность в нём говорила, и тоска по ней. Алина начала прокат, он остановил музыку. — Нет, не то. Ещё раз, — она начала вновь, но он снова остановил, — Нет, Алина, не туда. Сделай нормально, как умеешь. — Но… — попыталась возразить Алина. — Ничего не знаю, ещё раз, — Алина удивилась, это мягко сказано. Ведь она осознаёт, что всё делает правильно, к чему эти придирки. Её это злит. Этери, наблюдая за всем этим, тихо обратилась к Глейхенгаузу, чтобы не дискредитировать его в глазах учеников. — Что ты делаешь? — спросила она шёпотом. — В каком смысле? — недоумённо переспросил. — С прокатом всё нормально, зачем остановил? — Мне, кажется, она может лучше… там есть недочёты… — всё, что мог придумать Даниил. — Ладно, как знаешь, — ответила Этери, абсолютно не понимая его в этот момент, он нервно потрясывал ногой. Словно и не он вовсе. После тренировки, сойдя со льда, Алина надевала чехлы, он был недалеко, беседовал с Аней о прокате. Алину это бесило изнутри. Как он может на пустом месте так к ней придираться, а потом с кем-то стоять мило беседовать. Только собралась идти в раздевалку, он прошёл мимо неё, как ни в чём не бывало, проигнорировав. «Ну и наглость», — подумала она. Нет, так дело не пойдёт. Он так никогда с ней не вёл себя, при разных обстоятельствах. Но чтобы такое равнодушие и даже хамство… Это задевает её гордость. Алина переоделась, и перед уходом засомневалась. Решила поговорить с ним, несколько раз обдумав стоит ли, и зашла в тренерскую, постучав. К очень странному удивлению, кроме него никого там не было. Хотя она намеревалась позвать его в коридор. — Даниил Маркович, можно? — он, увидев её, оторопел. Не знал, как себя вести, и как с ней говорить. — Да, проходи, ты что-то хотела? — равнодушным тоном спросил он, не смотря на неё, и что-то писал на бумаге. — Да… вообще-то… — Алина подняла брови от удивления, выпучила глаза, она не привыкла к такому отношению с его стороны. Сейчас он проявляет свою худшую сторону. Ревность — его слабое место, как и у Этери. В силу характера и профессии, они оба собственники, в хорошем смысле этого слова, но не всегда. — Даниил Маркович, вообще всё нормально? Я что-то сделала? — спросила Алина таким тоном, чтобы вывести его на честный разговор, хотя она недоумевала, в общем и целом, что происходит. Вроде бы только начало всё налаживаться. Они как-то старались держать субординацию, где все его слова про «я всегда буду рядом». Что происходит? — В каком смысле? — также холодно продолжил он, хотя внутри сердце в пятки уходило. Ему было дико страшно, не мог с этим справиться. — У нас… — не подумав начала Алина, но тут же себя исправила, — Мы же вроде бы… договорились, нет? — Вот именно. Мы договорились. Я тренер, ты спортсмен. Разве нет? — его несёт, и он не может себя остановить, понимает, что не прав, но ничего не может сделать. — Да, но… — Но, что? Ты требуешь какого-то исключительного отношения к себе? — он холодно посмотрел на неё. От взгляда, полного любви, не осталось и следа. Алина испугалась этих глаз, они были чужие. — Нет… — он вогнал Алину в ступор, она не знает чем отвечать, — Просто, нормального… — Ты сегодня сделала много ошибок, я, как твой тренер, указал тебе на них. Что-то не так? — он уничтожал всё хорошее таким поведением. — Даниил Маркович, как и вчера… я чувствую, что что-то не так. Прошу, поговорите со мной, я не понимаю, — она пытается до него достучаться, но тщетно. Глаза растеряны, она говорит с чужим человеком. — Я тебе уже всё сказал, — произнёс он так, словно прогонял её. — Так, значит? — возмутилась Алина. Ей было очень больно. Этот разговор был очень глубокий, в разы значительнее, чем казалось. Он о главном. — Да, вот так, — в его взгляде было некое превосходство, гордыня. Это ранило Алину очень. Он убивал себя в её сердце лучше, чем кто либо. Был подвластен порыву эмоций. Они оба вспыльчивы, хоть и кажутся спокойными людьми. — Не делайте так, прошу. Не надо… — Алина понимала, что он делает. Умоляла его остановиться. — Я ничего не делаю. Думаю, что нам не о чем тут говорить, — он был слеп и не слушал, жесток и холоднокровен. — Вы не оставляете мне ничего… но я вас поняла. Хорошо. До свидания, — она сдалась, он не оставил ей ничего, ничего светлого и хорошего, никакой теплоты в сердце. Оно разбито и утопает в боли. Даниил увидел её глаза, в которых были горечь, разочарование, она вот-вот заплачет, и ему стало страшно, он осознал, что сделал. Он никогда не хотел, чтоб она смотрела на него так, с презрением. Никогда не желала этого. Никогда не хотел причинить ей боль, но сделал, не справился с собой. Но Алина уже не готова была слушать, он в доли секунды привстал. — Алина, — крикнул он, хотел извиниться, но она выскочила из тренерской, не закрывая дверь, Даниил ударил рукой по столу со словами: «Чёрт!». Поздно. Он не хотел этого искренне, ей богу не хотел. Просто не справился и обидел её, ту, ради которой готов на всё. Ту, кого ни за что не хотел обижать. «Придурок, идиот, зачем?!», — спрашивал он у себя. Алина так быстро хотела оттуда сбежать, что в коридоре напоролась на Этери Георгиевну, которая, как раз, шла в тренерскую, ей пришлось подхватить Алину под руки, так как она влетела прямо в неё. — Воу-воу, полегче, ты куда так несёшься? — спросила Тутберидзе, заметив, что Алина в потерянном состоянии, явно не в себе. — Простите, пожалуйста, я не хотела… — извинялась Алина, взгляд был рассредоточен, она просто сбегала оттуда. — Эй, Алина, с тобой всё нормально, что случилось? — она видела, что она выбежала из тренерской, и с ней точно не всё в порядке, она всё ещё держала её за руки. — Да, извините, мне нужно идти, извините, — Алина выдернулась, и просто быстрым шагом направилась к выходу из дворца. Этери оторопела, немного находясь в шоке, зашла в тренерскую, где увидела нервного Даниил Марковича, который ходил из стороны в сторону, с таким же потерянным взглядом, как и у Алины. — Что здесь происходит? — очень серьёзно спросила она. — Ничего, — не знал, что ответить Даниил. — Не надо тут, я только что видела Алину, — Этери не намеревалась спускать на тормоза, она должна знать всё, что происходит в коллективе. — Чёрт… да я виноват… — Даниил хотел, чтобы она знала меньше всего. — Что ты сделал? — холодным тоном спросила Этери. — Да ничего, просто нагрубил ей, случайно… — оправдывался Даниил, пытаясь сказать как можно меньше. — Случайно нагрубил? — удивилась Этери. — Да, случайно, перебрал, я не хотел, — пытался объяснить он, но чем больше говорил — тем хуже становилось. — Я так и думала, то есть, сегодняшние крики на тренировке были не случайны, думаю, — пронзала взглядом Этери. — Я не знаю, что тебе ответить, я немного вспылил, нагрубил ей, но извинюсь, знаю, что не прав. — Дань, что вообще происходит в последнее время? А? Я не понимаю. — Прошу тебя, давай не сейчас, я не готов. Всё сложно. Мы поговорим как-нибудь об этом, но я не готов, ладно? — Я просто не хочу никаких разборок в коллективе, ты меня понимаешь? — она словно ультиматум ставила. — Я понимаю, ничего страшного, я улажу. — Вот и замечательно. Этери очень удивилась этой сцене, что наблюдала. Она уже не первый раз их замечала, но это первый раз, когда она действительно засомневалась и подумала, что что-то не так. Алина, выйдя со дворца, отправилась к озеру, подышать. Ей надо было прийти в себя. Она сидела на лавочке, и просто смотрела на воду. Анализируя их разговор. «Почему он был так груб, что произошло? Почему он так со мной говорил?», — крутилось в её голове, — «Что я сделала?». Это была и обида, в том числе. Тотальное непонимание и разочарование. Он ранил её, но она больше не хочет об этом думать. Ей внезапно пришла смс: «Здравствуйте. Как дела? Столик в ресторане ждёт. Вместе со мной». Она улыбнулась этому сообщению, это был Воронков. Вот теперь ей точно надо развеяться. Даниил Маркович позаботился об этом. Алина наконец-то решилась. «А почему бы и нет?», — подумала она. — Привет, хорошо, — напечатала Алина. — Что? Я верно прочитал? — добавил удивлённый и счастливый смайл Дима. — Да, — лаконично, и, как всегда, сдержанно ответила Алина. — Значит, столик может нас ждать, а я радоваться? — Наверное… — Когда Вам будет удобно? Завтра? — Нет. Завтра, к сожалению не могу, но вот послезавтра можно. — Отлично, тогда послезавтра в 19:00, я за вами заеду, хорошо? — Да. — Замечательно. До встречи. — До встречи. Отключив телефон, Алина немного странно себя чувствовала. Она никогда, особо, не ходила на свидания. И это волнующе для неё, трепетно даже где-то. Это заставило её улыбнуться, как будто бы забавная авантюра. Настроение немного улучшилось. Даниил Маркович пришёл домой разбитый. Тяжёлый период для него. Не знал, куда себя деть. Уничтожался морально. Чувство вины съедало за то, что не смог сдержаться. Эта ситуация заставила его остановиться всё же, посмотреть со стороны, проанализировать всё детально. Однозначно, нужно извиниться. Его накрыла тоска и боль. Не стесняясь, ему хотелось плакать. Он давно этого не делал. Олимпиада была крайне трудной, затем проблемы с соревнованиями, его личная история, Алина, и он один, к тому же. Всё носит в себе, молча. Не с кем поговорить, сказать. Нет того, кто бы хотел услышать или спросить как он. Накопилось. Он чувствовал себя беспомощно и ничтожно. Ком давил и слёзы пошли сами. Безысходность окружала его, он не мог выбраться. Словно больше так дальше продолжаться не может. Задыхался и почва уходила из-под ног. Это надо остановить. А та единственная, кто давала силы, чей взгляд окрылял и давал веру — вряд ли захочет с ним говорить сейчас. Он и её обидел, оттолкнул. Конечно, нет ничего неисправимого. Разное случается. И это не самое плохое, что могло произойти. Но в данную секунду, ему казалось это катастрофой. Он жаждет поговорить с ней, как можно быстрее. Он должен извиниться, объяснить. Вопрос только, захочет ли она его слушать?