Цветок для императрицы

      Приготовления шли полным ходом; Эстелла Конгрев прикладывала все усилия к тому, чтобы образ императрицы блистал ярче всех на этом балу и отпечатался в памяти каждой знатной персоны. Это не просто первый выход в свет жены императора: это также и момент истины, когда Эмгыр вар Эмрейс по-настоящему оценит итоги воспитания наставницы, поэтому очень многое зависело и от Лже-Цириллы. Лже-Цирилла же успокоилась, но не полностью. Было страшно представить, что будет с ней на балу, когда она вновь встретится с императором — будет ли он в таком же печальном настроении? Хотелось верить, что нет, ведь его несомненно должна удивить эта возрождённая из пепла синяя роза. Нужно не забыть подушиться этим новым парфюмом. Быть может, стоит воспользоваться советом Стеллы и опрыскать также и Эмгыра…       — Ну как? Правда красиво?       Девушка немного покружилась перед зеркалом, рассматривая себя с разных сторон. Жемчужины красиво переливались в лучах предзакатного солнца, заглядывающих в покои сквозь приоткрытое окно; мерцали золотые нити. Лже-Цирилла приподняла подол и стала смотреть на туфли. Уж такого, наверное, ни у одной аристократки нет, и правда уникальный экземпляр на всём континенте.       — Мы не запаздываем?       — Ваше величество, вы выглядите потрясающе, — искренне оценила Стелла Конгрев, понимая, что не может отвести взор от великолепия перед ней. — Его величество должен зайти за вами с минуты на минуту. Рекомендую поторопиться.       Подойдя к Лже-Цирилле, она аккуратно ухватила её подбородок и повертела лицо из стороны в сторону. Та хлопала ресницами, внимательно смотря на свою наставницу, которая оценивала результаты трудов.       — Розовые щеки хорошо бы скрыть пудрой. И почему я не чувствую духов?       Когда императрица нашла флакон, Стелла испугалась, что она забудет, как правильно и на какие места наносить духи, но девочка прекрасно справилась. Принюхавшись, наставница с удивлением поинтересовалась:       — Ваше величество, обоняние меня обманывает, или от вас пахнет старыми книгами?       — Старыми книгами? — изумлённо переспросила девушка, а в глазах мелькнула искорка радости от того, что обещания подтвердились на практике. — Графиня, это и есть то самое чудо. Запах старых книг — ваш любимый запах. Именно поэтому вам кажется, что я ими пахну.       Через несколько мгновений после ответа Лже-Цириллы в комнату постучали, и Стелла взглядом спросила, идти открывать ей или это сделает сама императрица.       Лже-Цирилла тут же обратила взгляд к двери, в которую постучали, прервав разговор — благо, приготовления как раз были уже закончены, и конфуза не ожидалось.       Волнение охватило её, заставляя коленки подрагивать; она сделала глубокий вдох и, кивнув, что означало её желание открыть дверь самостоятельно, аккуратно проследовала к ней. Как бы ни хотелось спрятаться за спиной мудрой наставницы, она чувствовала, что не должна полагаться на неё абсолютно во всём.       Лже-Цирилла аккуратно приоткрыла дверь, чтобы узнать, кто же пришёл. У двери ожидал Эмгыр, и это удивило Стеллу, привыкшую к развязному поведению императора. В его характере было бы самому открыть дверь, и хорошо, если не с ноги, а тут такая странная обходительность. Неужели молодая императрица хорошо на него влияет?       Лже-Цирилла же не смогла сдержать своего удивления, увидев в проёме двери императора. Ей очень хотелось увидеть его и узнать, что творилось у него на душе, однако всё же она ожидала, что пришла Эйлан или кто-нибудь ещё, но никак не лично он. Не плохая ли это примета — когда мужчина увидел свою даму в её покоях да при параде до начала торжественных событий? Она посмотрела на наставницу, ища поддержки, и когда заметила на лице той улыбку, восприняла это как знак одобрения.       — Ваше величество, — произнесла Лже-Цирилла.       — Готовы? — коротко спросил Эмгыр, подав жене руку. Шагнув ближе к двери, графиня оценила его наряд: белый сюртук, на котором вышиты узоры золотыми нитями, белоснежные прямые штаны и чёрные туфли с драгоценными камнями. На голове неизменная золотая тиара. Глянув на Цириллу в белоснежном платье, она тепло улыбнулась и незаметно принюхалась. Ощутив запах чернил и бумаги, она поняла, что его величество буквально только что закончил работать.       «Два сапога пара, — подумала графиня и вдруг осознала, что её так настораживало в образе императора: — Великое Солнце, он причесался! Если ещё и надушился, то с ним явно что-то происходит».       — Мы готовы, — утвердительно кивнула Лже-Цирилла и вложила свою ладонь в руку Эмгыра.       Раз Стелла уже успела оценить магию Фрингильи, то теперь настал его черёд. Было и волнительно, и любопытно узнать, в самом деле это будут ландыши, будет ли он приятно удивлён… Изменилось ли его настроение? Девушка действительно переживала из-за той сцены, что произошла в саду. Лёгким кивком она указала наставнице на розу, что осталась лежать на кровати, и та сразу же поняла, что её нужно было взять с собой. Время показать её императору ещё не настало.       Ведя Лже-Цириллу по длинным коридорам, Эмгыр ощущал смятение. Не из-за общества жены или присутствия постоянных наблюдателей. Его смущало немного другое.       — Ответь мне на один вопрос, — привычным приказным тоном просил Эмгыр. — Почему от тебя пахнет свежей рыбой? Ты умудрилась искупаться в пруду и не переоделась? Засунула свежевыловленную под платье?       Стелла Конгрев, вспомнив объяснение императрицы по поводу аромата духов, сжала губы и закрыла глаза, чтобы не рассмеяться. Через секунду её лицо вновь выражало лишь холодную вежливость. «Ландыши, значит… эх, Эмгыр, — думала графиня, — надеюсь, и правда свежая рыба, а не тухлая, иначе, прости Великое Солнце, придётся девочке пахнуть как срамная женщина без одежды».       Лже-Цирилла слегка замедлила шаг, переваривая заданный вопрос. Вот уж действительно: такого она ожидать никак не могла. Как жаль, что это был не бал-маскарад, чтобы прикрыть подрагивающие от накатывающего волной смеха губы. Подумают ещё, что новоиспечённая императрица, как сказала Стелла, не просто «эмоционально неустойчива», а ещё и плохо воспитана, и при этом непонятно, что из всего хуже.       — Интересные догадки, Ваше величество… — её голос прозвучал на тон выше, чем обычно, поскольку она всеми силами старалась подавить смех.       В уголке глаза блеснула предательская слезинка, которую она поспешила как можно скорее смахнуть. Такой серьёзный немногим ранее Эмгыр вар Эмрейс, слова которого скользнули по сердцу, точно шипы розы, что пустили кровь молодой особы, неожиданным и загадочным образом превратился в самого что ни на есть простого любителя рыбных культур. Даже местная магичка такого явно не ожидала. И ведь Лже-Цирилла совсем неправильно истолковала смысл сказанных им слов: получается, он тоже в некотором роде любит «бесцельные прогулки», если речь идёт о том пруде с зеркальным карпом.       — Вы очень сильно любите рыбу? — наконец поинтересовалась она, не торопясь раскрывать всю правду о духах. — Или же… рыбалку?       Захотелось спросить у кого-нибудь ещё о том, какой запах им мерещится, но заговаривать с гвардейцами казалось не лучшей идеей — вот уж им точно может почудиться и не рыба, а что похуже, как думалось лжеимператрице.       — А давайте… проверим и спросим кого-нибудь, ощущают ли они запах рыбы.       — Отвечать вопросом на вопрос невежливо, — поучительным тоном заметил Эмгыр и остановился. — Сейчас же избавляемся от источника запаха, иначе бал пройдёт без нас.       — Ваше величество, — вмешалась шедшая позади Стелла Конгрев. — Думаю, не стоит беспокоить окружающих, моего мнения будет достаточно. Смею вас заверить, от Цириллы пахнет не рыбой, а ландышами.       — А я сказал, рыбой, — вновь принюхался Эмгыр.       — А вот и нет, — вызывающе перечила графиня, что позволялось только самым приближённым к императору особам. Она специально не раскрывала секрет Цириллы, чтобы вдоволь поиздеваться над высокомерным Эмгыром, зная, что ей за это ничего не будет.       — А вот и да.       — Эмгыр!       — Препирания окончены, — отрезал император и вновь переключил внимание на жену. — И что же нам теперь делать?       «Не лезть же под платье прям здесь, в коридоре, — думал Эмгыр, — хотя почему нет? Это же мой дворец. Всё лучше, чем если мы войдём в бальную залу, и окружающие подарят нам презрительные взгляды не просто так, а по делу».       Наблюдая за маленькой словесной перепалкой, Лже-Цирилла позволила себе тихо рассмеяться в кулак, так, чтобы никто этого не приметил, и вернула невозмутимое выражение лица. Стелле было положено многое, а вот ей… Она пока только прощупывала границы дозволенного и не слишком хотела попасть в немилость императора, с которым ей ещё жить и жить, поэтому не хотела, чтобы он подумал, что она злобно смеётся над ним.       — Но бал не может пройти без нас, — обеспокоенно сказала Лже-Цирилла, как только закончились препирания.       В самом деле не может, ведь он был устроен как раз для того, чтобы показать двору императрицу. Как же проводить бал без главных действующих лиц? Девушка беспомощно взглянула на Стеллу. Возникла идея облить Эмгыра духами сейчас же — вдруг он перестанет ощущать рыбу и позволит провести бал согласно протоколу и без происшествий. Но сделать это аккуратно не получится, Эмгыр точно разозлится, подумала она.       А может, спросить Эйлан? Хотя эта идея казалась безумнее прочих: камеристка знала секрет духов и могла сразу же его выдать.       — А я бы рискнула и спросила, — поджав губы, тихо произнесла Лже-Цирилла, догадываясь, что её всё равно не послушают.       — У вас будет возможность ещё раз развеять сомнения уже в бальной зале, — Стелла Конгрев намекала на то, что бессмысленный разговор затянулся, а задерживаться слишком надолго — дурной тон.       Лже-Цирилла внимательно посмотрела на наставницу и кивнула, соглашаясь с её словами.       Эмгыр вар Эмрейс смерил взглядом графиню, ответившую ему прямым взором, затем — жену, потерявшуюся на фоне разговора.       — Пожалуй, — коротко ответил император и вновь подал жене руку, дабы наконец закончить путь. Коридоры сменялись полутьмой кулуаров; с каждым шагом людской шум, смех, разговоры, дребезжание музыки все отчётливее доносились до ушей.       Не помешало бы собраться с духом и со всей серьёзностью ступить на порог бальной залы под устремлённые к ним взоры знатных господ и мгновенно организовавшуюся тишину.       Когда двери в бальную залу распахнулись перед ними и церемониймейстер объявил их полные титулы, Эмгыр провёл Цириллу по красной ковровой дорожке прямиком к своему большому трону и трону слева поменьше, для императрицы, куда её и усадил. Платье Лже-Цириллы ослепительно сверкало, несомненно привлекая к себе внимание: не каждая из присутствующих могла похвастаться настолько же искусно выполненным предметом гардероба. Как и говорила Стелла, всё восхищение должно было быть адресовано именно ей, вот только… Кто-то глядел на неё с неприкрытым недоверием, кто-то с любопытством, внимательно всматриваясь в каждую деталь, пока озвучивали полные титулы. Были и дамы, которые не скрывали своей зависти, направленной к императрице. Возможно, они мечтали быть на её месте или, подобно Дервле Трыффин Бруанне, столкнулись с отказом, однако не были высланы в силу того, что не навлекли на себя немилость императора. Немалых усилий стоило выдерживать тяжёлые взгляды столь большого количества людей, но девушка с этим справилась, и ничто в её лице не выдало её переживаний.       Замершее на это время веселье прокатилось по зале с новой силой, когда имперская чета заняла законное место.       Оказавшись на своём троне возле императорского, Лже-Цирилла с интересом окинула взглядом залу. С этого места было хорошо видно абсолютно всё, что там происходило. Когда Эмгыр склонился к ней, чтобы что-то сказать, она сразу же повернула к нему голову.       — Послушай меня, девочка, — Эмгыр скрыл рот ладонью, чтобы никто не мог прочесть его слова по губам, — не прими за издевательство, но твоя находка с рыбой мне пришлась по душе.       — Мне отрадно слышать о вашем довольстве, Ваше величество, — произнесла она, мягко и искренне улыбаясь. Если бы ему не нравился рыбий запах, то духи не позволили бы ему его почувствовать, и она это понимала, а потому ничуть не удивилась. — Я заметила, с каким интересом вы наблюдали за живностью в пруду. Из всех мест, куда можно было пойти, вы каждый раз выбирали именно это.       До полуночи оставалось ещё много времени, а веселье уже было в разгаре. Лже-Цирилла вновь посмотрела на развлекающихся господ, ища взглядом Эйлан, ведь она тоже должна была быть где-то среди них.       — Признаюсь честно, я бы и сейчас с удовольствием бросил все и убежал туда, — мечтательно произнёс Эмгыр, поглядывая на реакцию жены. — Однако же сделать это незаметно нам не удастся.       Эмгыр почему-то заранее решил, что новоявленная императрица спит и видит, как бы сбежать из зала, где тепло и уютно, где она в центре внимания, где все восхищаются ею, где весело и празднично, — в сад, на помост у тихого ночного пруда, где из музыкального сопровождения разве что брачное кваканье лягушек.       Положив локоть на подлокотник, Эмгыр подпер рукой лицо и продолжил с кислой миной оглядывать веселившихся и танцевавших придворных. В правой половине зала был накрыт десяток столов, с которых наверняка сметут всё в ближайшие полчаса; в левой стороне стройной колонной восседали молодые девушки, ожидавшие приглашения на танец; чуть дальше сидели их замужние матери, пристально наблюдающие, какие знаки веером и кому отправляют их дочери. Мужчины тоже сбивались в группы по статусу, возрасту и интересам: молодые аристократы развлекались анекдотами от бывалых офицеров; политическая элита государства из шумного зала, где слишком много глаз и ушей, незаметно переместилась в тихие кулуары. Всех перечисленных объединяли всего два занятия: совместные танцы и опустошение накрытых столов.       Покидать бал Лже-Цирилла отнюдь не хотела, поэтому пропустила содержащее намёки изречение императора мимо ушей. Как это вообще возможно? Ну разве что гости и впрямь так сильно напьются, что будет неважно, где они и по какому поводу. Находиться в центре внимания и чувствовать направленное к ней восхищение аристократов было приятно, этого она отрицать не могла. Маленькая девочка в ней, некогда лишённая многих радостей жизни, ликовала. Даже слегка возросла уверенность в себе: казалось, что никто не сможет распознать фальшь в её фигуре, предъявить, что она здесь несправедливо. Безусловно, всё ещё не Цирилла, но вот императрица — вполне.       — Бал только начался, — аккуратно начала она, решив обозначить, что хочет остаться здесь и присоединиться к всеобщему веселью. Помимо того, что это было первым столь грандиозным событием в её жизни, она чувствовала необходимость показать себя с лучшей стороны. — Нужно почтить поваров и испробовать блюда, которые они готовили не покладая рук много часов. А танцы… Ваше величество, мы должны народу танец. Они этого очень ждут.       Ждали ли, если судить по раскрасневшимся лицам некоторых и полнеющим животам других — вопрос риторический, но как аргумент — сгодится, полагала Лже-Цирилла.       Эмгыр вар Эмрейс позвал слугу и попросил принести вина, поинтересовавшись у Лже-Цириллы, хочет ли она выпить.       — Танцевать трезвым — это как общаться с иностранными дипломатами без мата. Очень трудно мне даётся, — пояснил император.       — Не откажусь, — ответила та на предложение Эмгыра и задумалась. В голову взбрела шальная мысль незаметно накапать ему в бокал немного из флакона, всего пару капель, но она тут же одёрнула себя, вспомнив, что это может закончиться чем-то нехорошим. Тогда она начала думать о том, как же хотя бы опрыскать его. Во тьме сада он наверняка бы ничего не понял, однако такой вариант ей не подходил. «Или всё-таки накапать и посмотреть, что случится?.. Но не отругает ли меня графиня…»       Среди гостей она наконец заметила Эйлан, к которой подошёл какой-то мужчина. «Наверное, сейчас он пригласит её на танец», — подумала Лже-Цирилла.       — Ваше величество, — обратилась она к мужу, украдкой бросив на него взгляд из-под опущенных ресниц. — Вы так ничего и не сказали про моё платье. Неужели не понравилось?       Эмгыру было трудно смотреть на платье, потому как речь шла о жене, которая больше всего интересовала его без одежды.       — Понравилось, — ответил он. — Правда, немного удивил выбор туфель.       Оголённые стопы были верхом вульгарности, подобный жест могли позволить себе только дамы с низкой социальной ответственностью или институтки, пропагандирующие отказ от традиционно женского образа жизни, появившиеся после принятия закона о равноправии, поэтому прозрачные туфельки заставили Эмгыра задуматься. Кто надоумил добавить вульгарности нежному белому мотыльку? И как, чёрт возьми, выбросить из головы прекрасные тонкие ножки? А ещё этот несносный запах…       — Туфель?.. Но все очень высоко их оценили, — Лже-Цирилла удивлённо посмотрела на мужа, настроение которого, как ей показалось, скакало из крайности в крайность, из-за чего понять его было трудно.       — В таком случае, оставляю тебя на попечение наставницы. Я хочу немного побыть на свежем воздухе.       Подальше от духоты шумного зала, ощутивший прилив крови к лицу после вина Эмгыр вышел на тихую террасу, с которой открывался вид на придворный сад.       Ну что же она делала не так? Всё ещё недостаточно хороша для императора, чтобы уделить ей всего каплю внимания, когда для этого представился подходящий случай? Потом ведь снова будет вечно занят своими политическими делами, да и вообще… Провожая его взглядом, Лже-Цирилла ощутила лёгкую грусть. И порыв позволить себе небольшую шалость, раз теперь это можно будет сделать незаметно. Стелла и сама шутливо (а может и нет) предлагала облить его с ног до головы, быть может, и сейчас возражать не станет. Подумаешь, всего лишь не облить, а напоить.       «Была не была», — сама себе сказала Лже-Цирилла и, пользуясь тем, что гости были увлечены танцами, а графиня отошла припудрить носик, незаметно пододвинула бокал Эмгыра ближе к себе. Рукава платья позволяли спрятать маленький флакон духов вовнутрь, поэтому без особого труда она открыла его, что выглядело так, будто у неё немного зачесалось запястье, и слегка наклонила руку. С небольшим запозданием ей в голову пришла мысль о том, что если вино начнёт пахнуть как рыба, это будет подозрительно, но было уже ничего не поделать. Особенно когда сердце глухо застучало в груди, а руки задрожали, и она случайно переборщила: вместо запланированных двух капель чуть не влила туда треть всего флакона. Выражение испуга, появившееся на её лице, быстро сменилось лёгкой улыбкой, чтобы не вызывать подозрений. Затем она так же незаметно отодвинула императорский бокал подальше, чтобы не перепутать со своим. Оставалось дождаться его возвращения.       Лже-Цирилла обвела зал уже несколько скучающим взглядом; ей нужно было ожидать мужа, а Стелла так и не пришла, как будто намеренно медля с возвращением. Танцующие и пьющие были заняты своими делами и не обращали на неё внимания, поэтому и поговорить было не с кем, разве что с собственным отражением в бокале вина. Даже Эйлан не смотрела в её сторону, увлёкшись тем самым новым кавалером, которого Лже-Цирилла приметила ранее. Хмыкнув, она всё же неторопливо пригубила вино, позволив себе наконец оценить его вкус, отчего на стекле остался еле заметный отпечаток помады.       Эмгыр пробыл на веранде недолго: желание не оставлять жену в одиночестве пересилило накопившуюся усталость. Он вернулся на трон во главе бальной залы и вновь взял в руки бокал. Поболтав содержимое, император пристально вгляделся в тёмно-красную жидкость, смотря пронзительным взором, будто искал ответ на мучивший вопрос.       Услышав приближающиеся шаги Эмгыра, который по ощущениям отсутствовал не несколько минут, а несколько часов, — настолько долго тянулось это время в одиночестве, — девушка сразу же обернулась и одарила его тёплой улыбкой, а затем, не решаясь заговорить первой, стала наблюдать, как он взял в руки свой бокал и долго в него вглядывался. Наверняка Эмгыр вар Эмрейс всегда был острожен с тем, что помещает себе в рот, и недоверие, которое Лже-Цирилла ощутила по отношению к себе, ничуть её не удивило. Точнее даже, она не придала ему значения. Это лишь заставило её вспомнить, как когда-то давно её отец, практически выживший из ума из-за ухудшающегося положения семьи, граничащего с разорением, заставлял малочисленных слуг пробовать абсолютно всю еду и питьё, попадавшие в имение. По его мнению, все беды были связаны с проклятием, которое на них наложили завистники и прочие недруги. Эти воспоминания захотелось извлечь из головы и утопить в глубоком озере.       — Хочу тебе признаться кое в чем, — начал он, — дело в том, что я всегда пью необычное вино. Камергер по моей просьбе добавляет секретный ингредиент, напоминающий мне о молодости. Хочешь попробовать?       Сам он медлил пить из бокала — словно сработала давняя чуйка, благодаря которой в том числе Эмгыр вар Эмрейс оставался цел и невредим спустя почти семнадцать лет правления.       — Ах, я уже попробовала…       На мгновение на её лице вновь появился испуг, сменившийся беспокойством. Лже-Цирилла принялась всматриваться в свой бокал, не имея понятия, чего ей ожидать дальше. Теперь ей сделается дурно? Или оно перенесёт во времена её юности, напомнит, что она чувствовала тогда? Стало не по себе, особенно когда она задумалась, что это «свойство» может оказаться несовместимым с чародейским зельем, что она туда добавила.       — Со мной что-то должно случиться? — с дрожью в голосе спросила Лже-Цирилла.       Эмгыра удивило беспокойство жены: неужели она подумала, что он мог предложить ей что-либо, способное причинить ей вред? Затаив гордую мужскую обиду, он отвёл взор, чтобы Лже-Цирилла не смогла прочитать его эмоции по глазам.       — Разве что легкое опьянение, — ответил император, решив развеять тяжёлую атмосферу ироничным замечанием: — Я же не «кантареллу» тебе предложил.       Девчонка не могла знать, что кантарелла — смертельный яд, который при употреблении в малых количествах вызывает сильное половое возбуждение, — но от этого замечание не становилось менее забавным для Эмгыра. Отпив из бокала, он не ощутил ничего подозрительного и отставил вино подальше, понимая, что ему самому пригодится трезвая голова.       Девушка наблюдала за Эмгыром, непонимающе хлопая ресницами. Она и не думала, что её испуг сможет вызвать какую-либо реакцию, но поняла, что ей стоило вести себя более сдержанно. В конце концов, не признаваться же, что в вино действительно подмешано кое-что интересное, что называется, для настроения. Может, и для неё тоже было уготовано что-то подобное, чтобы удостовериться, что она не представляет угрозы для императора? Это была проверка?       Кто знает, подумала Лже-Цирилла, не успев и поинтересоваться, что такое эта кантарелла и зачем она нужна, как её муж предложил наконец-то заняться тем, чем должно: потанцевать.       — Я обещал тебе танец. Предлагаю разделаться с этим как можно скорее.       — С удовольствием, Ваше величество, — с неподдельной радостью ответила она, ощущая подъём настроения: тоска улетучилась в одно мгновение. — А что же мы будем делать после? — любопытство вырвалось наружу; по какой-то причине император как будто куда-то торопился, и ей захотелось узнать почему.       Пока что с Эмгыром ничего не произошло, и Лже-Цирилла решила, что зелью требуется некоторое время. А пока она отвела от него взгляд и устремила его к Эйлан, которая заметила это и улыбнулась.       Девушка медленно развернулась к Эмгыру и застыла в удивлении, понимая, в чём дело, но постаралась воздержаться от бурных реакций и на всякий случай зажмурилась, после чего взглянула на мужа ещё раз. Нет, наваждение никак не проходило. Ещё минуту назад это был Эмгыр вар Эмрейс собственной персоной, а теперь… куда он делся? Почему на его месте сидел молодой рыцарь, погибший ещё на войне, некогда шагавший под знамёнами Цинтры и которого некогда знала юная Лже-Цирилла? Она запамятовала даже его имя, лишь смутно припоминала его образ, но в груди кольнуло; стало дурно от нахлынувших чувств, которые она когда-то испытывала. За этим человеком она обычно наблюдала украдкой, практически никогда не вступая в диалог из-за того, что мог разгневаться её отец, и вот он сидит перед ней — в Нильфгаарде, в замке императора на месте этого самого императора.       — В-ваше величество… — неторопливо начала она, не понимая, это мерещится только ей или это видят все.