Атомное Сердце: Воспитанник советской эпохи

— Опять ты! — оскалилась Тиона, смотря полковнику прямо в глаза, тот в свою очередь и бровью не повел. — А знаешь, что, это взаимно! Ты меня очень сильно бесишь! Вечно ошиваешься вокруг моего Белла! — С какой стати Боря твой? Капиталистка хренова! — Тиона встала во весь рост, потянулась вперед, став более грозной на вид. Риверия молча наблюдала за ними, на мгновение переместив свой взгляд на Белла, майор недовольно помотал головой, ЗАР вытянул щупальца и «осмотрелся». Атмосфера радости и покоя сменилась на жуткий дискомфорт. — Кир, успокойся, виноватый-то в этом я, — почесал майор затылок, пытаясь сгладить углы накипающего конфликта. — Так, сиди в говне и не чирикай, тут дело чести мундира, — процедил полковник, не спуская взгляда с амазонки, было видно, как ее распирала злоба, ее как будто бесил сам факт его существования, его присутствия. — В последний раз говорю: лучше оставь попытки, я запрещаю, — это моё ПОСЛЕДНЕЕ слово. — Как будто меня волнует мнение придурка, который без своего костюмчика — никто! — заострила на этом внимание, показывая тем самым, что она на более высокой ступени, нежели он сам. Майор вздохнул, сел обратно на стул и закурил. Алия с интересом посмотрела на полковника, потом на амазонку. Вся эта ситуация была до невозможного комична. Как будто кто-то поставил пьесу, а актеры прекрасно играли свои роли. — Я смогу защищать ему спину в любое время. Я люблю его и посильнее тебя! Злостный диктатор.       Полковник молчал, продолжая на нее смотреть с нотками агрессии. Он знал, что ответить, но ждал удобного момента. Хотелось растоптать ее в грязь, изничтожить эту зазнайку-буржуа. Наконец, он поднял голову вверх, тяжело выдохнул, Тиона уже подумала, что победа была за ней. — Ты ему НЕ нужен! — решила сказать сокрушающую фразу амазонка, уверенная в своей победе. Этого полковник и ждал. — Где ты была, когда он потерял память? — вопросы, вопросы на которые она никогда не найдет ответы, но тем не менее раскрывающие часть его жизни. — Где ты была, когда его конечности разорвались? Что ты делала, когда мальчик-альбинос стал майором? О чем ты мечтала, когда в окопе он лишился нервной системы? О чем желала, когда из него вытаскивали куски плоти, меняя их на протезы? Отвечай, амазонка, — глаза Тионы расширились, да и не только у нее, многие по этим вопросом почувствовали то, что парень лет двадцати семи, с белоснежными волосами и алыми глазами пережил нечто ужасное. Сам же майор лишь отвернулся, медленно качая головой в знак неодобрения. — Я был рядом, когда его жизни действительно угрожала опасность. Был рядом в окопе. Был поблизости, когда от него почти ничего не оставалось. ОН — слишком хорош для тебя. Для каждого в этой таверне. Ни один из сидящих и близко не подошел к той боли, которую испытывали мы. Я разделял его боль, а ты нет.       Нависла гробовая тишина. Лишь тихий звук сгорания бумаги у «Ментоса», прерывистое дыхание и скулеж ветра за дверью. Собиралась гроза, как вдруг, в окне сверкнула молния, и спусти миг раздался сокрушительный гром. Настолько сильный, яростный и злобный, что посуда слегка задрожала, многие люди вздрогнули, лишь Тиона, Алия, Белл и Кир остались неизменными. В таверну вбежали Сир и Рю. В ту же секунду первые капли дождя упали на каменную дорогу, а после и обрушился ливень, в то же мгновение водостоки заработали и большие потоки воды хлынули к каналам. Белл прижег сигарету и выдохнул, последний дымок из его рта медленно распространился перед ним, оставляя лишь горько-сладкий запах обожженных листьев березы и цветов. — Всё сказал? — поинтересовался майор, полковник наконец прошел мимо и сел рядом с ним, теперь закурил только он. — Или еще что-то сказать хочешь? — Ливень такой… как в Грузии, — с нотками грусти сказал Кирилл, Борис посмотрел в окно. — Да не-е… как в Крыму. — Ненавижу такой дождь. В такой дождь, я становлюсь сентиментальным. Для моей работы это не приемлемо. Как кстати твое сердце? Нормально работает? — поинтересовался полковник, Белл приложил руку к груди, чувствуя удары своего полимерного сердца. — Да… работает.       Сейчас, всё, что они могли сделать — молчать. Вслушиваться в вопль погоды, ощущая яростные порывы погоды. Такое же буйство что и у Тионы минуту назад, сейчас было как-то холодно и тяжело. — Пойми, Тиона, я не могу отдать друга выскочке, эгоистке и безумной хабалке, — начал опять полковник, Тиона была готова снова взорваться и яростно его оскорблять, но что-то ее удержало: сейчас величие полковника, который отключил свой нано-костюм, будто возвысилось, стало даже сильнее Богини Локи. — Майор пережил слишком многое. Ты даже и за тридцать лет не познаешь эти ужасные муки. А ему всего двадцать семь лет. К тому же Боря… для меня слишком важен. Если бы не он… ни меня, ни других пацанов бы не было. Да еп твою мать, — вздохнул полковник, чувствуя, как голос начал дрожать. — Эй, хозяйка, есть крепкое бухло? Мне надо заглушить на время, — попытался перевести он тему для разговора, но после встретился с тяжелым взглядом майора. — А. Хотя забей. Всё равно до самой выпивки руки не дойдут. Ладно, Борь, пошли домой, нам еще много чего по дому надо успеть сделать. — Пошли, — спокойно ответил майор, они синхронно встали, после чего подошли ко входной двери. — Алия, пошли, — девушка быстро оказалась рядом, Белл снял водолазку, обнажая свой оголенный, во множествах шрамах, торс, положив ей на макушку. — сейчас нужно быстро бежать. Сможешь?       Алия кивнула, с трудом надев на себя водолазку. От нее все еще исходил запах и тепло майора, что заставило ее покраснеть. Спустя мгновение они уже пропали в ливне. Тиона просто смотрела на дверь, после чего схватила поднос, расположенный неподалеку, бросила его в стену, от чего все присутствующие вздрогнули, а поднос застрял в стене. Тут же амазонка разрыдалась, скрючившись на месте, закрыв глаза руками. Так невыносимо больно, особенно этот взгляд Белла, направленный в сторону той дрянной девчонки. Было не честно, особенно для юной амазонки. Тионе вздохнула и подошла к сестре, нежно приобняв ее, прижав к груди. — Ну почему?! Почему не я?! — сквозь слезы стонала амазонка, вся дрожа, еле державшись на своих ногах. — Если так и дальше… пойдет. Я… Я… — пыталась закончить фразу амазонка, проглатывая слезы. — Я убью эту потаскуху, и этого ублюдка тоже!       Никто их группы не ожидал подобной фразы от самой оптимистичной, подвижной и игривой амазонки. Сейчас она была сама на себя не похожа, Локи молча смотрела на нее, слегка приоткрыв глаза. Финн почувствовал, как его палец начал сильно колоть, будто сейчас должно произойти что-то опасное, чего ни он, ни остальные не могли и представить. Гаррет лишь недовольно помотал головой. Риверия лишь монотонно вздохнула: столько проблем с влюбленными девушками, — но действительно, смотреть на этих двоих — довольно раздражает. Лефия была разозлена на белобрысого, который посмел обидеть ее подругу, так еще и этот мужчина, который даже не знает, через что прошла амазонка. Айз тоже подошла к девушке и обняла ее, больше ей ничего и не осталось. Бете лишь недовольно цыкнул, эта «Санта-Барбара» так нагоняла в злобу.       Сами трое из семейства Гестии успешно вернулись домой. Белл быстро приготовил согревающий бульон и накормил всех. В своей комнате он не сводил глаз с окна, думая о чем-то своем. Даже в кровать не лег. Алия снова пришла к нему в комнату. Попросила лечь вместе, чтобы погреться и не простыть.       И вот, они уже лежали вместе, полуголые, каждый думал о своем. Первой заснула Алия с нежностью прижавшись к Беллу. Тот аккуратно обхватил ее и до последнего боролся со сном, думая о страшных вещах. «Какая же боль — попытка получить свое личное счастье. Столько всего пройти чтобы в итоге прийти к тому, с чего ты начал. Это слишком жестко. Моя кровь — не моя. Мое сердце мне не принадлежит. Не такой уж я и живой, как может показаться. Кирюха думает о том, что Советский Союз здесь бы не помешал… Не знаю. Надо попробовать… надо… с чего-то… начать…», — он не успел додумать свой монолог. Погрузился в сон, в объятиях девушки, которая его до невозможного любит.