***
У Ксюши Мироновой сто проблем, но сон в постели Агапова решает девяносто девять из них. Когда она просыпается, единственной проблемой становится кольцо его рук вокруг её тела и его растрёпанные волосы, в которые хочется запустить пальцы так сильно, что руки немеют. Каждое утро, Ксюша вскакивает с кровати и убегает в свою комнату, чтобы потом, за завтраком, избегать его внимательных взглядов во время вопросов мамы о качестве её сна. Ей бы забить на все, попросить у теть Веры успокоительных и снова спокойно спать, но перспектива остаться без больших рук прижимающих к своей груди, отчего-то пугает сильнее кошмаров, в которых никто не приходит спасать её от двух тёмных фигур. Поэтому она продолжает придумывать поводы для походов в комнату Лёши, каждый вечер уже три дня и даже если он догадывается о чём-то, то виду не подаёт, а может просто ждёт когда она сама всё расскажет.***
Кризис начинается с внезапного приглашения на ужин от Моцарта. Ксюша радостно соглашается, Лёша злится и всё как обычно заканчивается скандалом. Ксюша думает, что нормально взаимодействовать у них получается только когда они спят, что многое говорит о них как о личностях.***
Вечером дверь его комнаты заперта, а сам Агапов игнорирует её попытки завязать разговор.Ксюша недоуменно дёргает ручку и чувствует нарастающую панику вместе с раздражением. Остаться наедине со своими страхами, из-за капризов Агапова не входило в её планы, особенно после тяжёлого разговора с Ритой. Попытки уснуть не увенчаются успехом и Ксюша решает не спать вовсе. Она поднимается на кухню, собираясь сварить кофе и от вида тёмной комнаты кожа мгновенно покрывается мурашками. Ксюша прерывисто дышит и спешит нащупать выключатель. Липкие щупальца страха тянутся к ней и она кутается в удачно оставленную Лешей на стуле худи. Она пахнет им, дождём и шоколадным печеньем, этот запах не успокаивает до конца, но помогает взять себя в руки. Спустя пол пачки печенья и большой кружки кофе, она возвращается в свою комнату, вставать через три часа и она берётся за книгу. Утром они портят завтрак родителям, ругаясь не переставая. В машине они продолжают пререкаться и Ксюша впервые в жизни хочет ударить кого-то по лицу. В салоне не смотря на кондиционер ужасно душно, а Агапов заполняет собой всё пространство и словно забирает у нее кислород. –Агапов, сделай одолжение, найди ближайшую стену и убейся об неё. –Я тебе такого удовольствия не доставлю. –А ты видимо привык такое девушкам говорить, да? Ксюша не слышит что отвечает Лёша, они уже подъехали к университету и она выпрыгивает из машины почти на ходу.***
Отъезд родителей спустя четыре дня Ксюша воспринимает с мрачным смирением. Ей совсем не хочется оставаться одной, но ещё больше не хочется рассказывать маме и дяде Мише о ночных кошмарах, бессоннице и ночевках в постели парня. Вместо этого она крепко обнимает их обоих, желает счастливого пути и обещает присмотреть за «оболтусом» Дом давит тишиной и Ксюша забирается с головой под одеяло в своей комнате. Агапова нет дома, и судя по историям в инстаграме он развлекается в клубе и дома будет точно не скоро. От мыслей что он «цепляет девчонок» внутри холодеет и становится сложно дышать. Ксюша вдруг чувствует себя невозможно маленькой и жалкой. Как она могла подумать что сможет справится с этим? Всё в ней к нему тянется и это просто несправедливо, что только рядом с этим невыносимым человеком она чувствует себя в безопасности. Слезы жгут глаза и Ксюша отбрасывает одеяло. Она решает что ей нужно отвлечься от мыслей о Агапове и идёт на кухню с твёрдой уверенностью, что не вернётся в спальню пока не отмоет каждый сантиметр. В холодильнике находится бутылка вина и она становится хорошим дополнением к вечеру. Спустя два бокала, кухня сияет чистотой, а Ксюшины глаза сияют от хмеля.***
Когда Лёша возвращается домой он наполовину твёрд, наполовину мягок — пьяный на одну треть. Во вчерашнем шмотье и губах Юли. А она смотрит уже десятую серию Гравити Фолз. — Лёш? — одного его, окутанного лунным светом достаточно, чтобы всколыхнуть все чувства, все воспоминания, которые она так старалась подавить в себе. Он замирает в середине шага и поворачивается к ней, его взгляд медленно скользит по ней, начиная от растрепанных волос на голове, вдоль шелковистых пижамных шорт и до босых ног, будто она лучшее, что он видел в своей жизни. Она чувствует себя так, будто получила удар в живот. Он тяжело сглатывает, не верящим взглядом пялясь на нее в оцепенении: — Это… Это моя кофта. Она смотрит вниз, чувствуя, что краснеет при виде явно великоватой худи, который она позаимствовала у Леши. Она абсолютно забыла, что надела ее. — Было холодно, — врет она. — Ты выглядишь… — он позволяет его взгляду изучать ее лицо. — Ты выглядишь очаровательно. Ее щеки вспыхивают, и она отводит взгляд в сторону, чувствуя себя совершенно растерянной. Она не краснела так часто с шестого класса, но, может быть, это потому что с шестого класса ее никто никогда не называл очаровательной. Она сжимает губы и вновь смотрит на него: — Почему ты разозлился на меня? Одна часть ее верит или надеется, он собирается сказать что-нибудь романтичное, как это обычно бывает в кино, но он бубнит лишь: — Ты не подходишь Моцарту, он просто использует тебя и забудет, а мне потом отвечать придётся перед теть Леной. Ее сердце падет на мгновение. Он проходит на кухню, и Ксюша следует за ним. Тишина почти оглушающая. Леша засунул руки в карманы, и он просто смотрит на нее, стоящую в свете лампы. Что-то блестит в его карих глазах, но она не пытается это расшифровать. — Ксюш? — зовет ее Лёша. Он смотрит на нее выжидающе. Дерьмо. — Что? — спрашивает она, выпрямляясь и скрещивая руки на груди. Она хотела бы получить одну минуту, чтобы надеть бюстгальтер. — С тобой все хорошо? -спрашивает он. — Да. Да, конечно. — Хорошо. Это хорошо. Я так и думал, но хотел убедиться, — он потер лицо руками. У него длинные пальцы. Это такой тип пальцев, которые девушки замечают, думая, какие метки они смогут оставить на их коже. Она отводит взгляд и понимает, что Лёша снова смотрит на нее, точнее на нее, одетую в его толстовку. — Что? — спрашивает она намного жестче, чем намеревалась. — Неужели ты ни разу не видел девушку, одетую в твою одежду? Он приподнимает брови: — Нет. Выстрел привязанности и раздражения проходит сквозь нее. Агапов всегда говорит то, что удивляет ее. В основном, потому что он честный. И, конечно, это мило, но Ксюше нравится держать все под контролем. Не то чтобы это имело значение рядом с ним. — Я узнала, что Рита моя биологическая мать, — она говорит это Лёше безо всяких причин, просто чтобы заполнить тишину. Тишина — это плохо. Особенно в присутствии Агапова, потому что ему нравится смотреть на нее так. Он кивает — Да, я знаю. И с тобой точно все в порядке? Она смотрит на него мгновение. — Нет, — признается она ему, хотя и не хочет называть причину.- Я не могу есть, я не могу спать без тебя и я постоянно думаю о том, как легко меня сломать. — Тогда почему ты согласилась на ужин с Моцартом? Она успокаивается, глядя на него уголком глаза. Возможно, ей не стоило поднимать эту тему. — Я хотела попробовать. — Но… — Леш, — отрезает она, ещё минута и она больше не сможет сдерживать слезы. — Что ты хочешь? — Насчет чего? — Всего. –Хочу чтобы ты перестала обманывать меня, Моцарта, а главное себя, — он делает большой шаг к ней, поднимает в воздух и усаживает на столешницу и это совсем не то что Ксюша могла предугадать.-Ты что-то чувствуешь ко мне, признай это и прекрати эти игры. -Я не играю, — он кажется не замечает как её начинает трясти -Нет, ты играешь, -он срывается на крик и Ксюше хочется зажать уши руками. — И так нельзя Миронова. Нельзя целоваться со мной, спать в моей постели, а потом говорить, что я тебе как брат. -Это ты поцеловал меня тогда, — Ксюша уже даже не старается сдержать слезы -А ты ответила. И я сделаю это снова, если это поможет разгрести бардак в твоей голове. Они слишком близко, оба понимают это почти одновременно, но не отшатываются. И кажется Леша только сейчас замечает покусанные губы и слезы застывшие в глазах. Он снова напугал её, он вечный подонок даже когда пытается признаться в любви. Леша тяжело выдыхает утыкаясь в изгиб её шеи и шепчет. -Прости, что напугал. Тебе нужно отдохнуть, нам обоим нужно. Ксюша пытается найти в себе желание оттолкнуть его и с удивлением замечает что его нет, электричество по телу вызвано скорее его близостью и желанием стать ещё ближе нежели желанием сбежать. Она медленно запускает пальцы в его волосы на затылке и осторожно целует в щеку. — Леш, — зовет она. Он поднимает на нее взгляд. Он смотрит на нее, убирая все другие чувства в сторону, оставляя лишь одно, которое он чувствует к ней. Когда она так близко к нему, она видит, как он беззастенчиво и бесстыдно осматривает ее лицо. Блеск в его взгляде — нечто вроде ярости, что заставляет ее отвести взгляд или притвориться, будто она не понимает, что он чувствует. Но дело в том, что она понимает. И, возможно, именно поэтому все так сложно. Она не хочет давать ему надежду из-за того, что у нее появляются какие-то странные, совершенно неуместные чувства при его появлении. — Леш, ты не понимаешь, — наконец, говорит она. Его глаза расширяются, и она чувствует, как ее щеки почти мгновенно краснеют. — Я имею в виду… Господи, перестань так смотреть на меня. — Я никак на тебя не смотрю. Она закатывает глаза: — Я пытаюсь сказать тебе нечто серьезное. — Так скажи. — Я не могу сосредоточиться, когда ты смотришь так. — Ксюш, я никак на тебя не смотрю! Это мое лицо, я так выгляжу всегда… — Нет… — Миронова, просто скажи мне! Или, помоги мне Господь… — Хорошо, у меня есть чувства к тебе, ясно? Счастлив? Ее тон немного резок, как всегда, когда она нервничает, но все в порядке, потому что Агапов похоже не может ничего понять на данный момент. — У тебя есть чувства, — глупо повторяет он. Он делает шаг назад. — У тебя есть чувства ко мне. Ксюша не двигается с места, просто продолжает смотреть на него с опасением. Она смутно осознает, что ее сердце колотится в два раза быстрее обычного, но это не кажется значительной проблемой. Потому что она только что сказала Леше Агапову, что у нее есть чувства к нему. И сейчас он улыбается, будто выиграл лотерею, и она знала, что случится дальше… — Леш, подожди, — говорит она, поднимая руку, когда он движется к ней. Он выглядит так, будто он готов обнять ее или, возможно, поцеловать. — Я… Я не знаю, какие именно чувства испытываю к тебе. Так что… Он хмурится: — Ты не знаешь, что чувствуешь? Ксюша качает головой. — Ну, я тебе нравлюсь или нет? — Я не знаю. — Как ты можешь не знать… — Не знаю, я просто не знаю, Агапов! Он затыкается, но все еще смотрит на нее, будто хочет заглянуть ей в душу. Наконец, он бормочет: — Могу я спросить кое-что? Она неохотно кивает. — Что ты собираешься делать? И, конечно, это было не тем, что она ожидала услышать, и это — то, что делает Лешу таким замечательным. Он дал ей право выбора. Он давал ей почувствовать контроль над ситуацией, даже когда та полностью вышла из-под него. — Что ж, — говорит она медленно. — Если быть честной… — Именно так, — отрезает он в спешке. Несмотря на то, что ей удавалось с трудом дышать с тех пор, как Леша открыл рот, она смеется. — Правильно. Что же, хорошо, я имею в виду, мне понравилось целовать тебя. — Тебе понравилось целовать меня, — вторит он ошеломленным голосом. Он делает шаг ближе, и Ксюша не возражает, потому что не может вспомнить, когда кто-нибудь смотрел на нее так, как сейчас это делает Агапов. Будто она — драгоценность, которая может исчезнуть из его поля зрения в любую секунду. Его руки дотрагиваются до ее щек. И хотя он имеет полное право дрожать, бояться и быть в полном раздрае, как она, его прикосновения теплые и решительные, и он не отрывает взгляда от ее глаз. Его взгляд скользит по ее губам, от чего ее дыхание перехватывает: — Леш… Он тяжело сглатывает. — Это хорошо. Потому что… Потому что мне тоже понравилось целовать тебя, — он делает паузу. — Но очевидно ты это и так знаешь. Она мягко смеется, но это превращается во вздох, когда его пальцы начинают скользить по ее коже, и она втягивает воздух. Она позволяет глазам закрыться, потому что думает, что сдержать свои гормоны в узде будет легче,но конечно же, это не работает. Конечно, по ее венам, как лесной пожар, распространяется покалывание от его прикосновений. И, конечно, он чертовски хорошо пахнет. И она снова начинает нервничать. Его руки удивительно нежные для человека, который так часто бывает пугающим. Ее глаза все еще закрыты, но она чувствует, как его лицо приближается к ее. Его дыхание опаляет ее рот, ее губы действуют по собственному желанию, а разум полностью отключается, оставляя в голове сладкую пустоту. Она чувствует, как его руки еще крепче сжимают ее лицо, и ей интересно: он вообще собирается ее целовать? Она не знает, хочет этого или нет. В ее животе происходят какие-то парящие движения, и она не помнит, когда такое было в последний раз. Она чувствует, что ее сердце может вырваться из груди прямиком в его руки. — Ксюша, — шепчет он, и ее имя из его уст звучит словно молитва. Ее снова пронзает дрожь. В следующую секунду его пальцы исчезают, но их место тут же занимают его мягкие губы, дотрагиваясь до кожи ее щек, скользят так близко к ее рту, но все же так далеко, что заставляет ее глаза распахнуться от удивления. Он задерживается, задерживается, задерживается там. Она не знает, сколько это продолжается, но когда он, наконец, отрывается и отрывисто вдыхает, ее глаза широко распахнуты, а дыхание сбито. Она не знает, откуда у Агапова столько власти над ней. И, возможно, это пугает ее. Он смотрит на нее, как смотрел после поцелуя у лестницы. Она чувствует быстрое биение его сердца, и замечает, что ее руки лежат у него на груди. Он смотрит на ее руки, а затем снова на нее. Он колеблется мгновение, а затем его губы накрывают ее аккуратно и плотно, так же нежно, как и его прикосновения секундой ранее. Хотя это продолжается недолго. Его губы двигаются против ее, и это равно разрушению иллюзии мягкости и нежности, которую он показал сначала, потому что теперь его губы действуют жестче и настойчивее. Она выпускает удивленный вздох, когда его язык проходит по ее нижней губе, и этот звук переворачивает что-то в нем, потому что он запускает руку ей в волосы и прижимает к себе так сильно, насколько это вообще возможно. — Ксюша, — выдыхает он в ее рот., Его язык скользит по ее губе снова, и она тут же открывает рот, встречаясь своим языком с его, и это перерастает в самый жадный, отчаянный поцелуй, который у него когда-либо был. Это не искусственно или фальшиво, и она не может сказать ему, где она хочет, чтобы он дотронулся до нее, или что она хочет, чтобы он сделал, потому что она даже не может ясно мыслить сейчас. Кроме того, он и сам довольно хорошо справляется. Его руки оставляют ее волосы, но сейчас они везде, касаясь ее боков, спины, талии. Подол худи немного приподнимается, и его руки проникают под него, скользя теплыми прикосновениями по голой коже ее спины. Его руки скользят вверх и вниз, и снова вверх, и когда он осознает, что она абсолютная голая под его толстовской, он замирает на мгновение. Стон звучит глубоко в его горле, и волна желания пробегает через все ее тело. Он притягивает ее ближе и целует еще более отчаянно, чем раньше. Она льнет к нему, и он крепче прижимает ее к себе. Она сжимает его волосы и спешно целует. Она думает, что это тот тип поцелуев, которыми любовники обмениваются, когда не могут контролировать свою страсть, но она не понимает, почему это происходит с ними. Ведь он — не ее любовник, это просто Агапов, он просто… Его губы переходят к ее челюсти и она судорожно втягивает воздух, выдыхая: — Леш. Он издает звук, который находится между хныканьем и стоном, и прячет лицо в изгибе ее шеи, покрывая ее поцелуями, и выдыхает: — Ксюш, — против ее кожи. — Я ждал этого так долго. — Не останавливайся, — бормочет она, и, Господи, это звучит, будто она умоляет его. — Не останавливайся, не останавливайся, не останавливайся… Он затыкает ее еще одной серией диких поцелуев, его руки скользят к задней части ее бедер, ее ноги обвивают его вокруг талии, а его пальцы впиваются в ее кожу, и Ксюша не может перестать думать: «Что за черт?» — Любимая… — она думает, что это должно быть самый прекрасный звук, который она слышала. Все полностью выходит из-под контроля, но она даже не замечает этого, потому что Агапов везде, он прижимается к ней всем телом и выдыхает ей в рот нетерпеливые звуки, не терпящие отказа. Она крепче обвивает его ногами, забираясь руками под его футболку и, о черт, его мышцы. Она уже видела его без футболки, но на ощупь, это что-то невероятное. Он с трудом отрывается от неё, оба тяжело дышат и не могут прийти в себя. –Нам нужно переместиться в спальню, –шепчет Лёша и Ксюшины глаза расширяются,–нет, нет ничего не будет, если ты не готова. Но тебе нужно поспать. А завтра мы разберёмся во всём. — он целует её в лоб, закрытые глаза, кончик носа и Ксюша умирает от нежности. В его постели Ксюша засыпает мгновенно и ей не снятся кошмары. У Ксюши Мироновой сто проблем, но присутствие Агапова решает их все.