Хочешь, я к тебе приеду?

Следующий день начался со встречи с Кирой. Когда двери лифта уже стали закрываться, в фойе появилась она, и Рома непроизвольно нажал на кнопку ожидания. — Привет, — улыбнулась ему Кира, остановившись в противоположном углу лифта. Выглядела уставшей, смущённой и печальной, но всё равно была прекрасна. — Привет, красавица, — улыбнулся ей Рома. Спрашивать о том, как она себя чувствует после вчерашнего не стал. Зачем напоминать? — Ну что, осталось пережить совет и можно выдохнуть. — Да уж, — невесело усмехнулась Кира. — Саша будет? — Рома поймал её многозначительный взгляд и сам себе ответил. — Ну, да. Глупый вопрос. Ему так хотелось развеселить Киру, но его чувство юмора будто испарилось. Всё пытался хоть что-то придумать, чтобы тишину эту гнетущую нарушить, но это сделала сама Кира. — Спасибо тебе за помощь, — она повернулась к Роме вполоборота. — Мне приятно. Правда. Я не ожидала, — и грустно улыбнулась. — Знаешь, в последнее время такая забота для меня роскошь. Ну почему второй день подряд у него вся душа выворачивалась от общения с Кирой? С каких пор он превратился в добродетеля? Похоже, что со вчерашних. А она ещё и смотрит с благодарностью, чем ещё больше распаляет новые для Ромы чувства. Но ответить ничего не успел, двери лифта открылись, нарушив создавшуюся атмосферу, и они просто разошлись по своим кабинетам. — Я люблю Катю Пушкарёву, — спустя полчаса ошарашил Рому Жданов. Тот даже в голове эту фразу уложить не смог. Что вообще происходит? Почему со вчерашнего вечера всё идёт наперекосяк? Малиновский, как мог, уговаривал Андрея одуматься, давил на важность сохранения голоса Киры на голосовании, а на самом деле надеялся исправить то, что натворил. Вдруг после свадьбы мозги Жданова встанут на место, и он поймёт всю нелепость своих чувств к Пушкарёвой. От любви к Катеньке Андрей ни в какую открещиваться не хотел, но создать фиктивный брак с Кирой, поразмыслив, согласился. И вот тогда, добившись своего, Рома засомневался. Не сделает ли эта свадьба Кире ещё больнее? На совете она сидела как в воду опущенная. Когда шок от вскрывшейся правды уже прошёл и Рома смирился с тем, что из Зималетто их увольняют, он коротал время, наблюдая за Кирой. Она говорила мало. Сразу выплеснула навалившиеся эмоции, а потом всё больше погружалась в свои мысли. Периодически смотрела задумчиво то на Жданова, то на Пушкарёву. А когда встретилась взглядом с Ромой, разочарованно покачала головой. Он был с ней согласен. Да, они с Андреем поступили ужасно, но то, как вся ситуация преподнеслась на совете, окрашивало их поступок в ещё более чёрные краски. Нож в спину от Пушкарёвой, осведомленность Воропаева. Рома задумчиво усмехнулся. По тому, как развиваются события, даже интересно, какой сюрприз приготовила ему жизнь на завтра. — Ты серьёзно поедешь к Пушкарёвой? — спустя два часа без особых эмоций поинтересовался он у собирающего вещи друга. — После того, как она показала реальный отчёт? Жданов начал нести какую-то несуразицу о том, что она имела на это право, что её поступок вовсе не помеха быть им вместе, а Рома только слушал с непониманием. А потом поинтересовался: — А с Кирой что? — Потом решу, — раздражённо отмахнулся Андрей. — Мне сейчас не до неё. Рома взял со стола одну из собранных другом коробок с вещами и посоветовал: — Успокоил бы хоть её. Только представь, в каком она шоке от случившегося. — Пусть побольше меня возненавидит, — ответил Жданов и вручил Роме вторую коробку. — Мне это только на руку. Проще расставаться будет. Жестокость друга по отношению к невесте поразила. Рома даже с навязанной ему Викой старался быть обходительнее, а тут такая холодность к знакомому с детства человеку. Но говорить об этом не стал. Да и что тут скажешь? В дверях встретили Киру. Очевидно, она поняла, что Жданов идти к ней с объяснениями не собирался, поэтому пришла к нему сама. Рома не знал, как прошёл их разговор, потому что после него Андрей уехал к Пушкарёвой и на звонки не отвечал. Найти его удалось с большим трудом. Он оказался в ресторане, в прилично подвыпившем состоянии. — Мобильным пользоваться разучился? — недовольно поинтересовался Рома, подсаживаясь к другу на диван. Осмотрел стол и, взяв бутылку виски, налил немного в бокал. Отпил глоток и поинтересовался. — С чего наклюкиваемся? Катенькина месть оказалась недостаточной для того, чтобы перекрыть её обиду? — Она уехала, — пьяно ответил Жданов и поднёс к губам находившийся в руке бокал. — Куда уехала? Андрей поморщился то ли от горечи алкоголя, то ли собственной жизни, развёл руками и выпятил нижнюю губу: — Мне эта информация недоступна. Недостоин я её. — Кати или информации? — попытался пошутить Рома, но друг был серьёзен. — Похоже, и того, и другого. — Печально, — показательно вздохнул Малиновский. На самом деле, новость об исчезновении Пушкарёвой его порадовала. Это ж гениальное решение. Короткое время Жданову на «успокоиться», и он сам будет смеяться над собственным безумием. Главное, напоминать о Катеньке ему поменьше. — А Кира что хотела? — Слушай, да отвали ты от меня со своей Кирой! — внезапно вспылил Жданов. Казалось, что от злости он даже на мгновение протрезвел. — Узнать хотела все подробности. А что мне ей рассказывать, когда на совете и так всё вдоль и поперёк разобрали? Рома даже на этот выпад не успел ответить, а Андрей уже следующее обвинение выдал: — Между прочим, это ты во всём виноват! Ты придумал, чтобы я влюбил в себя Катю! После недолгой словесной перепалки Малиновский уехал. И сейчас стоял в ожидании перед квартирой Киры, несколько секунд назад нажав на кнопку звонка. Зачем он приехал к ней, Рома не знал. После разговора со Ждановым по-настоящему на него разозлился. Достало, что у него вечно виноваты все кругом, только он один белый и пушистый. Ангел с крылышками. А до чувств остальных ему дела нет. — Вик, ну что ты на этот раз забыла? — устало поинтересовалась Кира, открывая дверь, и на миг замерла, увидев перед собой Малиновского. — Что случилось? Он непроизвольно обвёл взглядом её фигуру и постарался непринуждённо улыбнуться: — Да так. Проезжал мимо и решил заскочить. Подумал, вдруг тебе грустно. — Мне очень весело, — без эмоций ответила она и отступила в сторону. — После ваших сегодняшних новостей весь совет директоров пищит от радости. Рома осознавал всю тяжесть ноши, которую добровольно собирался сейчас на себя взвалить. Но хотелось хоть немного искупить свою вину перед Кирой. Ведь только для этого он здесь, верно? Рассказывал всё честно и подробно. Как, где и почему они ошиблись, на какой стадии выхода из кризиса находится сейчас Зималетто. Опустил только связь Андрея с Пушкарёвой. Что логично, такого Рома не расскажет даже под дулом пистолета. Кира слушала всё, на удивление, спокойно. Сидела на кровати, обхватив руками подушку, иногда что-то уточняла, но в основном задумчиво кивала. А когда всё, как на духу, было выложено, внимательно присмотрелась к Роме: — Мы правда справимся? Зималетто выберется из всего этого? — Конечно! — без капли сомнений успокоил её Малиновский. Он и правда так считал. — Всё будет хорошо! Кира впервые улыбнулась: — Знаешь, за уход Пушкарёвой я даже такую цену готова заплатить, — а потом вдруг напряглась. — Она ведь не вернётся? Рома пожал плечами: — Думаю, что нет. — Почему она вас подставила? К такому вопросу он не готовился. Придумать что-то логичное на скорую руку не получилось, поэтому выбрал самое простое: — Я не знаю. Сложно понять, что у неё в голове. Какое-то время они ещё обсуждали тему Зималетто, а потом чудесным образом перешли на воспоминания юности. И уезжая, Рома оставлял Киру вполне себе жизнерадостной, с верой в лучшее. А вот сегодня вечером, спустя несколько дней, из трубки раздался её дрожащий от сдерживаемых слёз голос: — Ты можешь приехать? — просто спросила она, и Рома без раздумий отменил все свои планы. Всё это время Жданов планомерно выматывал нервы близким. Каждый вечер напивался, пропадал, не отвечая на звонки, а на утро появлялся в Зималетто в растрёпанном виде. Рома, как мог, пытался его образумить, но не помогало вообще ничего. Даже призывы к совести о необходимости спасать компанию. «Я не могу ничего делать, пока не поговорю с Катей» — как попугай твердил Жданов. А как с ней поговорить, если она спряталась, а родители и Зорькин молчат как партизаны? Всё, что удавалось от них добиться, это «Катя скоро приедет. Скажите, что вы хотите, мы ей передадим». И они говорили, объясняли как важно исправить всплывшую в доверенности ошибку, но в ответ лишь одно — ждите её приезда. Это было опасно и требовало каких-то решительных действий, а Жданов делать ничего не хотел. Сидел как зомби с фотографией Пушкарёвой и отмахивался от попыток друга его растормошить. Но чем Андрей довёл Киру сегодня, пока было непонятно. — Он сказал мне, что влюбился в Пушкарёву, — с порога выдала она и, захлопнув дверь, крепко прижалась к Роме. Сначала он растерялся, обнял Киру в ответ, пытаясь подавить вспыхнувшее к другу раздражение. У них и так проблем хватает, а он ещё новые создаёт. А потом тихо уточнил: — Может, он был пьян или просто пошутил? Всхлипнув, Кира помотала головой: — Он был полностью трезв и абсолютно серьёзен, — а потом вдруг опомнилась и отстранилась. — Ой, ты раздевайся и проходи. В комнате Кира забралась на кровать с ногами, уселась у её изголовья, а когда появился Рома, похлопала рядом с собой. Он так и сделал, присел поблизости и с расстройством отметил насколько заплаканные у неё глаза. Надо было как-то исправлять ситуацию. Вот только как? — Я не понимаю, как он мог в неё влюбиться, — растеряно выдохнула Кира. — Не понимаю! — То есть слова Жданова ты принимаешь за истину? — А ты нет? — поинтересовалась она и вдруг оживилась, видимо, вспомнив, что Малиновский не только успокоить может, он ещё и источник достоверной информации. — Ром, а что ты об этом знаешь? — То же, что и ты, — попытался отговориться он, но Кира не поверила. — Не может такого быть. Вы лучшие друзья, ты точно знаешь больше. Какое-то время Малиновский молча на неё смотрел, а потом взял за руку: — Кир, он сам в себе запутался. — Нет, — возразила она непроизвольно сжав ладонь Ромы. — Это Пушкарёва его запутала! Своей бесконечной щенячьей преданностью и безропотным служением. Господи, да она всю жизнь нам сломала! Я с самого первого дня знала, что она опасна, всем говорила об этом, но никто мне не верил. А теперь не знают, что делать. Из её глаз вновь покатились слёзы, и Рома сам её обнял. Присел ближе и нежно прижал к себе. Кира уткнулась носом в его шею и затихла. Сначала Малиновский тоже молчал. Задумчиво гладил её спину, боясь неосторожными словами вызвать новую истерику, но всё-таки не выдержал: — Ты такая красивая, умная и добрая. Да это Жданов должен за тобой бегать, а не ты из-за него переживать. Развесила тут нюни, как маленькая. В самом деле, Кир. Она завозилась в его руках и усмехнулась: — Сашка мне то же самое говорит. — Надо же, оказывается, у тебя умный брат. Неожиданно. Кира легонько стукнула его ладонью по груди и тихо рассмеялась. А потом весело упрекнула: — Вообще-то Саша к тебе хорошо относится. — Кира-Кира, — разочарованно вздохнул Малиновский. — Я думал, что ты честная девушка, а ты меня обманываешь. — Да правду говорю! — продолжила стоять на своём Кира, и Рома с удовольствием отметил, что она окончательно успокоилась. Пора бы отстраниться. Очень было бы кстати, потому что заботливые мысли постепенно стали приобретать опасный характер. Тело всё больше и чувствительнее реагировало на близость Киры. Если пытаясь её успокоить, Рома не обращал внимания на движения её ладони по его груди, то сейчас под рукой Киры его кожа горела. А от её дыхания на шее Рома покрывался мурашками. Чёрт! Как ему выбраться из этого соблазна, не обидев её? Придумать срочный и важный звонок? Подходит! Он опустил голову, собираясь сказать об этом, а Кира вдруг на него посмотрела. Так невинно и соблазнительно, что Рома замер. Какое-то время их взгляды молча переплетались, а потом он наклонился и, не встретив никакого сопротивления, прижался поцелуем к её губам. Сам не понимал, что делает, но это казалось единственно нужным сейчас. Приоткрыл губы, а Кира в ответ сделала то же самое, позволяя их поцелую стать настоящим. Может, если бы они находились не в постели, удалось бы остановиться, но их обстоятельства были именно такими. В какой-то момент Роме стало казаться, что вся его предыдущая жизнь, все её события происходили только для того, чтобы привести его сюда, в объятия этой женщины. Он с нетерпением снимал с неё одежду, млел от прикосновения к её обнаженной коже и просто поражался тому, насколько прекрасной она оказалась. Он всегда отмечал красоту и женственность Киры, но даже представить не пытался, какой она могла бы быть в постели. Наверное, стояло подсознательное табу. А сейчас это открытие затмевало собой всё. — Ты потрясающая, — шептал он ей между жаркими поцелуями. — Ты даже не представляешь, насколько ты потрясающая. А она в ответ лишь улыбалась и вновь целовала, то ли смущаясь, то ли не желая тратить время на болтовню. Рома провалился в сон буквально на несколько минут, а когда проснулся, в кровати Киры уже не было. Что-то подсказывало, что она намеренно сбежала, и неприятное чувство осознания этого навалилось своим весом. Рома тяжело выдохнул, потёр лицо руками, а затем поднялся и, натянув джинсы, отправился на поиски. Кира нашлась в ванной. Стояла у раковины в коротком шёлковом халате и, оперевшись на столешницу, смотрела на себя в зеркало. А услышав шаги Ромы, повернула голову к нему. Ничего не сказала и даже не улыбнулась. Смотрела на него обречённо, а потом и вовсе опустила взгляд. Малиновский тоже молчал. Подошёл к ней сзади и, помедлив всего пару секунд, обнял. Стоять на прохладной плитке босиком было неприятно, но куда важнее было не упустить момент. — Что же мы наделали? — осторожно подала голос Кира. Рома вздохнул и, опустив голову, прислонился лбом к её плечу. Где-то в глубине души у него тоже скреблась совесть, но он от неё отмахнулся. Кира не нужна Жданову. Давно ему безразлична, а уж с его теперешним помешательством на Пушкарёвой и подавно. Так за что им с Кирой себя винить? Но она вновь нарушила тишину потрясшим её осознанием: — Я изменила Андрею, — поймала в зеркале взгляд Ромы, когда он поднял голову и уточнила. — С тобой изменила, с его лучшим другом. Малиновский как-то отчаянно прижал её к себе и у самого уха прошептал: — Мне никогда не было так хорошо. Кира повела плечом, мягко уворачиваясь от будоражащих прикосновений: — Ром, перестань. Мне и так плохо. Он горько усмехнулся: — Даже так? А мне казалось, что тебе тоже понравилось. — Да при чём здесь это?! — Кира вырвалась из его объятий и вышла из ванной. А когда Рома обернулся ей вслед, отчаянно взмахнула руками. — Я предательница! — Дура ты, — спокойно пояснил Малиновский, остановился в дверях, привалившись плечом к косяку, и скрестил на груди руки. Кира смотрела на него растеряно, видимо, настолько поразилась его дерзостью, что даже возмутиться не могла. А Рома продолжил: — Ладно я перед ним виноват, но к чему твоё самобичевание? Когда ты поймёшь, что Жданову на тебя плевать? Сколько ещё тебе нужно унижений, чтобы осознать это? Тишина длилась всего несколько секунд. — Пошёл вон! — зло выдохнула Кира, когда способность говорить к ней всё-таки вернулась. Указала ему на дверь, а сама вышла из комнаты. За стенкой периодически гремели какие-то предметы, очевидно, ставшие жертвой вымещения её злости, но Рома не обращал внимания. Одевался неспешно, погруженный в невесёлые мысли, и раздумывал, стоит ли извиниться и попробовать поговорить ещё раз. Но пришёл к выводу, что всё же лучше уйти. Сейчас он слишком задет, чтобы найти в себе силы Киру успокаивать. А когда обувался, она сама выглянула в прихожую: — Только попробуй что-нибудь рассказать Андрею. Рома никак не отреагировал ни на её появление, ни на слова. Спокойно завязал шнурок на втором ботинке, а, поднявшись, уверенным жестом поправил пальто. И только тогда посмотрел на Киру: — Вот об этом точно можешь не переживать. Я с удовольствием сотру из памяти этот эпизод. Кира до последнего смотрела, как медленно закрывается за ним дверь, а потом без сил опустилась на пол и разрыдалась.