Полезные изыскания

— Дорогая, — обратился доктор Карвен к супруге. Она все еще дичилась его — со дня их свадьбы прошло всего два месяца. Скромная, образованная, полная достоинства молодая женщина, казалось, обладала широтой мышления, необычной для дамы ее круга, более того — она превосходила в этом многих мужчин. Однако Карвен уже выяснил, что Элайза кое в чем была безнадежно ограниченной. Она была христианкой. Это ничего не значило — сам Карвен тоже числился христианином и даже ревностным прихожанином одной из церквей, но Элайза воспринимала всерьез нелепые заповеди вроде «не убий» или «не укради». Конечно, воспитание папаши Тиллингеста! И это огорчало Карвена. Впрочем, он пришел к выводу, что молодой разум пластичен, и со временем ему удастся внушить Элайзе подлинные ценности. Сила. Мудрость. Знание. Власть. Взяв руку жены, Карвен непринужденно коснулся ее губами. — Надеюсь, ты не против, если я отправлюсь на ферму в Потуксете? Там я занимаюсь очень важными научными изысканиями, — произнес он. — Конечно, — ответила Элайза. — А можно ли узнать, что же ты там изучаешь? Не философский же камень? — О, разумеется, нет, — Карвен улыбнулся. Ему казалось, что он улыбается совершенно естественно, но Элайза вздрогнула и потупила глаза. — Это устаревшее понятие. Я изыскиваю новые металлы и соли. — Ах, химия, — Элайза тоже улыбнулась, вполне искренне — как будто у нее отлегло от сердца. — Как интересно! Ты мне расскажешь о своих открытиях? Карвену польстил интерес жены. Но это значило, черт возьми, что придется сочинять для нее очередную сказку… — А я пока почитаю, — сказала Элайза, указывая на новый французский роман. «Eugene Sue, — прочел Карвен на обложке. — Le Juif Еrrant». Следовало бы ознакомиться. Сам он казался себе Вечным Жидом, странствующим среди своих идеалов. Знание. Власть. В первую очередь — власть. …Он называл это низенькое, мрачное здание с окнами-бойницами «фермой», потому что — ну что еще можно содержать в Потуксете, кроме фермы? На деле же оно было чем угодно, только не фермой. Только сам Карвен — а теперь и Элайза — знал, что оно было лабораторией. С соседних ферм — настоящих — пригнали скот, чтобы питать его подопытный материал. Множество мяса и платья, которое приходилось заказывать на с виду безлюдную ферму, порождало самые нелепые слухи, но Карвен смирился с ними, как и с любой невозможностью. Он вошел в дом, переоделся. Нет, показывать ферму Элайзе пока еще рановато. Как ни умна его юная супруга, вряд ли она оценит книги в его библиотеке, начиная с «Некрономикона»… Открыл люк в полу — из него вырвалась струя затхлого воздуха, пахнущего подвалом и плесенью. Спрыгнул вниз. Заслышав шум его шагов, подопытные, прикованные в нишах, подняли крик. Одни в страхе вопили что-то на своих языках, другие немного выучили английский и пытались умолять. Карвена их мольбы не трогали. Он зажег факел и начал осматривать содержимое ниш. Отобрав троих самых крепких и крупных подопытных, он отвел их в операционную. Двоих приковал в стене за специально вделанные в нее крючья, третьему же накинул на лицо тряпку с хлороформом. Подождал. Вскоре подопытный осел на землю. Следовало спешить. Карвен пристегнул тело к операционному столу. Стоило бы его продезинфицировать, но это значило терять драгоценное время. Небрежными взмахами сбрил курчавые волосы на черепе, разметил его красным мелком. Из ланцетов выбрал самый острый, подготовил трепан. Ах, как ему недоставало Элайзы с ее живым умом и наблюдательностью! Срочно, срочно нужно готовить ее в ассистенты… Кожа на голове лопнула под лезвием и разошлась; брызнула кровь. Карвен смахнул ее куском хлопка со спиртом и начал сверлить череп с помощью трепана. Затем нашел среди инструментов маленькую пилу, заказанную в Дрездене, и лупу, выписанную оттуда же. Эти вещи ни разу его не подводили. Подопытный лежал, не шевелясь. Карвен рассек его лобную долю, затем разъял затылочную, пальцем отодвинул мешающий варолиев мост и выдернул мозжечок. Взял хранящиеся в формалине органы. Один поместил в разрез в лобной доле, другой — на место мозжечка. Все. Остается только поместить обратно часть черепа и зашить. Дальше его индейцы присмотрят за подопытным. Двое других подопытных рыдали не переставая, видимо, вообразив, что им уготована такая же судьба. Но Карвена не интересовали опыты, повторенные дважды. Он полистал Бореллуса. Ценное руководство, но сам процесс приготовления солей ему пришлось разрабатывать с нуля. С его точки зрения, двоим подопытным повезло. Они могли точно знать, что из них выйдет. А вот что выйдет из первого — не мог бы сказать и Йог-Сотот, если бы Карвен уговорил его ответить. Может быть, его «новый человек», идеальный слуга-солдат, о котором Карвен мечтал. А может быть, опять получится отвратительная тварь, жрущая себе подобных… Кровь первого подопытного хлынула в цинковый лоток. Второй завизжал от ужаса. Карвен равнодушно придерживал тело с перерезанным горлом, пока не сцедил всю кровь, затем деловито поместил в перегонный куб. Теперь дело за малым — высушить его до состояния порошка. Этот порошок станет основой для куда более ценной субстанции… Единственное, что печалило Карвена, — надгробия переставлены уже в девяти десятых случаев. Что, если вместо ценного праха ему попадется какой-нибудь никчемный, заурядный людишка? Он вынул продолговатый ящик, открыл его. Изнутри пахнуло смрадом давным-давно разложившегося и высохшего тела. Это радовало: липкое и подтекающее трупными жидкостями тело, хотя и было — могло быть — ценной субстанцией, но не являлось удобным объектом для работы. А то, с чем он работал сейчас, можно было помещать в перегонный куб даже без предварительного просушивания. Карвен отрегулировал пламя в первой из двух печей, затем оценил количество дров — должно было хватить на двоих — и принялся за последнего подопытного. Тот орал и вырывался; на секунду у Карвена мелькнула мысль вызвать кого-нибудь из Кустодес, потому что подопытный был крупным и крепким мужчиной, — наконец, хлороформ, сунутый прямо в орущий рот, сделал свое дело… *** Элайза поджидала его с книгой. Карвен знал, как быстро она читает, — судя по количеству прочитанного, она так и не смогла сосредоточиться на чтении. — Джозеф! — воскликнула она. — Как твои изыскания? — Отлично, — небрежно ответил он. — Я стараюсь создать примесь для… для керосиновых ламп, чтобы горели ярче и ровнее! — Полезное изобретение, — одобрила Элайза. Уже стемнело, и керосиновая лампа была весьма кстати. Служанка удалилась, и Карвен галантно поцеловал супруге руку.