Почему ты ничего не сказал?

Кейл уже больше месяца числится пропавшим. Альберу сразу после его пропажи сообщил об этом общественности, чтобы найти его. Многие дружественные королевства отправили своих людей для помощи в поисках героя. По каким-то причинам Эрухабен не помогал в поисках, сосредоточившись на состоянии детей. Он каждый день заходил в комнату Кейла, чтобы обнаружить там Он, Хонга и Раона, одиноко лежавших на кровати. Каждый день он пытался приободрить их, говорил, что скоро рыцари найдут их отца. Альберу заметил, что золотой дракон периодически телепортируется, никому ничего не сообщая. Его это насторожило, почему-то у кронпринца было чувство, что Эрухабен что-то знал, но ничего не говорил. Ровно через месяц после пропажи названного брата у них состоялся разговор об этом, мужчина ничего не подтверждал и не опровергал, но честно сказал, что ему больше никогда не удастся увидеть несчастного ублюдка. Именно в этот момент, внутри Альберу что-то разбилось, он не мог точно сказать, что это было: надежда найти брата или вера в хороший конец для их истории.

***

—Раон, — тихо позвал дракончика старший. Эрухабен смотрел на сжавшийся в тугой чёрный клубок ребёнка. Мужчине казалось, что, ничего не рассказывая, он предаёт доверие ребёнка, но уже ничего не мог поделать, ведь он обещал несчастному ублюдку хранить тайну до конца. Малыш слегка зашевелился, а потом поднял голову. — Дедушка Голди, я так скучаю по человеку... — заплаканым голосом проговорил дракончик, подходя к названному и крепко прижимаясь. Старший не мог ничего сказать, потому что не мог лгать этому ребёнку, которого он уже давно считал своим внуком. Эрухабен лишь мягко проводил рукой по голове Раона, как любил это делать Кейл. Удивительно, но это его успокаивало.

***

Альберу с самого утра сидел в злосчастной комнате Кейла, составляя компанию детям. Вдруг записки, оставленные пропавшим, засветились, и печати, не позволявшие их открыть, пропали. Почему-то из-за этого у кронпринца по спине пробежал табун мурашек. Нехорошее предчувствие одолевало его. Дети, похоже, не заметили ничего такого, так как продолжили лежать на кровати, почти не шевелясь, только изредка Он поглаживала хвостом своих братьев, чтобы оказать им поддержку. Когда в комнату через пару часов зашёл мрачный Эрухабен, Альберу полностью удостоверился, что его предчувствие не обманывало его. Он даже догадывался, что именно скажет дракон, но отчаянно не хотел верить в это. — Альберу, собери всех здесь, — эти слова были единственным, что произнёс мужчина. Он знал, что кронпринцу не нужно уточнять, кто именно эти «все».

***

Сейчас в комнате Кейла собралась вся его основная команда: Розалин, Лок, Чхве Хан, Рон, дети, Эрухабен, Мэри и Альберу. Клоппе тоже был приглашён, но тот ответил, что не желает видеть конец легенды, и ушёл в неизвестном направлении. Почти все, находящиеся в комнате, смотрели на золотого дракона. Только дети до сих пор лежали на кровати, не обращая внимания на взрослых. — Господин Эрухабен, — раздался голос Розалин, разрушая тишину, царившую здесь уже несколько минут, — Зачем мы все здесь. Златоволосый не ответил, лишь неопределенно поведя рукой в сторону записок. Девушка подошла к тумбочке и забрала листок бумаги с её именем. Чхве Хан, Рон и Альберу последовали её примеру. — Сначалa прочтём, что он написал, а уже потом я всё объясню, — голос старого дракона звучал глухо, но тот не колеблясь забрал письмо для себя, а потом отправил записки, адресованные оставшимся людям, по воздуху. Все открыли записки для них одновременно. В каждой тонким, простым почерком были выведены строки для определённых людей. Эрухабен-ним, спасибо Вам за то, что помогаете мне спокойно умереть. Так начиналось письмо для древнего дракона, он слегка ухмыльнулся, это было в стиле Кейла, начать в лоб, раня в самое сердце. Я уверен, что сказал Вам всё, что хотел, ещё до этого, так что мне нечего Вам писать... Надеюсь, что Вы не застали мою смерть.

С уважением, Кейл.

Да, они обсудили всё ещё тогда, между ними не осталось ничего, что парень мог утаить, тот даже рассказал о своём прошлом, о Корее, простo. Но видеть эти строки было больно. Эрухабен понимал — это было единственное, что осталось от некогда целеустремлённого и несломленного тогда парня. Ему ещё виделось его мёртвое лицо, это было жутко даже для такого старика, как он... Дракон поднял глаза на людей, и не только, в комнате, у всех были глаза на мокром месте, но они ещё читали.

***

У Мэри тряслись руки, ей не хотелось начинать читать, что-то внутри неё отказывалось разворачивать записку... Но так нужно было, и строки появились перед ней. Мэри, я оставил письмо и тебе, хотя мы не были очень близки. Ведь мне есть, что сказать. Наверное, ты догадалась, что со мной, всё-таки ты некромант, они, кажется, должны чувствовать, когда что-то рядом умирает? Глаза Мэри перестали видеть на мгновение. Да, она подозревала, что что-то не так, но искренне надеялась на ошибочность своих суждений. Что же мне бы хотелось передать тебе? Думаю, что было бы правильно хотя бы написать. Не прячься за своей мантией, ты прекрасна, люди уже знают о тебе, так почему же ты прячешь своё лицо? Откройся миру, если не ради себя, то ради меня, считай это моим последним желанием. Знаешь, за это время я кое-что понял: прятаться ото всех слишком больно.

Человек, с помощью которого ты увидела мир.

Девушка заплакала, снимая с себя капюшон, она обязательно выполнит просьбу....

***

Чему Лок научился за это время? Действовать раньше, чем станет страшно, поэтому он решительно раскрыл конверт. Прости, Лок, я не смогу выполнить условия нашей сделки. Твои братья и сёстры не смогут больше быть под моей опекой. Зрачки мальчика затряслись, ведь он понял, что значили эти слова. Кейл мёртв... Но, конечно, они могут продолжать жить в деревне Харис. Если хочешь, можешь не говорить им правды обо мне. В любом случае, я оставлю вас Рону и Бикроксу, надеюсь, что они не откажутся. Будь хорошим мальчиком.

От Кейла.

Лок поднял голову и посмотрел заплакаными глазами на Рона, тот кивнул ему с мрачным выражением лица.

***

Рону интересно было прочитать, что же оставил его щенок перед тем, как сбежать. Поэтому он, не колеблясь ни секунды, открыл своё письмо. Рон, ты страшный старик, я всегда хотел это написать. Дворецкий ухмыльнулся, это было для него сродни комплимента. Но мне не хочется сообщать тебе это. Почему-то это стало одним из самых сложных писем для меня... Наверное, поэтому я так тяну. В этот момент всё нутро убийцы в Роне закричало, с его щенком случилось что-то страшное. Я умираю, а на данный момент уже мёртв. Старик резко вскинул голову, ища Эрухабена. Тот точно знал, что произошло. Древний дракон поймал взгляд убийцы и кивнул ему, как бы говоря, что они поговорят отдельно, но позже. Поэтому Моллану осталось только снова взглянуть на страшные строки. Он снова и снова читал о том, что его щенок, его господин, его ребёнок мёртв. Его сердце заболело, так нельзя, он слишком привязался к этому юнцу, и теперь ему приходилось проходить через тоже, что было много лет назад в момент гибели его семьи. Ему отчего-то не хотелось читать дальше, но долг обязывал его, так, по крайней мере, объяснил своё поведение сам себе Рон. Прости, что все твои старания умрут со мной. Я очень сожалею, что не смог сделать большего, не смог жить дальше, жить с вами... Но у меня есть просьба. Позаботься о Локе и остальных детях. Я знаю, ты сможешь, ты ведь воспитал такого ублюдка как я.

От Молодого Господина Кейла.

Рон с потемневшим лицом посмотрел на мальчика-зверочеловека перед собой.

***

Розалин хоть и взяла записки уверенно, очень сильно сомневалась в своём решении. Казалось, её мир рухнет, если она прочтёт то, что там написано. Но дети смотрели на неё, она не могла дрогнуть. Её руки аккуратно развернули бумагу. Я уже мёртв. У девушки, как она и предчувствовала, что-то оборвалось в груди, и её плечи сгорбились. — Это было жестоко с твоей стороны, — тихо прошептала она, чувствуя, как что-то горячее катится по её щеке. Знаешь, я решил написать тебе первой, так как мне кажется, ты достаточно сильна, чтобы принять поток моих мыслей, находящихся сейчас в панике. Рыжеволосая осмотрела людей в комнате, действительно, она не могла представить, что Кейл бы написал им такое же письмо. Наверное, так будет лучше. Я совсем не желаю умирать, но ничего не могу с этим поделать... Мне хотелось бы увидеть как повзрослеют Раон, Он и Хонг, но это теперь, кажется, невозможно. Но ты сделаешь это за меня, так ведь? Девушка посмотрела на детей перед собой. Из-за слёз всё расплывалось, но их лица казались такими опустошёнными, что она не смогла просто стоять. И быстро дочитала предсмертное письмо. Ты им будешь нужна, как все вы друг другу.

Твой напарник Кейл.

Розалин бросилась к детям, перенеся одеяло, ещё пахнущее Кейлом, и укутала им детей, находящихся в истерике, начиная обнимать их и шептать им успокаивающие слова.

***

Чхве Хан безучастно смотрел на свой конверт, он не знал, что ему следует чувствовать, поэтому ему просто пришлось его открыть. Жить в неведении было хуже всего. Прости, я обманывал вас всех, но тебя и Хёна в особенности. Я знаю, что вы уже знаете, что со мной что-то не так, поэтому, думаю, нет смысла молчать. Мой фундамент треснул, и теперь эта трещина расползается, становится всё больше. Не могу не сравнить себя с разбитым стеклом. Так что, ты же понял уже, да? Я мёртв. Глаза мечника стали такими же пустыми, как в дни его нахождения в Лесу Тьмы. Он снова провалился, он снова не защитил, снова человек, приютивший его, умер. Это его кара? За что все эти люди умирают? Почему он сам не лежит сейчас где-то с раскрошённым фундаментом, желая быстрее закончить череду этой бесконечной боли? Кейл-ним не заслужил этого, за что на его душу выпадают одна боль и страдания? Чхве Хан как никто другой знает Кейла, знает, что тот пережил, благодаря Чхве Джон Су и его воспоминаниям. Он буквально заставил себя смотреть на буквы и складывать из них слова. Поэтому мне есть, что написать тебе. Ты не виноват в моей смерти. Знаешь, можешь считать, что я сам возжелал умереть, если тебе так будет легче. Кулаки Ханa сжались ещё сильнее, а капля солёной воды упала на бумагу, заставляя буквы расплываться. У меня был подарок для тебя, поэтому, когда ты будешь готов, забери его из моего комода, пожалуйста, я составил книгу, которую писал Джон Гун.

Кейл-ним, нет Ким Рок Су.

По лицу Хана катились слёзы, он посмотрел на злосчастный комод.

***

Альберу не знал, что сделал его донсен на этот раз, но нехорошее предчувствие и напряжение в комнате не способствовали хорошим мыслям. Хён... Кронпринц смотрел на одно единственное слово, с которого начиналась его записка. Оно было выведено несколько раз, кажется, Кейл не знал, что именно следует писать. Надеюсь, с моей смертью твоя головная боль исчезнет. И вот оно — то, чего Альберу так боялся. Его губы расплылись в печальной улыбкe, а потом его лицо окаменело. Он потерял ещё одного дорогого сердцу человека. И снова ему не дадут его оплакать. Ему ведь нужно сделать объявление для граждан страны... А ещё все эти люди в комнате нуждаются в трезвом уме. Блондин посмотрел на всех. Оказалось он медленнее всех читал, так как все остальные уже что-то делали. Розалин уже успокаивала детей, а Рон, что удивительно, подошёл к Локу, положив на плечо этому плачущему мальчишке руку, Мэри обнимала себя, на ней почему-то не было мантии, поэтому её заплаканное лицо было отчетливо видно, Чхве Хан же безучастно смотрел на комод, на котором раньше лежали письма. А вот Эрухабен выглядел спокойно, хоть и было видно, что тому тоже было не лучше, чем остальным. Тогда их взгляды пересеклись. Эльф смотрел на дракона. — Я позабочусь обо всём, — одними губами сказал древний дракон. Альберу вернул свои глаза к письму. Не говори жителям страны, что я мёртв. Хотя, наверное, ты и так уже понял, что это не лучшая идея. Просто скажи им, что я ушёл на пенсию, что у меня есть свой огородик где-то в отдалении от людей. Пусть хоть для кого-то я буду бездельником... Кейл был таким Кейлом. Альберу поблагодарил его за то, что тот не стал писать ничего ещё более душераздирающего. Он, правда, это ценил.

Твой донсен.

Кронпринц сложил записку в медальон, подаренный матерью, а по его щеке потекла одинокая слеза.

***

Раону, Он и Хонгу досталась одна записка, продублированая каждому отдельно, поэтому старшая решила прочитать её для младших. Раон/Он/Хонг, простите меня за то, что я не нашёл в себе сил написать каждому из вас индивидуальную записку. Дети, конечно, простили ему это. Они видели, как ровный почерк их человека не был таковым. Каждая буква была выведена с большим трудом, будто рука писавшего тряслась, голос девочки, читающей это, тоже дрожал. Я хотел бы извиниться перед вами и за те грубые слова, что говорил в последний день нашей встречи, мне правда жаль. Они давно всё ему простили. Спасибо, Раон, за то, что приходил ко мне. Это было больно для нас обоих. Но я в этом так нуждался. Какой я всё-таки эгоист... — Глупый Человек, ты не эгоист... — еле шевеля губами сказал Раон. Я больше всего сожалею, что не могу быть с вами, когда вы вырастите. Думаю, я всё-таки должен написать это. Сейчас, когда вы это читаете, я мёртв.

Ваш человек.

— Это неправда, эта бумажка лжёт! — когда Он дочитала, яростно прохрипел Хонг, зарываясь носом в шерсть сестры. Его когти то появлялись, то исчезали в подушечках лап. А уши прижались к мордочке. Мана вокруг Раона начала колыхаться, а сам ребёнок начал безостановочно всхлипывать, он чувствовал себя так, будто вернулся в ту проклятую гору, будто это была пытка, которую придумали, чтобы сломать его. И, кажется, это у него получалось. Он смотрела на младших, не моргая, её накрыл шок, она не могла ничего сказать или почувствовать, будто в ней что-то отключили. Девочка лишь слабо подозвала Раона ближе к себе. А потом из её глаз начали катиться слёзы, шерсть Хонга стала влажной, но кошечка не могла остановиться, смотря на записку перед собой. А потом их всех накрыло тепло и запах Кейла.