Мой Придаток

Я старый клинок и видал многое. Я был выкован давно, в прибрежном поселке страны Земли, и жесткие руки Повитухи – то был великий мастер, это я могу сказать без лишней скромности, - долго трудились над моим телом, даря форму лезвию и украшая его древним девизом моего рода. Фамильные ножны с резным краем я получил гораздо позже, когда заслужил их. Я сменил множество Придатков – рослых и сильных, маленьких и легконогих – моя форма и вес позволяют работать с любыми, и я не привередничал. Главное в Придатке – твердая рука и спокойное сердце, и всему этому Блистающий должен научить его сам, так когда-то говорил мне Детский Учитель моей семьи. Я всегда старался помнить эти слова. Долгие годы я жил в стране Земли, и Придатки мои, все как один, умели владеть магией. Я привык, мне даже нравилось чувствовать, как Придаток будит спящую в земле мощь, как управляет ею, каждый раз тонкая дрожь пронзала мое тело, даже когда я был в ножнах. Они были великими воинами, мои Придатки. Пока однажды один из них не погиб. То было сражение за столицу Земного царства, древний город Ба Синг Се, и я не раз испил горячей горькой крови, защищая своего Придатка от вражеского удара, и не раз магия державших меня рук будила спящую мощь земли. Это был долгий бой. И когда мой Придаток упал, придавленный рухнувшей стеной, и я почувствовал, как разжимаются держащие меня пальцы, я решил, что дням моим пришел бесславный конец, и участь моя отныне – ржаветь среди обломков камней и мертвых тел. Но чужая рука подняла меня. Это был Придаток народа Огня. Ни разу до этого я не встречал никого из огненного племени, хотя и слышал, что Придатки из тех земель резки и горячи, и любят быстрые выпады. Я не знаю, насколько горяч был тот, что забрал меня от мертвого тела, но пальцы его были легки и аккуратны, когда гладили мое лезвие, скользя по выкованным буквам, и меч его, старик из рода Дан-Гьен, горделиво молчал, отказываясь выходить из ножен и приветствовать меня. Что ж, нам все-таки случилось познакомиться, но много, много позже, потому что в тот раз меня передали другому Придатку. Я бы никогда не выбрал его, будь на то моя воля. Маленький, робкий, еще не умеющий толком держаться за рукоять, он был неудобен и совершенно беспомощен. Но я помнил девиз своего рода и не сдавался. Я учил его правильно браться за мою рукоять – я легок и вертляв, меня надо держать всей кистью, не позволяя выскользнуть при ударе, но и не стискивая, чтобы я мог легко сменить хват. Я учил его правильно вести руку на замахе: плавно и быстро на боковых выпадах, чтобы кисть шла словно сама по себе, с легким нахлестом, или коротко и резко при прямых ударах, чтобы движение тела Придатка переходило в мое, усиливая его, позволяя мне войти в мишень на всю длину моего клинка. Я учил его стоять, так, чтобы можно было легко переносить вес тела с ноги на ногу, перемещаясь и уходя от чужого удара. Я стал Детским Учителем для моего Придатка, я научил его работе с Блистающими, и ни разу за все наше обучение он не использовал магию. Я знал, что мой Придаток еще мал и только познает науку покорения своей стихии, но делал он это один, каждый раз оставляя меня в ножнах на стене оружейного зала, и я не возражал против такого порядка. Я, клинок народа Земли, знать не знал, как чувствуется в Придатке магия Огня, и не торопился знакомиться с нею. Шли годы, мой Придаток рос, и однажды нам принесли Блистающих, тех, с которыми я отныне должен был жить вместе, пока смерть нашего Придатка не разведет нас. Это были парные мечи из семьи Сянцзян рода Шуанью-Вей, Синь-да-дао и Гуань-да-дао, левый и правый меч, чьи рукояти легко складывались вместе, позволяя им входить в одни общие ножны. Молодые и резвые, легкие на замах и на характер, они вполне оправдывали свое семейное имя, Кружащие в воздухе, и очень скоро я привык называть их коротко, Синь и Гуань, а они же в ответ звали меня просто – Учитель. И у меня было полное право называться так. Мы вели долгие Беседы с братьями, привыкая друг к другу. Когда же наш Придаток научился работать своими новыми Блистающими, я занял обычное место для клинков моего рода – в ножнах на поясе, ведь испокон веков наше время сражаться приходило тогда, когда были бессильны большие мечи. Так и мне теперь предстояло войти в бой, только когда веселые братья Шуанью-Вей станут бесполезны. Именно там, в ножнах на поясе своего нового Придатка, я впервые ощутил, что такое магия Огня. Она не имела ничего общего с искусством магов Земли, это было дыхание и сила моего собственного Придатка, и потому его огонь отзывался теплом в моей рукояти, а его магические удары заставляли меня ожидать прикосновения его пальцев. Лишь тогда я понял, почему блистающие огненного народа смеялись во время атаки, когда жаркое пламя срывалось с их лезвий. Братья Шуанью-Вей смеялись точно так же, и я невольно улыбался, заслышав этот смех. То было счастливое время, и как любая хорошая пора, оно закончилось. Я не знаю, что стало тому причиной, но в одно хмурое утро мой Придаток покинул стены привычного нам столичного дворца, унося с собой меня и братьев. Было холодно, сизый предрассветный туман липко трогал стальную планку на моей рукояти, и качалась уныло кисточка на общих ножнах веселых братьев из семьи Сянцзян. Так началось наше изгнание. Как мы вскоре узнали, гордый меч Дан-Гьен по имени Цзянь-Ю и его Придаток разделили с нами эту долю. И пусть Дан-Гьен редко покидал свои ножны, но Придаток его был велик в искусстве владения магией Огня, и годы за пределами столицы отточили наше умение вести Беседы и сражения с врагом. Я же лично узнал много нового о народе Огня от старого мудрого Цзянь-Ю. Наш Придаток учился и рос, и меня все чаще беспокоили перемены, происходящие в нем. Я чувствовал, как меняется его манера боя, как резче становятся выпады, как все чаще он выбирает магию вместо меча, и как с каждым новым днем рушится равновесие в его душе. Это было неправильно, и мы с братьями решили позволить нашему придатку самому выбрать путь. Мы ушли – от мудрого меча Цзянь-Ю и его не менее мудрого Придатка, ушли пробовать свою, вольную жизнь. Я не знаю, верным ли было то наше решение. Возможно, мы с братьями зря подтолкнули нашего Придатка к уходу, но в те дни – дни одиночества и скитаний – наш Придаток все чаще доставал меня из ножен и смотрел на мое лезвие. Я думаю, он читал девиз, выгравированный на моем клинке, а может, просто вспоминал, как мы встретились когда-то. Не знаю, что это дало ему, но мне то наше странствие дало очень многое. Потому что однажды мы забрели в маленький поселок народа Земли, и моему Придатку пришлось отдать меня. Передать из рук в руки – новому, юному и совсем не магу. И когда чужая рука схватила меня за ножны – еще совсем неумело, но уже цепко, я понял, что больше не увижу – ни моего Придатка, ни парных мечей из семьи Сянцзян, ни магии Огня, что грела мою рукоять своим дыханием. Жизнь менялась снова. Это был не первый раз, что я прощался с Придатком, и я спокойно принял свою долю: подмигнул бликом солнца на своей гарде братьям Шуанью-Вей, напоминая о пройденном вместе пути, и лег в ладонь своего нового Придатка. Того, кого мне еще предстояло научить науке Беседы и сражения. Но я ошибся тогда. Потому что война, что мы так долго избегали, занятые своим Путем, догнала меня там, в маленьком поселке земного народа. Догнала и напомнила о себе, внезапно и неотвратимо, как это случается всегда. То были Блистающие из государственных войск страны Земли. По крайней мере, так они называли себя сами – несколько малых алебард рода Нагината и два парных боевых молота Дуань-Башу. Я же, привычный к жестким порядкам столичных отрядов, мог видеть, насколько распустили они своих Придатков, эти Блистающие, давно забывшие, что значит истинный путь меча. И я не смог промолчать. У меня был новый, еще не обученный Придаток, у меня не было большого Блистающего, в паре с которым мне следовало выходить на Беседу, но даже так они отказались беседовать со мной, эти дикие лезвия, позорящие имена своих Повитух. Они схватили моего нового Придатка, связали его и пригрозили расправой. В тот день я предал выгравированный на моем клинке девиз. «Не сдавайся без боя» - стояло там, а я не смог дать даже слабого отпора врагу. Воспоминание об этом до сих пор заставляет тускнеть мое лезвие от стыда. И когда все уже было решено, когда я прощался с опозоренной честью и жизнью моего юного Придатка, которого я так и не успел ничему научить, появились они – братья Шуанью-Вей, веселые близнецы Синь и Гуань, парные мечи из семьи Скользящих в воздухе. И тогда я впервые познал, что такое настоящая гордость. Глупый гордится своими свершениями, умный гордится своими умениями, мудрый же гордится мастерством своих учеников. Так сказал мне однажды Цзянь-Ю, гордый меч из рода Дан-Гьен, чья мудрость редко появлялась из ножен молчания. И в этом бою, когда Придаток, которого я учил с младых ногтей, сражался с боевыми молотами Дуань-Башу, и парные мечи Шуанью-Вей смеялись, наполняя воздух знакомым мне палящим огнем, я понял всю мудрость старого Дан-Гьена. В тот миг я был горд. Горд за них, столь ловко владеющих навыками битвы. А потом мой Придаток – наш общий Придаток – забрал меня себе. И тогда, покачиваясь привычно в петле на его поясе, я понял, что мне будет очень больно, когда жизнь его прервется. Я Фэн, легкий кинжал танто из семьи Цяньфань рода Хамидаши. Когда-то давно меня ковал Повитуха из народа Земли, и с тех пор я сменил много Придатков. Но сейчас я молюсь только об одном: пусть Зуко из рода Созина, принц страны Огня и наследник Хозяина Огня, живет долго. И я слышу, как братья Шуанью-Вей вторят моему голосу в этой мольбе.