Second Chances

      Пинегрю Манор, 31-е Июля       Он бодрствовал уже более часа — читал. Да-да, читал добровольно и даже с удовольствием. Гермиона наверняка упадёт в обморок, когда он расскажет ей об этом знаменательном событии. Гарри улыбнулся своим мыслям о лучшей подруге. Рон всегда будет его «лучшим другом», мальчиком, с которым он любит проводить время, болтая о квиддиче, девочках. Он правда любит делать все эти мальчишечьи дела. Но из них двоих Гермиона была той, о ком он чаще вспоминал. Вспоминал о том, каким невероятно верным другом она была, всегда готовая помочь с домашним заданием, приключениями или просто отвлечь его от размышлений и кошмаров. Она была сестрой, которой у него никогда не было, а он — её младшим братом.       «Временами немного раздражающим младшим братишкой,» —усмехнулся брюнет.       Через несколько минут он выйдет из своей комнаты и спустится на завтрак. С его прибытия в Пинегрю манор прошло две недели, и эти дни уже представляли собой лучшие каникулы, которые у него когда-либо были, независимо от…       Его отношения с Дафной не сильно улучшились. Она всё ещё ненавидела его или, по крайней мере, испытывала раздражение из-за его присутствия поблизости. А за совместное времяпрепровождение стоило сказать спасибо Роксане и её шантажистски надутым губкам. Гарри захихикал, он ничего не мог с собой поделать. Жизнь никогда не готовила его к тому, что однажды он познакомится с взрослой женщиной, способной так расстроенно дуться. И это каждый раз разрушало любое сопротивление, которое могла оказать Дафна. Она стонала, рычала, но, в конце концов, исполняла прихоти своей матери.       У всех проведённых в маноре дней было одно и то же расписание: совместный завтрак в восемь утра, после чего четыре часа интенсивного обучения, частично с Роксаной, но в основном — в гордом одиночестве. В час дня они обедали, и горе несчастному, не успевшему сесть с чистыми руками за стол. По крайней мере, ему разрешили сидеть за одним столом с остальной семьёй, а не где-то в стороне, как это было с Дурслями. А блюда здесь были вкусными. Послеобеденное время они проводили в маггловском Лондоне, и именно эти часы навсегда отложатся в памяти Гарри.       Отправившись тогда в Харродс, Роксана сдержала своё слово и воздержалась от покупки слишком экстравагантной одежды. Вместо этого они выбрали джинсы, футболки и практичную обувь, включающую две пары сапог на зимний сезон. Тогда он впервые увидел Дафну в маггловской одежде, и изо всех сил старался не смотреть на неё слишко уж откровенно, но не очень преуспевал в этом и, конечно же, пал в её глазах ещё ниже, на несколько ступеней ниже морально-нравственной лестницы. Похоже, она действительно не любила, когда на неё глазели. Ну почему она настолько чертовски красива? В прошлом году он начал понемногу влюбляться в Чжоу Чанг, азиаточку-ловца Рейвенкло. Она была на год старше Гарри и, безусловно, очень красива. Но Дафна… Гарри оставалось лишь беспомощно вздыхать.       Когда Роксана узнала, что Гарри ничего не знает о Лондоне, — Дурсли редко бывали там, и он никогда не принимал участия в этих поездках — она решила исправить это «поразительное культурное узкомыслие». С тех пор они побывали в Тауэре, посетили Букингемский дворец и Даунинг-стрит и даже совершили обход по музею восковых фигур мадам Тюссо. Там ему открылась абсолютно новая сторона Дафны. Был очевидно, что это не первый её визит в Лондон, и столь же кристально ясно, что она любила играть у кого-нибудь на нервах, доводя до истерики своими познаниями. Но Гарри оказался терпеливой жертвой её болтовни, вызвав тем самым далеко не одну счастливую улыбку у Роксаны, надёжно скрытую в уголках губ.       Она сильно напоминала ему Гермиону своим стремлением к учёбе, бормотанием и желанием выкрикивать фразы со скоростью света. Гарри провёл не один час, сравнивая обеих девушек. Он был совершенно уверен, что Дафна не могла сравниться с Гермионой только в плане интеллекта (А кто бы смог?). Но у них была общая привычка к структурированной работе и погружению в книги. И к планированию… (Гарри несколько раз недоверчиво сморгнул, когда во время совместных занятий заприметил разноцветные рабочие планы, которые Дафна создала для своих уроков в своей комнате. Он изучал — под смущённым взглядом Дафны — планы, пока не убедился, что они не написаны почерком Гермионы.)       Дафна никогда не упоминала своих Хогвартских оценок, лишь раз вскользь бросила они приемлемы, но, судя по тому, что он видел, стоило ожидать, что она получала за всё « Превосходно», в крайнем случае, с небольшим процентом «Выше Ожидаемого». Он должен спросить Гермиону. Конечно, она знает об этом. Во время их совместного выполнения заданий она всегда вела себя так, будто ожидала, что он будет не очень умным учеником (как бы грустно ему от этого не было, говоря по правде, на то у неё были причины) и каждый раз делала вид, что удивляется, когда ему удавалось быстро вникнуть в тему. Но она всегда была готова помочь и терпеливо объяснить, и Гарри был абсолютно уверен, что после этих недель он подготовился к следующему году лучше, чем когда-либо прежде. Результат всё ещё было не такой, как ему хотелось бы, но временами он довольно остро ощущал прогресс. Надежда на лучшее всё ещё согревала его.

***

      Часы пробили «восемь», и Гарри встал со своего места, оставил книгу на столе и стал спускаться вниз. Он слышал, как Роксана и Дафна разговаривали с какой-то женщиной. Поттер знал, что Астории там не будет, она проведёт остаток летних каникул с Малфоями. Когда он спросил, является ли та девушкой Драко, Дафна прямо и немного расплывчато ответила: «Что-то в этом роде.» Её лицо в тот момент напомнило Гарри очень сморщенный лимон.       Подумавший об «Астории и Драко» Гарри тоже невольно скривил лицо. К своему огромному огорчению, он увидит их только через три недели. Дафна будет отмечать своё четырнадцатилетие большой вечеринкой в ​​саду и приглашены все те «очень важные люди», которых он люто ненавидит. С того момента, как он узнал об этом «счастливом событии», Гарри подумывал о том, чтобы попросить Роксану освободить его от этих пыток. Он бы предпочёл находиться в Норе на постоянной основе, чем торчать на какой-нибудь вечеринке в саду.       День Рождения! Сегодня был его четырнадцатый День Рождения!       Внезапное озарение поразило его, и он на мгновение заколебался: Как он мог забыть?       Он написал Гермионе и Рону о задержке вечеринки. Они хотели устроить её в конце летних каникул, когда он прибудет в Нору — об этом он договорился с Роксаной. Гарри видел, с какой неохотой она думала об их расставании через несколько недель. Ей очень нравилось, когда он был рядом — он разделял это чувство, так как ему тоже очень нравилось проводить с ней время в Пинегрю маноре.       Когда он наконец вошёл в комнату для завтрака, то заметил женщину лет шестидесяти и тут же вспомнил рисунки в комнате Дафны. От Роксаны он узнал, что Дафна сама нарисовала их, и хотя она, конечно, не была Пикассо, но явно понимала, какие детали стоит выделить в процессе, чтобы сделать человека узнаваемым. На секунду его взгляд метнулся в сторону Балу. Кот «захватил» большую часть поместья, и хотя Роксана всё ещё придерживалась своего мнения о том, что она — собачница, он заставал её, к глубочайшему шоку Дафны, довольно часто тискающей счастливого кота или предлагающей ему угощение.       — Гарри, — поприветствовала его Роксана. Махнув рукой, она привлекала его внимание в свою сторону, — Позволь представить тебе леди Агату Пинегрю, мою дорогую матушку. Мама, это мой крестник — Гарри Поттер.       Гарри поприветствовал её полупоклоном, как его учили. Роксана начала обучать его «хорошим манерам» и — тьфу ты! — танцам, аргументируя это тем, что молодой джентльмен обязан знать о таких вещах. Дафна даже не пыталась скрыть своего веселья по поводу использования слов «Гарри» и «джентльмен» в одном предложении, но, тем не менее, продолжала помогать ему с уроками.       Сейчас же она смотрела на него так, будто Гарри пытался украсть у неё что-то важное, обмениваясь рукопожатием с леди Агатой. Дама, казалось, была в удивительно хорошей форме, а её рукопожатие оказалось довольно крепким. Её глаза — того же тревожного серого оттенка, что и у её дочери и внучки, — изучали его напряжённо, но не недружелюбно:       — Приятно познакомиться с вами, мистер Поттер. Надеюсь, ваше пребывание в Пинегрю маноре не оставит вас равнодушным.

***

      Леди Агата взмахом кисти скинула салфетку на стол и улыбнулась Гарри:       — Думаю, сейчас самое время для подарков, как считаешь? — отметив потрясение, отразившееся на лице собеседника, она довольно бодро продолжила. — Ну, в самом деле, не ожидал же ты, что мы забудем об этом? Но я надеюсь, ты сможешь простить нас за то, что мы не будем петь ДнеРождественскую песенку. Мы не хотим причинять боль твоим ушам нашими фальшивыми завываниями.       Гарри хватило лишь на то, чтобы слабо кивнуть, а после он наблюдал за Роксаной, начавшей расставлять на столе подарки: иллюстрированную книгу о Лондоне и ваучеры в магазин дорогой магической одежды и в «Сладкое Королевство». Когда леди Агата положила на стол фотоальбом, в её голосе послышались нотки лёгкой грусти:       — Я не так уж хорошо знала твоих родителей, но я подумала, что ты, возможно, захочешь узнать побольше о матери Джеймса. Твоя бабушка, Кэтрин училась на Рейвенкло, как и я…       Она смахнула несколько непрошеных слезинок и открыла книгу, указывая на фотографии, объясняя, показывая, вновь переживая прошедшие события. К его удивлению, бабушка не являлась гордой обладательницей непослушных чёрных волос. Вместо них у неё была длинная кудрявая каштановая грива, и по фотографиям у него сложилось впечатление, что она была настоящим томбоем (tomboy). На нескольких фотографиях сын Джеймса видел более молодую Агату, стоящую рядом с Кэтрин. Взявшись за руки, они обнимались или улыбались.       — Она была очень умной и живой девушкой. Если хочешь, я могла бы рассказать тебе о ней позже, — шёпотом объяснила Агата, — Но некоторые наши приключенческие рассказы не предназначены для ушей моей дочери.       Гарри счастливо улыбнулся и кивнул.       Но самое большое впечатление на него произвёл подарок Дафны. Он ожидал чего-то «в стиле Гермионы», по типу планировщика уроков, перьев или, возможно, волшебного будильника, но размер и форма ясно давали понять, что ничего подобного в этом свёртке не будет. Дрожащими руками гриффиндорец осторожно вскрыл подарочную упаковку и обнаружил: альбом для рисования, древесные угольки и маленькую книжку «Эскизы для чайников «. Гарри ухмыльнулся. Кроме того, было папка с двумя десятками готовых рисунков Дафны. Первый он сразу узнал. Именинник уже обожал акварель, стоящую сейчас в комнате Дафны, так как именно ей был написан этот рисунок.       На нём была изображена Гермиона, сидящая на своём любимом месте в библиотеке, на старом изношенном стуле рядом с ещё более трухлявым столом, окружённая своими книгами, пергаментом и бумагой под самым носом, а в её руках… — Гарри присмотрелся — «История Хогвартса».       Он сотни раз видел её в такой позе, и даже выражение её лица было передано правильно: эта смесь благоговения и сострадания… Медленно и внимательно Гарри рассматривал каждый набросок. Был один, с видом на Чёрное Озеро на рассвете. Ещё один вызвал у него улыбку: Фред и Джордж Уизли сидят вместе и планируют очередной розыгрыш. Луна, дежурящая у постели Джинни в Больничном Крыле — он очень хорошо помнил тот день в конце второго года. Минерва, прыгающая со своего места, как кошка, — трансформация в воздухе — и вот она изящно приземляется уже в образе возрастной женщины. Но особенно интересной была ситуация с близняшками Патил. На этом скетче была изображена девушка, две противоположные стороны которой слились в одну личность. Он легко мог сказать, какая половина должна была быть более легкомысленной Парвати, а какая изображала более серьеёную Падму. Именинник совершенно потерял дар речи и только вздрогнул, когда Дафна спросила с оттенком печали в голосе:       — Тебе не нравится?       Очень осторожно, как будто в руках у него оказался ценнейший хрусталь, Гарри отложил папку и прохрипел:       — Это… чудесно. Лучший подарок на День Рождения, который я когда-либо получал…— Дафна немного расслабилась, но тут же напряглась, когда Гарри внезапно вскочил и заключил её в крепкие объятия, — Спасибо, Дафна, большое спасибо!       — Пожалуйста, — ответила она немного скованно, — Но не могли бы ты, пожалуйста… Я не могу дышать.       Парень тотчас отпустил её и отступил назад, его лицо покраснело ещё больше, чем лицо Дафны:       — Прости

***

      — И куда мы теперь?       Гарри спрашивал не в первый раз, но ответ был всё также односложно информативен, как раньше: «Увидишь»       Запланировав пикник в честь праздника на день и лёгкую прогулку вдоль Темзы на вечер, они покинули Пинегрю манор. Теперь их компания разместилась в Бентли Роксаны, пересекая Суррей, а Гарри знал только, что «настало время для семейной традиции». Он понятия не имел о пункте назначения, а пристрастие Агаты к полётам мало чем помогло. Наконец они остановились у чего-то, похожего на вестерн-ранчо. Пока они подходили к самому большому зданию Поттер практически ожидал того момента, когда Бен Картрайт выйдет их встречать. Незадолго до того, как они вошли, Роксана остановила их:       — Мама, мы чуть не забыли кое-что. — она указала на штаны и ботинки Гарри.       Улыбка Агаты и ухмылка Дафны не показались Гарри хорошим знаком, особенно когда Роксана начала колдовать в его сторону. Опустив взгляд вниз, он увидел, что его штаны преобразились в что-то странное, покрытое кожей с внутренней и немного с внешней стороны. Вместо простых ботинок теперь на нём были высокие сапоги из мягкой кожи.       Его напугал резкий звук (он никогда не слышал его раньше) и ему потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, то был смех Дафны. Это был первый раз, когда она по-настоящему рассмеялась: не ухмыльнулась, не оскалилась или что-то в этом роде, а действительно посмеялась от души и, к слову, вполне дружелюбно. Гарри понял, что этот звук ему нравится гораздо больше, чем обычные её реакции.

***

      Гарри дремал в «Бентли», когда глубокой ночью они добрались до Пинегрю манора. У него дико ныли мышцы бёдер. Несмотря на то, что Роксана смогла обменять чистокровного жеребца, которого для него выбрала Дафна, на гораздо более спокойную кобылу и мирно провела его первый урок верховой езды, Гарри испытал немалое облегчение, когда леди Агата объявила, что пришло время для пикника. Любуясь холмами и садами Суррея, они провели в этом месте больше часа, наслаждаясь всеми деликатесами, приготовленными Сидди.       Леди Агата рассказала о своей свекрови Ане, уроженке Толедо (Испания), вышедшей замуж за собственного племянника. Из её слов стало понятно: Ана всегда была очень упрямой женщиной, не желающей подчиняться всем тем вещам, которые ожидались от «прекрасной молодой леди». Вместо этого она привнесла в семью Пинегрю некоторые традиции, которым, по крайней мере, женщины любили следовать. Одной из таких традиций была верховая езда. Гарри не был уверен в своей любви к ней, но ему было стыдно признать, что все три представительницы дома Пинегрю прекрасно сидели верхом. Острое осознание того, что он старался держаться в седле, не отрывая взгляда от спины Дафны всё время, пока они ехали рысью, не могло облегчить его переживаний или помочь с концентрацией на поставленной задаче.       Позже, как и было обговорено, они отправились на прогулку по Темзе и наслаждались видом тонущего в сумерках Лондона, закатного солнца и зажигающихся вечерних огней. Он был довольно сонным, в отличие от леди Агаты, чересчур бодрой и явно насладившейся прошедшим днём, когда они вернулись на пирс.       Юный волшебник устало разлепил веки, когда «Бентли» остановился, а Дафна (не слишком нежно) потрясла его за плечо. Протяжно зевнув, он выполз из машины и последовал за семьёй. Войдя в поместье, Поттер уловил краем сознания слова Сидди, приветствовавшей Роксану:       — У вас гость, миледи. Он прибыл некоторое время назад.       Дверь в библиотеку была приоткрыта, и Гарри побледнел, когда заметил ожидающего там директора Дамблдора, его обычно мерцающие глаза сейчас сердито горели. Отметив про себя, как внезапно напряглась Роксана, леди Агата проводила Гарри и Дафну к лестнице.       Как же сильно он хотел услышать их разговор. Пока он поднимался по лестнице, Роксана прикрыла за собой дверь, не пуская его внутрь. Это будет просто ещё один момент в его жизни, когда кто-то будет принимать решение, касаемо его жизни, даже не спрашивая его мнения.       Позволит ли ему Дамблдор остаться здесь? Отправит ли он его обратно к Дурслям?       Гарри вздрогнул, когда понял, что не хочет возвращаться, что хочет остаться здесь… с Роксаной, с Агатой и… с Дафной.