Песня последней встречи

      Алина любила свою работу. Ненавидела людей, с которыми ей иногда приходилось взаимодействовать там. Но любила, что к ним можно было применять насилие. Или, по крайней мере, их можно было хорошенько напугать, обнажив клыки пару раз или исчезнуть за долю секунды, а потом — неожиданно появиться прямо перед самым разбитым носом.       В папке, которую ей выдал Центр Женской Поддержки значился адрес «улица Комсомольская, дом 6, квартира 32». Сколько этих «улиц Комсомольских» повидала Алина за свою долгую жизнь посчитать было невозможно. По каждому такому адресу проживал очередной ублюдок, возомнивший себя хозяином жизни, имевшим право терроризировать собственных родственников. Алкоголики, наркоманы, лудоманы или просто конченные психопаты — все они стремились портить жизнь не себе, а своим жёнам, детям, родителям… Тех, кто успел когда-то видеть в них свет, из-за которого потом не могли уйти, надеясь снова его встретить.       Но никто не меняется. Только представляет свою новую сторону с новой картинкой, которая тоже фальшь.       Алина выучила и это.       Она убрала папку в сумку и уверенным шагом двинулась к подъезду. В Иванове она живет уже второй раз, успев инсценировать здесь свою смерть в тридцатые годы. Тогда она и её приобретённые сестры решили уйти в глубины России, чтобы привлекать к себе меньше внимания. Власть с ревностью принимала любые течения, старавшиеся помочь народу.       Подъезд оказался не менее типичным: зелёные стены, исписанные от пола до потолка чёрным маркером, банка от горошка, ставшая альтернативной пепельницей, и нескончаемый запах алкоголя и табака от каждой квартиры. За любой дверью, скорее всего, можно было бы встретить потенциальных клиентов Центра, но сегодня целью Алины была определённая квартира. Всего четыре лестничных пролёта, и она на месте: напротив двери с номером «32», хотя от тройки осталось совсем немного.       — Что же, — Алина откашлялась и постучала в дверь. — Я к Захаровой Софье. Откроете?       Никогда нельзя было сразу проявлять агрессию. Всегда стоило попытаться мирно помочь женщине уехать от тирана и временно разместить её в Центре, пока она не поймёт, что жить можно и без куска пьющего дерьма рядом.       В ответ на весьма уважительное обращение Алины никто не ответил. Что же, это давало ей право на более решительные действия. Через мгновение дверь задрожала от настойчивых ударов.       — Софья Олеговна, это Алина из Центра. У нас с вами запланирован разговор на это время. Откроете?       Алина прислушалась к происходящему в квартире. Шумел со сбоями телевизор, работала вытяжка в туалете, а в коридоре стали раздаваться тихие шаги. Алина была благодарна этому, потому что надобность выбивать дверь и впоследствии объясняться отпала.       Входная дверь приоткрылась, и в подъезд выглянула крохотная женщина. Даже Алина со своим средним по статистике ростом выделялась.       — Я не могу сегодня пойти, — пролепетала Софья Олеговна, показывая лишь половину лица, — простите, — она попыталась закрыть дверь, но Алина успела ухватиться за ручку и потянула на себя.       — Стойте! — что-то неладное было очевидным. — Что случилось? — дверь легко поддалась, и в проёме промелькнуло бледное лицо женщины, на котором расползлось уродливое фиолетовое пятно. И не одно. — Это… — Алина потеряла дар речи.       — Всё в порядке, вы не подумайте, — залепетала Софья Олеговна. Она уже отпустила дверь, и Алина вошла, с жалостью и возрастающей яростью глядя на исхудавшую женщину, нервно завязывающей синий халат в жёлтый цветочек. — Это не Сёмочка. Сёмочка… просто перепутал меня с другом своим.       Алина огляделась — вдруг Сёмочка решит снова напасть. Квартира впитала ароматы всех алкогольных напитков, которые продавались в магазине на первом этаже. Весь потолок был опутан ссохшимися верёвками для белья с вечно не отстирывающимися пятнами, сушёной воблой и прочей дрянью с неизвестным назначением.       — Уходите, — прошептала Софья Олеговна. Она не прогоняла, а, наоборот, словно хотела отправить Алину подальше от опасности, в которой сама и хотела остаться.       — Собирайте вещи. Мы получили вашу заявку в Центр. Вы же писали?       — Да, — женщина прижала ладони к лицу, сдерживая слёзы. Хрупкие плечики затряслись от тихих рыданий.       — Детей же у вас нет, — Алина аккуратно прикоснулась к руке Софьи Олеговны. — Что вас держит? С ним ждёт только боль. Хотите так же потерять жизнь, как и он?       — Нет. Но он же совсем погибнет без меня…       Такую пластинку Алина слышала каждый раз. Беда каждой русской женщины — жалеть всех, кроме себя, думать, что ты не человек, а спасательный круг, за который стоит лишь ухватиться, чтобы вылезти из пучины. Но из ямы не вылезти, если тянуть будет только один, кто стоит наверху.       — Значит, не очень-то он и хотел жить. А вы хотите?       — Хочу, — Софья Олеговна наконец вытерла слёзы и прямо посмотрела на Алину, которая выдохнула от облегчения, увидев в карих глазах капли оставшейся решимости.       — Собирайтесь. Я жду вас.       Женщина прошмыгнула в дверь и зашуршала сумками. Алина достала телефон и отправила начальству смс-сообщение, чтобы начинали готовить комнату для ещё одной постоялицы. На душе стало легче. Алина до сих пор не помнила всех подробностей своей прошлой жизни, но работа в Центре успокаивала иногда ноющие раны.       Я знаю, — Алина начала диалог человеком из прошлого, как и делала всегда, когда думала о чём-то тяжелом. — Ты бы сказал, что я снова ломаю устои. Но я знаю, что ты бы и поддержал меня.       Коридор заскрипел, и Алина встрепенулась. От кухни до прихожей в несколько тяжёлых и спутанных шагов дополз Семён. Обрюзгшее и слабовольное тело бывшего инженера автомобильного завода, прекратившего работу около полугода назад.       — Кто такая? — прорычал мужчина захмелевшим голосом.       — Твоё видение. Злой рок. Как хочешь, так и думай, — Алина знала, что в таком состоянии угроз и вразумлений никто не воспримет.       — Что несёшь, паршивка?! — Семён ринулся на Алину, удивительно быстро сокращая расстояние между ними, но она успела увернуться, и мужчина влетел головой в стену, отчего на него посыпался результат неумелого ремонта в виде побелки. — Сучка… кто… да пошла ты из моего дома.       — Не волнуйся, не нужен мне твой дом. Оставайся в своей канаве.       Софья Олеговна выглянула из комнаты и, увидев мужа на коленях, взвизгнула и кинулась к нему.       — Сёмочка, родной, что случилось? — она принялась отводить его руку от головы, но мужчина лишь сопротивлялся и беспрестанно ругался.       Семён собрался с духом и с силой оттолкнул Софью на пол, а потом замахнулся кулаком, целясь в неповреждённую часть лица. Но воздух рассёкся от быстро движения, и Алина перехватила руку мужчины с такой силой, что прижала её к стене, с которой снова посыпалась побелка. Семён испуганно уставился на Алину.       — Слушай меня, козёл. Я не просто злой рок, я — твой личный демон, которому понадобилась твоя грязная душонка, — злоба искрила от каждого слова, — и если ты думаешь, что творил тут всё безнаказанно, то очень сильно ошибаешься. Пришло время отвечать за свои поступки.       Алина распрямилась, подхватила Софью Олеговну под руку и с легкостью подняла несколько сумок, сразу же направляясь к выходу.       Сегодня одна женщина смогла обрести свободу, хотя до конца и не поняла этого.

***

      Алина пришла в главный штаб Центра мрачнее грозовой тучи. Так было каждый раз, когда ей приходилось сталкиваться с человеческой мерзостью и слабостью, хотя к этому уже надо было бы и привыкнуть. Почему же люди оставались такими глупыми. Алина работала в Центре, который постоянно менял свои названия, соответствуя годам и моде, уже целый век, помогая женщинам избавиться от тяжкого груза за спиной. Но встречала сопротивление так часто, что уже успела отчаяться. Как хорошо, что двадцать первый век становился веком освещения важных проблем.       — Алиночка, ты вся перепачкалась! — на входе за стойкой регистрации Алину встретила Алла Петровна, с ужасом оглядывая тёмные кудри и изумрудное пальто, полностью покрытые тонким слоем побелки.       — Сдам в химчистку, не волнуйтесь, — отмахнулась она.       — Ой, что сегодня было! Анна Николаевна — ты себе представить не можешь — привела молодую девушку к нам, а она — вампир, — Алла Петровна полнилась сплетнями, и сейчас её начинало прорывать.       — Вампир? — уточнила Алина. Раньше Центр не занимался такого рода помощью женщинам. Всё ограничивалось выездными операциями по эвакуации, что была сегодня, семинарами или прогулками в государственные органы, где был рассадник равнодушия к проблемам обычных людей.       — Да-да! Малышка бедная… не знаем, кто обратил, но её, маленькую пташку, жестоко бросили в канализации.       — Ублюдки, — Алина сдёрнула пальто, оставляя в воздухе облачко пыли.       — Как ты точно ругаешься, Алиночка! Я не поддерживаю такое, но с тобой не согласиться не могу. Иди скорее. Анна Николаевна хотела с тобой поговорить по какому-то поводу, — закивала Алла Петровна, подчёркивая важность грядущей беседы.              Алина вывернула пальто и поторопилась в кабинет своей начальницы.       — Здравствуй, — Анна Николаевна махнула Алине, не отрываясь от толстой папки с бумагами. Но, несколько раз вдохнув аромат, распространившийся по комнате, всё-таки посмотрела на посетительницу. — Тебе бы, прости меня, помыться. И в чём ты вся?       Прошу прощения за фамильярность…       Алина почувствовала знакомый удар током в кончиках пальцев. Она называла это искрами воспоминаний, которые иногда появлялись, а потом исчезали на любой срок по своему усмотрению, и ей приходилось ждать очередного визита.       — Побелка. А ещё налёт несчастной жизни и зря потраченного времени на очередного алкоголика.       — Вижу, рабочий день удался.       — Да, — усмехнулась Алина, а потом не сдержалась и добавила, — обычный нудный понедельник.       Как прошёл твой рабочий день?.. — услышала она свой голос откуда-то из глубин.       Алина.       — Алина? — окликнула её из забвения Анна Николаевна.       — Да, — отозвалась она, мотнув головой и вернувшись в реальность. — Да, слушаю.       — Показать тебе хотела кое-кого, — Анна Николаевна указала на дверь.       — Новообращенную? — ненавязчиво поинтересовалась Алина.       — Ох, Алла Петровна… Удивительно, как ещё весь мир не узнал о нас.       В комнате снова пахло как на рынке: иногда вкусно, иногда странно, иногда отвратительно. Всё это было из-за миниатюрной девушки, сидевшей на коленях в углу и крепко схватившейся за полы порванной юбки.       — Крови… дайте крови… — молила она, — пожалуйста…       Алина удивлённо посмотрела на Анну Николаевну. Она никогда не занималась пытками голодом молодых вампиров. Обычно это были методы других структур, работающих по их профилю.       — Почему она не ест? — Алина сделала несколько шагов, но рука Анны Николаевны остановила её.       — Нам нужен её чистый разум, а при первом полноценном кормлении могут возникнуть проблемы, — пояснила женщина. — Кира, кто тебя обратил? Ты помнишь что-то?       Девушка отреагировала на своё имя, но в глазах понимания не читалось абсолютно.       — Он… он… — захрипела она. — Танцевали…       Анна Николаевна подошла поближе к Алине и прошептала:       — Твоё пробуждение было похожим. Такие же сбившиеся воспоминания.       Алина вздрогнула, ненадолго возвращаясь в первые дни после того, как она проснулась вампиром, хотя до сих пор так и не помнила, как стала такой.       — Но ситуации разные. Кира просто в шоке и сильно напугана, поэтому ничего не может сказать. Нам её передал отдел по помощи вампирам с интеграцией. При ней было вот это, — Анна Николаевна достала из кармана измятую и влажную бумажку и протянула Алине.       Уникальный шанс прославиться! — кричала обложка.       — Школа моделей в Санкт-Петербурге, — зачитала Алина.       — Точнее отбор для модного шоу, которое организовывает один богемный дизайнер. Феликс Юсупов. Не слышала про такого?       Алина удивлённо посмотрела на Анну Николаевну.       — Тот самый наследник и вампир? Не находите это слишком уж…       — Находим, поэтому мы и они, — Анна Николаевна указала пальцем вверх, имея в виду контролирующие органы среди вампиров, — будем вместе работать, чтобы собрать отовсюду таких, как Кира. Кажется, твой пятидесятилетний запрет на посещение Петербурга истекает. Готова влиться в работу и отдохнуть от оперативных выездов?       Теперь Алина и не знала, какая была истинная цель этой работы: плата за лояльность к деятельности Центра среди вампиров или попытка вытащить её саму из подкрадывающейся хандры? В любом случае, Алина была готова биться за справедливость, если мир снова требовал.

***

      Санкт-Петербург. Петроград. Питер. Как только не извращали и не вертели название её родного города.       Алина не была там пятьдесят лет. Таково было правило. Нельзя появляться в области, если там случилась твоя смерть. После грандиозного раскрытия вампирской верхушки в двадцатом веке было принято решение полностью реформировать систему маскировки. Из-за этого Алине пришлось менять имена и мотаться по всей необъятной родине.       Полвека назад Алине пришлось присоединиться к компании невезучих людей, попавших в автобусную аварию, чтобы прекратить жизнь работницы библиотеки и потом появиться в роли учительницы в Челябинске. А потом… Алина уже и забыла, кем она только не была и в каких городах не начинала всё сначала.       Казалось, работа в Центре дала её жизни странную и чуждую всем вампирам стабильность. Ей не приходилось так сильно меняться для новой жизни. Хватало даже простой смены цвета волос.       Алина села перед открытым ноутбуком. Голова шла кругом от сегодняшнего дня. Приступов болезненной ностальгии, как их окрестила Анна Николаевна, было слишком много. Но Алина прекрасно знала, что делать в таких случаях. Она достала спрятанный в рюкзаке блокнот с надписью «Том V» на обложке. Хранитель всех болей её сердца и памяти. Алина принялась писать.       Добрый друг, который шлёт мне привет из далекого прошлого,       Сегодня я слишком часто думала, что мы с тобой в одной комнате. Не значит ли это, что и ты тоже стал особенно скучать по мне? Мне больно, что я не могу вспомнить тебя, но я знаю, что ты был очень важен для меня тогда. Как думаешь, если мы встретимся снова, смогу ли я тебя узнать, сможешь ли ты? А мне всё равно. Даже если нет, то у меня всегда бы Ты.       Алина, 2022 год.       Алина закурила сигарету, вернувшись сквозь года к пагубной привычке. Но она была уверена, что без этого не сможет спокойно общаться с представителями власти. Анна Николаевна упомянула об этом вскользь, зная, как Алина неприязненно относится к взрослым дядям в строгих костюмах и статусом служащего. Оказалось, что Центр уже давно ходил вокруг да около Следственного комитета, который начинал разбираться с прошлыми странностями этой школы моделей, но почему-то успокоился.       Папка с электронными письмами ломилась от ответов с пометкой о сотрудничестве. Всех, кроме одного. От петербургского Следственного комитета, конечно же.       Уважаемый Центр Женской Поддержки…       Что это была за ужасная манера обращения. И последнему идиоту ясно, что явно отсутствовала частица «но», но явно подразумевалась.       Мы очень рады, что вы неравнодушны к проблемам женщин, но, как вы выразились, «некомпетентные мужчины» абсолютно компетентны в вопросах обеспечения безопасности для всех без исключения. Ваше вмешательство может лишь помешать нашей работе. Посмотрите на сайте предлагаемые способы взаимодействия.       Свечников В. М.,       Руководитель отдела       Алина фыркнула с нескрываемым пренебрежением. Да, как и говорила Анна Николаевна, их просто отослали. Что же. Можно было использовать и иной канал связи, который откликнулся с менее читаемым недовольством. Кажется, это был руководитель другого отдела. Алина ввела номер с бумажки и сразу же отправила родившееся в мыслях сообщение.       Добрый вечер. Это представитель Центра Женской Поддержки. Если вы ещё имеете потребность в нашем содействии, то мы ждём ответа.       Никаких «уважаемый» и «с огромным удовольствием». Льстят им и так достаточно часто. Но ответ пришёл быстрее, чем Алина ожидала.       Добрый вечер. Рад, что вы так расторопны и ответили всего лишь спустя неделю. Пишите мне на этот номер. О личной встрече сообщу скоро. Обращаться ко мне можно как к Александру Константиновичу.       Алина снова ощутила дрожь, которая на этот раз отозвалась жуткой судорогой в мышцах.