Последние минуты.

Только когда их снова станет три, я смогу с уверенностью сказать, что прожил эту бесконечно долгую жизнь не зря. Я прожил ее ради тебя. Ради тех свершений, которых мы все-таки добились. Но обещание по-прежнему не может быть исполнено. С тех пор как каждый вечер, ко мне стали стучать в двери, я определенно потерялся в сознании реальности. И уже этот непоколебимый разум не мог сосуществовать в гармонии с телом. Я стал бояться. Бояться всего и сразу. Одновременно противореча самому себе в этом. Я отпугивал свой разум от своих действий, а вслед за этим и данные несчастия, что уже успели обрушиться на наши головы. И ведь в этом всем виновата только моя беспечность. Я подставлял тебя под удар, совершенно не думая о том, что может случиться. Хотя нет. Я определенно знал, что будет, но не думал, что настолько будет велик масштаб содеянного. В моих руках погибал мир и вселенная под названием Ты. Может быть, поэтому я совершаю такой бездумный, но последний поступок, который может тебе навредить… Пока я зачитывал вслух свое же прощальное письмо, Розетта, молча, сидела и смотрела на огонь. Когда я прервался, отвлекшись на ее молчание, она вновь посмотрела на меня. Но сейчас на ее лице не было улыбки. Хотя и злость тоже не присутствовала в ее данном состоянии. Отчаяние? Но разве она когда-нибудь отчаивалась… - Как ты мог так поступить? – Розетта говорила тихо, опять наблюдая, как горят дрова в камине роскошной гостиной, которую в данный момент занимали только мы вдвоем. - Я не успел. - Тогда, почему хотел? – надолго ее спокойствия не хватило. Розетта с вызовом посмотрела на меня, едва не крича. Ее глаза были готовы вот-вот заплакать, а душа уже давно рыдала, и этот крик пытался вырваться на волю. Он хотел, чтобы ему дали свободу. Он уже так давно находился в заточении. Все эти беды, смерти… А она всегда улыбалась. И мне нечего было сейчас ответить. Я опустил взгляд в пол и только слышал ее прерывистое дыхание, которые было все ближе. И этой ночью, когда была написана моя несчастная прощальная записка, по гостиной бегали тени. Они были безобидны, так как были наши с Розеттой. Камин продолжал источать тепло, а дрова в нем все еще потрескивали мягко и нежно, чем-то напоминавшие легкие шаги по снегу морозным утром. А девушка уже захватила меня в свои объятия. Я целовал ее губы и шею, руки и грудь, одновременно моля о прощении за мой не свершившийся побег. И я не заметил, как она сидела на мне уже практически без одежды. Розетта еще раз поцеловала меня и взяла в руки часы, что всегда, даже сейчас, висели на ее шее. Легким движением она сняла их с шеи, а следом сняла печать. Я не успел сказать и слова в протест, как мое тело словно подскочило на месте. Меня пронзила боль. Я стал обретать свою настоящую форму. И уже через какие-то секунды я в своих настоящих руках держал девушку своей мечты. Одежда быстро полетела на пол, ее и так было не очень много. И вот она уже касается своей грудью моего обнаженного тела. Я чувствую ее тепло и слышу ее сердцебиение. Горячее дыхание наполняет меня и мой разум. Я уже не могу ни о чем думать, кроме этой прекрасной богини. Ее вздохи от моих ласк, ее гладкая кожа и длинные волосы…. Все в ней было превосходно. А наши движения божественно гармоничны. Я бы променял тысячу жизней ради одной ночи с ней… Ночь была уже на исходе, когда мы, наконец, разжали крепкие объятия. В комнате было жарко, а девушка легко целовала мою шею. Я повернул голову к почти потухшему камину и увидел часы жизни. Их стрелки крутились с бешенной скоростью, а жизненной энергии Розетты оставалось все меньше и меньше. - Пусть лучше так закончится наша жизнь, чем за вечными военными баррикадами, - ее тихий голос будто медовым сиропом пролился в тишине и успокоил мой слух. На мгновение мне стало страшно. Страшно и стыдно, стыдно за то, что я все-таки ничего не сделал для нее. Но ладони заставили вновь смотреть на нее, а губы вновь целовать, пока сердце отсчитывало последние минуты…