Под лепестками сакур

      За окном летают лепестки сакуры. Солнце клонится к закату. Все, казалось бы, по прежнему. Кажется, что на улице ходят люди, проносятся мимо машины, звенят колокольчики над дверьми магазинов. Люди, казалось бы, снуют туда сюда по прежнему торопясь куда то… но это не так. вот из-за угла вышла фигура. Вам кажется, это человек, да? Но нет. Это тварь. Обычная, средне статистическая тварь, у которой только одна цель — убивать все, что движется. Фигура торопливо идет по дороге сжимая в руке пистолет, идет между разбитыми машинами, мимо воющих сирен оставленных, никому уже не нужных полицейских машин… Да, это апокалипсис. Да не простой, а с «секретом» — людьми, которые сами устроили всю эту антиутопию. Сейчас уже двадцать первый день с начала конфликта, который, как кажется, не закончится никогда. Центральная школа этого богом забытого городка тоже стала могилой, или самым страшным место в жизни тех, кто когда то здесь учился. Я расскажу вам историю моего выживания, которое я не в праве забыть, как и многие выжившие в этом аду. * * *        — Леон! — прокричал кто-то сзади.       Я остановился, обернулся и увидел Саёри. Она бежала ко мне. Догнав меня, она, запыхавшаяся, хотела что-то сказать, но зашлась в приступе кашля. Я протянул ей бутылку воды. Она сделала несколько глотков и проговорила:        — Хотела тебе кое-что предложить, но не знаю, понравиться тебе это или нет.        — Говори — ответил я.        — Ты ведь ищешь клуб, да? — уже уверенней заговорила Саёри.        — Так давно уже — ответил я.        — Я хочу предложить тебе наш Литературный клуб! Я буду очень рада если ты в него всупишь! — возликовала Саёри.        — Я подумаю, не хочу сейчас и вот сразу заявлять нет или да. — ответил я        — Но, я уже обо всём договорилась — обиженно проговорила Саёри — и Дерек там есть, он у нас уже несколько месяцев в клубе состоит.        — Ну хорошо, Договорщица — сказал смеясь, я — завтра ждите меня.       На следующий день отучившись, я пошел на второй этаж, в двести седьмой кабинет. Зайдя за дверь, я увидел уютный кабинет и четыре приветливые, на первый взгляд девушки и Дерека. Одной из девушек была Саёри, всех остальных я пока не знал.        — Привет, Леон! — бросилась ко мне Саёри. — Добро пожаловать!       Девушки обратили на меня внимание.       — Саёри ты серьёзно?! — взвизгула неудавшаяся в росте, розоволосая девушка. — Ты думаешь, что мы будем устраивать здесь мужской клуб?!       Я немного обалдел. Я не успел ничего сказать, а мне уже претензии предъявляют! Очень приятно. Спасибо за радушный приём.        — Да ну тебе, Нацуки. — дружелюбно сказала Саёри. — зачем сразу быковать?       Нацуки надулась и отвернулась к стенду с заметками. «А она милая, когда злится» подумал я. Тем временем Саёри уже распиналась во всю.        — Это Моника! — она показала на длинноволосую девушку с белой лентой в волосах.       Моника улыбнулась и помахала рукой. В ее улыбке было что — то, что я не мог описать. Раньше, еще в начьной школе, они с Моникой учились в одном классе. После окончания начальной школы он не слышал ничего о Монике. И вот, теперь она стоит передо мной, успешная, милая и такая же красивая, как и раньше.        — Это Нацуки, наша милая злючка-колючка! — проговорила Саёри, показывая на маленькую, и правда симпатичную девушку.        — НЕ НАЗЫВАЙ МЕНЯ МИЛОЙ!!!!!!! — прокричала Нацуки.        — Спокойней — наконец сказал я — на правду не обижаются же, так?       Нацуки промолчала. В этот момента она была еще милее, чем прежде. Саёри представила мне последнюю девушку, Юри - застенчивую милашку, жадную до книг. Представила кабинет, а также распорядок встреч. Сразу же после этого, у меня появилась мысль, что можно было бы разнообразить распорядок, и, например сходить куда нибудь на выходных. Но я решил пока неи лезть в устаявшуюся жизнь моих будущих товарищей по клубу, и, так как я новичок, поучиться чему нибудь у опытных читателей Достоевского и Грибоедова. Так и потекла моя жизнь в клубе. Но мы даже не подозревали, что может случиться через несколько дней. И это принесло нам страдание, а возможно, смерть...