Роботы уничтожают фей

Она отчаянно пыталась спасти этот тонущий корабль в течение года. Долгого, тяжёлого, полного боли и мучений года. И она не жаловалась ни минуты, ни секунды своей жизни. Пыталась взять жизнь в свои руки и разбудить воспоминания в сознании любимого человека. И она поклялась себе не сдаваться. Терпеть. Набираться сил и не опускать руки. Не поддаваться панике и не утонуть в той реке слёз, которая топила её, услужливо придавливая голову сверху. Но она всегда пыталась найти ещё один возможный вариант вернуть его. Даже когда он грубо убрал её трясущиеся ладони со своего лица и сказал, что впервые видит. Даже когда она кричала и умоляла услышать её. Била кулаками в грудь и едва не теряла сознание от того, как её мир и всё существование разлеталось на триллион острых осколков, которые пронзали каждый миллиметр её души. Заставляли буквально умереть на месте, просто на всего перестав дышать. Даже когда стояла и молчала, бессильно опустив руки. Глядя на то, как смысл её жизни встаёт на колено перед другой женщиной и делает ей предложение. Всего лишь в двух метрах от неё. Перечёркивая абсолютно всё, что было до этой минуты. Даже когда злость и отчаяние брали над ней верх, заставляя сходить с ума от того, что она уже не видела никаких для себя альтернатив. Её трясло с такой невероятной силой, что единственное, что она могла делать, это наносить физический вред окружающему её пространству, разнося всё на своём пути каждый раз, когда приходила домой после работы. Даже когда затерялась в толпе гостей на их свадьбе и тонула в музыке и оглушающих аплодисментах. Взвывала посреди танцующей сотни приглашённых, но так и не была услышана. Даже когда Селин вышла из кабинета Серкана, напоказ и громко, во всеуслышанье заявила, что скоро они станут родителями. Она чувствовала, что её сердце вот-вот остановится, стоит сделать лишь одно не правильное движение. И после целого года, в одно утро она проснулась с простой мыслью в голове. Что с неё просто хватит. Что она на физическом уровне больше не сможет вынести ни одного дня, ни минуты рядом с Серканом Болатом. Что она больше не может видеть этот пустой взгляд, который едва отличает её от стены. А она теперь часто стояла у неё, подпирая плечом. Будучи абсолютно сторонним наблюдателем его жизни. Жизни, которая соткана из лжи и обмана женщины, которой он предпочёл верить больше. Больше, чем самой Эде, его друзьям или их семьям. И мысль оказалась такой простой. Такой оглушающей. Как будто кто-то смог сломать металлический обруч, который сдавливал её грудь, и она наконец-то смогла вздохнуть. Она и правда едва не забыла, каково это – дышать. И теперь она отчаянно ждала, когда же наступит покой. Облегчение. Но оно не приходило. Ни спустя день, когда Эда положила на стол перед Серканом договор купли-продажи своей доли в компании в его пользу. Цена, относительно рыночной, не велика, но покрывала траты на десять месяцев проживания и обучения в Италии. Для него это были копейки, и он, не раздумывая, принял условия сделки. Она едва не рассмеялась ему в лицо на нервах. Насколько же не высока была цена того, чтобы Селин наконец-то успокоилась по поводу того, что Болат и Йылдыз работают вместе. Ни спустя неделю, когда наконец-то закончила с последними документами и стояла на выходе из офиса, а у её ног была огромная коробка с вещами. Она прекрасно понимала, что в последний раз видит эти прекрасные лица своей команды. Эда плакала, обнимая каждого и понимая, что искренне полюбила каждого из них. Ни спустя месяц, когда самолёт приземлился в Римском городском аэропорту и первым же делом отправилась в университетскую библиотеку. Прогуливалась по узким улочкам спального района, пытаясь найти интересные закусочные, чтобы иметь их в виду на обедах. Ни спустя год, когда получала диплом с отличием, как одна из трёх лучших студентов на курсе. Теперь, когда одно из главных желаний в её жизни сбылось, она долго думала, что же загадать следующее. Ни спустя два года, когда ей удалось быстро пробиться и стать ведущим ландшафтным дизайнером в первом архитектурном бюро во Флоренции. Имена Серкана Болата и Эфе Акмана делали её резюме лакомым кусочком для любого работодателя. Имя ещё-её-Серкана-Болата. Ни спустя три года, когда встретила Марко на рабочем бранче. Мужчину, который с первых минут смотрел в её глаза с таким восторгом, а спустя некоторое время и неподдельной любовью. Любовью, на которую она никогда не смогла бы ответить взаимностью в полной мере. Он был как раз тем логически идеальным человеком, которого выбрала бы любая женщина, желающая быть любимой, в тихом счастье и покое. Ни спустя четыре года, когда сказала ему «да», утирая градом текущие слёзы, спрятавшись под фатой, которой было скрыто её лицо. И, к сожалению, это были не те слёзы счастья и радости, о которых твердили счастливые невесты. Но с ним было спокойно. Надёжно. Ни спустя пять лет, когда наконец-то держала на руках своего первенца. Прекрасную дочь, с такими же карими глазами, как и у Эды. Которая улыбалась ей, когда она пыталась её смешить. Успокаивалась, когда Эда прижимала её к груди посреди ночи, потому что она просто потеряла маму. Ни спустя ещё семь лет, когда они с мужем решились и подарили дочери брата. И она так безумно любила своих детей. Как никого и никогда раньше. Она всегда о них мечтала. Всегда знала, что у неё будет их двое, именно мальчик и девочка. Но вот, к сожалению, на месте их отца в её сознании всё ещё был тот, другой мужчина. Тот, кого она потеряла в день свадьбы и уже никогда не видела. Пришёл кто-то другой, совершенно чужой для неё и не любящий её ни сколько. Ни грамма. Ни одной секунды своей памяти. Даже спустя семь очень долгих и полных событий лет. И лишь спустя десять лет, когда она поздней ночью сидела на веранде дома, согревая озябшие руки чашкой горячего чая, почувствовала, что ей становится плохо. Что впервые за долгие годы, её сердце пропускает удар и… И она помнит это чувство. В голове внезапно пронёсся миллиард картинок её прошлого, надавив на каждую болевую точку её измученного сознания. А следом за ним такая болезненная, очевидная и опустошающая мысль. «Их» больше никогда не будет. Её дыхание начинает сбиваться, а от нахлынувших за многие годы слёз она не видела ничего перед собой. Женщина взбежала по ступенькам, закрывшись в ванной на втором этаже. Включив воду в раковине и душевой кабине. Забилась в углу и скулила, как раненое животное, закусив собственный кулак. Чувствовала, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди и оставит после себя огромную дыру. Она зажимала рот рукой, чтобы не издать ни малейшего звука, сотрясаясь всем хрупким телом от рыданий. Чтобы никто не услышал. Чтобы не услышал её муж, которого она никогда не смогла бы полюбить также. «Они» навсегда останутся в её памяти. Молодыми, амбициозными. Влюблёнными друг в друга до потери памяти. Готовыми быть друг с другом до самого последнего вздоха. Такими, какие они уже никогда не будут. Такими, какой никогда не будет уже она сама. И, наверное, в эту же минуту должно было прийти то самое облегчение, о котором она так мечтала, которого так ждала, чтобы наконец-то она смогла жить. Но нет. Даже тогда этого не произошло. Почему же? Потому что где-то в другом доме стоял мужчина. Стоял на кухне, склонившись над стаканом ледяной воды. Проснувшись посреди ночи в холодном поту и с невыносимо бьющимся в груди сердцем. Проснувшийся, с ужасающей одно его существование мыслью. Что он вспомнил. Всё вспомнил. Но исправить уже ничего не мог.