ФЭС существует!

Двенадцать станций на метро. Наверное, после третьей начало немного лихорадить, но не от страха – от предвкушения. Хотя и от страха тоже: а вдруг ничего не получится? Вдруг какая-то загвоздка, вдруг меня не узнают, не пустят?.. Выход из метро. Ищу Старопетровский проспект. Или проезд. Самое смешное, что даже не уверена, та ли у меня карта. После опросов и блужданий (недолгих, впрочем) выхожу на нужную улицу. Узкая, достаточно тихая – всего двухполосное движение. Иду, почти бегу, следуя карте. Миную какой-то институт, ограждённый тюремной стеной, дома, непонятные строения… Странно, но совсем рядом стоят роскошные коттеджи и старые убитые склады. В основном – склады. Большие, облупленные, без окон. Асфальт старый. Немного не верится, что ФЭС – ну, пускай не ФЭС, пускай всего лишь павильон – может находиться здесь. Сворачиваю, иду, ещё раз сворачиваю… КПП. Сразу же дёргаю дверь и вхожу, чтобы не успеть испугаться. Даю охраннику паспорт. Он переписывает данные, возвращает его мне и… пропускает. Без всяких вопросов. А дальше я иду уже по территории. Машин много, но фэсовской среди них нет. Впереди - три огромных ангара. Какой нужен, карта умалчивает. Иду туда, где около крыльца толкутся люди. Один из них, курящий, оказывается приглашённым актёром массовки. Будет играть мента. Уже завидую. Вместе входим внутрь. Заурядный, не очень опрятный коридор. Лавки, пульт охранника, какое-то кинцо на мониторе. Ровный негромкий гул, неторопливая суета, если можно так сказать. «Мента» забирают в гримёрку. Остаюсь одна. Никто не выгоняет, но и внимания на меня тоже никто не обращает. Даже не помню, к кому я тыкнулась первому – кажется, был кто-то рядом со входом в павильон (над входом, кстати, мерцала грозная лапочка «Не входить! Идёт съёмка!»)Кажется, это был паренёк, лет двадцать на вид. Ни о каком конкурсе он и слыхом не слыхивал. На фамилию «Разумовский» среагировал весело: спросил, который их них. Оказывается, их двое: Андрей и Александр. Какой мой – не помню… Пока я лезу в Контакт уточнять, с кем переписывалась, он уже обзванивает кучу народу. Выясняется, что у Разумовского (мой всё-таки Андрей)вчера была сложнейшая натура, и теперь он отсыпается. Меня он отдаёт на откуп этому пареньку. Паренёк сначала вздыхает, но потом, увидев мою конкурсную работу, заинтересовывается, просит скинуть ему на e-mail. Уже гораздо приветливей заводит меня в павильон. Телефон, разумеется, нужно выключить. Павильон - ангар внутри ангара. До того, как попасть в саму ФЭС, нужно пройти боковой коридорчик с фанерными стенами и железным полом. Каблуки стучат по нему очень громко, приходится шагать мееедленно и очень аккуратно. Но вот железный участок позади и… И я оказываюсь в ФЭС. Настоящая ФЭС. Сбоку рецепшн, прямо впереди – переговорная, вправо – лаборатория, влево – святая святых, кабинет Галины Николаевны. Уже от одного этого вида можно упасть. Но меня добивает то, что прямо напротив меня, через стеклянную стену, стоят Селиванов и полковник Рогозина. Собственной персоной. Всё. Швах. Я выпадаю из реальности и стою абсолютным соляным столбом, пока мой проводник не оттаскивает меня немного в сторону. Находясь в неадеквате, я продолжаю стоять в сторонке. Но Рогозина-то не стоит! А движется прямо к рецепшену, рядом с которым засохла я. Подходит ближе. Увлечённая разговором с Селивановым, не замечает, как я на неё выпялилась. А я уже не могу терпеть. Я так долго ждала этого, что верить не получается. Но не воспользоваться моментом, даже в полнейшем ступоре, нельзя. И я маленькими шажками подхожу к ней. Открыв рот. Распахнув глаза. Офигев до крайности. Дальше, кажется, дотрагиваюсь до неё – поверх костюма на ней надет чёрный кардиган, в павильоне достаточно прохладно, - и полувопросительно лепечу что-то вроде: - Живая?.. Рогозина?.. Она недоумённо смотрит на меня. У неё уже морщины под глазами. И лицо совсем не строгое. Удивлённое только. Паренёк меня от неё отворачивает, оттягивает, говорит: - Не пугай актрису! А я продолжаю фигеть, не соображая даже закрыть рот. Она уже улыбается, спрашивает: - Всё в порядке? Я бормочу: - Да, да… И отползаю назад. Вижу, как они пересмеиваются с Селивановым. И, как ни странно, даже не думаю, что это сон. Такие вот повороты… Прохожу мимо лаборатории – там и вправду стоит много-много разноцветных склянок… Внутри, на одном из приборов, небрежно накинут плед. Фэсовский… Внутрь зайти не решаюсь. Возвращаюсь обратно в холл перед рецепшеном. Мимо маленьким ураганом проносится небритый режиссёр в огромных штанах и с рацией. Мимоходом смотрит на меня и, уже от переговорной кричит: - А если девушка такая фанатка, не хочет ли она накинуть халат и пройтись в кадре? А Лёша (или Гоша –не запомнила) проводит. Я не успеваю ничего ответить, как Лёша-Гоша уже вновь тащит меня куда-то и бурчит: - А Лёшу спросили, хочет ли он? Дальше – какие-то лестницы, коридоры, заваленные картонками и одеждой закутки… Наконец мы попадаем в костюмерную. Первое, что я вижу, - набор костюмов, висящих на плечиках вдоль стены. По секциям. Над каждой секцией надпись – имя персонажа. Антонова, Белая, Тихонов… Рогозина. Но не успеваю подойти поближе, как меня перехватывает пухленькая девушка (кажется, Диана), и спрашивает: - Халат? Халат, халат… Вот, держите, меряйте. А вы кто? - Я конкурс выиграла «Попади на съёмки»… Пришла, а там режиссёр… Спросил, не хочу ли я… - А что за конкурс? Снимайте, не подходит. - Надо было выложить слово «След» из любых подручных материалов… Хотите посмотреть? - Хочу! Снимайте, этот тоже не тот. Вот этот пробуйте. Достаю телефон, открываю фотку, показываю. Подходит посмотреть ещё одна девушка-гримёр. - Здорово! А это из чего? - Бисер под лупой и сверху кофе – зёрна и гранулы… - А вас как зовут? Как и Лёша-Гоша, эти двое расцветают после просмотра моей работы. Любят, значит, всё-таки След… - Дарина. - Так значит, вы фанатка. Снимайте. Вот. Я киваю, как болванчик. Меня в первый раз в жизни назвали фанаткой. С одной стороны, наверное, это здорово, но с другой… Я считаю, «фанат» звучит пошловато. Это человек, одуревший от чего-то до той степени, когда отключается собственный вкус и мнение. Я скорее следоман. Хотя и это не очень – фанат, только со следовским уклоном. Я – рогозиноман. Но это уже крайний абсурд, я этого не говорила. И тем не менее именно слетевшего с катушек фаната я сейчас напоминаю более всего. Стою, меряю халаты с надписью «ФЭС», рассказываю девушкам о том, как сильно люблю «След» и тихо млею. - Так, этот тоже не подходит. Кстати, это был халат Рогозиной. - Оооо!.. – горестно вздыхаю. – Вы бы хоть дали моментом проникнуться! Смеются. Дают ещё один халат. Гоша-Лёша самоотверженно и терпеливо ждёт на диване, погребённый под грудой уже перемеренных. Входит ещё одна девушка и с порога начинает сетовать, что некая Лена четыре часа пришивала кому-то полковничьи погоны и пришила криво. - Я пришью, - говорит Диана. – Сейчас пойду на площадку и пришью. Давай сюда. А вы, Дарина, вот этот ещё попробуйте. Меряю ещё пяток халатов. Один из них оказывается Антоновским. Правда, мне с усмешкой сообщают об этом, когда я уже его снимаю. - Ну что ж вы!.. -Так, вот этот… вполне возможно… окажется тем, что… Нет, - со вздохом.- Снимайте. Вот так вот приходят к нам с нестандартной фигурой, а мы ничего не можем предложить… В конце концов один из халатов сходится. Не велик и не мал. Вполне неплохо. Диана довольно кивает: - А теперь снимайте ваши замечательный сапоги и надевайте наши замечательные тапочки. И вот я, в образе лаборантки ФЭС, оставив куртку, сумку и сапоги в костюмерной, снова вышагиваю по лестницам по направлению к павильону. - А это, кстати говоря, старый халат Рогозиной… Застываю – уже не помню, в который раз. Халат Рогозиной… - Старый – не в смысле «старый», а в смысле «старой модели». Сейчас она немного другой носит. Угукаю. Спускаюсь. Захожу в павильон… И никак не могу стереть с лица наидебильнейшую улыбку. У рецепшена стоят ещё три девочки-лаборантки. Как я поняла из дальнейшего общения, к «Следу» довольно равнодушные. Для них тут шоу-бизнес, фабрика, завод. Да и не только для них, пожалуй… Похоже, сегодня здесь я одна свихнута до той фазы, когда готов не дышать, чтобы только не выгнали. Все ходят со спокойными лицами, даже немного скучающими, а я стараюсь незаметно потрогать всё подряд, чтобы лишний раз убедиться в реальности происходящего… - Так, девочки, вы двое идёте здесь, ты – там, а ты – вот тут, понятно? Девочки без всяких эмоций занимают позиции, а я мельтешу и, немного трясясь, залезаю в указанный уголок, чтобы оттуда выйти. - Тишина! - Сцена номер n, m, nnn! – Хлопушка. - Начали! - Сотрудницы пошли! И я чешу вперёд по коридору. Навстречу мне – Копосова с Валкманом. Говорят что-то о ребёнке Макарова. Я не знаю, куда соваться после того, как прошла намеченный маршрут, - а потому притыкаюсь в другой угол и жду. - Так, сотрудницы, ближе к стеночке, чтоб не отражались! И не ходите прямо перед актёрами! На исходные! И всё сначала. Так снимают несколько сцен. Потом идут сцены без лаборантов – в одной из них Холодову в реквизите не прописали гамбургер, и все дружно думали, чем его заменить. Яблоко, груша, что-то ещё… Ольга Игоревна предложила твистер из автомата в коридоре. Откуда-то всё-таки взяли гамбургер. Холодов, жуя, отыгрывает сцену. Копосова в перерывах постоянно смеётся. Ведёт себя абсолютно не по-рогозински. Прикалывается, хохмит (очень смеялась над фразой «определили ли ребёнка», долго не могла её выговорить. Ей предложили вариант «отдали ребёнка», но она тоном полковника ответила «мы не ищем лёгких путей»). Я понимаю, что и «рогозиноман» для меня сегодня слабое слово. Следующая сцена – напротив переговорной. Деревенский мужчина разговаривает с Рогозиной, а мимо знакомый мент проводит в допросную его хромающего сына. - Ну здравствуй, папа!- эта презрительная фраза повторяется раз десять, снимаемая с разных ракурсов (до этого ещё был спор, нужно ли давать хромающему сыну палку – вдруг её у арестованных отнимают. Кто-то ещё спросил у Копосовой: «Оля, скажи как сведущий человек, отберут у него палку или нет?». Одно слово – Рогозина). Затем идут две сцены в допросной. Копосова в перерывах ходит в кардигане и с веером. И в прикольных тапочках. Туфли в своём кабинете оставляет. Потом был ещё один дубль с лаборантами. Мне нужно было, после того, как мимо пройдут Селиванов с Рогозиной, перейти коридор и зайти в дверь. А я ломанулась вперёд ещё до того, как они сами из этой двери вышли. Захожу… И прямо лицом к лицу с ними. Пришлось переснимать: режиссёр сказал, что, когда я дверь открыла, актёры попали в кадр раньше времени. Была ещё сцена, где нужно было вдоль всего коридора пройтись. Смешно говорить, конечно, но получилось с первого раза. Копосова потом на меня смотрит и говорит: - Вот видишь, всё получается. Молодец. И уходит. А я опять застываю... Ещё в перерыве между двумя сценами обсуждали два вопроса: знают ли фанаты географию ФЭС (меня даже попросили в камере посмотреть, понятно ли, допросная там-то-там-то) и взяла бы ли Рогозина Кольцо Всевластья, если бы была возможность. Я безапелляционно и как-то слишком громко сказала, что нет. А Копосова засомневалась. Потом, когда её сцены закончились, добрый второй режиссёр, с которым мы успели поболтать, пока в допросной шли репетиции, меня ей представил. Как человека, выигравшего конкурс. Она улыбнулась, спросила, не хочу ли я сфоткаться. Риторический вопрос. - Где хотите? На рецепшене или у меня в кабинете?- Ещё один риторический вопрос. Зайдя в кабинет Рогозиной, невольно притормозила. Трепет какой-то, что ли… А она: - Не стесняйтесь, проходите! Когда нас сфоткали, предлагает: - Давайте ещё в холле! А там как раз табличка «ФЭС». Мы встали напротив этой таблички… - Вот вы говорите «не стесняйтесь». Вы… Ну, не Вы, а Рогозина… Я не знаю, как сказать… - Я не Рогозина, - смеётся. – Я играю Рогозину. В жизни я другая. - Ну всё равно… Рогозина – мой идеал женщины и человека. Как не стесняться?!. Снова улыбается. Если бы Рогозина улыбалась так часто, как Копосова… То это была бы не Рогозина. Позже, когда она с Сасиным уже уходила, я видела её ещё раз. Уже, так сказать, «в штатском». И правда, совсем другая… Но всё равно Галина Николаевна. Даже спросила, как меня зовут, даже посмотрела конкурсную работу (тоже спросила, из чего сделано), даже попрощалась… А я крикнула, что ещё вернусь в качестве лаборанта. Пока. А она ответила: -Возвращайтесь!