Гримм

       Глава двенадцать: кошмарная встреча              Профессор МакГонагалл негромко постучала в дверь кабинета директора. Та беззвучно отворилась, они вошли. Профессор МакГонагалл велела нам ждать и оставила его одного.              Поттер начал осматривать кабинет, награждая каждую незначительную мелочь своим удивлённым взглядом.               — В первый раз, да, — сказал я Гарри, наклонившись к его уху. Тот проигнорировал меня, глядя на старую Распределительную шляпу.              Он тихонько обошёл стол, снял Шляпу с полки и медленно водрузил на голову. Она была ему велика и съезжала на глаза — точно так же, как в прошлый раз. Гарри в ожидании замер, как вдруг тихий голос шепнул ему в ухо:              — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Гарри Поттер? —               — Я не смотрю, — я отвернулся от шрамоголового и подошёл к одному своему знакомому. На золотой жёрдочке возле двери сидела дряхлая на вид птица, смахивающая на полуощипанную индюшку. Глаза птицы потухли, и за то время, что я наблюдал за ней, из хвоста выпала пара-другая перьев. Похоже, что скоро придёт время его самосожжения.              — Д-да, — пробормотал Гарри. — Простите за беспокойство, я хотел спросить… —              — …на тот ли факультет я тебя отправила, — опередила его Шляпа. — Да… С твоим распределением было не так просто. Но я и сейчас держусь того, что сказала раньше. Ты бы прекрасно учился в Слизерине…              — Ты не права, — сказал он вслух тихой, неподвижной Шляпе. Та не шелохнулась. Поттер попятился и влетел в меня спиной.               — Аккуратнее, Поттер, — я зарычал на шрамоголового, так как из-за него я чуть не влетел в фамильяра директора. — Конечно же шляпа не права, нам на Слизерине не нужен такой кретин, как ты               — Ха-ха, — мальчик, который выжил, притворно засмеялся, глядя на меня с небольшой обидой. А что ты ожидал? Что я тебя поддерживать буду?              В этот самый миг по перьям птицы пробежал огонь, и всю её охватило пламя.               — Ну вот и началось, — сказал я вслух, глядя на золотое пламя феникса.Гарри охнул и лихорадочно огляделся, в поисках чего-то.               — Любуйся, шрамик. Редко, когда выпадает такая возможность, — посоветовал я Поттеру и повернул его лицом к Фоуксу. Птица тем временем превратилась в огненный шар, издала пронзительный крик, ещё мгновение — и от неё ничего не осталось, кроме дымящейся на полу горстки пепла.              Дверь кабинета открылась, и вошёл Дамблдор, с виду не то мрачный, не то сердитый.              — Профессор, — Гарри едва переводил дух от волнения. — Ваша птица… Я ничего не мог поделать… Она… сгорела…               Дамблдор улыбнулся, увидев ошеломлённое лицо гриффиндорца.              — Да уж пора бы. Он был совсем плох последние дни. Я же говорил ему не тянуть с этим, —               — Ты о фениксах ничего не слышал? — спросил я у Поттера, так как знал, что в литературе маглов феникс достаточно распространён.              — Фоукс — это феникс, Гарри. Когда приходит время умирать, фениксы сгорают, чтобы возродиться из пепла. Взгляни-ка на него…              Гарри взглянул, и как раз вовремя — из пепла высунула голову крохотная, сморщенная новорождённая птичка. Она была так же неказиста, как и прежняя. Я почесал его за клюв и почувствовал, как из моей мантии высунулась голова Мрачного Дитя.              — Досадно, что ты увидел его в день сожжения, — заметил директор, усаживаясь за стол. — Большую часть жизни он очень хорош — в удивительном красном и золотом оперении. Восхитительные создания эти фениксы. Они могут нести колоссальный груз, их слёзы обладают целительной силой, и ещё они — самые преданные друзья.               Дамблдор сел на своё кресло, но не успел, однако, директор произнести слово, как дверь комнаты с грохотом отлетела в сторону и ворвался Хагрид — взгляд дикий, вязаная шапка набекрень, чёрные космы всклокочены, а в руке всё ещё болтается мёртвый петух.              — Это не Гарри, профессор Дамблдор! — пылко проговорил великан. — Я с ним… значит… разговаривал… за секунду перед тем… ну… как нашли этого цыплёнка! У него, сэр, не было времени… —              Старый мужчина попытался что-то вставить, но словоизвержение Хагрида было неудержимо, в запале он потрясал петухом так, что перья летели во все стороны.              — Не мог он такое вытворить! Ну это, как его… Присягну — хоть перед Министерством магии… —              — Хагрид, я… —              — Вы… не того сцапали, сэр! Я знаю… Гарри никогда… —              — Хагрид! — рявкнул Дамблдор. — Я уверен, что это не Гарри напал на тех двоих. —              — Уф! — выдохнул Хагрид, и петух у него в руке печально обвис. — Хорошо. Я тогда… э-э… подожду снаружи, директор. —              И, тяжело топая, он в смущении вышел.              — Вы действительно думаете, что это не я? — с надеждой спросил Гарри, наблюдая, как Дамблдор сметает со стола петушиные перья.               — Понятно, что Поттер выступает в качестве подозреваемого, но почему я тут? — спросил я у директора, доставая своего фамильяра и сажая его рядом с фамильяром директора.              — Да, Гарри, не ты, — подтвердил Дамблдор, хотя лицо его вновь помрачнело. — И всё же мне бы хотелось поговорить с вами обоими —              Я нервно, пока Дамблдор собирался с мыслями, соединив перед собой кончики длинных пальцев.              — Я должен спросить вас, Гарри, Гримм, — произнёс он мягко, — не хотите ли вы мне что-нибудь сказать. Вообще что-нибудь. —              — Мне нечего вам сказать, профессор, — потупившись, произнёс Гарри, но вдруг на его лице показалось озарение, — Хоте нет, всё-таки есть. Гримм, откуда ты узнал, что я сказал той змее убираться прочь? —              Похоже он вспомнил наш разговор в библиотеке. Я указал на свою брошь в виде Мрачного Дитя и начал придумывать правдоподобную ложь.               — Этот артефакт позволяет понимать многие языки, в том числе и змеиный. Вот такие дела,               — Гарри, можешь быть свободен, — сказал директор гриффиндорцу и снял свои очки, когда дверь за ним закрылась. — И что это за бред? Такие артефакты были во времена основателей, а на сегодняшний день технология их создания была утрачена, —               — А ему должен был рассказать, про алое пламя? Про то, что благодаря нему я спокойно понимаю змеиный язык? — Дамблдор скрестил руки и тихо вздохнул.               — Свободен, —                            

***

                                  Двойное нападение на Джастина и Почти Безголового Ника обратило страхи в настоящую панику. Удивительнее всего было то, что особенно взволновала школу расправа с Почти Безголовым Ником. Все спрашивали друг друга: у кого могла подняться рука на бедное привидение, какая страшная сила сумела поразить того, кто и так уже мёртв? Все билеты на экспресс Хогвартс — Лондон, уходящий накануне Рождества, были мгновенно раскуплены: из школы ожидалось массовое бегство.              Наконец семестр завершился, и тишина, глубокая, как снег на полях, опустилась на замок. Двадцать первого декабря я проснулся один в комнате и сразу ощутил ломку во всём теле. Просто прекрасно, похоже, что сегодня у меня опять будет перестройка организма.              *Тудум*              Просто прекрасное тринадцатилетие. Я встал с кровати и поплёлся в гостиную.               — С Йолем, — сказал мне Малфой. Я кивнул ему и мой ногу свело судорогой из-за чего я упал на пол. — Ты в порядке? —               — Нихуя я не в порядке. АААААААА, — от боли я закричал и моя спина выгнулась. Пламя в камине заменилось на алое и усилилось в разы.              *Тудум*               — Отведи меня в Больничное крыло, — прошипел я сквозь стиснутые зубы, чтобы не сорваться на очередной крик. Крэбб и Гойл подхватили меня и повели из подземелья. На лестнице мое тело снова свела судорога и от боли я отключился.                            

***

                                  Я очнулся на слишком знакомом для меня полу.               — Рад тебя снова видеть, Юное дитя, — я почувствовал, как на моём лице появилась улыбка и преклонил колено, перед тем, кто обратился ко мне.               — Король, вы не даже не подозреваете, как я счастлив, — сказал я и посмотрел на бога. Тот снял свою фарфоровую маску и положил её на подлокотник своего кресла. — Почему я попал в Кошмар?               — Всё зависит от обстоятельств, которые произошли с тобой на Земле. Поведай мне обо всём, что я не мог видеть, — Король щёлкнул пальцами и сзади меня появилось такое же кресло, как и у него. — Присаживайся. Ты будущий Маэстро Мрачной Труппы, мой сосуд. Я отношусь к тебе, как к равному, так что ты не должен стоять на одном колене, предо мной, —               — Король, объясните мне один момент. Уже два своих дня рождения подряд я просыпаюсь с дикой ломкой в теле, после которой мое тело вытягивается, — я объяснил Королю Кошмара суть своей проблемы и он принял задумчивый вид, почёсывая свой подбородок.               — Я думаю, что тут дело в том, что твое тело слишком слабо. Поэтому пламя Кошмара насильно перестраивает твое тело, чтобы ты не сгорел, как твои предшественники. Сейчас всё указывает именно на то, что ты станешь новым Маэстро Мрачной Труппы, —               — Но почему это происходит именно в последние два года, — мне нужно было прояснить этот момент.               — А что произошло в твоей жизни за эти два года? —               — Ну я узнал о магии, начал учиться в Хогвартсе и нашёл Мрачное дитя, —               — Твои изменения были спровоцированы контактом с носителем алого пламени, а именно Мрачным дитя. Есть ещё вопросы? — Король прокрутил в руках маску и к нам подошёл Мрачный ученик с подносом в руках, на котором было вино. Властитель Кошмара повернулся к члену Труппы и злобно прошипел: — Я же приказывал вам не появляться при Юном дитя. Ты идиот или же просто не способен выполнять мои приказы? —               — Прошу меня простить, великий Король, — пропищал извинения младший в иерархии Мрачной Труппы, и мгновенно исчез из поля нашего зрения.               — Но почему им нельзя выходить при мне? —               — Ах да, конечно же ты не можешь этого понять. Для всей Мрачной Труппы является важным событием, когда её члены дают клятвы верности своему Маэстро и Королю. Когда же члены появляются перед нами, не принеся эту клятву, то это считается огромным неуважением. Ты поймёшь это, когда станешь Маэстро и настанет момент клятв, — Король Кошмара говорил это с таким тоном, что я невольно проникся этому и понял, что клятва для Мрачной Труппы и вправду занимает важное место.               — Ещё я обнаружил в Хогвартсе девочку от которой несло странной плотной Сущностью, которая ещё как будто была другого цвета, — Король выронил маску и пододвинулся ко мне.               — Ты говоришь, что от человека несло необычно Сущностью? —               — Да, Король, —               — Это очень странно, когда станешь Маэстро, то первым же делом покажешь мне её. Нельзя игнорировать это, —               — Ещё я пожнал огромное количество Сущности —               — Я это почувствовал, молодец. Осталось совсем немного пламени Кошмара и я сделаю задуманное, —               — Что вы хотите сделать, Король? — меня распирало от нетерпения, ведь для чего ему нужно так много Сущности? король только улыбнулся и поднял с пола свою маску, отряхнув её. Он осмотрел меня с ног и до головы и хлопнул в ладоши, после чего медленно раздвинул руки. Пламя создало между ладонями божества фарфоровую маску и тот протянул её мне. Чёрные линии пересекли глазницы маски. Она полностью была копией маски Короля, кроме одного момента. Новая маска была вся в трещинах и один её край был сколот. Я взял маску и я ощутил, будто ко мне вернулась часть меня.               — Ещё не время, Юное дитя, ещё не время. Узнаешь, когда пожнёшь ещё сущности. А сейчас можешь идти… —                            

***

                                  Невозможно было не отдать должное великолепию рождественского ужина в Хогвартсе, на который мне посчастливилось попасть. После метаморфозы мой рост стал достигать ста восьмидесяти, что стало жутко неудобно или же не привычно. Я ненавидел себя, что не додумался спросить у Короля про существо, которое может заставить Сущность застынуть.              Большой зал выглядел изумительно. Там было не только множество покрытых инеем рождественских елей и пышных гирлянд из омелы и остролиста, но и чудесный волшебный снег — сухой и тёплый, — падающий с потолка. Под руководством Дамблдора собравшиеся исполнили его любимые рождественские гимны, громче всех ревел Хагрид, голос его креп после каждого бокала яичного коктейля. Перси не заметил, как Фред заколдовал его значок старосты. Ко всеобщему удовольствию, на нём появилась надпись «Дурачина», и бедняга Перси безуспешно пытался выяснить, над чем это все смеются. Поттер появился на празднике в новом джемпере семейства Уизли. Через некоторое время Золотое трио убежало и что-то мне подсказывало, что это очередной их заговор. С Малфоем мы спустились в нашу гостиную и разговаривали на разные темы.               Меня очень удивляло то, что он реально изменился и старался быть на все сто процентов лучше, чем был год назад.               — Да где эти два амбала? Они что ли путь до гостиной забыли? — бесился Драко, которые должны были принести нам еду из кухни.               — Пошли поищем, — я махнул рукой и мы вышли из гостиной Слизерина. Через пару минут мы нашли шестёрок Малфоя в компании старосты Уизли, только что-то мне в них не нравилось.              — Вот вы где, — сказал Драко, растягивая слова в своей обычной манере подражания своему отцу. — Вы что там, заснули на кухне? Мы вас искали, так как уже устали ждать, —              Малфой метнул уничтожающий взгляд на Перси.              — А ты что делаешь у нас внизу, Уизли? — спросил он с усмешкой.              Третий задохнулся от возмущения.              — К старосте следует проявлять большее уважение, — заявил он. — Ваше поведение предосудительно! —              Малфой вновь ухмыльнулся и жестом приказал Крэббу и Гойлу следовать за ним.               — Этот Питер Уизли слишком задаётся… —              — Перси, — поправил его Крэбб, чем удивил меня.              — Да какая разница. Я замечал, он тут шныряет даже среди ночи. Держу пари, он возомнил, что шутя поймает наследника Слизерина. — Малфой презрительно фыркнул.- Глуппо, как раз в духи гриффов, —               — Слабоумие и отвага, — добавил я и мы снова вошли в гостиную. Я прыгнул на кресло и закинул ноги на подлокотник.              Я взял газету, которую читал до этого и мне в глаза бросилась знакомая фамилия в одной статье.       

«Расследование в Министерстве магии. Артур Уизли, глава Отдела по противозаконному использованию изобретений маглов, был сегодня оштрафован на пятьдесят галлеонов за магические манипуляции с магловским автомобилем. М-р Люциус Малфой, председатель попечительского совета Школы чародейства и волшебства «Хогвартс», где эта заколдованная машина была ранее в этом году разбита, потребовал сегодня отставки м-ра Уизли. — Уизли подрывает репутацию Министерства, — сказал м-р Малфой нашему корреспонденту. — Вне всяких сомнений, его нельзя допускать к составлению законов, а его смехотворный Акт о защите маглов следует незамедлительно упразднить. М-р Уизли от комментариев отказался, а его жена пригрозила репортёрам, если они не уберутся, спустить на них домашнего упыря».

              — Кстати, вы ничего не взяли из кухни что-ли? — спросил я у бибы и бобы, которые были с пустыми руками.               — У нас есть кухня? — удивлённо спросил Гойл, смотря прямо на меня.               — Нет, я конечно знал, что вы идиоты, но чтобы настолько. Это было единственное место, путь до которого вы запомнили с первого раза, а теперь вы даже забыли про его существование? — мы с Малфоем были в таком афиге, что и словами не передать.               — Может они так перепугались нападений? Хотел бы я знать, кто этот наследник, чтобы сказать какой он кретин, —               — Врёшь, струсил бы, — сказал я блондину.              У Крэбба отвалилась челюсть, отчего его лицо стало ещё глупее. И чего он так удивляется.              — Но ты, наверное, прикидывал, кто за этим стоит? — спросил Гойл. Да, что с этими двумя такое?              — Я ничего не знаю, сколько раз повторять тебе, Гойл! — рыкнул на него Малфой. — А отец помалкивает. Комнату открывали последний раз пятьдесят лет назад, задолго до его учёбы здесь. Но ему всё известно. Это очень большая тайна. И он боится, если я буду много знать, то могу нечаянно проболтаться. Но одно я знаю: когда Комнату в последний раз открыли, был убит кто-то из маглорождённых. —              — А ты знаешь, того, кто тогда открыл Комнату, его поймали? — спросил Гойл Малфоя.              — Да, конечно… Его исключили. Может, он до сих пор в Азкабане. —               — Значит земля ему металлоломом, — фыркнул я и принялся играть с огнём в камине.               — До сих пор не понимаю, как ты так спокойно можешь касаться пламени, — Драко передёрнуло от вида, как я засунул руку в очаг и пытался управлять неживым огнём.              — В Азкабане? — недоумённо переспросил первая дубина.              — Азкабан — это тюрьма для волшебников, дубина ты стоеросовая. Честное слово, может, ты и бывал тупее, но сегодня побил все рекорды, — блондин театрально похлопал им, отчего шестёрки направили свой взгляд в пол.              — Отец не велит мне в это впутываться. Сказал, что ещё попаду под раздачу. Он прав, так как нам самим лучше держаться от всего этого подальше. Отцу тоже сейчас несладко приходится. Вы ведь знаете, на той неделе Министерство магии устроило обыск у нас в замке. Если бы не они, то я бы уехал домой, —              На тупой физиономии Гойла проявилось сочувственное выражение.              — Ничего особенного не нашли. Хотя некоторые одарённые старались подкинуть отцу парочку тёмных артефактов, —               — Драко, а я удивляюсь тому, что ты до сих пор даже не попытался переговорить с Поттером, — я забил на попытки управлять обычным огнём и почесал Мрачное дитя, которое так удобно устроилось на моей голове.               — Хэндкинс, я же уже уйму раз тебе говорил, что мне даже стыдно в глаза смотреть ему за своё поведение в прошлом году, —               — Я это пропускал мимо ушей, так как это были всего лишь жалкие отговорки. Я же тебе говорю, что если бы ты извинился, поговорил бы с ним и упомянул, что вы родственники, то у тебя был бы шанс на прощение, —               — Ты родственник Поттера? — вскричал Гойл, упав со своего кресла.               — ДА ЧТО С ТОБОЙ, ГРЕГОРИ, — Малфой уставился на него свою шестёрку и сорвался на крик. — ВЫ ОБА СО МНОЙ С САМОГО ДЕТСТВА И ВСЕГДА ОБ ЭТОМ ЗНАЛИ. ВЫ ЗНАЛИ, ЧТО ТАК ЖЕ Я ОЧЕНЬ ХОТЕЛ С НИМ ПОДРУЖИТЬСЯ, НО ВСЁ ПРОСРАЛ. ДА ВЫ НЕ БЛИСТАЛИ ОСОБО УМОМ, НО ТЕПЕРЬ ВЫ ПРОСТО ДВА КРЕТИНА. —               — Малфой, тише, —               — Мне неприятно видеть, как мои друзья деградируют, — Драко упал в своё кресло и закрыл лицо ладонями, которые было красным от распирающим его гнева. Две дубины впились взглядом в Драко и удивлённо хлопали глазами. Емать. Даже я никогда не мог подумать, что он может воспринимать их друзьями.              Крэбб побагровел, даже волосы налились красным, нос его медленно становился длиннее. Странные превращение случались и с Гойлом. Они одним махом оба вскочили на ноги.              — Скорее за лекарством для желудка! — крикнул Крэбб, и шестёрки Малфоя, не мешкая, помчались прочь из гостиной, держась за живот.               — Твою мать, им больше не следует оставаться на Рождество в Хогвартсе, —               — Ага, — ответил я. Моё внутренне чутьё мне подсказывало, что это были не Крэбб с Гойлом. Кажется, теперь я начинаю понимать, куда Золотое трио дело ингредиенты из запасов декана.