Песнь Стали и Пороха

12.02.299 г. от з.Э. В этот раз настала очередь старой, видавшей виды галеры «Лорд Стеффон» сыграть роль парома, когда к реке прибыла делегация Хайтауэров. Лорд Ренли смотрел, как ряды весел раз за разом поднимались и опускались — и старался не смотреть на изображенную на парусе оленью голову, обрамленную огненным сердцем. Вот уж действительно, «лучший» из всех возможных гербов для встречи с такими людьми. Был бы это морской конек Веларионов, красный краб Селтигаров или еще какая-нибудь безвредная морская живность — это еще куда ни шло. Но его брат, как всегда, остался глух к желаниям других — особенно сейчас, когда он находился буквально в паре ударов сердца от Железного Трона. Рядом с ним стоял Мейс Тирелл. С другой стороны — лорды Флорент и Веларион. А за ними — не меньше тысячи воинов Простора и Штормовых земель, а также эссосские наемники, Золотые Плащи и все остальные стороны, собравшиеся в городе. Войско Хайтауэров остановилось на южном берегу Черноводной еще вчера. С такого расстояния трудно было понять, сколько они привели. Восемь тысяч, о которых писал Уиллас, или уже ближе к десяти. Но не узнать человека, который первым сошел с трапа на их берегу, было нельзя. Сиру Бейлору Хайтауэру, прозванному Яркой Улыбкой, было чуть больше сорока, но он до сих пор не растерял юношеского пыла. Он был красив, как и многие его сородичи — не зря же именно его сестру взял в свое время в жены сам лорд Тирелл. Сам он лордом еще не был, пока правил его отец, Лейтон Хайтауэр, который, говорят, уже лет десять не покидал свою башню. Его богато украшенные доспехи с выгравированными на груди и спине белыми башнями, были столь же красивы, как и у Ренли. Вместе с ним прибыло еще несколько видных людей. Гарт Серая Сталь, его младший брат, одетый в подобающие его прозвищу доспехи. Виллем Костейн, наследник Трех Башен, и еще полдюжины самых выдающихся представителей всех домов, присягнувших Староместу. За ними шли несколько человек в серебристых рясах и хрустальных тиарах — это были не просто септоны, это были члены капитула Праведных. А дальше… Вот это Ренли понравилось меньше всего. Плотный строй воинов в радужных плащах, цвета которых, казалось, переливались на каждом шаге. «Отлично. Сыны Воина», — подумал Ренли. — «Ох, спасите меня, Семеро…» Сир Бейлор приближался к Речным воротам — и по выражению его лица нетрудно было понять, как сильно он потрясен. Остановившись перед делегацией от Железного Трона, наследник дома Хайтауэр не проронил ни слова. Какое-то время они просто поедали друг друга недружественными взглядами. Яркая Улыбка сдался первым. — Милорды, — он обозначил приветственный кивок. — Сир Бейлор, — ответил Мейс Тирелл. — Рад снова вас видеть. Так много времени прошло… Вы, наверное, устали после долгого перехода? Яркая Улыбка переглянулся со своими. — Мы много чего сейчас ощущаем, милорд, но усталость не входит в этот перечень, — ответил он. — Да, переход был долгим и в пути мы слышали немало вестей из столицы, и каждая следующая была страшнее предыдущей. И теперь я вижу, что не все из них были простыми слухами… — он, наконец, оторвал взгляд от стены и повернулся к ним. — Я должен потребовать объяснений, милорды. Что здесь произошло? — Очевидно, нам есть что обсудить, — ответил Ренли, покосившись на стоящего рядом Мейса. — Великая трагедия случилась. Несчастный случай, забравший множество жизней. — Несчастный случай? — переспросил сир Бейлор. — Случайный пожар воспламенил оставшийся со времен Безумного короля тайник с Диким огнем, — быстро объяснил Ренли. — Когда Ланнистеры напали на город, был бой на холме Рейнис и в это время тайник воспламенился. К несчастью, со стороны залива в это время дул очень сильный ветер и он разнес огонь по всему городу. Он добрался до холма Висеньи раньше, чем нам удалось его остановить. И верховный септон… Ренли виновато развел руками. Лицо сира Бейлора, казалось, окаменело. — Все это мы уже слышали. Сколько времени потребовалось огню на то, чтобы перекинуться с холма Рейнис на холм Висеньи? — Пару дней, — не стал скрывать Ренли. — Тогда почему верховный септон и Праведные за это время не ушли с его пути? Ренли хотел было ответить, но слова застревали в горле. — Вы не позволили Его святейшеству уйти, так? — спросил сир Бейлор таким тоном, словно уже знал ответ. — Вы заперли их в Великой септе и позволили сгореть заживо? — Нет, добрые сиры, ни в коем случае! — тут же возразил Ренли. Разговор шел совсем не так, как он надеялся. — Мы никогда не намеревались причинить вред Его святейшеству! Мы, не раздумывая, открыли ему выход, но… Гильдия Пиромантов находилась совсем рядом с Великой септой. И когда она загорелась, было уже поздно… — Да, я и об этом слышал… Там, говорят, отличились ваши верные друзья, слуги Неведомого, — ядовитым тоном констатировал сир Бейлор. — Где они, кстати? Мы не раз видели их проклятые летучие корабли, пока шли по дороге Роз… Но сейчас почему-то не видим их рядом с вами. — Они снова открыли посольства по приглашению короля Роберта, — ответил Ренли. — Мы решили, что им будет… не очень благоразумно встречать вас здесь. Но если вы хотите встретиться с ними, мы готовы… — Королем Робертом? — перебил сир Бейлор. — Вы хотите сказать, они отдали приказ своей марионетке, сделанной ими из тела короля? — Король Роберт не марионетка! — Где он? Мы можем с ним встретиться? — Он в Красном Замке… оправляется от ран, — признал Ренли. — В ожидании, пока он не поправится, на Железном Троне восседает его десница, лорд Станнис. — А где король Джоффри? Королева Серсея? — Джоффри не король и никогда им не был. Он был бастардом, рожденным в кровосмешении! — заявил Ренли. — Серсея заперта в темнице Красного Замка как изменница, ее дети либо погибли, либо бежали. — Его святейшество признал Джоффри королем, вы знаете об этом? — Он ошибся, — настаивал Ренли. — Серсея подло обманула его, как и вас, сир Бейлор. Вместо Хайтауэра ответил один из септонов в белоснежной рясе. — Его святейшество не может ошибаться, ибо он есть глас Отца вышнего, — заявил он. И делегация Хайтауэров тут же одобрительно закивала. — Сир Бейлор, — вмешался лорд Тирелл. — В последнее время произошло очень много странных событий, не спорю. Мы должны приложить очень много усилий, чтобы узнать всю правду об этом… — Милорд, — возразил сир Бейлор. — Вы мой сюзерен и мой зять. Но я не могу поверить, что вы настолько слепы! — он обвел рукой городскую стену. — Послушайте сами, что вы говорите. Король Роберт исчезает неизвестно куда, многие верят в то, что он погиб. Потом он так же внезапно возвращается, уверенный в том, что его собственные дети — какие-то мерзкие отродья, не заслуживающие права жить. Он убивает их всех, бросает свою законную жену в темницу. Тем временем один из его братьев начинает поклоняться огненным демонам, второй прилетает на огромном железном драконе и начинает призывать к войне именем своего брата… Дальше начинается война, разруха, Великая септа сгорает дотла вместе с верховным и большинством Праведных… Милорд, разве вы не видите, что само небо плачет кровью? — Бейлор указал в другую сторону, где на небосводе виднелась красная комета. — И все это началось посте того, как возникло это проклятое Кольцо. Кто мог сотворить такое, как ни сам Неведомый и его слуги, пришедшие в наш мир? И вы все равно называете это ужасное место «Кольцом Девы»? Тишина затянулась почти на целую минуту. Мейс несколько раз открывал рот, желая что-то сказать, но не смог. — Неужелы вы проделали весь этот путь не затем, чтобы откликнуться на призыв Веры о помощи, а лишь затем, чтобы выдать вашу дочь замуж за… короля-марионетку? — не успокаивался Яркая Улыбка. — Мы все помним о безумии, охватившем Таргариенов. Но что вы скажете о Баратеонах? Неужели вы настолько ослепли, что, несмотря на все это, все еще хотите отдать им дочь своего дома? Чтобы и ваша семья опорочилась таким союзом? Лорд Хайгардена побледнел, как мел — неизвестно от чего, от злости или стыда. И среди его людей уже поднимался ропот. — Милорды! — Ренли из последних сил пытался восстановить контроль над ситуацией. — Добрые сиры, воины Веры… Как я уже сказал, нам есть что обсудить. Никакого безумия Баратеонов нет, уверяю вас. Но нам нужно говорить об этом не здесь, на Речной дороге, а в Красном Замке. Я приглашаю всех вас на пир в Большом зале… Нет, мы не празднуем, — тут же добавил он. — Нам остается лишь оплакивать все то, что мы потеряли в этой ужасной войне. Я вижу, что Семь Королевств встретили множество бед, но правда может быть не такой, какой кажется вам и нам. В том числе и правда о летающих людях. Я прошу, не откажите нам в гостеприимстве и поговорите с ними начистоту. Я уверен, вы быстро поймете в том, что они не служат никакому Неведомому… — Нам? Встретиться с ними? Чтобы они и меня поразили своей порчей? — переспросил сир Бейлор. — Нет, милорд. Ноги моей не будет в этом проклятом городе, пока здесь остается хоть один служитель Неведомого. Пусть они уйдут, — заявил он тоном, не оставлявшим надежду на обсуждение. — Все они. И летающие люди, и красные демонопоклонники. Им здесь не место. Только тогда можно будет начать восстанавливать наши земли. — Сир, вы до сих пор верите гнусной лжи Ланнистеров, — пытался переубедить его Ренли, упрямство сира Бейлора начало его раздражать. — Бес привел в город тысячи одичалых из Долины… А вы обвиняете в предательстве нас? — Да! — Яркая Улыбка гневно сплюнул. — Дикари, поклоняющиеся деревьям, не представляют большой угрозы для святых людей. Разве это они сожгли Великую септу? Разве они удерживали в осаде Его святейшество? — Бейлор снова махнул рукой в ту сторону, где раньше стояла септа, в честь которой он был назван. — Разве они насаживают среди праведных верующих свои огненные культы? — он указал на фигуру на парусе. — Нет. Не они. Это не мы ослеплены ложью, милорд, а вы. Я не знаю, колдовство это или просто хитрые слова и ложные посулы. — Септу можно отстроить заново, добрый сир, — попытался разрядить обстановку Флорент. — И избрать нового верховного септона. Королевская казна выделит нужные суммы… Строительство можно начать в любой момент… — Где? Здесь? В этом проклятом городе? — прервал его один из Сынов Воина. — Нет! Здесь Вера никогда не будет в безопасности, пока в городе резвятся слуги Неведомого. Верно я говорю? — среди его соратников поднялся одобрительный гул. — Вернем Веру в Звездную септу! — крикнул воин еще громче и эти слова подхватили не только рыцари, но и септоны. — Да! Звездная септа! Предлагаю собраться там и выбрать нового Верховного септона! — закричал один из Праведных. Сир Бейлор согласно кивнул ему. — Вы слышали, что говорят мои братья по вере. Если вы не согласитесь изгнать чужаков… Тогда Вера в Королевской Гавани больше не в безопасности. — Но сир… милорды… — растерялся Ренли. — Сколько Праведных уцелело после пожара? — внезапно спросил Гарт Серая Сталь. — Трое… — подавленно ответил Ренли. — Вне септы Бейлора их оставалось только трое из тридцати с лишним. Септоны Горольд, Саван и Торберт, сейчас они находятся в Алой септе… — это был самый крупный храм из уцелевших. — Мы забираем их с собой, — заявил сир Бейлор. — Они поедут с нами в Старомест, где есть еще дюжина Праведных, не считая тех, кто присоединился к нашему походу. Этого достаточно для избрания нового верховного септона. Ренли был настолько ошеломлен этим требованием, что потерял на мгновение дар речи. «Будь ты проклята, Серсея», — бессильно подумал он. — То, что вы делаете… Ланнистеры только этого и добивались… — Речь идет не только о борьбе между Ланнистерами и Баратеонами, — сир Бейлор сказал это так, словно Ренли сошел с ума и он пытался объяснить ему какие-то элементарные вещи. — На кону намного большее. Мы спасаем Веру, которая вела нас на протяжении многих веков, с тех самых пор, как Хугор обещал нам новый дом за морем! Если Баратеоны отказались от обета защищать Веру от зла, Хайтауэры возложат эту ношу на свои плечи. Потому что кто-то должен. — Сир Бейлор, — произнес Мейс Тирелл. — Вы мой шурин и дядя моих детей… Но ваши слова звучат как измена. — Измена? Измена кому, милорд? — Святое Воинство было распущено более двухсот лет назад, — напомнил Мейс, указывая на плотную фалангу Сынов Воина за его спиной. — Эти люди должны разойтись и вернуться домой. — Король Джоффри отменил тот указ. — Джоффри не был королем! Спор пошел по новому кругу. Никто никого больше не слушал и не прислушивался к чужим словам. Солнце уже клонилось к западу, когда Хайтауэры, так ничего и не добившись, отправились на той же галере обратно на свой берег, забрав с собой трех уцелевших членов конклава и еще нескольких септонов, септ, Нищенствующих братьев, Молчаливых Сестер и прочих служителей веры, не желавших оставаться в разрушенном городе. Лорас, стоявший рядом с ним весь в белом, провожал их взглядом, и хранил тяжелое молчание. Его отец вернулся в Красный Замок, последним, что услышал от него Ренли, было то, что лорды Простора не должны сражаться между собой. — Никогда бы не подумал, что этот человек настолько туп! — выпалил Ренли, в сердцах шлепнув ладонью по каменной стене возле Речных ворот. — Серсея сидит в темнице, но ее вранье до сих пор нам аукается… Да он хоть представляет, чего требует от нас? — внезапно перескочил он с бывшей королевы на сира Бейлора. — «Изгнать слуг Неведомого…» Он вообще видел в глаза этих «слуг»? Как он себе это представляет? Он вообще знает, на что они способны, если их разозлить? Нет, воевать с ними… это последнее, чего я хочу. — Он сказал, что и знать ничего не хочет, — напомнил Лорас. — Его путь лежит в Старомест, а не к Кольцу. — Да, могло быть и хуже… Пусть уж лучше бежит, чем пытается им грозить. Поблагодарим тех, в кого верим, за то, что трусости в этом человеке все же больше, чем фанатизма… — Ренли все еще провожал взглядом галеру с огненным оленем на парусе. — Это уже не Санглассы и не Морригены. Это Хайтауэры, понимаешь? Они не присягают Железному Трону непосредственно, но у них есть все задатки великого дома… — он грустно опустил взгляд. — И если верховный септон вернется в Старомест… Туда начнут стекаться Сыны Воина. И в Ланниспорт наверняка тоже. Тайвин, если не дурак, обязательно этим воспользуется. А он не дурак. И они запросто могут признать королевой Мирцеллу… Если уже не признали. Если, конечно, она еще жива. И тогда — война Простора против Простора. — Нас все равно больше, — не успокаивался Лорас. — Пока больше. А ты можешь быть уверен, чью сторону примут остальные дома? — засомневался Ренли. — Маллендоры и Бисбери пока остаются с нами, но они присягнули Староместу раньше, чем Хайгардену. И если они переметнутся обратно, у Яркой Улыбки будет не менее пятнадцати тысяч мечей. И вдобавок у них имеются брачные узы с половиной семей Простора: с Фоссовеями, Флорентами, Редвинами, Эмброузами, Рованами… И еще не забывай, что это одна из богатейших семей Семи Королевств. Если лорд Лейтон не сможет призвать достаточно людей, ему ничего не стоит нанять других. То есть их общие силы можно смело доводить до двадцати тысяч… — Даже без Староместа и его сторонников мой отец легко наберет минимум пятьдесят. — А потом, когда вы будете сражаться на юге, Тайвин на западе воспользуется моментом… — Ренли даже поежился от одной мысли об этом. — И тогда в тисках окажетесь уже вы. Он посмотрел в глаза своему лучшему другу. Сейчас он, наконец, скажет вслух то, о чем думал уже очень давно, пусть и не желал в этом признаться даже самому себе. — Мы должны это остановить. Поговори с отцом, узнай, готов ли он поддержать меня и хватит ли у него решительности. Я могу дать дому Тиреллов больше, чем Станнис. Он обещает вам места в Совете, земли Ланнистеров, которые вы сами же и должны будете отвоевать, и женитьбу твоего брата на своей дочери, пораженной серой хворью. Я же могу сделать Маргери королевой уже в этом месяце. — Роберт слабеет с каждым днем, — заметил Лорас. — Скоро может быть поздно… — Даже если это так… Я не смогу изгнать летающих людей. Это даже не обсуждается. Но остальное… — Ренли оставил слова висеть в воздухе. — Красная женщина? — Лорас, как всегда, безошибочно его понял. — Фанатичка и обманщица. Станнис не должен был приводить ее сюда. Если в чем сир Бейлор и прав — так это в том, что на Железном Троне должен сидеть благочестивый человек, почитающий наших богов. Наших. — Вы говорите мудрые и правильные вещи, милорд, — кивнул Лорас. — Я отправлю Красную женщину в изгнание или на плаху, если она откажется, — продолжал Ренли. Он повернулся к реке, на дальнем берегу которой мерцали костры лагеря Хайтауэров. Последние сомнения в том, что он должен сделать, ушли. Осталось решить, где, когда и как. — Сейчас в городе расквартировано двадцать тысяч воинов из Штормовых земель и Простора. Половиной командую я, второй — твой отец. Они встанут на нашу сторону… Кроме, может быть, Флорентов, но их всего две тысячи… Станнис взял этот город с пятью тысячами воинов. Сейчас их, думаю, осталось не больше половины. Итого восемнадцать тысяч у нас, против четырех или пяти у него… — А городская стража? — спросил Лорас. — Будет сидеть тихо, пока не определиться победитель. Они всегда так делают. — А Королевский флот? — Лорас кивнул на корабли, стоящие на якорях. — Моряки, но не воины, — отмахнулся Ренли. — К тому же они находятся вне городских стен. Красный Замок еще может продержаться какое-то время, но остальную часть города мы займем сразу и без потерь. — А Королевская гвардия? — Лорас гордо выпрямился. — Даже если Станнис действительно отверг нашу веру и поклоняется Красному Богу… они могут предпочесть его тебе. — Барристан Селми — верный человек. Даже слишком верный, — с грустью признал Ренли. — Я был бы очень рад, если бы он согласился служить мне. Постарайтесь пощадить его, но если он поднимет на вас оружие… Лорас понимающе кивнул. — Сир Пармен, я уверен, будет за нас, — сказал он. — Сир Годри и сир Ричард — точно нет. Сир Мендон… Насчет него я не уверен. — Тогда нам придется действовать быстро. Мой брат умеет держать осады. Мы оба это знаем. — Подтвердите его власть над Драконьим Камнем… Или предложите ему Штормовой Предел, — легкомысленно произнес Лорас. — Все равно не согласится, — с печалью в голосе ответил Ренли. — Если бы только у нас была Селиса… Или, еще лучше, Ширен — тогда он мог бы… Но их нет. Они остались на Драконьем Камне и нам их оттуда не достать. — Когда, милорд? — просто спросил Лорас. Его лицо было все таким же расслабленным, но в голосе прорезалась настоящая решительность. Ренли крепко задумался. Потом решил. — Как только Роберт умрет, — сказал он, повернувшись к своему бывшему оруженосцу. — Как только зазвонят колокола. Скажи отцу, чтобы начал собирать свои мечи, а я соберу свои. *** — Веди нас из тьмы, о Владыка! — Владыка Света, защити нас! — взревела толпа. — Наполни сердца наши огнем, чтобы могли мы идти по Твоему пути навстречу сиянию! — Спаси нас из тьмы, владыка! — подхватила толпа. Мелисандра смотрела на свою возросшую за последние дни паству с довольной улыбкой. До ее появления в городе здесь жила лишь горстка последователей Р’глора, которых возглавлял миришец по имени Торос, окормлявший своих прихожан в те редкие моменты, когда бывал трезв. Однако он был не только жрецом, но и рыцарем, и несколько месяцев назад по приказу десницы короля ускакал в Речные земли воевать с разбойниками Ланнистеров. Да и сгинул там без следа. Она искала его в пламени, но не видела ни его, ни лорда Берика, ни живыми, ни мертвыми. Так или иначе, проще было считать его мертвым и не надеяться на его возвращение. Он должен был поддерживать Огонь Путеводный в маленьком храме возле доков, но когда она зашла туда впервые, ее встретила лишь груда остывших углей вместо радостно ревущего пламени. И все-таки само ее присутствие уже побуждало их маленькую общину к действию. Ее паства росла стремительно. Когда они отплыли из Драконьего Камня, ни один из воинов ее лорда не был в ее глазах истинно верующим. Половина из них пала в битвах, но с каждой победой к ней приходили новые последователи. Теперь она сама вела вечерние службы в Красном Замке. В ту ночь, когда замок пал, к ней пришло сразу пятьдесят новых прихожан. Сейчас во внутреннем дворе возле конюшен столпилось не меньше полутысячи. И это была лишь малая часть. В тяжелые времена люди охотнее всего приходят к вере, а нынешние времена были очень тяжелые. Это было видно уже по тому, во что превратился языческий храм на холме Висеньи, где Владыка в ярости поразил лидера семибожников и всех, кто следовал за ним. Теперь у горожан не было иного выхода. Они голодали, отчаивались и молили о чуде — и Мелисандра готова была согреть их возле себя. Ее служители обходили погорельцев, раздавали им пищу и одежду — и все во имя лорда Станниса, взявшего себе огненную печать Владыки Света. Знатных и богатых среди новообращенных было не так много, зато простые люди шли буквально толпами. «Надо написать в Волантис», — думала она. — «Скоро нам понадобится больше новых священнослужителей, чтобы окормлять всех, кто обратился». И единственным, что ее раздражало, как, впрочем, уже не раз, оставались летающие люди, которые, как всегда, оказались неприятно полезными. На каждого нищего, которого она кормила, согревала и приобщала, они обхаживали десять-двадцать, не требуя взамен ничего. Она пыталась узнать побольше, о том, в кого верят они, один раз она даже прямо спросила об этом их посла, поинтересовавшись между делом, коснулись ли их прекрасного мира согревающие объятия Владыки. Он казался слегка обескураженным, хотя и пытался говорить спокойно и вежливо. Из того, что она узнала, можно было понять, что в его мире тоже много верований. Правда она ничего не знала ни о «христианстве», ни об «исламе», ни о «буддизме», но из того, что ей удалось услышать, эти религии казались ей скорее набором простых правил, которым учат маленьких детей, из разряда «не лги, не воруй, не изменяй». Хотя, конечно, нельзя не признать, что любой правитель с радостью применит подобный кодекс на собственной практике, чтобы усмирить своих подданных — но для борьбы с грядущей угрозой всему человечеству такое совершенно не годилось. Даже несмотря на то, что существование подобной угрозы их богословами тоже упоминалось. Тем не менее, это дало ей новые поводы для размышлений. Владыка Света и Великий Иной всегда будут воевать друг с другом за власть над миром — это аксиома. Но что насчет других миров? Она видела образы их гигантских сверкающих городов, пусть и не лично, но в пламени, либо, в последние дни, через их волшебные зеркала — поистине чудесные вещи. А их стеклянные свечи… Даже лучшие кузнецы древней Валирии не были способны выковать такое. А еще она знала, что в Австралии, как они называли землю за Кольцом Владыки, не бывает зимы — такой, где все вокруг на долгие месяцы сковывает льдом и засыпает снегом. Неужели они пришли из мира, где Великий Иной был окончательно побежден? Причем побежден так давно, что они и сами об этом забыли? А Владыка Света… наверное, ушел на покой, распространив свою силу по всему миру? Но с положением дел в ином мире она разберется как-нибудь потом. Сейчас ей нужно было заняться спасением этого. — Владыка, — воззвала она достаточно громко, чтобы ее было слышно даже в самом отдаленном углу двора. — Ты есть свет в очах наших. Ты есть огонь в сердцах наших. Ты есть тепло в чреслах наших. Ты есть солнце, согревающее землю нашу. Ты есть звезды, охраняющие нас во мраке ночи! — Владыка Света, защити нас! Осияй нас ликом своим! Молитвы продолжались до тех пор, пока солнце не ушло за горизонт и ночь не вступила в свои права. Толпа прихожан начал расходиться, а Мелисандра велела своим помощникам поддерживать священные огни до рассвета. Обычно она после богослужения возвращалась в свои покои, которые Станнис выделил ей в недавно отстроенной крепости Мейгора, рядом со своими. Но она редко там бывала. И очень мало спала — чаще всего не больше часа в сутки. Воля Владыки поддерживала в ней бодрость и силу, позволяя большую часть времени посвящать служению. Сегодня ей предстояло выполнить еще одну важную миссию. Она несколько раз уже видела, что должно было случиться. И чем дальше, тем яснее становились ее видения. Она чувствовала, что час близится. И вместо своих покоев направилась в башню десницы. Стражники, охранявшие вход, прекрасно знали, что не стоит задавать лишние вопросы мастеру над шептунами. Она поднялась на самый верх. Комнату, где лежал полуживой и бессознательный Роберт Баратеон, всегда охранял королевский гвардеец, и она подгадала момент, когда им будет сир Годри Фарринг. Этот человек был одним из первых обращенных ей рыцарей и она приложила усилия для того, чтобы он видел в ней не просто жрицу и наставницу. Мимолетный взгляд там, легкое касание здесь… Она не собиралась делать его королевским гвардейцем, но была довольна тем, что так получилось. Обеты Королевской гвардии должны были разгорячить его кровь еще сильнее от неудовлетворенных мужских желаний. Он стоял, прислонившись к стене, но, услышав приближающиеся шаги, тут же выпрямился. — Вы выглядите усталым, сир, — игриво сказала она рыцарю. Он в ответ натужно улыбнулся. — Увы, но я лучше показываю себя как боец, чем как страж, миледи, — признался сир Годри. — Я бы предпочел видеть перед собой врага, а не пустой каменный коридор. — Добрый сир, но вы же приняли обеты Королевской гвардии… Вам, наверное, тяжело их соблюдать? — она остановилась и осторожно сжала его ладонь своей. — Король сейчас спит… Его и камнепад не разбудит… — Уверена, что не разбудит, — она наклонилась и прошептала на ухо таким тоном, словно он был ее любовником. — Я должна помолиться за короля, добрый сир… Прошу вас… Проследите, чтобы нас никто не побеспокоил. В ответ он широко улыбнулся. — Конечно, миледи, — и отошел в сторону, помогая открыть дверь. Она исполняла этот номер уже много раз, часто молясь за здоровье короля прямо в его комнате. Поэтому сейчас никто не заподозрил, когда она решила проделать то же самое. Да и вообще, к королю каждый день кто-нибудь приходил: мейстеры, слуги, управляющие… Но сейчас сир Годри не пустит никого из них, пока она не закончит. К счастью, это ненадолго. Но она знала, что ей, как никогда, нужна полная конфиденциальность. В королевской опочивальне было жарко, в камине догорал огонь. Король был в полуобмороке. Он не вставал с постели уже две недели, а моменты бодрствования становились все более редкими и краткими. Повязки на нем менялись каждый день, но всем было ясно, что заражение добралось до жизненно важных органов. Сейчас она сомневалась, что даже летающие люди с их чудесными лекарями смогли бы вернуть его к жизни из такого состояния. Осторожно закрыв за собой дверь, Мелисандра взяла немного дров из поленницы, положила их в очаг, затем вынула из одного кармашка щепотку огненного порошка и бросила туда же. Огонь тут же весело взревел с новой силой, как будто горел уже несколько часов. Хорошо. Не стоит, чтобы ее слышали снаружи. Она подошла к кровати. Зажгла несколько свечей, глядя на умирающего короля. От него пахло потом и гнилью, но запахи не могли отвлечь ее от миссии. Она еще раз оглянулась на дверь, затем стала раздеваться. Оставшись полностью обнаженной, если не считать золотого ожерелья с большим рубином, она откинула одеяло, прикрывавшее тело короля. На нем была простая ночная рубашка до колен. Мелисандра взялась за полы, потянула вверх, обнажая его мужское достоинство, почти скрытое под кустом курчавых черных волос, таких же густых, как и его борода. Осмотрела. Потом потянулась к ближайшему тазу с водой. Мейстеры омывали короля каждый раз, когда меняли ему повязки, за что она была очень им благодарна. Взялась за губку и принялась за работу, между делом плеснув немного воды ему на лицо. Король никак на это не отреагировал, лишь что-то бессвязно пробормотал. Она поглаживала его мужское естество все быстрее и энергичнее, пока, наконец, оно не начало отвечать на ее движения. Да, каким бы больным Роберт Баратеон ни был, он все равно оставался мужчиной. Она пожалела, что не может использовать его полную силу. Потому что понимала, что одно-единственное семяизвержение добьет его. Но он и так был обречен. Когда его орган полностью выпрямился, Мелисандра забралась на него сверху и легко оседлала его. Направила внутрь — и с ее губ сорвался вздох, который не был полностью фальшивым. — Ах… Ваша милость… — прошептала она. — Теперь я понимаю, за что ваши подданные так вас любят… Она двигалась на нем плавно, но очень целеустремленно, настолько быстро, насколько осмеливалась. Огонь в очаге гудел и потрескивал, а за дверью, кажется, не было никого, кроме сторожившего ее рыцаря. Она задумалась было о том, чтобы подсыпать сиру Годри в вино что-нибудь интересное, или навести на него морок, чтобы он запомнил вместо нее кого-нибудь другого… Но отказалась от этих идей. Потом это могло вызвать еще больше неприятных вопросов. А ей надо было торопиться. Всего через несколько минут она почувствовала, что это сейчас произойдет. Их ноги переплелись между собой, ее ладонь уперлась в широкую грудь короля, а вторая нежно гладила его бородатое лицо. Его кожа была сухой и очень горячей. Она и в самом деле не питала к королю Роберту никакой ненависти. Да, он не верил в дело Владыки, но он, в конце концов, был старшим братом Азора Ахая. Он достаточно настрадался в своей жизни и заслужил немного ласки в свои последние минуты. Если, конечно, он вообще хоть что-то чувствовал. В последние мгновения перед кульминацией она вдруг заметила, что один из глаз короля открылся. Он посмотрел на нее, на ее длинные огненного цвета волосы, падающие на его лицо, на ее пышную грудь, подпрыгивавшую вверх-вниз, на ожерелье с рубином, который уже начинал светиться… Она задумалась, как много он увидел, как много он успел понять. А потом увидела, как шевельнулись его губы. — Лианна… — чуть слышно выдохнул он. И в этот самый момент она почувствовала, как его мужественность внутри нее напряглась — и в нее ударила струя семени. «Да… Я дам тебе сына, которого твоя потерянная любовь никогда не сможет принести…» — счастливо подумала она, слезая с обмякшего тела короля. Она быстро убрала все следы своего пребывания в этой комнате, затем так же быстро оделась. И, выходя из комнаты, начала бормотать себе под нос заклинания на древнем языке Асшая. И это было лишь начало длинного и тяжелого ритуала, который она проведет, пока ее живот будет стремительно расти. Она вышла в коридор, улыбнулась на прощание сиру Годри и стала спускаться вниз. Позади нее глаза Роберта Баратеона закрылись в последний раз.