Песнь Стали и Пороха

21.12.298 г. от з.Э. Лагерь был очень большой — тысяч на пятнадцать или двадцать человек. Точнее сказать было нельзя, никто не знал, сколько еще находятся в разведке, в рейдах или просто занимается фуражировкой. Так или иначе, раскинулся он широко, на много акров во все стороны. Солдаты Ланнистеров с интересом разглядывали гостей, обмениваясь короткими неразборчивыми фразами между собой. Больше всего их поразили даже не летающие корабли — хотя не факт, что они видели их раньше — а то, что как минимум трое зеленых людей (которые, очевидно, были воинами австралийцев) оказались женщинами. Как только солдаты замечали это, они тут же открывали рты от удивления и принимались пихать локтями своих товарищей и указывать на это чудо. Минуты через две они остановились перед, наверное, самым большим шатром в этом лагере. Настоящим матерчатым дворцом из золота и бархата не меньше пятидесяти футов в ширину и двадцати в высоту. Стражник откинул полог с вышитым золотым львом и сир Киван провел их внутрь. Тайвин Ланнистер восседал во главе богато украшенного деревянного стола в красных чеканных доспехах с золотыми наплечниками в виде львиных голов. Если появление гостей из иного мира и оказало на него какое-то впечатление, то он совершенно этого не показывал — он был таким же невозмутимым и суровым, как и всегда. Рядом с ним сидели другие лорды Запада, большинство из которых сир Барристан узнал сразу. Лео Леффорд из Золотого Зуба, Льюис Лидден из Глубокой Норы, Люциус Серретт из Серебряного Холма, сир Харис Свифт, сир Флемент Бракс, сир Амори Лорх и другие. В центре стола стояла кружка с элем и рядом лежали несколько буханок хлеба. Несколько сидений со стороны входа были свободны — должно быть, они предназначались для гостей. — Милорд, — Барристан слегка кивнул Тайвину. — Сир Барристан, — ответил Хранитель Запада. — Давно мы не виделись. Но я рад нашей встрече. Могу я спросить о ваших спутниках? Даттон, Файфилд и еще двое вошли в шатер. Зеленые люди остались снаружи, молча выстроившись перед шатром напротив. Стражники Ланнистеров, собравшиеся у палатки командующего, нервно сжимали копья, разглядывая своих противников и старались не показывать волнения. А сир Барристан постарался вспомнить, кого из австралийцев как зовут. Все они были одеты в одинаковые черные костюмы с синими или красными галстуками на шее — больше ничего их не отличало. — Это Питер Даттон, член Малого Совета Австралийского Союза. Это Александер Даунер и Митч Файфилд, бывшие члены Совета, тоже очень влиятельные люди. А это Джулиан Бернсайд… эм… адвокат. — Как мне к вам обращаться? — Тайвин повернулся к посетителям. Даттон отвесил короткий кивок, который, очевидно, можно было расценить как легкий поклон. — Вы можете называть меня «министром» или «мистером Даттоном», милорд. Как и моих коллег — мистера Даунера и мистера Файфилда. — А я просто мистер Бернсайд, — добавил седовласый человек в очках. — Или, если хотите, просто Джулиан. — Хорошо… министр. Присаживайтесь, пожалуйста. К сожалению, мы уже закончили утреннюю трапезу, но мы можем поделиться с вами хлебом и пивом. — Благодарим вас, милорд. Сир Киван сел рядом с братом. Сир Барристан и австралийцы заняли места напротив. Поделили хлеб, разлили эль. Австралийцы символически пригубили, а Барристан сам не успел оглянуться, как выпил почти треть кружки. За время своего пребывания в Австралии, он узнал, что в том мире полно разновидностей спиртных напитков, но сам так ни разу ничего и не попробовал. Потому что он был на посту. А сейчас, наконец, позволил себе расслабиться… Тайвин не пил и не ел. Он молча смотрел на гостей. Через минуту Даттон нарушил тишину. — Благодарю вас за гостеприимство, милорд. Думаю, нам есть что обсудить. — И то верно. Я начну с вопроса, откуда вы пришли. Больше всего мне интересен ответ сира Барристана. — Я прибыл от имени его милости Роберта Баратеона из города Мельбурн по ту сторону Кольца Девы. Тайвин взглянул на своего брата, который едва заметно кивнул. — Мы наслышаны об этом… Кольце. Я получил много воронов из Королевской Гавани и других мест. Я и сам собирался взглянуть на это любопытное явление, прежде чем до меня дошли известия о моем сыне… — Это… самая странная вещь… из всех, что можно представить, — согласился Барристан. — Но я могу подтвердить — это не миф. Оно действительно существует. Огромное кольцо, больше тысячи ярдов в поперечнике, в холмах недалеко от берега Черноводного залива, к югу от Росби. А по ту сторону… там совершенно новый мир. Не наш. И они пришли оттуда, — он указал на австралийцев. — Тогда откуда оно взялось? Я никогда не слышал о таком — и никто из тех, с кем я говорил, не слышал. Даже в мифах и легендах мы не нашли никаких упоминаний… о гигантских волшебных кольцах. — Я понимаю, милорд, — согласился Даттон. — Это и для нас остается великой тайной. Не мы его создали, уверяю вас. Даже у нас не хватит для этого знаний. Мы не можем понять, кто, как и зачем связал наши миры. Кто-то считает, что это бог. Кто-то — что его создали могущественные маги. Кто-то — что это дело рук какой-то высокоразвитой инопланетной расы, которая несравненно могущественнее нас с вами. Все, что мы знаем точно — это то, что оно есть. И пока оно есть, нам придется как-то сосуществовать. Это я объяснил королю и его приближенным сразу, как только мы впервые договорились о встрече. Сир Барристан далеко не сразу обратил внимание на то, что никто из присутствующих, кроме него, не называет портал «Кольцом Девы». Тем не менее, разговор довольно быстро переключился от Кольца к текущей ситуации в Вестеросе. — Пускай этой тайной займутся наши архимейстеры, — резюмировал Тайвин спустя какое-то время. — А я пока спрошу у наших соседей: чего вы хотите? Даттон переглянулся с Файфилдом. — Мира, — ответил бывший посол. — Кольцо существует уже больше трех месяцев. Когда мы явились в Вестерос, он был в мире. Мы встретились с королем Робертом Баратеоном и его двором. Попытались объяснить ситуацию. Обсудили возможности взаимовыгодной торговли между Австралией и Вестеросом. Король был впечатлен и отправил в наш мир своего брата Ренли в качестве посла. Мы многое ему показали и, без преувеличения, могу сказать, что он остался очень доволен. Я уверен, ваши люди могут многому у нас научиться, а нам, в свою очередь, был бы очень интересен ваш мир. Но когда Ренли уже готов был вернуться в Вестерос и подписать с нами официальный договор о взаимной дружбе и справедливой торговле, пришло известие о том, что король был тяжело ранен во время охоты… — Да, мы слышали об этом, — согласился Киван, покосившись на своего брата. — Нам сообщили, что Роберт получил смертельные раны. — Простите, сир, но это неправда, — ответил Барристан. — Я был с королем все время. Я видел, как он получил рану, и не отходил от него потом. Да, рана была очень серьезной. И я не думаю, чтобы даже самый лучший мейстер мог после такого его спасти. Но нас на охоте сопровождали летающие люди. И когда они увидели, что случилось с королем, они… Он как-то поговорили со своим премьер-министром. Он посоветовался с Ренли и они решили, что если взять Роберта в Мельбурн, он сможет выжить. Премьер-министр послал за нами летающий корабль. Я сам отправился туда вместе с королем. Мы пролетели через Кольцо Девы и попали… как бы его назвать… в госпиталь, где короля прооперировали. Он долго выздоравливал, но уже идет на поправку. И скоро вернется к нам. Киван и Тайвин снова переглянулись. — Там присутствовал и мой собственный сын, Лансель. И в письме, которое он написал нам, подтверждалось, что король умер. Его сердце остановилось, а дыхание прекратилось. Он истек кровью и его глаза закрылись навечно. То же самое свидетельствовал и сир Престон. И великий мейстер Пицель. — Великий мейстер даже не видел, что случилось с королем! — ответил сир Барристан. — А сир Престон… Он вассал лорда Запада. Да, он хороший воин и честный человек, но я подозреваю, что его просто обманули. И он поверил лживым словам королевы. Что касается Ланселя… Я прошу прощения, сир Киван, за свои слова, но я боюсь, что ваш сын был соучастником в этом деле. — Вы к чему клоните, сир? — Я много раз ездил с Робертом на охоту. И видел, как он убивал копьем десятки кабанов и других опасных зверей. И никогда не промахивался. Но сегодня… Лансель нес с собой бурдюки с вином. И заботился о том, чтобы король… Чтобы его горло никогда не просыхало. И, судя по тому, что потом случилось с Робертом, вино в этих бурдюках было особенно крепким. Киван растерянно моргнул. Лицо Тайвина по-прежнему не выражало никаких эмоций. — Я все еще не понимаю, что вы хотите сказать. Вы обвиняете моего сына в том, что он давал королю… освежиться? — Да. Он так старался, что рука короля дрогнула в решающий момент. Повисла тяжелая тишина. — Да как ты смеешь… — Как давно мы знаем друг друга, сир? — резко перебил его Барристан, внутри которого начала подниматься волна гнева. — Я служил четырем королям. И мы с вами сражались бок о бок, когда вы были еще оруженосцем… — он перевел взгляд на Тайвина. — А вы сами видели, как я собственной рукой убил последнего из Блэкфайров, милорд. А потом вы, уже будучи десницей, послали меня в Сумеречный Дол, чтобы спасти короля. И я сражался на Трезубце, пока вы выжидали на Западе… Кто-нибудь называл меня лжецом? Или дураком? Тайвин нахмурился, но ничего не ответил. Киван, кипящий от злости, тоже прикусил язык. — Так что да. Я смею. Я уверен, что Лансель намеренно подпаивал человека, которого я поклялся защищать. Пусть вино, которым он поил Роберта, не было отравлено, но результат оно дало тот же. Но он не мог сделать этого сам. Он совсем еще мальчишка. Я думаю, что он действовал по приказу королевы. Повисла еще одна пауза. И тогда Тайвин, наконец, заговорил. — Вы обвиняете в этом мою дочь? Зачем ей это делать? Сир Барристан покосился на австралийцев. — Хочу заверить вас, лорд Тайвин, что наши люди не собирались вмешиваться во внутренние дела Вестероса, — начал Файфилд. — Мы пришли с миром, а не с войной, мы ищем друзей, а не врагов. И когда Роберт был ранен, мы, не раздумывая предложили помощь, не сомневаясь в том, что это всего лишь несчастный случай. Да, я не отрицаю, что в нашем решении оказать королю помощь присутствовал определенный эгоизм. Если мы спасем ему жизнь… Он наверняка будет нам за это благодарен, верно? И это станет весомым доказательствам нашей благосклонности ко всем вестеросцам! Вот только оказалось, что мы не просто спасли его, а предотвратили покушение, тем самым нажив себе сильных врагов. Королева, с которой я не раз имел возможность разговаривать, как только узнала, что Роберт выжил, тут же стала распространять про нас гнусную ложь. Со своей стороны я хочу заверить вас, что мы не занимаемся некромантией. И мы не знаем способов вернуть умершего человека к жизни. А королева с помощью лжи, посулов и угроз сплотила людей против нас — и мы оказались в этой непростой ситуации. — Это не ответ, — спокойно сказал Тайвин. — Я допускаю, что вы действительно верите в этот… заговор, сир Барристан. Я никогда не считал вас лжецом. Но есть ли у вас доказательства? Можете ли вы быть уверены в том, что это не простое совпадение? — Брак короля никогда не был счастливым. Я думаю, это известно и вам, — еще не закончив фразу, сир Барристан понимал, насколько слабо она звучит. «Осторожнее…» Даттон спас его. — Мы могли бы размышлять о мотивах королевы и дальше. Мне известно, что у Роберта есть много внебрачных детей. Возможно, она решила, что он вмешается в конфликт между Ланнистерами с одной стороны и союзом Талли и Старков с другой — и вмешается не на вашей стороне. Но самое главное — Роберт тоже считает, что это вина королевы. Он был очень зол, когда очнулся после операции. И поклялся отомстить не только ей, но и всему дому Ланнистеров. Особенно он разозлился после того, как узнал о смерти Эддарда Старка, своего близкого друга. И когда он вернется… Он посмотрел на Барристана, давая знак продолжать. — Король объявил, что у него с Ланнистерами больше нет мира. Он поклялся лишить Джоффри и остальных детей Серсеи права наследства. Он изгонит ее и возьмет новую жену. Я полагаю, что это будет Маргери Тирелл. Тайвин слушал совершенно неподвижно, но было видно, что он внимает каждому слову. — А что ждет мою дочь и моих внуков? Сир Барристан взглянул на Даттона. — Королева… Я много говорил с Робертом. Мне было очень нелегко убедить его. Она отправится в изгнание за пределы Семи Королевств. Дети тоже. Хотя они, возможно, смогут вернуться в Утес Кастерли. И поскольку вы, судя по всему, не принимали участия в заговоре, вы останетесь Хранителем Запада. Конечно, ваше родство с королевской семьей на этом закончится, но в остальном владения дома Ланнистеров останутся нетронутыми. — Что ждет моего сына? — спросил Киван. Даттон нахмурился. — Я не обсуждал с Робертом его намерения относительно Ланселя Ланнистера. Возможно, будет суд. Но даже если он будет признан виновным, его, в худшем случае, ждет отправка на Стену, как у вас принято. Тайвин смотрел на австралийца испепеляющим взглядом, но Даттон, к его чести, выдержал этот взгляд и даже не моргнул. — Вы лжете, — просто сказал Тайвин. — Роберт никогда не согласился бы на такие условия. — Вообще-то, Роберт многим нам обязан, мы, как вы помните, спасли ему жизнь, — возразил Даттон. — И мы можем в качестве ответа… — Я слишком хорошо знаю Роберта, — отрезал Тайвин. — Он не мог такое предложить. Это лишь то, на что вы надеетесь. Вы не можете гарантировать ничего из того, что сейчас сказали. — Если это будет необходимо, мы гарантируем физическую безопасность королевы и ее детей, а также справедливый суд над Ланселем Ланнистером, — министр внимательно посмотрел в глаза сира Кивана. — Вот что мы предлагаем. Мы удерживаем Роберта от любых действий против вашего дома, будь то посягательство на жизнь и здоровье его членов, разграбление ваших владений и вашего имущества, или любые угрозы вашей жизни. Взамен мы просим вас прекратить вторжение в Речные земли. Мы наблюдаем за вашими перемещениями с тех самых пор, как вы покинули Утес Кастерли. Мы видели деревни, которые вы сожгли, людей, которых вы убили и женщин, изнасилованных вашими солдатами. Мы не считаем, что цивилизованные люди могут так поступать. И мы просим вас покинуть эти земли и вернуться домой. После чего мы вывезем королеву и ее детей из столицы, вернем Роберта на трон, позволим ему жениться заново, чтобы в Вестерос вернулся мир. Мы будем торговать со всеми порядочными и цивилизованными людьми, которым станем продавать практически все, включая летательные аппараты. Вы уже могли убедиться в этом сами на примере лорда Ренли. Вы очень быстро убедитесь в том, как улучшится ваш уровень жизни с нашей помощью. Семь Королевств могут стать богаче, чем когда-либо за всю свою историю. Разве оно не стоит того? — А если я откажусь? — спросил Тайвин. — Лорды Ренли и Станнис от имени своего брата собирают войска. Простор их уже поддержал. С Севера идет Робб Старк со своей армией, он стремится отомстить за смерть своего отца. Кроме того, вы уже нажили себе врагов в Речных землях. Вам не кажется, что силы попросту не равны? Но если мы не сможем выступить посредниками в справедливом решении этого спора… Мы не видим причины удерживать их от дальнейших действий против вашего дома. Судя по тому, что мы видели, их претензии к вам вполне обоснованы. Королевская Гавань падет первой. Если королева и ее дети к тому времени останутся там, они рискуют собственной жизнью. Затем сторонники Роберта двинутся на Запад и над вашим домом нависнет угроза полного уничтожения. — Мы вошли в Речные земли не из-за спора с Робертом, — возразил Тайвин. — У меня похитили сына. — Да, мы знаем об этом, — включился в разговор Даунер. — Мы признаем, что у вас был повод начать войну… Но, судя по тому, что мы слышали, Кейтилин Старк уже давно не держит Тириона под стражей. — И мы об этом слышали, — ответил Киван через несколько мгновений, поняв, что брат в этот раз не стал ничего говорить. — В Орлином Гнезде был суд поединком. Безусловно, нечестный — Тириону даже не дали время призвать своего поединщика, иначе Джейме поехал бы сражаться за него. Но он все равно победил, показав себя невиновным перед богами и людьми. — Суд поединком… — заговорил адвокат Бернсайд. — Нечто похожее существовало и у нас давным-давно, но я не уверен, насколько это соответствует обычаям Вестероса. Но в то же время, если мы оба согласны с тем, что он был признан невиновным и отпущен, получается, что конфликт исчерпан? К чему тогда дальнейшее насилие? — Исчерпан? — в голосе Тайвина смешались в равных пропорциях недоумение и гнев. — Если он исчерпан, где же мой сын? Я его не вижу. И если конфликт исчерпан, где справедливое наказание для тех, кто бесчестно похитил его? — Насколько нам известно, сразу после суда, он со своим поединщинком беспрепятственно покинул Гнездо, — сказал Даунер. — После чего направился по горной дороге на запад. — Через земли, где обитают горные кланы, — заметил Киван. — Дикари, которые, вероятнее всего, зарезали его ради пары сапог. Вы считаете нас злобными захватчиками, но это леди Кейтилин похитила Тириона без какой-либо уважительной причины, затем устроила над ним пристрастный суд, а когда он, несмотря ни на что, доказал свою невиновность, отправила его на верную гибель! Это так видят правосудие в Австралии? — Мы признаем, что ее действия могли быть неразумными и достойными сожаления, — согласился Даунер. — И мы в качестве акта дружбы готовы послать самолеты на разведку вдоль Высокой дороги, по которой должен был следовать ваш сын. Если мы его найдем, то с радостью вернем вам. Верхняя губа Тайвина чуть заметно скривилась, но в остальном его лицо оставалось все тем же каменным. — Когда вы говорите о справедливости, лорд Тайвин, — снова заговорил Даттон. — Я бы хотел отметить, что лорд Эддард Старк погиб в Красном Замке в результате вероломного нападения солдат королевы. А затем они пытались напасть на нас. Они не знали, какое мощное оружие есть у наших солдат… В нашем распоряжении есть не только летательные аппараты. Поэтому мы без труда ушли из засады. Возможно, королева рассказала вам другую версию событий, что, якобы, мы напали, а она защищалась. Но это ложь. Если бы мы хотели взять Красный Замок силой, уверяю вас, мы бы его взяли. Но мы, несмотря на эту очевидную провокацию, не предприняли никаких враждебных действий против вашей семьи. Мы даже покинули Королевскую Гавань, вывезли наши посольства — ради того, чтобы избежать кровопролития. Но я очень прошу вас: не надо принимать нашу сдержанность за слабость. Мы надеемся, что это недоразумение осталось в прошлом и мы еще можем возобновить мирные отношения. Только из того, что я видел сам, у нас есть один мертвый Старк и, возможно — возможно! — один Ланнистер. И если вы живете по принципу «око за око»… Может, остановимся на том, что счет сошелся? — Каждый лев стоит десяти волков! — неуверенно выкрикнул со своего места сир Амори Лорх, но тут же вжал голову в плечи под тяжелым взглядом Тайвина. Затем верховный лорд Запада повернулся к австралийцам. — Разумеется, я буду рад, если мой сын жив и вернется ко мне. Что бы ни случилось в Королевской Гавани… Я обязательно докопаюсь до правды. Но если мы сейчас повернем домой, мне придется бросить мою дочь и ее детей в окружении врагов, не говоря уже о моем племяннике и других моих родственниках — полагаясь лишь на ваши обещания. Обещания тех, кого я впервые вижу. О ком я слышал много тревожных историй — и не только от моей дочери. — Мы понимаем, доверие дается нелегко, — начал Файфилд. — Не мы начали эту войну и мы не хотим в нее ввязываться, но мы пришли сюда ради того, чтобы попытаться восстановить мир. Мы не угрожаем вам, мы всего лишь стремимся урегулировать все споры. На самом деле, я рад, что вы согласились с нами встретиться. И мне кажется, что вы в одиночку не сможете выиграть эту войну. Все, чего я хотел от вас сейчас попросить — это поговорить с вашей дочерью. Если хотите, напишите ей письмо. Или мы можем доставить вас прямо к ней, если вы все же решите, что нам можно довериться. Я прошу, убедите ее покинуть столицу, пока еще не поздно. Она может взять с собой всех верных ей людей, кого захочет, и всех членов семьи. Они могут отправиться на Запад — и мы проследим, чтобы никто им не угрожал в дальнейшем. Сделайте так — и дом Ланнистеров останется невредимым. Все ваши земли останутся при вас. Но если так пойдет и дальше, вы рискуете потерять все. Чем больше вы медлите, тем хуже становится ваше положение. Тайвин выслушал его молча. — Никто никогда не брал Утес Кастерли, — сказал он прямо. — И никто не возьмет. Я не боюсь войны. Мой замок больше и крепче любого в Семи Королевствах. С ним не сравниться даже Харренхоллу. И мы можем снабжать его с моря столько, сколько потребуется. Стотысячная армия может его окружить — и погибнет под его стенами. Потому что лев не боится ни волков, ни оленей… ни шипов. В конце фразы взгляд Тайвина все же скользнул от лица собеседника куда-то вверх. Над их головой как раз прогрохотал один из вертолетов. — Ваши… воздушные корабли… И ваши воины… Они действительно кажется сильными. Эйгон Завоеватель подчинил себе большую часть Вестероса, имея всего трех драконов. Мой предок преклонил перед ним колено, но вы, в отличие от него, не требуете этого. И мне это не совсем понятно. Если вы так сильны, почему вы не вмешиваетесь? Если вам все равно, почему вы предпочитаете одного короля другому? Что вам мешает захватить все самим? Файфилд издал тяжелый вздох. — Вы не представляете, сколько раз я отвечал на этот вопрос вашей дочери… Она с вами не говорила об этом? — он подождал ответа несколько секунд, но так и не дождался, поэтому продолжил: — Когда-то мы жили так же, как и вы. Постоянно воевали из-за разных мелких споров… Он говорил долго, время от времени давая остальным австралийцам вставить свои реплики. — …вот поэтому наши народы больше не верят в агрессивное завоевание. Эта практика искоренена в нашем мире почти полностью, — резюмировал Бернсайд. — Мы совершили в прошлом много зла, о чем сейчас сожалеем. Но это время осталось позади. Если человек чего-то хочет, он должен хорошо трудиться, чтобы получить это, или поменять на что-то свое. Это главный урок, который мы усвоили. — Значит, вы предпочитаете золотую цену железной? — спросил, наконец, Тайвин. — Простите, я не очень понимаю смысл этой фразы… — адвокат посмотрел на сира Барристана. — Вы покупаете нужные вам вещи за деньги, а не забираете силой, — быстро перевел старый рыцарь. — В таком случае, да, мы предпочитаем золотую цену. Губы Тайвина слегка скривились, пытаясь изобразить подобие улыбки. Зрелище было не из приятных. — То, что мы не завоеватели, не означает, что мы пацифисты, — на всякий случай добавил Даттон. — Чтобы начать торговлю, нам нужен мир. И тот, кто внесет наибольший вклад в установление мира, получит нашу благосклонность и будет первым в очереди на получение выгоды от нашего… партнерства. Мы уже открыли посольства в Республике Браавос, готовимся открыть их в Пентосе и, возможно, в других местах. Но мы уже знаем, что в большинстве городов и государств Эссоса существует рабовладение, что у нас считается неприемлемым. Мы никогда не будем торговать с теми, кто держит людей в рабстве. Как и с теми, кто сознательно ведет и поддерживает ненужную и бесцельную войну, устраивает бессмысленные разрушения и страдания, совершает зверства без причины и смысла. — Я не собираюсь ничего поддерживать, — ответил Тайвин и сир Барристан с сожалением услышал в его голосе нотку плохо скрытого торжества, означавшую, что он принял решение и уже от него не откажется. — Когда лев охотится на добычу, он совершает один бросок, прямо ей в горло. Вы пришли с предложением мира. И предложили условия, на котором готовы его заключить. Позвольте мне предложить свои. Сир Барристан, какие бы подозрения у вас ни возникали, я по-прежнему не верю в какой-то предумышленный сговор против короля. Я допускаю, что он напился и чуть не убился на охоте, а теперь пытается свалить вину на других, как делал уже не раз. Я уверен, что сын леди Кейтилин просто оступился, карабкаясь на высокую башню и она от горя помутилась рассудком. Что до Роберта — жив он или нет, но его нет в нашем мире уже несколько месяцев. И я считаю это равносильным отречению. Железный Трон не может оставаться незанятым. И если короля на нем нет, он переходит к его наследнику. К моему внуку. Который уже был коронован верховным септоном. Если Роберт захочет вернуть свою корону, пусть попытается. Тогда я буду считать его врагом — как и всех тех, кто пойдет вместе с ним против нового, законного короля. А что до вас, люди Австралии… Я не совсем понимаю, чего вы хотите добиться. Я согласен с тем, что летающие корабли дают вам великую силу. Если бы вы попытались выйти из Кольца с могучим войском и поставить Вестерос на колени я бы, возможно, склонил перед вами колени. Но если это не так, вы вряд ли убедите меня остановиться простыми словами. Потому что я не увидел ни одного живого подтверждения ваших слов. Могу ли я быть уверен в том, что вас тоже не ввели в заблуждение враги дома Ланнистеров? Думаете, я не знаю, сколько знатных семей завидуют нашей силе и власти? Я не считаю вас врагами и не желаю, чтобы вы ими стали. И я благодарен вам за этот визит. И за слова, что вы сказали. Теперь я многое знаю. И если моя дочь действительно… совершила столь опрометчивые поступки… чем заслужила вашу неприязнь… Это, вне сомнения, заслуживает сожаления. Надеюсь, со временем мы сможем загладить свою вину. Но сейчас я намерен всеми силами защищать престол моего внука и наследие моей семьи. Если вы намереваетесь вмешаться, вопреки своим словам, и вернуть на трон этого вечно пьяного борова, я не могу вам в этом помешать. Но вы ошибаетесь, считая, что это будет во благо королевства. Сделаете вы это или нет… Я в любом случае не стану возвращаться домой, поджав хвост.