Девушка, которую полюбили монстры

      Сегодня мне снова снилось, как меня убивают. На этот раз — скакун, откусил мне голову. Последнее, что помню: мерзкий чавкающий звук и довольное мычание, созвучное с причмокиванием.       Во сне никогда не больно умирать. А наяву.. не знаю, каково это. К сожалению, те, кто умерли по-настоящему, рассказать об этом уже не могут. Дед часто твердит о том, что смерть — это не всегда больно, но я ему не верю. Ведь даже от мысли, что ты умираешь, уже больно. Если, конечно, тебе дорога жизнь.       Кстати говоря о дедушке, он уже проснулся: слышу, как трость размеренно стучит об пол. Так рано.. или это я поздно встала? Солнце действительно уже взошло довольно высоко. Почему мама меня не разбудила?! Я же обещала помочь ей в саду сегодня.       После того, как привела себя немного в порядок, вышла к дедушке. От увиденной картины губы невольно расплылись в улыбке: Аксель отчаянно пытался навести в жилище порядок… Он плохо знал, где что должно лежать, а всё равно старался изо всех сил. После того, как пару месяцев назад сосущий лишил его правой ноги, дедушку окончательно отстранили от экспедиций: никакие уговоры не помогли. Так что ему ничего другого не оставалось, кроме как начать вести "женский", по нашим меркам, образ жизни — проще говоря, он стал помогать нам с мамой по дому. Видимо, его самоотверженное сердце и вечно встревоженная совесть не давали ему покоя, заставляя всегда делать хоть что-либо. Мама вечно повторяла, чтобы он не лез в бытовые дела, чтобы ушёл на настоящую "пенсию", перестав наконец заботиться обо всём на свете, чтобы просто отдыхал, лишь изредка обращаясь к воспоминаниям былых лет… А он вечно её не слушал.       — Пап, ну сколько можно! Ты уже достаточно повидал на своём веку, столько монстров одолел! Зачем тебе готовить яблочный пирог вместе со мной?!       — Да потому что этот чёртов яблочный пирог — ВСЁ, ЧТО У МЕНЯ ЕСТЬ! Да, ты права, я убил столько монстров, что тебе и не снилось, но сейчас я вынужден сидеть дома! Ты ожидаешь, что я буду бездействовать, уныло просиживая последние годы своей и без того никчёмной жизни?! Быт — единственное, в чём я могу быть сейчас хоть сколько-то полезен! Так что от души прошу тебя, дочка моя, научи своего бедного и уже никому не нужного одноногого старика готовить яблочный пирог.       Так они всегда и решали конфликты. Аксель настаивал на том, что ему скучно и до невозможности совестно отсиживаться на ровном месте, когда вокруг продолжает кипеть жизнь, и мама всегда сдавалась. Думаю, что, как бы смешно и несуразно не выглядели такие сцены дедушки, учитывая, что он за жизнь свою перебил монстров больше, чем мне снилось (а снятся мне они чуть ли не каждый день), в такие моменты мама гордилась своим отцом ещё больше. А дедушка, уверена, для мамы в первую очередь и старался: не хотел быть обузой.       — Деда, а где мама?       — Утро доброе, соня! Она уже ушла в сад. Сказала, что и без тебя справится.       — Хм.. ну и ладно! Кстати, эта мочалка должна лежать во-он там, рядом с остальными стиральными средствами, — Аксель благодарно улыбнулся и поковылял к указанному мной месту. Убрав люффу, он вновь обернулся ко мне и рукой указал на стул, призывая сесть.       — Я вчера перед заходом солнца беседовал с Даксисом. Он сказал, что торговец, по расчётам, должен прийти сегодня.       — О, неужели! Думаешь, он успеет к обеду?       — Даже если и успеет, то не факт, что соберёт сегодня детишек. Темнеть сейчас начинает рано — опасно.       — Но как же предвечерье сказаний..? — искренне расстроилась я.       — Ох, так уж ты любишь слушать эти свои истории…       — Я не просто люблю их, дедушка Аксель, — я верю в них! И, между прочим, нахожу там ответы на многие свои вопросы.       — Знаю, знаю, дорогая. Что ты думаешь, я в детстве не любил легенды? Все мы их любили да заслушивались… Все так же с нетерпением ждали прихода бродячего в анклав…       — И почему же ты перестал верить им, деда?       — Время, дорогая. Время и монстры — два безжалостных оружия против светлой надежды человеческой. В сказках мы находим утешение, но там, за пределами анклава, суровая реальность поджидает тебя на каждом шагу, готовится раздавить в лепёшку. Когда понимаешь, что лишиться жизни гораздо проще, чем выжить, сложнее становится верить в счастливый конец… Но ты верь, верь. Пока можешь, обязательно верь. Вера в лучшее, во всяком случае, приятнее, чем покорное смирение.       В такие моменты в глазах дедушки я всегда пытаюсь отыскать сожаление. Мне кажется, ему должно быть так больно говорить об этом! Но голос у него никогда не дрожит, а веки не учащают движений в попытках скрыть слёзы… Неужели то самое покорное смирение его настигло? Наверное, прожив столько лет, повидав столько смертей, перебив столько ужасных существ, верить в лучшее уже просто не имеет никакого смысла — всё равно ведь это ни к чему не приведёт…       Я предложила Акселю помощь с уборкой, но он напрочь отказался и отправил меня подышать свежим воздухом. Так я и сделала. Недолго поразмыслив, решила всё-таки пойти в сад и помочь маме.       — Привет, мам, — поздоровалась я, отыскав родительницу среди многочисленных деревьев.       — О, здравствуй, Вексия! Ты всё же решила прийти? Я думаю, сама справлюсь: тут немного урожая.       — Да, знаю. Просто нужно где-то переждать пару часиков…       — Пару часов до чего?       — Сегодня бродячий должен прийти.       — Правда? Я не знала, — в голосе, как обычно, не было удивления: она без интереса относилась к торговцам. Как утверждала сама мама, «не женское это дело — о монстрах заботиться».       — Да-а, мне дедушка утром сказал.       — Как он там?       — Когда я уходила, убирался в доме.       — Убирался? — удивилась мама. Мы посмотрели друг на друга понимающими взглядами и дружно рассмеялись.       Часы в саду пролетели, как и всегда, незаметно. К обеду мы с мамой вернулись обратно в жилище, которое, на наше удивление, действительно стало чище, и занялись приготовлением еды (дедушка, конечно же, тоже принял участие). Почти сразу после приёма пищи в дверь постучали, и я поспешила отворить. Это была Ксавьера, моя хорошая подруга. Она пришла сообщить о прибытии торговца. Как кстати!       — Мам, я пойду разузнаю, будут ли сегодня истории!       — Хорошо, дорогая. Будь осторожна и вернись до заката, — тут же ответила мама, после чего я вновь покинула дом.       К моей огромной радости, детские сборы сегодня всё-таки состоялись. На таких предвечерьях торговцы обычно развлекали детей рассказами и историями — больше интересными, чем страшными — из своей бродячей жизни. Это была своего рода школа, в которой мы могли узнать об окружающем нас мире. Больше всего я любила слушать легенды. Истории, где хорошее и плохое тесно соприкасаются, образуя единое целое. Истории, ведающие о прошлом, но невидимой красной нитью связанные с настоящим и будущим. Сказки, от которых, даже если конец трагичен, в душе остаётся сокровенное тепло надежды. Предания, что учат нас быть выше, сильнее, мудрее.       Какой же чудесный бродячий попал к нам в этот раз! Кажется, он был рождён для того, чтобы рассказывать истории. Дети слушали его затаив дыхание. Он поведал нам о том, как пару дней назад ему удалось избежать столкновения с тощими: он старался перебираться из укрытия в укрытия незаметно, беззвучно и медленно, но они всё же его настигли, а спички, как назло, закончились.. но очень вовремя выглянули первые рассветные лучи и разогнали монстров; «Солнце спасло меня. Солнце, мать и отец всего на Земле, кроме монстров, что воплощение Тьмы, всегда заботится о людях, детях своих», — таинственно вещал бродячий торговец. Ещё он рассказывал о том, каких странных существ он видал в южном регионе: особенно меня заинтересовал певучий — ночной монстр, способный издавать громкий визг, что заставляет ушные перепонки, а следом и мозг, разрываться на части; люди там спят только в берушах. Одна девочка также спросила у торговца, верит ли он в Цитадель. Всегда кто-то да спрашивал об этом. Наверное, это потому, что торговец достоверно создавал впечатление лица, знающего всё и вся. Хотя это было совсем не так. Бродячие были не более, чем обычными людьми, просто сердце их было отважнее, чем у многих. Но завесы таких тайн, как существование Цитадели, даже им не открывались.       Легенды он рассказал в то предвечерье три. Две из них я уже встречала, и не раз: одна из них была о златоглазом Страже, который вопреки законам влюбился в прекрасную молодую жительницу Цитадели, работавшую в библиотеке (к слову, конец у этой истории не очень счастливый: Страж умер в жестокой схватке с упырём, «с именем своей возлюбленной на устах»); вторая — про раскалённого, что боялся огня (эта особенно нравилась Ксавьере). Однако третью легенду я услышала впервые. Мужчина назвал её так: «История о том, как скакун склонил собственную голову, вместо того чтобы откусить чужую». Торговец, казалось, относился к этой сказке по-особенному трепетно. Чуть позже я поняла почему.       ...Монстры существовали не всегда. Много столетий назад, когда на земле ещё царили мир и гармония: когда люди жили в обычных поселениях, значительно хуже оборудованных, нежели нынешние анклавы, когда в быт не входили регулярные экспедиции и не знали предки наши того животного страха смерти, без которого сейчас жизнь не представляется возможной — молодой парень Стефакс, что жил в деревушке неподалёку от Топких Болот, однажды заблудился в лесу. Ему казалось, всё пропало: если он не найдёт выхода из пущи, а добредёт до Болот, то пути назад уже не будет. Мало ли что могло ждать его там, на "территории нечисти"... Люди сказывали, что существа, живущие там, — волшебные, не похожие на людей, а оттого опасные.       Ко всяким ужасам был готов Стефакс, но только не ко встрече с чудесной феей, что переливалась всеми цветами радугами. Он заметил её случайно, пробираясь через кусты какой-то дикой ягоды: она кружила вокруг одного из плодов. Увидев человека, существо испугалось и стремительно помчалось прочь. «Погоди! Стой! Помоги мне!» — кричал мальчик вслед удивительному созданию, но оно никак не реагировало на возгласы, так что Стефакс тоже пустился в бег, за ним. И на что он только надеялся? Что фея, дом которой — Топкие Болота, полетит в обратную сторону? Спустя пару десятков секунд бега на достаточно высокой скорости Стефакс был вынужден остановиться: воздуха не хватало. Голова закружилась, в глазах потемнело... Последнее, что мальчик помнил: он летел высоко над деревьями, несомый каким-то прекрасным магическим созданием с большими и красивыми тёмно-коричневыми крыльями за спиной.       Стефакс очнулся посреди какого-то таинственного, полного разнообразной растительности и живности сада. Он успел только чуть приподняться, чтобы получше оглядеть поляну вокруг, и мельком задуматься о том, что попал, вероятно, в сами Топкие Болота, — но разве Топкие Болота не страшны и не ужасны? не ужасно-опасны? — как вдруг обзор его кто-то заслонил. Это был не совсем человек (хотя размеры и формы тела были очень соответствующими), но и не животное: от животного облика были только крупные рога, возвышавшиеся над головой, словно лесная корона, да крылья... Точно! Это те самые крылья, что принесли мальчика сюда, в это место! Может быть, это тоже фея? Кто знает, какими они бывают... Или эльф? Правда, в бабушкиных сказках эльфы всегда были зелёными и очень-очень маленькими...       — Кто ты такой? — прервал раздумья парня звонкий девичий голос. Зрение окончательно прояснилось, и Стефакс смог хорошо разглядеть лицо своей собеседницы. На вид ей было не больше пятнадцати лет, по человеческим меркам.       — Э-э, привет. Я Стефакс. Человек, если что. Живу тут в деревне неподалёку...       — Я знаю, что ты человек, глупый. Скажи мне, что ты здесь делаешь и почему гнался за нашей феей?! — в её голосе нарастала настоящая ярость. Она их королева, что ли? Чего так печётся о них?              — Прости, я.. потерялся. Заблудился в лесу. А когда увидел её, эту фею, решил, что она сможет мне помочь. Мне очень жаль, если напугал, простите... — девочка продолжала смотреть на Стефакса укоризненным взглядом. — А ты.. как тебя зовут?       — Я Малефиксента, — произнесла она после паузы, и голос её звучал уже значительно теплее. Кажется, она больше не видела в нежданном госте угрозы. — Я помогу тебе выбраться отсюда.       Малефиксента действительно вывела Стефакса из Болот: провела прямиком до открытой долины, откуда до его деревни было уже рукой подать. В пути ребята разговорились. Стефакс узнал, что Малефиксента действительно была феей: она показала ему немного своей магии. Он также рассказал ей кое-что о своём, человеческом, мире. Для девочки было особенно ново узнать, что среди людей был некто, король, кто обладал большой властью. «Однажды я буду служить там, в замке. Стану королевским воином», — воодушевлённо говорил Стефакс, а Малефиксента с искренним интересом слушала...       — Что ж, ещё увидимся! — уже собирался уходить Стефакс.       — Людям опасно ходить на Болота, разве ты не знаешь? — с хитрой улыбкой спросила фея.       — А если бы я рискнул и вернулся, ты бы вышла?       — Хм.. возможно, — немного поразмыслив, ответила девочка.       И она действительно вышла. На следующий раз, и через следующий — тоже. Между феей и человеком сразу же завязалась хорошая дружба, а с годами она смогла перерасти в нечто большее. Так, потерявшийся в лесу человеческий мальчик навсегда завладел сердцем Малефиксенты.       Но с годами связь между героями всё больше и больше ослабевала в силу расовых различий. А когда Стефакс смог поступить на службу в королевский замок, он и вовсе перестал посещать свою подругу. Конечно, фея не могла понять мотивов любимого, но всё ему прощала, верно ждала его, не могла иначе. Она не знала, как жесток бывает человеческий мир, и продолжала искренне верить в то, что их со Стефаксом ждёт счастливое совместное будущее.       Болота, ныне под защитой самой могущественной феи, активно процветали. И вот однажды пришло время, когда людской король не мог более с этим мириться. Когда очередная попытка захвата "территории нечисти" провалилась, он созвал своих самых сильных и отважных солдат и приказал найти и убить Малефиксенту. И Стефакс, как верный воин короля, каковым он всегда мечтал быть, согласился взяться за это поручение.       Малефиксента приняла Стефакса, не заподозрив и капли обмана. Они провели в разговорах весь вечер, и фея вновь простила возлюбленному всё. Она не могла и догадываться, насколько Стефакс не заслуживал того прощения. Погрузив с помощью снотворного девушку в глубокий сон, мужчина потянулся за кинжалом. Он высоко замахнулся им и уже был готов пронзить хрупкое тело феи, но слёзы, застилавшие глаза, остановили его. Не сумевши лишить Малефиксенту жизни, он решил лишить её того, без чего эта жизнь стала бы для неё адом. Самого важного — её крыльев.       Очнувшись посреди Болот совсем одна, фея не сразу поняла, что случилось, однако сразу почувствовала, что что-то не так. Попытавшись приподняться на месте, Малефиксента наконец обнаружила, что ей отрезали крылья. Долгие мучительные часы тем утром по Топким Болотам разливался истошный крик, и не до конца было ясно, исходил он от боли физической или душевной. Долгие месяцы Малефиксента предавалась сомнениям: не могла она понять причины такого поступка любимого. Пока однажды не прознала она, что в людском государстве провозгласили нового короля — Стефакса. Злости феи не было предела: «И всё это только ради того, чтобы стать королём…»       Боль. Гнев. Обида. Ненависть. Презрение. Оскорблённость. Страх. Отвращение. Разочарование. Одиночество. Беспомощность. Сожаление. Отчаяние. Желание мстить. Слишком хрупким было сердце Малефиксенты, не способным выдержать столь сильные и ужасные чувства. Не могли они, великие, более томиться в душе у девушки и вырвались наружу. Вырвались и превратились в страшных, безжалостных чудовищ, беспощадных к каждому, кто встретится им на пути.       Монстры эти разбрелись по свету и стали охотиться на всех людей без разбору в попытках утолить жажду мести за разбитое сердце. Будучи рождёнными Тьмой, выходили чудища на охоту только по ночам, но особой безопасности это не прибавляло. Не знали люди, откуда взялись монстры, не знали они и как их можно было победить. Так что оставалось лишь приспособиться к новому образу жизни. С годами деревеньки становились всё более укреплёнными, а люди — храбрыми. Роль борьбы с монстрами выпала на мужскую долю, женщины же по большей части отвечали за хозяйство. Умереть от лап монстра ныне было в почёте.       Так, с почётом, погибли и родители маленькой Авроксы, проживавшей в том же анклаве, где ранее жил Стефакс. Девочке не было и пяти лет, когда случилась трагедия, так что она вынуждена была остаться на попечении у пожилых людей, что жили в соседнем доме и хорошо дружили с родителями ребёнка при жизни последних. Однако няньки из стариков вышли не самые хорошие — что мы им по доброте душевной простим в силу их возраста — так что Аврокса по большей части воспитывалась окружавшим её таинственным и таким интересным миром.       Девочку часто отпускали гулять одну: «Главное, чтобы вернулась до заката!». Чаще всего Аврокса гуляла в лесу или на поляне близ него: рассматривала насекомых, бегала за дикими кроликами, ловила бабочек и собирала букеты полевых цветов. Но однажды, по воле случая, или судьбы, забрела она в Топкие Болота. Не знала Аврокса об этом месте, так как люди о нём упоминать побаивались, но это лишь было ей на руку: когда нет страха, всё нипочём. Малышка продвигалась всё дальше по Болотам, внимательно исследуя новую для себя территорию, рассматривая каждый кустик. Она и не подозревала, что за ней в это время наблюдала фея. Малефиксента, узнав о гостье, тут же притаилась за деревом, удачно открывавшим обзор на всю местность целиком. Уже многие годы она напрочь не доверяла людям, и даже появление маленького ребёнка её насторожило. Однако что ещё больше насторожило фею, так это вопрос о том, как именно тот маленький ребёнок попал в Болота: «И куда только глядят родители..?»       Недолго Малефиксенте удавалось оставаться незамеченной: Аврокса всё же нашла её. Какие искренние удивление и восторг показались на лице у девочки при виде столь необычного существа! Она тут же протянула свои крохотные ручки в попытке потрогать Малефиксенту, познакомиться с ней поближе. Смешно, не правда ли: злая фея боялась милого ребёнка сильнее, чем он её, если Аврокса вообще хоть сколько-нибудь её боялась.       Бескорыстное детское любопытство победило в схватке с ненавистью очерствевшей души, и Малефиксента таки вышла к девочке, присела на корточки, дабы внимательнее рассмотреть дитё. Но на удивление феи в глазах ребёнка, нежно-голубых, как чистое безоблачное небо, не было тех жестокости и бездушия, что она узрела когда-то в Стефаксе. Светлый ребёнок — светлый и внешне, и внутренне — излучал лишь тепло. Искреннее, нежное, обжигающее своей добротой. Тепло, способное растопить даже напрочь заледеневшую глыбу. Девочка протянула ладошки к рогам феи, интересовавшим её больше всего остального своей необычностью, обхватила их и звонко рассмеялась. И смех этот своими высокими нотками окончательно разрушил терновую стену в душе Малефиксенты, пустив глубокую трещину по полному вражды и ненависти стеклянному сосуду, что вот уже несколько лет заменял фее сердце.       Продолжая выказывать наигранное недовольство, фея проводила Авроксу обратно в лес. И если бы на дворе светило яркое солнце, то она, не раздумывая, оставила бы ребёнка одного, но время уже близилось к вечеру, а значит, приближалась опасность. Малефиксенте было больно думать о том, что столь невинное создание может умереть заблаговременно лишь только из-за невежества её родных, так что она проследила за девочкой и, только убедившись, что та добралась до дома, покинула её. Весь вечер фея провела в негодовании: привычные мрачные мысли заменили пугающе заботливые думы о том маленьком ребёнке. И в полночь, когда было достаточно темно, чтобы остаться незамеченной, Малефиксента тайно пробралась в анклав и отыскала дом, в который чуть ранее забежала довольная своим новым открытием маленькая Аврокса. Фея заглянула в пыльное заляпанное окно и увидела сидящих за столом пожилых женщину и мужчину, что без особого интереса беседовали друг с другом. «И это вся её семья..? Где же родители?» На следующий день Малефиксента вновь пришла к анклаву. Она хотела убедиться, что из дома, кроме тех людей и самой девочки, никто больше не выйдет. До самой ночи она наблюдала за жилищем, и предположение её подтвердилось.       С того момента не прошло и дня, когда Малефиксента не приглядывала бы за Авроксой: день феи начинался с общего обхода Болот, конечным пунктом которого всегда была лесная граница с людским миром, откуда хорошо можно было разглядеть жизнь в соседнем анклаве; если Аврокса выходила гулять за пределы деревушки, Малефиксента обязательно следовала за ней, готовясь, если вдруг что, помочь одинокому ребёнку; пару раз фея даже спасла девочке жизнь: один из таких случаев произошёл в долине близ обрыва, ведущего к реке, когда Аврокса подошла совсем-совсем близко к краю и вот-вот могла упасть, но Малефиксента с помощью магии остановила малышку, заинтересовав пролетавшей мимо удивительной красоты бабочкой. Фее не могли наскучить ежедневные наблюдения за прелестным созданием: солнечный смех девочки всегда вызывал на лице Малефиксенты невольную улыбку.        Шли годы. И вот, когда-то малышке, Авроксе исполнилось полных шестнадцать лет. В день своего рождения девушка отправилась прогуливаться по лесу в поисках необычных растений для своего букета, и дорожка привела её в Топкие Болота. Аврокса когда-то слыхала про это таинственное место: как-то бабушка упомянула о нём как о чём-то опасном и недоступном. Но это не остановило девушку, природой воспитанную бесстрашной и открытой к миру. Малефиксента не была готова к встрече и надеялась укрыться, но Аврокса, как и много лет назад, отыскала её.       — Кто здесь? Кто ты? Выйди на свет, пожалуйста, — проговорила любопытная девушка, обращаясь к тени, что пряталась среди густых деревьев. — Я тебя не обижу, не бойся.       — Я не боюсь, — был ответ. И услышанный голос показался таким родным и желанным, что девушка продолжала настаивать, не страшась увидеть нечто опасное.       — Так выходи, раз не боишься!       — Тогда ты испугаешься.       — Не испугаюсь! Даю слово, что не убегу, — молвила Аврокса, с нетерпением ждавшая встречи с таинственным существом.       Малефиксента вышла из тени, готовясь к худшему исходу, а в итоге услышала самое неожиданное:       — Я знаю, кто ты.       — Вот как? — неуверенно спросила фея.       — Ты моя фея-крёстная! — с широкой улыбкой произнесла девушка.       — Что..?       — Фея-крёстная. Та, что всю жизнь приглядывала за мной и оберегала от бед. Твоя тень: сколько помню себя, она всегда была рядом! Куда не пойду, твоя тень идёт следом за мной... — Аврокса оглянулась вокруг. — И это место я помню! Я уже как-то была здесь, не так ли? — в голосе девушки не было ни капли страха или сомнения, только искренняя радость и предвкушение новой жизни.       ...Всё изменилось. Аврокса стала почти каждый день приходить к Малефиксенте на Болота: она познакомилась с волшебными жителями, которые и сами были безудержно рады светоносной гостье, изучила все виды причудливых растений, занялась преображением некоторых, со временем потерявших былую красоту, участков. Но что самое главное — Аврокса смогла стать настоящим, верным другом для Малефиксенты, способным наконец спасти фею от душивших боли и одиночества.       Но счастье не могло быть вечным. В один злосчастный день Аврокса не успела вернуться в анклав к закату: собирала ягоды в лесу и потеряла счёт времени. Опомнилась она только тогда, когда услышала окрики знакомого голоса. То был её дедушка, отправившийся на поиски девушки, не вернувшейся вовремя домой. Аврокса успела лишь обернуться на звук, как увидела жуткого монстра, настигнувшего дедушку.       — Осторожно! — крикнула она дрожащим голосом, но было уже поздно. Чудище схватило мужчину своими сильными лапами и намеревалось тут же съесть его, но Аврокса не стала смотреть: она развернулась и стремительно побежала прямиком в Болота, которые, к удаче, находились совсем недалеко, значительно ближе, чем анклав.       — Малефиксента! Где ты, Малефиксента?! Скорее, нам нужно спрятаться: монстр приближается! — в панике кричала Аврокса. Малефиксента, конечно же, сразу услышала её.       — Тише, тише, Аврокса! Что случилось? Успокойся, прошу.       — Нет, нет, ты не понимаешь! Уже ночь, и монстры вышли наружу! Мой дедушка.. он... Его только что убили прямо на моих глазах. Нужно спрятаться, скорее! Чудовище наверняка последовало за мной! — уже задыхаясь от страха и ужаса, вторила девушка.       — Не нужно прятаться. Монстры сюда не придут, не беспокойся. Ты в безопасности.       — О чём ты говоришь?! Что значит «не придут»? — Аврокса не знала, что Топкие Болота были защищены от чудищ. Их происхождение до сих пор было единственным секретом, что таила от девушки фея.       Малефиксента отвела взгляд. Она не знала, как признаться в содеянном ставшему столь дорогим для неё человеку. Она боялась, что, рассказав, никогда не получит прощения Авроксы. И всё же утаить правду значило предать доверие друга.       — Чудовища не станут бросаться на ту, что произвела их на свет...       — Что..? Что это значит? — дрожащим голосом еле слышно произнесла Аврокса. Сознание уже знало, но сердце верить не хотело. — Так это всё.. ты? Ты создала этих тварей?! Я..       — Прости меня, Аврокса. Всё не так, как ты думаешь. Ты не знаешь..       — Хватит! Нет! Это.. этому нет оправдания! Ты... Стой! Не подходи ко мне! — Малефиксента неудачно попыталась обнять девушку. — Ты и есть тот самый монстр. Само зло...       Аврокса бросилась прочь от феи, и Малефиксента не в силах была её остановить. Так же, как и много лет назад, когда она не в силах была остановить порыв ненависти, мстительности. Она корила себя за свой поступок день и ночь, все эти годы, но ничего не могла сделать, не могла вернуть время вспять. Но быть отвергнутой Авроксой, заполнившей всё то, что осталось от сердца Малефиксенты, оказалось больнее любого предательства...       С мокрым от слёз лицом и трясущимися от истерики руками Аврокса выбежала из Болот и помчалась куда глаза глядят. У неё в голове не укладывалось, как женщина, ставшая для неё дороже матери, могла оказаться зачинщицей повсеместного людского ужаса... «Что могло вынудить её пойти на это..? Что могло стать причиной этого кошмара?»       Кошмар. Он настиг Авроксу внезапно: одного треска сломанной веточки было достаточно. Девушка сначала кожей почувствовала приближение монстра, а затем уже услышала его тяжёлое дыхание. Медленно обернувшись, Аврокса увидела перед собой жуткое существо, походившее на крупную коренастую лошадь с костями-шипами вместо гривы и острым кнутом вместо кисточки на хвосте. Глаза его, убийственно-красные, и двойной ряд зубов, мелькавший в широко распахнутой челюсти, заставили каждую мышцу в теле девушки сжаться от страха. Аврокса уже успела попрощаться с жизнью: бежать было некуда и бессмысленно. Чудовище стояло совсем близко, буквально в паре метров от девушки: выжидало. Слёзы заполонили глаза, а тело мурашками пронзил дух близившейся смерти. «Отчего же ты стала такой..?» — успело пронестись в голове у Авроксы в последнюю секунду. Послышался оглушающий предбоевой рык. Одним крупным рывком монстр преодолел расстояние между ним и девушкой — и остановился. Замер прямо перед хрупкой, дрожащей от страха фигурой, в нескольких сантиметрах. Замер, словно сам не понимая причины, а потом медленно отвёл взгляд и склонил голову перед Авроксой. Тут девушка напрочь забыла, как дышать. Как думать. Как бежать. Всё, что она могла — это чувствовать. Чувствовать сожаление, раскаяние, отчаянную безгласную мольбу о прощении и.. любовь.       В ту ночь Аврокса не умерла. Не умерла она и на следующую ночь, отважившись вновь выйти в лес, чтобы убедиться, что монстры её не тронут. И когда Малефиксенте казалось, что она, по своей же глупой ошибке, навсегда потеряла любимую дочь, Аврокса вернулась в Топкие Болота. Они говорили весь день и всю ночь. Фея рассказала девушке всё, от и до: о Стефаксе, несчастной любви, жестоком предательстве, ошибке, о которой она так сильно сожалела.. и о прелестном, славном ребёнке, что по кусочкам склеил её начисто разбитое сердце. И Аврокса простила Малефиксенту, простила её страждущую душу, и хоть это не могло избавить мир от вездесущих монстров — ибо уже отдельною жизнью жили они — саму фею это от чудовищ освободило.       Чуть позднее, поговаривали, король Стефакс умер от лап живодёра, сумевшего каким-то образом пробраться в замок. Прознав о смерти короля, Малефиксента предложила Авроксе занять престол. Она привела её в замок и доказала людям, жившим там, что такая предводительница, как Аврокса, может гарантировать им абсолютную безопасность. Так королевство стало Цитаделью — местом, свободным от чудовищ: ведь возглавляла то место девушка, которую монстры убивать не хотели.       Малефиксента же осталась жить в Топких Болотах, хотя очень часто навещала свою дочь. Кто-то же должен продолжать заботиться о Них, думала фея. Но жить там было уже не так тошно и одиноко, как раньше. И даже мысль о монстрах, что заполняли мир по ночам, уже не висела столь тяжёлым грузом на плечах Малефиксенты. Ведь нынче был некто, человек, любовь к которому озаряла каждый прожитый ею день.

***

      Я успела домой прямо к закату. Мама с Акселем пили чай, так что я заглянула к ним в кухню.       — Как прошло? — поинтересовался дедушка.       — Очень здорово! Сегодня была новая легенда. Про девушку, которая дружила с монстрами… — повисла тишина. Мама с Акселем не очень любили, когда я заговаривала о монстрах в каком-либо другом ключе кроме общепринятого: они страшны, ужасны и несут за собой только смерть, так что даже упоминания не достойны.       — Хм.. неплохо, наверное, было бы быть такой девушкой, да? — наконец нарушил тишину Аксель. Спасибо.       — Хах, да уж, дедушка. Неплохо было бы. Только вот.. — мне не хватало слов, чтобы описать все чувства и эмоции, что вызвала во мне та легенда, — дружбу такую нужно заслужить.       ...В ночь следующего дня мне приснился длиннопалый. Но он меня не убивал. Он вообще никого не пытался убить. В моём сне он стоял подле прекрасной девушки, что обладала изумительными, отливающими золотом, длинными волосами. Стоял, склонившись пред ней, примкнув к протянутой ему руке. То была девушка, которой причинять вред он не хотел. То была девушка, которую монстр полюбил.