Праздник под ветвями груши

Анна Николаевна на секунду замерла в дверном проёме, после чего сорвалась с места, направляясь к котелку с супом, из которого выпарилась почти вся вода: – Эх, неумёха! Борщ у неё все мечтали попробовать! Чуть не испортила всё! Быстро беги за водой, может, его ещё можно спасти! – женщина суетилась возле очага, пока я после сна пыталась понять, что вообще происходит. Как только смысл сказанных слов достиг моего мозга, я вскочила с табуретки, на которой задремала, и побежала к выходу. Внезапно вспомнила, что совершенно не знаю, куда, собственно, бежать за водой. – Извините, а куда..? – Прямо по улице добежишь до речки, ведро во дворе возьми. Всё, пулей давай, – раздражённо отмахнулась Анна Николаевна, предвосхищая мой вопрос. Я кивнула и поспешила во двор, где отыскала висящее на заборе деревянное ведро. Дорога до речки не заняла и пяти минут. Ниже по течению стирали бельё несколько женщин, чуть дальше ещё одна девушка следила за купающимися в речке детьми. Показалось, что это была Марина, но вглядываться не было времени. Зачерпнув кристально-чистую на вид воду, я повернулась обратно в сторону деревни. Дорога назад заняла больше времени из-за того, что вода в ведре всё время норовила расплескаться, а руки дрожали от тяжести. Анна Николаевна обнаружилась на том же самом месте. Я подошла к ней с ведром воды в руках и по её просьбе подала ей маленький ковшик. Женщина вылила в котелок немного воды и перемешала плавающие там овощи. Лишь после этого мы обе смогли выдохнуть – суп спасён! – Извините, пожалуйста. В тепле разморило, вот и заснула. Этого больше не повторится, – пытаясь разжалобить женщину, я сделала максимально виноватый вид и постаралась не поднимать взгляд. – Да ладно уж. Но ты старайся быть осторожнее – продуктов здесь не так много, а супермаркета поблизости, увы, не наблюдается. Ну не надо так жалобно смотреть, сейчас сама заплачу! Садись, пообедаем, пока мужики не вернулись, – Анна Николаевна потрепала меня по склонённой голове и прошла к полкам с посудой. Надо сказать, их домик был просторнее нашего с Мариной: раздельные кухня со спальней, да ещё маленькая кладовка. На кухне, помимо очага, стоял квадратный стол со стульями, совсем новыми, ещё немного пахнущими древесиной. Взяв протянутые мне женщиной миски и ложки, я принялась расставлять их на столе, пока Анна Николаевна снимала котелок с огня. Ели мы в тишине, но тишина эта была не гнетущей, а скорее уютной, да и вообще атмосфера стояла приятная, будто дома с мамой сижу. Доев, мы пошли во двор, чтобы почистить посуду. Зачерпнув немного золы, смешанной с песком, я начала тереть тарелку. Анна Николаевна присела рядом и тоже принялась за дело, иногда посмеиваясь с энтузиазма, с которым я тёрла несчастную посуду. Поблагодарив добрую женщину и пообещав заходить ещё, я отправилась домой. Время только перевалило за полдень, но усталость уже разлилась по всему телу, а живот начал болеть из-за сытной пищи. Не знаю, как долго голодало это тело до меня, но, кажется, стоит какое-то время внимательно следить за объёмом порций и не есть больше необходимого минимума, пока не привыкну. Ещё ужасно хотелось сменить грязное, изорванное платье и принять горячий душ. Желательно с дегтярным мылом и мятным шампунем, но чего нет, того нет. Когда я зашла домой, Марина уже сидела на кровати и что-то рисовала на глиняном кувшине. Сундук был придвинут поближе, на нём лежали краски в баночках и кисти разных размеров. Я подошла, чтобы рассмотреть работу девушки, и только тогда та подняла голову и посмотрела на меня. – Это на продажу. Деревне надо на что-то закупать продукты и ткани, вот каждый, кто может, и мастерит разные товары, – пояснила она и вернулась к своему занятию. Я села рядом с ней и продолжила разглядывать красные и чёрные узоры, выходящие из-под кисти. – Красиво. Я тоже могу что-нибудь мастерить. Одежду там расшить или связать что-нибудь, – предложила я, мысленно благодаря мою учительницу по технологии. – Это тебе у Вити уточнять надо – он торговлю ведёт, знает, что можно продать. Можешь прямо сейчас сходить, у него домик недалеко от реки, во дворе ещё пугало такое стоит в шляпе, – сказала Марина, не отрывая взгляда от кувшина, только проведя рукой круг над головой, показывая, предположительно, размер шляпы. – Мне бы сначала помыться. Есть тут баня, или к речке идти? – задала я самый волнующий меня сейчас вопрос, надеясь, конечно, что не придётся идти кормить комаров и пугать лягушек тощим тельцем. – Баня есть, но её топят раз в неделю, так что бери мыльный корень и иди к реке, – и ни капли сочувствия в голосе, всё то же безразличие! Но делать нечего, я взяла указанную Мариной деревяшку, которая каким-то образом должна пениться, и направилась по уже известной дороге к реке. Оставалось разве что надеяться, что людей там будет не так много или я смогу хотя бы найти достаточно уединённые кусты. Народа действительно оказалось не так много: ни бывших здесь пару часов назад детей, ни прачек. Настоящее везение! Впрочем, кусты решила всё-таки поискать, мало ли кто по воду придёт. Густая растительность нашлась достаточно быстро, так что я скинула одежду на песчаный берег (Возможно, не лучшее решение, но хотелось уже поскорее стереть с себя въевшуюся грязь), медленно зашла в прохладную воду и нырнула с головой. Посидев так полминуты, я вынырнула подышать и услышала шуршание песка на берегу. Быстро обернувшись, я всмотрелась внимательнее и заметила высокую мужскую фигуру, застывшую в попытке снять верхнюю рубаху. – Здесь уже занято! – крикнула я, стараясь не сильно высовываться из воды и слегка покраснев. Чёрт, это что, единственные кусты на всю округу, больше места ему не нашлось? – Я первая пришла! – Простите, – смущённо сказал мужчина, натянул рубаху обратно и спешно удалился. Судя по голосу, это был Виктор. Ну надо же так, именно ему именно сейчас понадобилось искупаться! А если разглядел чего? Я, конечно, немного отплыла от берега, и не то что бы моё измождённое тело вообще могло привлечь кого-то, но лицо всё равно начало гореть от смущения. Я наскоро домылась, нещадно натирая кожу и волосы корнем, который на самом деле хорошо мылился. Выйдя на берег, замоталась в свои старые тряпки – на чистом теле ощущающиеся ещё неприятней, – и побежала в сторону дома. В этот раз, к счастью, без приключений.