Вместе навсегда

Алый закат окрашивал воду у пристани в кровавые тона. Вдали жалобно кричали чайки, словно предвещая беду и пытаясь позвать кого-то, кто ее сможет предотвратить. — Знаешь ведь, что достаточно тебе лишь сказать — и я шагну в бездну. Я убью для тебя. Покончу с собой, — Натсуми подняла блестящие от слез глаза. В них отражалась адская боль. — Никакие пытки не смогут убить во мне чувства. Ты въелся в мою кожу, в мои мысли, в мою душу. В ее словах было отчаяние, ярость, тоска. А в его глазах — равнодушие. Ни ненависти, ни злости, ни любви — ни одной эмоции не выражало лицо Осаму. — У тебя нет души, — покачал головой Дазай, бесстрастно глядя на девушку. — Если бы была, ты бы не работала на Портовую Мафию так долго и так преданно. — Да что ты знаешь! — с горестью воскликнула Араи, хватая Осаму за воротник рубашки. — Что ты, черт возьми, знаешь? Четыре гребаных года я страдала. Четыре года были словно в аду. Хотя, что там ад… Лучше бы ад. После того, как ты ушел, меня полгода держали в темнице и пытали каждый день — я ведь была так предана тебе, что Мори боялся, что наврежу Мафии! — девушка выпустила Дазая, чтобы дрожащими пальцами приподнять рубашку и показать шрамы, пронизывающие все тело. — Меня избивали. Медленно резали кожу по всему телу. Пытали раскаленным металлом. Доводили до предсмертного состояния, чтобы за недельку слегка подлатать и продолжить пытки, — ткань выскользнула из ослабевших рук и снова скрыла жутки шрамы. — В конце концов, — девушка невесело усмехнулась, — меня заставили убить единственную подругу. Только после этого выпустили.  — Убила подругу? И после этого, ты говоришь о чувствах? Теперь появилась эмоция: презрение. — Мне предоставили выбор: смотреть, как Аюми пытают, или прекратить ее страдания одним выстрелом. Через пять минут она умоляла меня выстрелить. В ее глазах было столько отчаяния!.. Ее крик отдавался болью в голове… — Натсуми уронила голову на грудь. Руки безвольно повисли. А в мозгу возродились воспоминания трехлетней давности, самое страшное, что пережила Араи.  — Почему ты не понимаешь таких простых вещей, Осаму? Все, чего я хотела, — это тебя. Мне бы хватило твоего взгляда, слова, чтобы умереть. Я хотела сдохнуть на протяжении четырех лет. — Забавно. Я пытаюсь покончить с собрй всю жизнь. — серьезно сказал Дазай. — Но, видимо, мне не судьба. А тебе не судьба быть со мной. Ты выбрала Мафию. Могла найти способ уйти, но не захотела. Девушка мелко дрожала. Она больше не смотрела на него, просто кусала до крови губы, чтобы не разрыдаться. Как она могла забыть, насколько Осаму жесток? Как глупо это было. — Тогда я уйду. Больше ты меня не увидишь. — прошептала она, наконец снова поднимая голову и делая шаг к парню. Осаму не пошевелился, когда Натсуми вплотную подошла к нему. — У меня лишь одна просьба. Дазай продолжал сверлить ее равнодушным взглядом. — Всего одна? Думаю, я знаю какая, — губы слегка дернулись, на краткий миг образуя подобие улыбки. — Ее я в состоянии выполнить. Слеза скатилась по щеке Натсуми. Догадался ли он? Она несмело потянула его к себе за ворот рубашки, и Осаму медленно склонился к лицу девушки. Сердце в груди Араи перестало биться, а потом врезалось в ребра с такой силой, что едва не пробило их. Натсуми прикрыла глаза и прикоснулась своими губами к сухим жестким губам Дазая, тут же ощущая, как ей с напором отвечают. Ее просьбу Осаму выполнил с полной отдачей: он целовал ее страстно и нежно, то прикусывая и без того кровоточащие губы, то едва касаясь, так трепетно и осторожно, словно девушка хрустальная. Поцелуй был соленый, потому что Натсуми плакала, пока одной рукой доставала нож. Потому что, кажется, она больше не могла терпеть эту боль, сжигающую ее изнутри. Потому что без Осаму нет смысла у ее существования, а между тем величайшее желание ее возлюбленного — смерть. — Вот как, — хрипло проговорил Дазай, отстраняясь от Натсуми. Та смотрела на него так, словно впервые увидела. От шока не сразу поверила, что сделала это. Воткнула нож в спину самому дорогому человеку. — Я даже не подумал об этом. Похоже, я воспитал первоклассного киллера, — он осел на землю, кашляя. — Скажи, Натсуми, — он впервые позвал ее по имени с тех пор, как ушел из Портовой Мафии, — Если бы я тогда остался, что бы сейчас было? — Теперь уже не знаю, — выдохнула Араи. — Мы принимаем решения, не зная об их последствиях. В этом вся прелесть жизни. Нет никакой судьбы. Только наши решения. Ты решил уйти. Я решила убить тебя. Поступи ты тогда иначе… Как знать, может, тебя прирезал бы кто-то другой. — Ты так желаешь мне смерти? — усмехнулся Осаму. — Да. Ведь ты давно ищешь ее. Парень впервые посмотрел на Натсуми с нежностью. — Ты понимаешь меня. — Я знаю, как это — мучиться из-за того, что просто существуешь. А я не могу позволить страдать тому, кого люблю. — Что будешь делать дальше? — поинтересовался Осаму. Девушка села рядом с ним, позволяя Дазаю немного опереться о себя. Силы вытекали из детектива вместе с кровью. — Как сам думаешь? Разумеется, покончу с собой. — пожала плечами Натсуми. — Похороню тебя, а потом… Как думаешь, что лучше: отравление или сожжение? — Ну и как теперь умирать, когда знаешь, что из-за твоей смерти еще кто-то откинет копыта? — раздраженно фыркнул Осаму. — Нет, все, вези меня в Агентство. Девушка засмеялась. — Тебя уже не спасти. На лезвии ножа был яд, который при попадании в кровь начинает действовать. Постепенно, но ты умрешь, если не от потери крови, то от яда. — Да, будь я сейчас в Мафии, точно гордился бы тобой. Беспощадная и коварная убийца. — Я рада, что ты был моим наставником. Я люблю тебя. — она сказала это, не расчитывая на какой-то ответ. Просто потому, что считала это нужным — чтобы Осаму услышал перед смертью.  — Знаешь, я не готова ждать, — она взяла в руки нож. Дазай потянулся, чтобы перехватить ее руки и не дать совершить непоправимое, но было поздно: Натсуми резанула быстро и глубоко, распарывая вены от запястья до локтя. Нож тут же упал на асфальт, вместе со свежими каплями крови. — Не хочу ждать. Не могу и не хочу. Они сидели спина к сине, истекая кровью. Вспоминали кусочки прошлого: тренировки, задания, ночные прогулки, совместные рассветы и закаты — все, что связывало их. Этот закат был для них последним. — Красиво, — прошептала Натсуми, уже не ощущая своего тела. — Так красиво. Мы уйдем красиво, да, Осаму? Тот не отозвался. Молча провожал взглядом солнце. — Я бы хотел все-таки вернуться в прошлое. Я хочу снова встретить солнце с тобой, — сказал он через некоторое время. — Пусть ты не встала на сторону света, для меня бы была светом. Просто людям свойственно не замечать самого дорогого. Натсуми? Девушка безвольной куклой упала на асфальт. — А, уже все, — улыбнулся Осаму. — Спокойной ночи, Натсуми. Я теперь, похоже, останусь с тобой навсегда.