Кейл в Хогвартсе или бедный ублюдок

      Богиня Магии смотрела на то, как буквально загорелась яростью её 'подруга'. Её губы тронула улыбка, а руки сами собой провели в воздухе круг, так как бы она всегда показывала жест мира, ведь мана, расположенная так, растила внутри цветы, что было очень красиво. — Чего же ты злишься, Анжелика? — ухмыльнулась Богиня, подходя ближе и слегка морщась, было не очень приятно.       Два суровых и ярких, как раскаленный уголь, глаза уставились на неё, будто прося сказать, шутит ли говорящая. — Неужели у тебя настолько маленький мозг, что нужно всё разжёвывать, чтобы ты поняла? Не думала, что ты глупее Смерти, — прорычало Солнце.       Бог Смерти слегка приподнял бровь, это было обидно, но не хотелось перечить его Солнышку, слишком оно было милым на его взгляд. Он лишь попытался подойти ближе и успокоить подругу, но, к сожалению, та лишь отмахнулась от него как от жука, севшего на плечо. — Что ты сделала? — вздохнув, решил всё-таки также уточнить Бог Смерти, ему было интересно да и страшно было разозлить душу, что ему так нравилась. — Создала мелкую неприятность, какие вы устраиваете мне, ничего более, — Анна хмыкнула, сев на нечто невидимое. — Если честно, я устала от вас. Да, вы, как и я, Боги, но, ох, как с вами тяжело. Я прошу лишь придерживаться моих прав, ничего более. А вы только и делаете, что ставите палки в колёса. Вы же знаете, я не могу вмешиваться в события своего мира слишком сильно, даже с вашей помощью, так что не смогу исправить, если что-то пойдёт не так из-за таких переменных как Раон. Лучше чтобы их было меньше, иначе может случиться непоправимое. Хуже чем временная петля, бывшая здесь, хоть я и доверяю Кейлу.       Всё в пространстве затихло, даже мир, за которым они наблюдали отсюда, будто остановился. Смерти стало жутко от напряжения в воздухе. Он помотал головой, а потом внезапно задал вполне логичный, не типичный для него вопрос: — Но почему ты наказываешь Кейла и его компанию? Провинились-то мы? И... Стой! Что ещё за шалость такая?       На это Богиня ответила не сразу, она подкинула ноги, будто ложась на всё тоже невидимое нечто, действительно, было интересно порассуждать на эту тему, особенно когда Солнце рядом с ними до сих пор гневно пылало, показывая всю свою красу. Анна ждала, когда же её намёк будет понят. А пока время шло, Богиня смотрела в потолок, которого не было, понимая для себя что-то в этой непроглядной пустоте. Никто бы из смертных не понял их в эти моменты, ведь те мыслили не так, им было дано намного меньше времени, возможности и статуса, чтобы разглядеть эту сцену целиком, а ведь было множество крошечных деталей.       Например, Бог Смерти тоже смотрел в никуда, водя кончиком указательного пальца по кружке с неизвестной жидкостью внутри, уже давно отойдя и также сев ни на что, просто сев.       Или что жар, исходивший Анжелики, постепенно спадал, делая температуру вокруг неё на удивление приятной, будто после летнего зноя пошёл дождь, орошая иссохшую землю, которая была в этом случае случайным наблюдателем этой сцены.       И да, все они были безумны в своём спокойствии и общем поведении. Все они были великолепны в своей божественности и расслабленности, будто не было того глупого разговора совсем недавно. Но разве те, кому суждено стать Богами могут быть нормальными по человеческим меркам? — Наконец, — улыбнулась Анна через неопределённый промежуток времени. — Я рада, что наконец вывела тебя на гнев. Теперь ты понимаешь, что не так рассудительна как думала? — Я поняла, что мы действительно действовали глупо связавшись с той, кто изначально вёл себя намного более нездорово чем Бог Отчаянья, — вздохнула Анжелика, слегка приложив ладонь ко лбу и садясь рядом со Смертью, что грустно улыбнулся ей. — Но да, я готова признать свои ошибки и извиниться перед тобой, если ты хотела именно этого.       Анна смотрела на Солнце как на идиотку. А потом она неопределённо махнула рукой. — К чему это? Ты же не искренне, вы давно перестали быть похожими на обычных людей, хоть и притворяетесь, что это не так. Мне такое не к чему. Тем более , что мне с этого будет, теперь мой мир полностью в руках Кейла, — пока говорила, Богиня Магии приблизила экран с изображением красноволосого поближе. — О, кажется, они почувствовали моё вмешательство, это интересно. Такого раньше не было. — Так что за шалость? — игнорируя Анну, поинтересовалась Богиня Солнца. — Я просто дам понять следствию, если оно будет, что это сделал Раон, хоть тот и стёр все следы. Вы знаете, как тяжело было вернуть то, что было спрятано от меня, воплощения самой магии? — полу жалуясь, полу объясняя, сказала она.       Смерть и Солнце были удивлены, они ожидали явно большего от такой натуры. — Ну а что? Они действительно не виноваты в ваших проделках. Но, знаете, кажется, Кейл лучше до вас донесёт, что так лучше не делать. Я просто иду по самому лёгкому пути, чтобы не объяснять самой. К тому же, мне интересно посмотреть на смятение на лице новых героев этого мира, но всё-таки я не такой садист, чтобы использовать свои силы для смены волшебников кубка. У них и так будет слишком много забот, — рассмеялась женщина, звон похожий на колокольный наполнил помещение.

***

      Тем временем Кейл сидел как на иголках, итак кусок в рот не лез из-за постоянных взглядов разных учениц и учеников на его лицо, которое в этот раз, к его сожалению, похоже стало предметом обсуждения вечера, ведь некая Флёр узнала о слухах его происхождения. Потом этот удушливый смрад вмешательства Богини Магии, который, кажется, заметил только он. Может она специально? И наконец такие же тревожные как его, лица Альберу и Чхве Хана, кажется, что-то должно произойти.       И вот золотые тарелки засияли первозданной чистотой. Все ученики быстро приосанились, как бы стараясь выглядеть собрано. Но зал до сих пор шумел и гудел от десятков подростковых голосов.       Наконец и гам смолк, ведь Дамблдор поднялся с места. Сидящие по обе стороны от него профессор Каркаров и мадам Максим замерли в напряжённом ожидании. Людо Бэгмен, как всегда, сиял, подмигивая то тому, то другому в зале. У Крауча, напротив, вид был безучастный, почти скучающий. Кейл же, хоть и выглядел внешне как последний из названных, никак не мог избавиться от приближения головной боли. Это будет ужасно, он уже чувствовал. — Кубок огня вот-вот примет решение, — начал Дамблдор, из-за чего губы красноволосого превратились в тонкую нить от отвращения к происходящему.       На самом деле было трудно понять, зачем волшебники так мучают своих детей. Кейл заметил, что они их вообще не берегут и относятся достаточно небрежно к вероятности, что их дети могут пострадать. Можно было бы списать на специфику магического мира, но в Роан, например, тоже есть маги, которые могут даже превосходить по мощи этих, но они никогда не подвергали такой опасности детей. Всё же, что за странный мир... — Думаю, ему требуется ещё минута. Когда имена чемпионов станут известны, попрошу их подойти к столу и проследовать в комнату, примыкающую к залу, — а директор Хогвартса всё продолжал свою речь, указывая на дверь позади профессорского стола. – Там они получат инструкции к первому туру состязаний.       Он вынул волшебную палочку и широко ей взмахнул; тотчас все свечи в зале, кроме тех, что горели в тыквах, погасли. Зал погрузился в полутьму. Кубок огня засиял ярче, искрящиеся синеватые языки пламени ослепительно били по глазам. Но взгляды всех всё равно прикованы к Кубку, кое-кто поглядывает на часы.       А Кейл, пристально смотря в глаза Альберу и Чхве Хана поочередно, чувствовал нарастающую головную боль. Куда делась Энергия Сердца, когда так нужна? Он не знал. Ему оставалось лишь поднести руки к вискам и слегка потереть. Снейп почему-то посмотрел на него с сочувствием, неужели у него тоже было плохое предчувствие?       А пламя в кубке вдруг налилось красным, взметнулся столп искр, и оттуда выскочил обгоревший кусок пергамента. Зал замер в предвкушении.       Дамблдор, протянув руку, подхватил пергамент, освещённый огнём, опять синевато-белым, и громким, отчётливым голосом прочитал: — "Чемпион Дурмстранга – Виктор Крам".       Зал содрогнулся от грохота аплодисментов и восторженных криков.       Кейл слегка нахмурился. Он не был уверен, что участие столь болезненного на вид мальчишки будет хорошей идеей, хоть тот уже и участвовал в чемпионатах по Квиддичу, здесь, скорее всего, ему не удастся придумать как привлечь свою метлу, как это сделает Гарри Поттер в будущем с помощью тех манящих чар, что сейчас с отчаяньем учит один мечник.       Но, кажется, никто больше не поймал себя на мысли, что юному волшебнику лучше не участвовать, тем более, что было уже поздно. И Кейл, к тому же, мог бы действительно предотвратить это, если бы хотел, очевидно, раз этот ребёнок выживет в любом случае, лучше было не мешать Кубку выбрать именно его.       Виктор Крам поднялся с места и, ссутулив плечи, вразвалку двинулся к Дамблдору, повернул направо и, миновав профессорский стол, исчез в соседней комнате. Хенитьюз проводил его взглядом, задумываясь, есть ли способ хоть как-то улучшить явно не совсем хорошее психологическое состояние ребёнка. — Браво, Виктор! Браво! — перекричал аплодисменты Каркаров, так что его услышал весь зал. — Я знал, в тебе есть дерзость!       Красноволосый ещё больше скривился, Каркаров не был очень уж приятным человеком, честно говоря, особенно когда кричал что-то подобное.       Постепенно шум в зале стих, внимание всех опять приковано к Кубку. Пламя вновь покраснело, и Кубок выстрелил ещё одним куском пергамента. — "Чемпион Шармбатона – Флёр Делакур!" — возвестил Дамблдор.       Девушка, так похожая на вейлу легко поднялась со стула, откинула назад волну белокурых волос и летящей походкой прошла между столов Гриффиндора и Пуффендуя. Что ж, теперь Кейл хоть знал виновницу всех этих взглядов на себя. Хотя было странно, что о Альберу так не говорили, ведь эльфы также были прекрасными существами, что нельзя было скрыть за маскировкой.       Кое-что вспомнив, Кейл перевёл взгляд на кучку Шармбатонцев. Там большинство студентов выглядели очень расстроенными, к примеру, две девушки, спрятав лицо в ладони, плакали навзрыд. Было понятно - они очень завидовали своей успешной и несомненно красивой сокурснице. Хенитьюз вздохнул, а потом незаметно повёл рукой у себя на коленях. Перед всеми учениками Шармбатона появились маленькие красивые ленточки для волос, которые можно было использовать как браслеты. Те огляделись, но не нашли отправителя.       Самая смелая из девушек аккуратно повязала одну вокруг запястья и внезапно улыбнулась, вокруг полился прекрасный запах цветов. Все поспешили повторить за ней, а после начали оживлённо шептаться: кто мог подарить такой прекрасный подарок? «Не зря Рон всё-таки закупил их, хоть я такие и не ношу, но в подарок годятся. Хоть пылиться не будут такие безделушки», — прикрыл на секунду глаза Кейл, стараясь найти оправдание доброму делу. — Спасибо, — вдруг послышался лёгкий шёпот Мадам Максим. — Я рада, что они не уйдут несчастными.       Кейл промолчал.       А Флёр Делакур удалилась в соседнюю комнату, зал опять утих. Но напряжение, казалось осязаемое на ощупь, усилилось. Осталось только узнать чемпиона Хогвартса! А вот к одному красноволосому вернулось ужасное чувство.       Всё опять повторилось. Огонь покраснел, посыпались искры. Из Кубка вылетел третий кусок пергамента. Дамблдор поймал его и замер на секунду, явно вчитываясь, пытаясь понять, что происходит.

***

      Шестое чувство Мастера Меча никогда не подводило Хана, вот и сейчас оно трубило, что происходит что-то неприятное для него и Кейл-нима. — Эй, что это со стариком? — не выдержав, выдохнул Шароль, за что получил от Катрин лёгкий недовольный взгляд.       Но, по правде говоря, все задавались этим вопросом. Особенно когда директор Хогвартса слегка помахал остальным директорам и велел, кажется, подозвать Кейла. Все они внимательно рассматривали бумажку.

***

— Кейл, ты ничего об этом не знаешь? — поинтересовался маразматик, пока названный старался не умереть на месте от головокружительной боли в висках.       На кусочке пергамента было ясно видно: «Чемпион Махотокоро – Чхве Хан». «Сомневаюсь, что это подарок Богини Магии, она бы не стала писать другую школу, а скорее всего для больших проблем выбрала Хогвартс. К тому же, хоть она и сумасшедшая, но не стала бы так вымещать свою злобу», — задумался Кейл, в голову постоянно лезли непрошенные мысли о том, что кореец, скорее всего, не стал бы учиться в Японии. — «Тем более работа проделана грубо, явно не магией, хотя и достаточно искусно. Это кто-то из моего окружения? Но кто мог бы перейти черту и бросить? Оно никому не нужно. И судя по взгляду этого панка, это также не он, раз не понимает, что происходит». — Я думаю, что Чхве Хан, как студент по обмену захотел защитить честь своей школы. Понимаете, это понятие у него на родине намного более значимо чем здесь, в Англии, представьте какого ему было, ведь и ученики остальных школ так рвутся, — тихо проговорил он, стараясь выглядеть отцом, который не доглядел за ребёнком.       Альбус пару секунд вглядывался к нему в лицо, а потом позвал к ним ещё и Бегмэна с Краучем. Два директора других школ молчали, не смея пока лезть, но позже, кажется, случится скандал.       Представители министерства быстро что-то прикинули, а потом выдали своё согласие на это, раз уж Кубок уже выбрал ученика и ничего с этим не сделать.

***

— Что же там происходит? — Катрин была очень обеспокоена таким собранием. — Неужели вылетел пустой пергамент от нашей школы? — А что? Ты не рада, что никто из наших не будет участвовать? — усмехнулся Винцент, а потом сразу добавил. — Шутка! Шут-ка! Не злись. Может просто у кого-то очень плохой почерк или что-то такое. Я уверен, что это не серьёзно! Вон, смотри они уже расходятся, кажется, их лица даже не слишком суровые, а директор Шармбатона даже улыбается! А глянь на кислую рожу Дурмстрангца, ему явно не нравится, к чему они пришли. — Ах, заткнись хоть на секунду, они кажется, сейчас продолжат, — попросила Маизон, чувствуя как Чхве Хан всё больше напрягается.       Кончики пальцев мечника стали невероятно холодными, будто что-то серьёзное надвигается. Ему это не нравилось, всё-таки Кейл-ним явно выглядел не очень хорошо, будто у него что-то случилось. Но что такого там могло быть? — Извиняемся за заминку, — улыбнулся ученикам Дамблдор, он сиял, в отличие от Каркарова, который, кажется, медленно надувался всё больше. — Но у нас внезапное участие ещё одной школы!       Винцент внезапно замер, когда его улыбка сползла с лица. Он весь будто побледнел и с ужасом посмотрел на Хана. — Ты кинул имя в Кубок? — почти уверенный в своей догадке спросил мальчик.       Катрина открыла губы, на её лице читалось осознание. Ведь их друг был единственным учеником, изначально не принадлежащим какой-либо из трёх основных школ. — Чхве Хан, — её голос дрожал, кажется, она волновалась, но быстро собралась. — Ты объяснишь нам потом?       Мечник машинально кивнул, соображая, как так могло выйти, хоть Дамблдор ещё и не назвал его имя, объясняя ситуацию, даже пошутив про что-то. Но он, во-первых, доверял своим друзьям, во-вторых, не был таким уж недогадливым, в-третьих, всё понял по лицу Кейл-нима. Кореец явно не бросал ничего в этот Кубок, ведь не хотел подводить своих друзей и их маленькую семью. — "Чемпион Махотокоро - Чхве Хан!", — наконец громко произнёс директор Хогвартса.       Друзья нового чемпиона поморщились, но аккуратно подтолкнули друга встать под аплодисменты. Большинство учеников Хогвартса уже догадалось, о ком шла речь, поэтому не были ошеломлены, что тот встал. Учащиеся Дурмстранга и Шармбатона тоже частично присоединились. Помогло то, что Хан ничем особо не славился, но при этом его репутация ничем не была испорчена. Его наоборот любили за то, что тот был близок с Мистером Хенитьюз, так что через него всегда можно было что-то попросить, если действительно кто-то нуждался в этом.       Краем глаза Чхве Хан заметил Седрика, который ободряюще кивнул ему со своего места. Кажется, действительно нечего было переживать, никто из друзей, по крайней мере, не был расстроен, а Кейл-ним не выглядел разочарованным в нём.       Юноша ровным шагом прошёл по залу, потом слегка остановился у профессорского стола, чтобы поймать взгляд красноволосого. Тот был нейтрален, это говорило о том, что переживать не о чём в принципе, так что теперь уже бодрый Чхве зашёл в дверь, где исчезли два ученика до него.       Он очутился в комнате чуть больше спальни красноволосого профессора в этом замке. На стенах висели портреты людей в причудливой одежде, было легко догадаться, что это волшебницы и колдуны прошлых лет, если бы он знал историю, может даже кто-то бы показался ему знакомым. Напротив двери находился красивый камин, в котором, слегка треща, пылает огонь.       Несколько лиц с портретов повернулись к нему, но особого внимания не обратили, приняв, наверное, за Чемпиона Хогвартса. Но тут же к ним прыгнула в раму одна дама, находившаяся на полотне, рядом со входом в обеденный зал, кажется, она что-то подглядела через щель в двери. Эта леди начала докладывать друзьям о событиях. Те уже с большим интересом начали обсуждать юного волшебника.       Виктор Крам, и Флёр Делакур стояли у камина, слегка на расстоянии друг от друга. На фоне яркого пламени их тёмные силуэты выглядели слегка размытыми и нечёткими, но Чхве Хан на это просто пожал плечами, ему было всё равно. Крам, ссутулившись и о чём-то сосредоточенно думая, притулился к каминной полке, мечник мог определить, что тот стоит там с самого своего появления здесь. Флёр Делакур слегка наклонила голову, заметив не очень типичные для европейцев черты лица вошедшего. — Ты не отсюда? — поинтересовалась она, когда он подошёл ближе, Крам до сих пор притворялся каменной статуей. — Из Кореи, — подтвердил Хан. — О, прекрашшно! Никогда не была в Азии. Могу узнать Ваше имя? — улыбнулась красавица, явно пытаясь его очаровать. — Чхве Хан, — парень пытался быть вежливым. — Ты плохо владеешь английфким? Или ошшень смущён? — подойдя ближе, посмеялась Флёр.       Кореец помотал головой, а потом он подумал, что нужно развеять недопонимание: — Я представляю не Хогвартс, а Махоутокоро.       Волшебница распахнула свои до ужаса красивые глаза, а рот приобрёл форму буквы 'о', но потом она быстро улыбнулась, выглядя слегка смущённой. Крам приподнял бровь, всё-таки, кажется, обратив внимание на их разговор. — А я и не знала, что эта школа присоединиться к нам! — Делакур быстро нашла тему для нового разговора.       Чхве Хан, если честно, сам не ожидал, но ничего ей об этом не сказал - незачем. Он скорее больше прислушивался к залу, где, кажется, выбрали Чемпиона и для Хогвартса. — Сейчас сюда кто-то зайдёт, — предупредил новых знакомых Чхве Хан, услышав своим острым слухом шаги, казавшиеся знакомыми.       Все обратили своё внимание на дверь. В неё вошёл Седрик Диггори, когда дверь открылась, можно было услышать как Хаффлпафф приветствовал его. Хан сразу же улыбнулся к другу, который выглядел слегка потеряно. Ему улыбнулись в ответ и закрыли дверь. — Полагаю, они должны быть действительно рады, что мы оба зашли в эту дверь, не обижайся, что с тобой было не так. Все просто были слегка удивлены, — мягко попытался приободрить друга Седрик, подойдя и положив руку ему на плечи. — Мне было всё равно, — равнодушно ответил Мастер Меча, так как незнакомцы его мало волновали.       Флёр отошла от них на своё прежнее место, слегка смутившись, что присутствует при слегка приватном разговоре, ведь она не была их другом. — Да, конечно, — кивнул Диггори, понимая, что Хану скорее было бы обидно, если бы его друзья отвернулись от него в такой момент. — Кстати, Катрина и Винцент казались обеспокоенными тобой, но не злились.       Чхве Хан не понял почему тот это сказал, но был рад, что друг так заботиться о нём, чтобы рассказать всё, что мог узнать со своего места. — А ещё Профессор Хенитьюз, передал мне записку, когда я проходил профессорский стол, — протянул сообщение на салфетке юноша, поясняя что это.       Хан тут же взял её. На ней красовалось всего несколько слов: "Ко мне. После того, как все заснут". Диггори случайно заметил надпись и слегка был смущён. — Вы в таких отношениях? Рин была права? — тихо шепнул он, наблюдая за заинтересованным взглядом Флёр. — Что? — не понял Чхве.

***

      Кейл слегка расслабился, медленно сползая вниз по креслу. К сожалению, его заметила Макгонагалл, прожигая взглядом, поэтому ему пришлось выровняться обратно. Голова трещала.       Но краем глаза он заметил, что в углу зала произошло какое-то движение. Присмотревшись, он заметил Рона, который привлекал его внимание. Кажется, он всё это время наблюдал за ними с помощью Раона, стоявшего рядом с дворецким вместе с Хонгом. Почему-то младший ребёнок выглядел виноватым и расстроенным. Хенитьюз смотрел на них в недоумении, но понял, что Раон сделал так, чтобы их видел только он.       Рон слегка поклонился, а потом указал на печального ребёнка. Тот что-то начал жестами объяснять, не подходя ближе. «Так это Раон сделал... Нужно ограничить его общение с местными девочками, у них какие-то странные идеи, в этих книгах. Хотя, наверное, это часть взросления. Эти дети, эх...» — подумал Кейл, незаметно давая им знак уходить.       Седрик как раз скрылся в двери, а старый маразматик начал говорить: — Превосходно! Мы теперь знаем имена чемпионов. Я уверен, что могу положиться на всех вас, включая учеников Шармбатона и Дурмстранга. Ваш долг - оказать полную поддержку друзьям, которым выпало защищать честь ваших школ. Поддерживая своих чемпионов, вы внесёте поистине неоценимый вклад.       Дамблдор внезапно остановился, и все сразу поняли почему. А Кейл лишь потёр уголки глаз, они устали смотреть на эти нелепые события вокруг него.       Кубок огня покраснел. Посыпались искры. В воздух взметнулось пламя и выбросило ещё один пергамент. Пятый за вечер.       Дамблдор не раздумывая протянул руку и схватил его, будто уже был подготовлен, глаза Кейла сощурились. Поднёс к огню и воззрился на имя. Повисла длинная пауза. Дамблдор смотрел на пергамент, весь зал смотрел на него, ведь это случилось второй раз за вечер, но сейчас произошло что-то ещё более странное, судя по тому, что никого не подозвали. Наконец он кашлянул и прочитал: — "Гарри Поттер".       Кейл с жалостью посмотрел на этого несносного ребёнка со странным характером. Никто не заслуживает столько неприятностей в столь юном возрасте.       Кажется, Гарри смотрел на него с отчаяньем в ответ, когда шёл к столу преподавателей, будто найдя в нём единственный остров спокойствия и равнодушия к ситуации. И у него были причины.

***

      Гарри сидел как громом поражённый. Он, вероятно, ослышался. Может, это сон? Но нет, кажется, всё происходит на самом деле. На самом деле намного реальнее чем в прошлом году, будто он проснулся спустя долгое время. Большая часть преподавателей и учеников устремили на него изумлённые взгляды, всё было намного хуже чем с Чхве Ханом.       Никаких аплодисментов, только жужжание, как будто в зал залетел рой рассерженных пчёл, все что-то шептали соседям, не отводя от него глаз. Кто-то встал, чтобы лучше рассмотреть приросшего к стулу Гарри, он будто стал статуей, еле дыша.       Профессор Макгонагалл в этот раз не сидела на месте,а стремительно встала из-за стола, обойдя Людо Бэгмена, подошла к Дамблдору и что-то горячо прошептала ему. Директор школы нахмурился, а Гарри почувствовал, что его уши начинают гореть под всем этим вниманием.       Гарри повернулся к Рону с Гермионой. Все гриффиндорцы глядели на него, разинув рты. Почему-то он почувствовал себя ещё хуже чем до этого, кажется, все злились на него или осуждали. Такое внимание было неприятным, будто куча жуков забрались под кожу и бегали там без остановки. — Это не я бросил в Кубок своё имя, — растерянно проговорил Гарри, пытаясь им доказать, что он не виноват, чтобы избавиться от этого внимания. — Вы же знаете, это не я. Правда не я!       Рон с Гермионой ответили ему не менее растерянным взглядом, но в них чувствовалось, что они были невероятно расстроены, особенно первый.       Профессор Дамблдор за профессорским столом выпрямился и кивнул Профессору Макгонагалл. Та отошла к своему месту. — Гарри Поттер, — сказал он, — подойдите, пожалуйста, сюда. — Иди, — шепнула Гермиона, подтолкнув.       Мальчик почувствовал, что его предали, но в этот момент нельзя было иначе, он это понимал. Гарри поднялся на ноги, запутался в полах мантии и, спотыкаясь, побрёл к преподавательскому столу. Слева и справа столы Гриффиндора и Пуффендуя, ученики которых беспрерывно что-то говорили друг другу. «Какой долгий путь – шагать ещё и шагать!» — пронесло у него в голове.       Жужжание становится громче, взоры всех сопровождают его, как лучи прожекторов. Гарри искал хоть что-то, за что можно было бы зацепиться взглядом, успокоить нервы.       Тут он заметил как всегда равнодушный взгляд красно-карих глаз. В любой другой момент он бы от них отвернулся, ему всегда этот профессор казался очень подозрительным и странным. Гарри никогда не нравился Господин Хенитьюз, а ведь даже особых причин не было.       Они смотрели друг другу в глаза. Поттер почувствовал, что тонет в этих кровавых омутах, будто его душу полностью изучают, ничего не оставляя без внимания. Однако, от чего-то стало легче. Этот человек его не осуждал, не был расстроен, просто смотрел. Это дало ему сил ускорить и выровнять шаг, чтобы дойти.        И вот наконец он смотрит прямо в глаза Дамблдора, под взглядами всех сидящих за столом для преподавателей. Ему кажется, что Кейл ему слегка кивает, будто успокаивая. «Это он положил моё имя в Кубок? Он не кажется удивлённым или что-то типо того?» — нахмурил брови мальчик, но тут же отогнал эту мысль, этот человек мог сделать это открыто, если бы хотел, он был в этом уверен. — Тебе в ту дверь, Гарри, — без улыбки произнёс директор, заметив, что тот встал как вкопанный.       Гарри двинулся вдоль стола. Прошёл мимо Хагрида, тот не подбодрил его, не подмигнул. Потрясён не меньше самого Гарри и смотрит, как все, с недоумением. Это слегка задело, наверное, он был ближе всего именно с ним, а поддержку нашёл в том, кого опасался.       Гарри отворил дверь и огляделся. Повсюду висели портреты. Люди на них будто ждали его.       Все они были уже повернуты к Гарри. Сморщенная, как печёное яблоко, ведьма выскочила из рамы, впрыгнула в соседнюю к волшебнику с моржовыми усами и что-то зашептала ему на ухо.       Виктор Крам и Флёр Делакур стояли у камина, хотя девушка почему-то старалась подойти поближе к Чхве Хану и Седрику Диггори, которые явно до этого о чём-то говорили всего в трёх шагах от входа. Все их тёмные силуэты выглядели до странности внушительно, особенно из-за того, что комнатку освещал только камин.       Крам, стоял дальше всех, о чём-то задумавшись, его спина была сгорблена, делая его фигуру меньше, но голова всё равно была повёрнута в сторону учеников Хогвартса, будто он прислушивался к диалогу ранее, явно прерванному Гарри. Седрик Диггори слегка прислонился к Чхве Хану, стоящему как столб, явно что-то тихо рассказывал - решил Поттер.       Флёр Делакур, как самая, очевидно, коммуникативная в этой комнате, откинув назад волну белокурых волос, повернулась к Гарри и сделала шага три на встречу, остановившись рядом с хаффлпаффцами. — В чём дело? — спросила она. — Надо вернуться в зал?       Девушка, видно, подумала, что Гарри за ними послали судьи или появилось какое-то сообщение для них. «Как же им объяснить, что случилось?» — Гарри не знал, что им сказать.       Он молча стоял и смотрел на четырёх чемпионов. Какие они все высокие, совсем взрослые! Даже Чхве Хан, чей возраст определить было трудно из-за непривычки, смотрелся внушительнее чем раньше.       Позади Гарри послышался дробный стук шагов, и в комнату вбежал Людо Бэгмен. Краем глаза мальчик заметил, что Флёр фыркнула, явно чем-то раздосадованная. Что за разговор он прервал? — Невероятно! — воскликнул чиновник министерства, схватив руку младшего человека в комнате. — Необычайное происшествие! Джентльмены… леди, — обратился он к чемпионам, таща Гарри к камину. — Позвольте представить вам, как бы удивительно ни звучало, уже пятого чемпиона, участника Турнира!       Виктор Крам расправил плечи, оглядел Гарри с головы до ног, и его хмурое лицо потемнело. Юный волшебник подумал, что это действительно странно, что участников всё больше, естественно, никому бы не понравилось прибавление соперника. Или он считал, что Поттер слишком мал, было трудно понять его мысли.       Седрик вопросительно переводил взгляд с Бэгмена на Гарри, как будто ослышался. Но Чхве Хан быстро положил ему на плечо свою ладонь, как бы прося не комментировать. Они обменялись взглядами. Было непонятно, поняли ли они друг друга, но оба нашли в себе силы сохранить молчание.       Что до Флёр? Она взмахнула блестящей волной волос, как будто не делала это же действие полминуты назад, и с улыбкой промолвила: — О-ля-ля! Очень весёлая шутка, мисье Бэгмен!       Гарри поймал злобный взгляд корейца. Ему стало вдруг интересно, он оскорбился сам, будучи нежданным участником, или хотел начать защищать его. В любом случае, мальчик бы предпочёл второе, всё-таки их ситуации были похожи и он мог бы получить хотя бы сочувствие. — Шутка!? — Бэгмен ещё не пришёл в себя. — Да нет же! Какая шутка!? Имя Гарри только что выскочило из Кубка. Да и тем более! У нас уже пять волшебников! Разве это не прекрасно?       Крам чуть сдвинул густые брови, размышляя о чём-то своём. Седрик пребывал в вежливом недоумении, стараясь не смотреть Гарри в глаза, всё-таки Хан это одно, а просто знакомый это другое. А Флёр нахмурилась, она не была рада такому развитию событий. — Это ошибка! — В голосе её звучало презрение, она стала картавить чуть сильнее под влиянием эмоций. — Он не может соревноваться. Он ошшень маленький!       Её большие и безусловно красивые глаза прошли по Гарри, оценивая. Это безусловно отличалось от того, как это делал Профессор Хенитьюз, тот не был слишком пристрастен. — Да, но случилось чудо, — Бэгмен потёр гладкий подбородок и улыбнулся Гарри, мальчик наконец понял, что его, кажется, так пытались успокоить, но его защитник вдруг стал не очень ясно пояснять. – Вы ведь знаете, возрастное ограничение наложили в этом году в целях безопасности. И раз его имя выскочило из Кубка… Думаю, теперь уже ничего нельзя поделать! Хоть и противоречит правилам. Вы обязаны… А Гарри придётся приложить все усилия. Тем более, кажется, вы приняли Чхве... Как тебя там?       Дверь позади чиновника и мальчика опять отворилась. Вошли профессор Дамблдор, Мистер Крауч, Профессор Каркаров, Мадам Максим, Профессор МакГонагалл и Профессор Снейп, буквально тянувший за рукав Профессора Хенитьюз, чтобы тот не ушёл. В открытую дверь на какую-то секунду из зала ворвался гул возбуждённых голосов, даже слышался лёгкий смех. — Мадам Максим! — негодующе воскликнула Флёр, бросаясь к своему учителю. — Они говорят, что этот Пти Гарсон тоже примет участие. Но он же маленький! Ладно месье Чхфе Хан, но этот!       Безмолвное изумление Гарри хотело смениться гневом, но что-то вдруг дало ему понять. А почему он злится? Флёр ведь права, ему нельзя было участвовать.       Мадам Максим выпрямилась во весь исполинский рост. Макушка красивой головы задела канделябр со свечами, обтянутый атласом внушительный бюст заколыхался. Кажется, ей тоже было что сказать. — Дамблёдорр! Кес-кёсе? Что сие означает? — властно промолвила она, указывая на Поттера и на мгновение задерживая взгляд на корейце. — Если Вы смогли опрафдать участие штвёртого ушасника, то пятый это перебор. — Я тоже хотел бы это знать! — поддержал французов профессор Каркаров. На лице его застыла каменная улыбка, синие глаза превратились в льдинки. — Два, нет, даже почти три, чемпиона от Хогвартса!? Что-то не припомню, чтобы школа - хозяйка Турнира - когда-нибудь выставляла двух и более чемпионов. Или принимала решение о допуске ещё одной школы. Может, я плохо знаком с правилами? — с его губ слетел ехидный смешок, но тут же замер на губах, когда он столкнулся со взглядом Чхве Хана. «Как хорошо, что я не один...» — подумал Гарри, хоть и знал, что это эгоистично - радоваться тому, что нападают не только на него. — Импоссибль, — Мадам Максим опустила огромную, унизанную прекрасными опалами руку на плечо Флёр, её голос тоже повысился, так что картавость стала очень явной. — Огвагтс нельзя выставить двух чемпионов, это не есть спгаведливо. — Мы были уверены, Дамблдор, что запретная линия допустит к участию в конкурсе только учеников старших курсов, — каменное выражением не сходило с лица Каркарова. – Иначе мы привезли бы сюда куда больше претендентов. Тем более, что Кубок выбирает по два, а то и по три школьника. — Каркаров, это всё проделки Поттера, — вкрадчиво произнёс Снейп, его чёрные глаза зло поблёскивали, когда он всё ещё держал за руку смирившегося Профессора Хенитьюз, который только потирал виски от всего это шума. – Вины Дамблдора нет в том, что Поттер нарушил правила Турнира. Этот негодный мальчишка с первого дня появления в школе только и делает, что нарушает правила. Что касается Чхве, он никогда не был компетентен в том, чтобы следовать инструкциям, что прекрасно показывает нынешняя ситуация. — Благодарю, Северус, — отчеканил Дамблдор.       Снейп умолк и отошёл в сторону, но глаза его продолжали метать злобные искры. Его рука сжала запястье Профессора Хенитьюз ещё сильнее, тот поморщился, и именно тогда Чхве Хан наконец подал голос: — Отпустите Кейл-нима.       Снейп посмотрел на парня, чью руку он непроизвольно взял и отпустил, извинившись. Ему было не очень привычно отвечать за взрослого человека, который явно не хотел за ними следовать. Тот лишь пожал плечами, подумав, что заслужил, всё-таки Раон доставил множество неприятностей именно этому профессору.       Дамблдор проницательно взглянул на Гарри, тот не отвёл взгляда, пытаясь уловить выражение его глаз сквозь половинки очков. Ему стало интересно, как бы посмотрел на него директор, что бы он почувствовал? Насколько это бы отличалось от Хагрида или Хенитьюза? — Это ты, Гарри, бросил в Кубок своё имя? — прозвучал вопрос Дамблдора.       Почему-то Гарри стало неуютно. Разве директор не видит, что это не так? Что тот вообще думает о нём? Почему никогда, никогда, не говорит ничего прямо? — Нет, — под прицелом всех взглядов ответил Гарри, незамедлительно, несмотря на свои размышления.       Снейп ехидно(а ехидно ли?) хмыкнул, выразив недоверие части присутствующих. Кейл никак не отреагировал, кажется, общаясь глазами с Чхве Ханом. У них какой-то свой язык жестов или что? — Может быть, ты просил кого-то из старших бросить в Кубок твоё имя? — снова спросил директор Хогвартса, на мгновение посмотрев на Кейла, как бы намекая(или Поттеру просто показалось?). — Нет, — твёрдо ответил Гарри, ему не хотелось подставлять профессора, который явно сейчас был на его стороне. — Он говорит неправда! — воскликнула мадам Максим, тоже, похоже, заметив, что история складывается слишком подозрительно. — А во что из этого Вы не верите, Мадам? — просто спросил Профессор Хенитьюз, наконец заговорив.       Женщина на несколько мгновений задумалась, почему она не верит мальчику. — Тогда как ше ефо имя попасть в Кубок? — задала вслух она вопрос, который волновал всех.       Кейл пожал уставшими плечами, параллельно разминая их: — Откуда мне знать? Но разве по ребёнку не видно, что всё это для него оказалось большей неожиданностью чем для нас?       Снейп удивлённо посмотрел на молодого человека. Кажется, он не ожидал, что тот станет защищать мальчика, которого, как все знали, тот не слишком лелеял в отличие от других профессоров.       Но Гарри почувствовал, что не всё тут так просто, почему Чхве Хан, смотрящий на Кейла выглядел так, будто они кого-то ждали? — Гарри не мог бы пересечь запретную линию, — Макгонагалл также присоединилась к линии защиты Поттера, — даже если бы захотел. В этом нет никакого сомнения. Или вы хотите сказать, что наш директор некомпетентен?       Поттер, да и все присутствующие, кто смотрели в этот момент на красноволосого заметили, что у того поднялся уголок губ. Неужели тот действительно так думает о их директоре? — Да... Тогда, наверное, ошибся сам Дамблёдорр, — пожала плечами Мадам Максим, не желая сдавать позиции. — Наверное, ошибся, — согласился Дамблдор. — Это не так, — покачал головой Кейл. — Я видел, что Кубок не пропускал учеников, пытавшихся его обмануть. Вы бы это прекрасно знали, если бы посетили совсем недавно больничное крыло с бедными студентами. — Дамблдор, Вы же прекрасно знаете, что не ошиблись, — вспыхнула МакГонагалл, игнорируя, что её единственный союзник вёл себя не совсем как подобает в подобной ситуации. – Всё это глупости. Гарри не подходил к линии. Не обращался ни к кому из старших учеников. Дамблдор в этом уверен. Полагаю, этого объяснения достаточно! К тому же Господин Хенитьюз прав, линия множество раз доказала свою эффективность! — она смерила сомневающегося Снейпа презрительным взглядом, тот на это стал удивительно похож в своей пассивности на красноволосого профессора. — Мистер Крауч, мистер Бэгмен! — в голосе у Каркарова появились льстивые нотки, Снейп и Хенитьюз одинаково фыркнули от явной наигранности. — Вы - наши беспристрастные судьи. И вы, конечно, согласны, что происшедшее противоречит правилам Турнира? Никак нельзя было допустить присутствия четвёртого участника, ни то что пятого!       Бэгмен вытер носовым платком круглое мальчишеское лицо и глянул на Крауча. Тот стоял в тени, в нескольких шагах от камина. Полумрак старил его, делал похожим на призрака, Гарри поёжился, предпочитая наблюдать за двумя, на его взгляд, самыми подозрительными профессорами, которые сейчас до смешного напоминали друг друга. Но тут Крауч заговорил обычным брезгливым тоном. — Мы должны строго следовать правилам. А в них написано чёрным по белому: тот, чьё имя выпало из Кубка, обязан безоговорочно участвовать в турнире. Именно поэтому изначально был допущен Господин Чхве и его школа. И именно поэтому нет смысла исключать теперь Господина Поттера. — Ну, конечно! Барти знает правила как свои пять пальцев! — просиял Бэгмен и взглянул на протестующих гостей, как бы говоря: спор завершён.       Почему-то Гарри на секунду показалось, что Людо хотел уйти не меньше Кейла и Северуса, стоявших в углу. — Я настаиваю на том, чтобы увеличить число моих подопечных, получивших доступ к Кубку огня, — Каркаров отбросил подобострастный тон, улыбка сползла, лицо злобно исказилось, он не хотел отступать от своего понятия справедливости. – Зажгите его ещё раз. Все школы должны иметь равное число чемпионов. Это, Дамблдор, будет честно! — Поймите, Каркаров, это невозможно, — возразил Бэгмен. — Кубок огня погас, и его разожгут не раньше следующего Турнира. — Которому мы объявим бойкот! — взорвался Каркаров. — После всех встреч, переговоров, компромиссов я ничего подобного не ожидал! И готов хоть сейчас бросить всё и уехать.       Кейл поднял руку, привлекая всеобщее внимание, и, тем самым, перебивая директора Дурмстранга. Другой рукой тот водил по складке между бровей. Гарри заподозрил, что их Профессора мучают постоянные мигрени. — Господин Каркаров, неужели вы видите в Поттере угрозу? Прошу заметить, что все испытания будут подготовлены с учётом знания старших курсов. Вы вообще уверены, что мальчик сможет выйти с турнира целым и невредимым? Я не вижу смысла ВАМ протестовать, — выплюнул Хенитьюз, а потом снова замолчал, будто задумавшись о своём.       Все наблюдали как в тот же момент Чхве Хан подошёл к красноволосому, передавая тому в руки какой-то стакан. Кейл на мгновение замер, а потом выпил слегка поморщившись. «Это какой-то алкоголь?» — подумал про себя Поттер, совсем не подозревая, что это концентрированный выжатый лимон. — «И откуда Хан его достал?» — Кейл прав. Это - пустая угроза, Каркаров, — прохрипел голос у двери. — Ты не сможешь отозвать своего чемпиона. Как сказал Дамблдор, чемпионы связаны магическим контрактом. Хотят они или нет, им придётся участвовать в Турнире. Что, не согласен?       В комнату вошёл Грюм и, хромая, подошёл к огню, демонстративно не замечая юношу, с которым согласился, слегка толкнув его плечом. Каждый его шаг сопровождался стуком, издаваемым правой ногой. — Согласен? – переспросил Каркаров. — Боюсь, я не совсем тебя понял, Грюм.       Каркаров держался высокомерно, показывая всем, что слова Грюма не достойны его внимания, но профессора выдали руки, судорожно сжавшиеся в кулаки. А ведь чуть не сбили с ног не его. — Неужели? — спокойно продолжал Грюм. — Тогда слушай. Всё очень просто. Кто-то опустил в Кубок имя Поттера, точно зная, что, выпади его имя, ему придётся участвовать в Турнире, пусть хоть небо обрушится. Также, как например, все сразу признали участие школы Махоутокоро, хотя её представителя даже не было рядом. — Значит, месье успешно помог Огвагтсу откусить от одного яблока два раза, — подытожила мадам Максим, слегка вздыхая и сочувственно смотря на хрупкую фигуру Кейла, которого поддержал после толчка Хан. — Полностью с вами согласен, – кивнул Каркаров. — И я намерен подать протест в Министерство Магии и Международную конфедерацию колдунов… — Уж кому бы подавать протест, так это Гарри Поттеру, — прохрипел Грюм. — Но смешно сказать, я ещё и слова от него не слышал. А ведь даже совсем непричастные к этому лица успели произнести маленькую речь. — Ему чего делать пготест!? — топнула ножкой Флёр Делакур, изящно поднимая бровь. — Палец пальцем не стукнул, и чемпион! Мы много месяц трудились, мечтали стать чемпион. Такая честь для всей школы. За тысяча галеон многие готовы отдать их жизнь! Да даже месье Чфе Хан гшешил представить свою школу! — А может, кто-то и хочет, чтобы Поттер отдал жизнь на этом Турнире? Как правильно заметил Кейл, не факт, что тот останется невредим, как минимум, — Грюм явно силился придать голосу мягкость.       После этих слов в комнате воцарилось гнетущее напряжение, нарушаемое звуком огня в камине.       Не на шутку встревоженный, Людо Бэгмен, нервно переступив с ноги на ногу, прервал молчание: — Грюм, старина, что вы такое говорите?! — Как всем нам известно, Грюм считает утро пропащим, не раскрой он к обеду полдюжины заговоров, — Каркаров перешёл к прямым оскорблениям. – Ему всюду мерещится опасность. Небось и студентам тоже внушает. Мягко говоря, странное свойство для преподавателя, который учит, как защищаться от Тёмных Искусств. Но вам, Дамблдор, конечно, виднее, — тут мужчина не удержался, не забыв многозначительно посмотреть на болезненного вида Кейла, стоящего под охраной ученика. — Мне мерещится? — вновь захрипел Грюм. — Фантазия разыгралась? Да поймите, подложивший в Кубок имя Поттера обладает огромной волшебной силой! — А доказательства, месье? —Мадам Максим всплеснула ручищами, чуть не уронив Флёр. — Маг сумел обмануть предмет, обладающий исключительными магическими свойствами. Только мощнейшее заклятие Конфундус могло заставить Кубок забыть, что в Турнире должны участвовать три школы. Ведь чтобы Кубку не из кого было выбирать, надо иметь в школе всего одного претендента. Тому, например, свидетельство Чхве Хан. И скорее всего, имя Поттера подложили от некой пятой школы.       Тут Кейл был вынужден прервать Каркарова, было начавшего говорить: — Если говорить о Чхве Хане. Получается, его имя попало в Кубок уже после этого. Ведь, действительно , школы должно было быть всего три. Так как же Кубок принял Махоутокоро?       Все замерли. Действительно. У них было более чем достаточно доказательств, что всё произошло не случайно. И уж тем более не по вине двух школьников, попавших в эту ситуацию. — Сдаётся мне, вы чрезвычайно много об этом думали, господа, — холодно заметил Каркаров. – Занятная гипотеза. — Почему же я должен молчать, когда дети попали в смертельную игру не совсем по правилам? — приподнял бровь Кейл.       Гарри, если честно, был рад. Во-первых, Снейп, чьё лицо стало достаточно тусклым из-за защиты Хенитьюза, потихоньку вздыхал рядом. Во-вторых, действительно были доказательства, что не его виной была вся эта ситуация. В-третьих, похоже, Профессор Хенитьюз не ненавидел его так сильно, как казалось со стороны.

***

— Вам есть что сказать? Или вы хотите дальше обвинять детей? — поинтересовался Кейл, чувствуя спиной взгляд Грюма, от которого шли мурашки, но Чхве Хан рядом давал уверенность, что его защитят в случае чего. — Аластор! — предупреждающе остановил Грозного Глаза Дамблдор, когда тот попытался ещё что-то сказать, а потом смягчил свой тон, смотря на юношу. — Кейл, мой мальчик, тоже послушай.       Гарри, похоже, если читать замешательство на его лице, не понял было, к кому директор обратился. Но, по прояснению на лице мальчишки стало понятно, что тот мигом сообразил, вряд ли Грозный Глаз настоящее имя Грюма. А также что в полном духе их Директора называть такого молодого человека не более чем мальчиком. Грюм прикусил язык, но с удовольствием поглядывал на залившегося краской Каркарова. Кейл же скривился почувствовав отвращение. — Нам неизвестно, как это могло произойти, — обратился Дамблдор к присутствующим, обводя всех проницательным взглядом. — Но иного выхода нет. Кубок выбрал ещё одну школу и двоих претендентов для Хогвартса: Седрика и Гарри. И им ничего не остаётся. — Но Дамблёдорр… — Дорогая Мадам Максим, а Вам иной выход известен? Буду рад выслушать, — слишком сладко, на вкус Кейла, проворковал старый маразматик.       Но Мадам Максим всё-таки не проронила больше ни слова, она просто клокотала от гнева. И не только она. Каркаров злился не меньше. Один только Бэгмен был охвачен радостным спортивным волнением, из-за чего Хенитьюз задался вопросом: не болен ли он чем-то, если ощущал обстановку хуже Чхве Хана. — Ну что ж, — потёр он руки и улыбнулся. — Пора дать чемпионам соответствующие инструкции. Эта честь, Барти, представлена тебе. Не возражаешь? — Да, да… Инструкции, – очнулся Крауч от своих мыслей, Хенитьюз удивился, что никто не понял, что этот человек находится под контролем, его заторможенность была очевидна. — Первый тур…       Чиновник подошёл к камину. Тут уж все должны были увидеть. Вокруг его глаз залегли глубокие тени. Тонкую, как папиросная бумага, кожу избороздили морщины. "На Кубке мира он выглядел куда лучше" — так описывал ситуацию Гарри в книгах, Кейл был согласен. Хотя Хан бы сказал, что в худшие месяцы сам Хенитьюз выглядел не лучше. — Первый тур проверит вашу смекалку, — принялся тем за объяснения Крауч. — Мы не посвящаем вас в то, какое испытание вам предстоит. Для волшебника крайне важно действовать смело и находчиво в неожиданных обстоятельствах.       Кейл подумал, что это очень глупо, вспоминая, что именно заключает в себе этот этап. Всё-таки драконы, даже в этом мире, и даже под контролем, были существами могущественными. Никто не знал, как бы участники выжили, если не узнали бы всё заранее. — Первый тур состоится двадцать четвёртого ноября в присутствии зрителей и судейской бригады. Участникам Турнира воспрещается принимать от учителей хоть какую-то помощь, — это Крауч выделил, будучи осведомлённым о том, что Кейл и Чхве Хан были как минимум друзьями. — Единственное оружие чемпиона - волшебная палочка.       Краем глаза Хенитьюз заметил как приуныл после этих слов Чхве Хан, трогая 'безопасную' копию своего меча на поясе. — По окончании первого тура вы получите инструкцию для второго. Учитывая затраты сил и времени для подготовки к Турниру, чемпионы освобождаются от годовых экзаменов. По-моему, это всё, Альбус? — повернулся Крауч к Дамблдору. — Да, всё, — директор Хогвартса взглянул на Крауча с лёгким беспокойством, но Кейл знал, что тот на самом деле равнодушен к состоянию этого человека, стало мерзко. — Может, Барти, вы переночуете в замке? — Меня ждут дела в Министерстве. У нас сейчас непростые времена. Вместо меня остаётся молодой Уэзерби… большой энтузиаст… По правде говоря, даже слишком большой… — Ну хотя бы выпейте на дорогу, — предложил Дамблдор, а потом резко глянул на красноволосого. — К сожалению, Мистер Хенитьюз, даже если вы попросите я не смогу Вас взять, у нас будет рабочий разговор.       Многие на маразматика посмотрели с недоумением, но Кейлу захотелось улыбнуться, к сожалению, нельзя было. Он состроил печальное, очень скорбное лицо, а потом коротко кивнул. — Оставайтесь, Барти. Я вот остаюсь! — радостно возвестил Бэгмен, разрушая неловкий момент. — В Хогвартсе сейчас куда интересней, чем в вашей конторе. — Нет, Людо, не могу, — в обычной категорической манере отказался Крауч. — Профессор Каркаров, Мадам Максим, от рюмочки на ночь, надеюсь, не откажетесь? — подмигнул Дамблдор.       Но Мадам Максим уже опустила руку на плечо Флёр, и они быстро пошли к двери, что-то лопоча по-французски. Каркаров поманил Крама, и они, не сказав больше ни слова, тоже поспешили уйти. — Гарри, Седрик, Хан, советую вам сейчас же идти к себе, — улыбнулся Дамблдор своим чемпионам. – Не сомневаюсь, и Гриффиндор, и Хаффлпафф горят желанием отпраздновать ваш успех. Нельзя лишать друзей отличного предлога устроить шумное и весёлое столпотворение, тем более, что, так и быть, мы попросим эльфов не отказывать им в дополнительных закусках.       Гарри глянул на Седрика, тот, правда, уже что-то говорил Чхве Хану, которому пришлось отойти от Кейла, он расстроился. — Проводи их, Кейл. — Конечно, Альбус.       Большой зал опустел. Свечи в тыквах догорали, придавая их зигзагоподобным улыбкам мерцающий, жутковатый вид. Но Кейл лишь выдохнул, прося Хана идти ближе, чтобы того не задумали забрать раньше чем они поговорят о всей ситуации.

***

— Так что, Чхве Хан, у вас что-то намечается? — улыбнулся Седрик, толкая друга в бок, стараясь отвлечься от странных мыслей.       Гарри странно посмотрел на них, припоминая, что Гермиона тоже постоянно упоминала Чхве Хана только в контексте разговора о Кейле, будто озабоченная их личной жизнью больше чем своей.       На удивление, профессор совершенно не обращал внимание на мелкую дружескую перепалку между его мечником и Диггори. Поттер заподозрил, что у того избирательная глухота, из-за чего у него появился повод улыбнуться.       Но, если честно, в голове его было пусто. Не хотелось абсолютно ничего, ни славы турнира, ни денег за победу, если бы ему это удалось. В голове постоянно крутились намёки Профессора Хенитьюз и Грозного Глаза о том, что его могут и убить там. Внезапно стало жутко и от предостережений Гермионы.       Тем временем они вышли в холл. Вместо Кубка огня его освещали обычные факелы. Наконец Седрик обратил на Поттера хоть какое-то внимание и спросил: — Скажи, Гарри, как тебе удалось бросить своё имя в Кубок? — Я не бросал, — Гарри твёрдо посмотрел на Седрика, а потом на остальных своих спутников. — Честное слово. — Ну да, ладно… — махнул ему Седрик, выглядя очень расстроенно. «Конечно, он мне не верит», – подумал Гарри, глядя ему вслед.       Диггори хотел было сбежать, но тут его остановил голос Кейла: — Мистер Поттер действительно ничего не бросал, мой сын караулил всю ночь, будучи любопытным ребёнком, Кубок. Он бы заметил, если бы Гарри был там, ведь школьнику ещё было бы не под силу заколдовать эффекты артефакта, когда в него бросают что-то, даже если бы он преодолел барьер. К тому же, Вы действительно считаете, что он мог бы захотеть этого? Посмотрите на его бледность.       Друг Чхве Хана замялся под пристальным и беспристрастным взглядом профессора, хоть тот и не был намного старше или крупнее него. — Извини, Гарри, конечно ты не бросал, — кашлянув, сказал Диггори, а потом посмотрел на друга-мечника. — Возвращайся скорее, Катрина будет ждать вестей и хороших и плохих.       Вместо того чтобы взбежать по мраморной лестнице, Седрик свернул и исчез в правой двери.       Всё погрузилось в тишину. А потом они молча пошли наверх, чтобы отвести Гарри, он не стал спрашивать, почему Чхве хочет остаться с Кейлом. Для этого должно было быть достаточно причин. Мальчик задумался.       Кто сделал его чемпионом? Зачем? Чтобы доставить ему удовольствие? Какое же тут удовольствие… Потешиться, выставить его дураком? Возможно… Но чтобы убить? Очередная навязчивая идея Грюма? Но тогда почему Профессор Хенитьюз, который был воплощением спокойствия, придерживался того же мнения? Может это чья-то злая шутка? А вдруг и вправду кто-то хочет его убить? Кто же это?       Долго думать не надо. Есть человек, который этого хочет. Давно хочет, с тех пор как ему минул год. Лорд Волан-де-Морт… Но как он мог бросить его имя в Кубок огня? Он ведь сейчас далеко, прячется в неведомых краях, один, слабый, немощный. «Может мне стоит держаться ближе с Профессором Хенитьюз? Он уж точно не приспешник Волан-Де-Морта, по крайней мере, его очень тщательно на это проверили. Да и он, кажется, мне помогал, хоть и своеобразно. По крайней мере он доступнее Дамблдора, легче в общении Макгонагалл, надёжнее Снейпа, а также ближе к понимаю сути большинства учителей. Но как же попросить его об этом?» — размышлял Гарри, пока его взгляд то и дело цеплялся за красную шевелюру.       Гарри не заметил, как очутился возле Полной Дамы. Ноги сами его донесли. Дама была не одна. Та самая старая ведьма, что прыгнула в раму к соседу в комнате с камином, сейчас уютно расположилась на холсте с Полной Дамой. Наверное, заскакивала во все картины на восьми этажах, пока добралась сюда. Обе дамы смотрели на Гарри с превеликим интересом. — Так-так-так, — молвила Полная Дама. — Виолетта мне всё рассказала. Кого же избрали в школьные чемпионы? — Дамы, не могли бы Вы на несколько секунд оставить нас? — попросил Кейл, применяя свою обаятельность мошенника.       Виолетта и Полная Дама кивнули и скрылись, им не хотелось перечить красивому молодому профессору, а также они были прекрасно осведомлены об одном дворецком в подчинении Кейла, который приструнил все портреты замка, чтобы те молчали. — Гарри, если что, ты можешь в любой момент обратиться ко мне. Лучше не доверяй источникам из вне. Я не люблю тебя также, как остальные учителя, это факт. Но я не желаю зла детям, это единственное в чём ты можешь быть уверен, — сказал Кейл, покидая его. — Если не знаешь, где меня искать, спроси Чхве Хана, — красноволосый обернулся к названному. — Пойдём, нам нужно поговорить о твоём чемпионстве.       Поттер наблюдал как удаляются две фигуры уже как почти полгода знакомых ему людей. Он не знал, что чувствовать по этому поводу, но мог выдохнуть, по крайней мере, не нужно было решаться напроситься самому.       Полная Дама почти сразу вернулась, но без своей подруги. — Чепуха, — сказал Гарри.       Портрет повернулся на петлях, пустив Гарри в гостиную.       Жуткий рёв хлестнул Гарри по ушам, едва не свалив с ног. Десяток рук втащили в гостиную, где собрался весь Гриффиндор. От крика, свиста и аплодисментов у Гарри голова пошла кругом. А ведь он ещё даже не полностью собрался с мыслями. Да и не ожидал тёплого приёма. — Как ты это провернул?! — поинтересовался Фред более сдержанно, чем представлял мальчик.       Он действительно изменился после знакомства с Кейлом. Казалось, тот перенял точку зрения, что они не должны подвергать себя риску, чтобы не заставлять профессора за это расплачиваться. — Но это не я, — истово произнёс Гарри, слегка тряся головой. — Понятия не имею, кто это сделал.       Он заметил как близнецы серьёзно опустили брови, явно задумались. — Что сказал на это Кейл? — в унисон спросили они. — Это сделал враг, — кратко успел объяснить Гарри, прежде чем его перебили, но он был рад, что нашли те, кто опять ему поверили. — Пусть не я, главное - гриффиндорец! — кинулась ему на шею Анджелина. — Постарайся, Гарри, взять реванш за прошлогоднее поражение! — воскликнула Кэти Белл, ещё один охотник из гриффиндорской команды. — У нас тут столько еды, Гарри! Иди ешь! — Не хочу, наелся на празднике, — жалобно взвыл Поттер.       Никто не верил, что он сыт и что он не бросал пергамента со своим именем в Кубок. Никто не замечал, что у героя нет настроения веселиться. Ли Джордан где-то раскопал гриффиндорское знамя и обмотал им Гарри наподобие мантии. Никак от них не вырвешься: «Гарри, выпей ещё пива, на тебе чипсы, арахис…», «Гарри, как тебе это удалось… как ты обманул запретную линию?». — Это не я, — снова и снова твердил Гарри. — Не знаю, как такое могло случиться!       Судя по лицам, говорить им что-то бесполезно.       Из этой ситуации его спасли близнецы, которые довольно грубо забрали Гарри из рук друзей и попросили не досаждать ему, даже если они не верят, должны понимать, что он устал.       Черноволосый был им благодарен и быстро добрался до своей спальни, избегая веселья снизу.       Ему сейчас нужны Рон с Гермионой, единственные здравомыслящие люди, помимо его спасителей. В гостиной их не было.       Слава богу, Рон в спальне один. Лежит на кровати одетый и смотрит вверх. — Где ты был? — захлопнув дверь, спросил Гарри. — Это ты? Привет, — сказал Рон, натянуто улыбнувшись, что-то явно было не так, его друг никогда так себя не вёл.       Гарри совсем забыл, что на нём всё ещё намотано гриффиндорское знамя, подарок Ли. Гарри стал спешно стягивать его, но не тут-то было. А Рон лежал и безразлично смотрел на мучения друга. Кое-как справившись с полотнищем, Гарри швырнул знамя в угол. — Поздравляю тебя, — сказал Рон. — Поздравляешь? С чем? ,— глянул на него Гарри. Улыбка похожа на гримасу. Что-то с Роном не так! — Да брось ты! Никто не мог переступить запретную линию. Надел мантию-невидимку?       Тут до Гарри дошло. Его друг всегда был обделён вниманием и никогда не был на первом месте. И тут он, Гарри Поттер, знаменитый мальчик, что оттеняет его. И вот сейчас снова. Именно его выбрал Кубок Огня. И, естественно, Рон, ничего не знавший и не слышавший доводов профессоров считает, что это он нашёл способ бросить своё имя. Уизли был обижен, что его лучший друг от него что-то скрыл. — Это не я бросил в Кубок пергамент, — который раз за вечер твёрдо начал Гарри. — Чего ты врёшь? — вспылил Рон, это действительно было на него не похоже. «Он, конечно, бы обиделся, но здесь что-то действительно не так...» — подумал Гарри наблюдая за нетипичным поведение друга. — Как я могу доказать свои слова? — спросил Поттер, желая исправить ситуацию.       В ответ тишина - Рон и сам не знал.       Больше ничего не имея возможности сделать, Гарри вздохнул и прямо в верхней одежде, подобно рыжему, лёг на кровать и провалился в беспокойный сон, полный странных образов, видений и кошмаров.

***

— Ты стал участником из-за Раона, — просто выдал Хану Кейл, сидя у себя в комнате и наблюдая как дети успокаивают наказывающего самого себя дракончика.       Через пару минут он, как отец сия семейства, пошёл разрешать всю ситуацию с Раоном и его виной. Всё-таки тот ребёнок и может вести себя также глупо как те делают в его возрасте. Просто все, включая малыша, об этом забыли из-за его расы.